Руководство по приручению непокорных оленей

Перемазанный кровью Аластор наносил ножом очередную отметину, принося в жертву убитого оленя. На заднем дворе, рядом с домиком на болоте было сломанное ураганом дерево, пень от которого служил подобием алтаря. В свободное от работы время, радиоведущий любил связываться там с духами. Иногда он привозил сюда и трупы своих жертв, скармливая их аллигаторам. Это были недостойные люди — бандиты, насильники и извращенцы. Аластор находил жертв случайно во время очередной из ночных прогулок. Услышав в переулке крик женщины, которая шла поздно домой, пока её пытался ограбить или изнасиловать очередной хмырь — тут то Аластор и доставал свой ритуальный нож, чтобы остановить никчемного человека навсегда. Свидетели всегда в панике убегали, либо молчали, тем более, что Аластор сохранял маскировку, и прежде, чем напасть, надевал особую маску изготовленную из черепа оленя, которую носил с собой. Видение закончилось и Аластор резко распахнул глаза, не до конца осознавая где сейчас находится. Люцифер с беспокойством смотрел на него в ответ, стоя у кровати, полностью одетый и приведенный в порядок. Демон несколько минут после секса не открывал глаза, казалось отключившись от реальности. — С тобой всё хорошо? — тут же осведомился дьявол. — Я бы так не сказал, — криво усмехнулся Ал, потирая поясницу. — Хочешь, я сделаю чтобы не болело? Радио Демон приложил узкую ладонь к лицу и рассмеялся: — Есть такие вещи, о которых лучше не спрашивать, а просто сразу и незаметно делать. Самаэль понял намек и непривычно засмущался своей тупости, хотя в другой ситуации ему было вообще наплевать у кого и что болит, ведь сам он боли не ощущал. Если только душевную. Хотя была ли у него та самая душа? — Может хочешь в душ? — правителю почему-то не хотелось, чтобы Демон уходил прямо сейчас. — Обойдусь. — Аластор уже сидел на постели в одежде, не ощущая прежнего дискомфорта в филейной части. Дьявол молчал, словно не знал, что тут ещё можно сказать. Точнее он мог бы многое сказать, но тогда бы сделал хуже только себе. — Ладно, Ваше Вашество, если это всё, то я пойду. — Демон сделал несколько решительных шагов к двери, как тихий голос остановил его. — Аластор, подожди. — Люцифер медленно приблизился. Самаэль с живейшим интересом провел кончиками пальцев по открытой шее Демона, от чего тот едва уловимо вздрогнул и зашипел радиопомехами. — Стой. — Аластор напряжённо улыбнулся. — Только без этого мерзкого возбуждения, я не хочу ощущать это снова. — Как скажешь, Аластор. — Выдохнул дьявол и Радио Демона покоробило от своего имени, произнесенного этим голосом. Люцифер не очень оценил идею Ала, решив заставить оленёнка возбудиться самого по себе, он готов был принять его условия, зная что Демон от этого поцелуя не будет чувствовать ничего, кроме отвращения, но так же был шанс, что ему понравится. Олень прикрыл глаза со своей неизменной ухмылкой. Руки он свободно вытянул вдоль тела. Самаэль продолжил осторожно касаться тонкой шеи, медленно подбираясь к волосам. Пальцы закрались в алую шевелюру, мягко массируя. Аластор на это лишь усмехнулся, больше никак не реагируя. В отместку Люцифер не сильно дёрнул его за прядь. Аластор вел себя на удивление спокойно и только ждал, когда эти смущающие касания закончатся. Тем временем правитель уже добрался до острых плеч, провел ладонью ниже, доходя до груди, а затем с лёгким нажимом скользнул до напряжённого живота. Демон завозился и приоткрыл один глаз. — Что-то не так? — Елейным голосом поинтересовался Самаэль, продолжив поглаживать живот и бока. — Только не говори, что боишься щекотки. Самаэль уже давно изучил эрогенные зоны оленёнка и сейчас активно на них воздействовал, чуть наклонив Ала на себя и касаясь губами чужих губ. Тем не менее тело против воли реагировало на настойчивые прикосновения. Самаэль чаще задышал, прильнув к губам, глядя на зло сопящего Аластора. Мысленно Люцифер дал себе оплеуху и сразу же убрал руки, разорвав поцелуй. Радио Демон бесился на «глупое» тело, которое научилось реагировать на ласки слишком быстро, хотя сам олень