Хуже чем проклятие

Майк Уиллер не живой, лишь блеклая ходячая мумия, что рассыпается по частям в ожидание великого. На фоне белого снежного месива от него виднеется лишь силуэт, лишь силуэт от него и остался… Майк Уиллер — рушится, медленно, как и подобает тем, на кого всем плевать. Его вселенная поглощена, уничтожена собственным центральным светилом. Она выжжена, как и буквы на истерзанной, тщедушной спине. От неё не останется даже гнили, как от прокуренных собственной глупостью лёгких. Только порох с серебряными крошками. Такими какие и должны быть у мальчика с кофейным космосом в глазах. Созвездия на его теле гаснут, оставляя лишь потухшие следы пятен из звёздной пыли. На щеках, на руках, за ушами, на ключицах под задохшими рёбрами. Везде где только тлели прикосновения «молочно-фарфоровой» кожи.  Макс Мейфилд— разрушение. Она ломает все, чего бы не коснулась. Всё падает, стоит ей пройти мимо. Макс Мейфилд— хуже чем проклятие, она несмываемый, въедающийся в плоть вместе уничтожением алый амарант. Крошащий кости и разъедающий кислотой глаз цвета ¹"Белый цианид" . Она сломает твою космосистему, как ребёнок наскучившую игрушку. Она - твоя собственная кара, судья и адвокат своего внутреннего синидриона. Она что-то между двумя дисгармоничными крайностями между леденящем пламенем и обжигающим льдом, сокрушительная сила несущая армагедон в твою жизнь.       Макс — отдельний вид неудачи, приносящий страдания. Но Майку плевать.     Ведь он — разрушается, а она его — разрушение.    Он ищет причины — она его причиной и является.     "Тот кто ищет, тот всегда найдёт, даже если не то что хотел." А хотел ли Уиллер найти рыжеволосую? Нет — в ³геометрической прогрессии. Парень не суицидник по своей сути, хотя ²самодеструкция стала его вторым именем. Просто видимо в прошлой жизни он устроил геноцид раз в этой встретил Максим. Иначе чем расплата за грехи, её не назовёшь. Но ему бы хотелось, назвать её по другому… Испачкаться в её блеске или чем там мажут свои губы психопатки, провести пальцами по ключицам вырисовывая ярые признания в ненависти и всеми из неё входящими, переплестись с «молочным-фарфором» и хотя бы ещё раз почувствовать его прикосновения, такого идеального, холодного даже в жару, попробовать на вкус её алый амарант с железным привкусом крови, её или его не важно, главное узнать настолько ли он ядовит, сколько о нем говорят. Хотелось чтобы ещё хоть раз она ему улыбнулась, хотя бы из жалости совсем на секундочку. Всего лишь раз.   Можно подумать что он - конченный на голову идиот, но Майк Уиллер— просто болен, потому что даже лежа в сугробах он видит в небе цвет её радужки, он видит её глаза везде. Даже среди целой пустыни бескрайних дюн и ярко-песочного солнца он увидит свой «оазис» из озера её «зеркала души» . Потому, что «белый цианид» — это клеймо, крест который ему нужно нести, мантра заученная его искусанными с запекшейся кровью губами. И он надеется на её исправление:   Но Мейфилд— эгоистка, без права на исполнение его надежды. Она запрограмирована на медленное мучительное убийство, именно поэтому ей плевать на то, что созвездия потухли, она все равно их сосчитает, ей плевать на то что лёгкие уже даже не гноятся, она все равно его поцелует до отдышки, ей плевать на на то что все кости уже сломаны, она все равно потянет его танцевать. Макс плевать что его щеки уже холоднее того снега на котором он сейчас лежит, она все равно зажжет его звезды ведь порох у неё уже есть.  Именно поэтому Макс Мейфилд конченая на голову эгоистка, зажигающая звезды на чужих щеках.     Именно поэтому — она хуже, чем проклятие, она несмываемый въедающийся в плоть вместе уничтожением алый амарант, разъедающий кислотой глаз цвета «Белый цианид» .