этого абсолютно не хотел. — Поверь, Аластор, я далеко не каждому Демону разрешаю то, что позволено тебе. — Угадаю? Подставлять задницу под царственный член? — Нет, не это. Я думаю ты и сам всё прекрасно понимаешь. — Что ты в меня втюрился? Я это ещё давно понял, это не секрет. — Цокнул языком Аластор. — Только, вот незадача, мне до этого нет никакого дела. Ай-яй, какой плохой этот Радио Демон! Ну, ничего, мы его накажем, пусть знает своё место, так ведь? Конечно, сначала сделаем вид, что он сам что-то там решает, но потом всё равно выкрутим по-своему? Интересная игрушка для большого мальчика, которому наплевать на народ, на власть и даже на собственную дочь. Хотелось схватить за шею и оттаскать за острые уши, но Самаэль внутренне осадил себя, вспомнив слова Белиала. Он и так уже совершил ошибку — сказав что многое позволяет Аластору, тем самым выдав свою симпатию. Если сейчас он сорвётся, то будет полнейшим идиотом. — Ты всё сказал? — Устало выдохнул дьявол. — Можешь идти. — Могу. Только я сам решу уходить мне или нет, — усмехнулся Ал, — и я ещё не договорил. Ваше Глупейшество, скажите-ка, почему именно Ваш непокорный слуга удостоился такой не милости? Конечно то, что я безупречно умён, адски красив, коварен и красноречив, достаточно, чтобы увлечься моей персоной, но всё же, хотелось бы услышать это из первых уст. Люцифер удивлённо моргнул, сбитый с толку наглостью Демона. — Мне всегда нравился твой юмор, хоть он чаще раздражает, чем веселит. А если серьёзно, то твоя дерзость меня и привлекла изначально, я не планировал долгосрочных перспектив в нашем… общении. — И что же изменилось сейчас? — Я не знаю. Видимо какое-то помутнение рассудка. — Конечно, я понимаю, — Аластор сочувственно покивал головой, — Скоро чистка, вокруг назревает бунт и проходят митинги, жена ушла, дочь не поддерживает, из близких приятелей только какой-то крылатый хмырь-извращенец с болота. Тут и до маниакально-депрессивного психоза недалеко, а то и похуже. Правитель перевел взгляд к потолку и усмехнулся, уловив подколку. — Я правда не хотел всего этого. Конечно это не оправдывает, но я действительно не понимал, что творю. — Задумчиво проговорил падший. — Я же говорил, что ты можешь не приходить больше, чтобы ты проваливал, так какого чёрта ты остался сегодня в спальне? — Конечно же от того, что осознал, что тоже без ума от Вас, вот и остался, соскучился по абьюзу и насилию. А то у нас это дело не часто происходит. — Чего ты добиваешься? — Поморщился Самаэль. — Тебе правда лучше сейчас уйти, я не настроен на сентиментально-психологические разговоры. Мне действительно жаль, можешь не приходить ко мне больше для этих целей, только на счёт заданий. — Вот так всегда — «поматросил и бросил», — Трагическим шепотом саркастично проговорил Аластор, театрально приложив ладонь к щеке, — быстро же я тебе надоел, когда перестал упрямиться. Люцифер сверкнул на него глазами и Радио Демон быстро прикусил язык, сообразив, что сболтнул лишнего. — Такое ощущение, что тебе нравится выводить меня из себя, чтобы быть наказанным в последствии. Но конечно же в этом виновен буду только я, а ты так и останешься жертвой больного извращенца. Так? — Ну а ты скажи, что это не так? Ты же извращенец. — Расплылся в оскале Демон. — Разве будет нормальный притворяться постояльцем в отеле, чтобы следить за каким-то грешником? Повисла пауза. — Да, я всё понял, тогда когда нашел скрипку с гравировкой твоего фамильного герба, — продолжил Ал, — а окончательно убедился в столовой, когда последний раз видел тебя в том образе. Тебя выдал взбесившийся взгляд после моей невинной реплики про то, что меня достает такой урод, как ты. — Проваливай! — Рявкнул Люцифер, еле сдержавшись, чтобы не ответить Демону. — Жаль. В образе постояльца ты был хорошим малым, я почти расстаял. Вот только реальность гораздо суровее, как обычно. Тебе бы я никогда даже не улыбнулся по-настоящему. Но, блестящий план провалился! Ещё и имя такое дурацкое придумал — свою фамилию наоборот, видимо совсем не было времени и желания всё продумывать, хотел скорее втереться в доверие, так Ратсгнинром? Самаэль молчал, опустив взгляд себе под ноги, убрав руки в карманы брюк. Сказать ему было нечего. — Скажи своему прихвостню, чтобы засунул свои полезные советы к себе в задницу и больше ко мне не лез. — Аластор зло сузил глаза, а затем едко ухмыльнувшись покинул дьявола. * * * Люцифер смотрел сквозь витражное окно на розовеющее небо с алыми росчерками пентаграммы. Слова Демона всё никак не давали покоя, хоть он определенно их заслуживал. Особенно его задело то, что Аластор всё понял и посмеялся над ним. Именно этого правитель и боялся. Да, он плохой отец, ужасный муж, хоть и бывший. Горделивый самодур, забивший болт на свои адские владения. Депрессивный идиот, который сам не знает, чего хочет. Вместо забот его более привлекают аттракционы и развлечения. И чёртов Аластор… Да, Самаэль больной извращенец и взрослый ребёнок, преследующий только свои эгоистичные цели. Он бывает наивным, инфантильным и подверженным перепадам настроения. Но, от этого не становилось легче. Признать это самому гораздо проще, чем услышать из уст небезразличного существа. Как там сказал оленёнок — «втюрился?». Это слабо сказано. Ведь Самаэль за тысячи лет был абсолютно равнодушен к грешникам. У него была Лилит, затем мимолётные связи с коренными жителями Ада. Но никогда его не интересовали именно грешники, попавшие сюда за свои ужасные поступки. Он считал таких демонов вторым сортом, и даже подписывал пару соглашений на использование грешников в качестве удобрений для элитных хищных растений, так же в качестве испытуемых для новых препаратов, и так же в роли «мяса» в междуусобных конфликтах. Выйдя на круглый балкон Люцифер закурил. Это был один из редких случаев, когда нужно было успокоиться. Больше всего раздражало, что при всем своём могуществе на собственные эмоции он повлиять никак не мог. Недавно отстроенный парк аттракционов был заброшен, как надоевшая игрушка. Настроения веселиться не было совершенно. Самаэль был готов к тому, что вечно ехидный и шкодивший Радио Демон перестанет быть таким же повесой и пройдохой, в связи с последними происшествиями. Но, то что он сам впадет в зависимость от реакций Демона, правитель даже не мог и предположить. В недоумении он дотронулся до своей щеки, заметив влагу на кончиках пальцев. Это испугало дьявола и он скомканно затушил бычок, уходя внутрь зала с балкона. Взгляд выцепил тонкую фигуру, темнеющую в дверном проёме. — А, это ты, — бросил Люцифер, — Что ты здесь делаешь? Я же велел никого сегодня не пускать в мои покои. — Никого? — Белиал растянул губы в фальшивой улыбке. — Совсем-совсем никого? Или ты ожидал увидеть кого-то другого? В его манере сквозила откровенная издёвка и правитель уже хотел выставить его на улицу, как чернокрылый отлепился от дверного косяка и ужом скользнул в помещение. — Мы же с тобой компаньоны, Люц. Поэтому охрана меня и пропускает. Я почувствовал, что в данную минуту ты нуждаешься в дружеской поддержке. Я не хотел оставлять тебя одного после посещения этого… Как его там? Радио-подстилки, в общем. — Усмехнулся Белиал. Самаэль поднял на него недовольный взгляд. — Его зовут Аластор. — Морнингстар, дружище, я тебя не узнаю. — Мурлыкнул тот. — Опять занимаешься самобичеванием и жалостью к себе? Не хотел поднимать эту тему, но после расхода с Лилит я поддерживал тебя. Поддержу и сейчас. Я же всегда к твоим услугам, ты знаешь. Белиал выжидающе глянул на правителя, лукаво закусив губу. Дотронуться до Люцифера он не решался, только дразнил. Самаэль замер перед ним, сообразив наконец, к чему тот клонит. Перед внутренним взором встали картины того вечера, когда Бэл заявился в пустующий замок с бутылкой виски, и поставил её перед, и так уже захмелевшим, Люцифером. Это был день, когда Лилит объявила о разрыве. Самаэль был в ужасном состоянии. Вокруг был погром с размозженной мебелью и разломанными стенами. Слуги и охрана разбежались, боясь попасть под горячую руку. И даже тогда он не чувствовал такой растерянности, как сейчас, только гнев и злость. Белиал не побоялся его состояния, осторожно присел рядом на плиточный пол и приобнял за плечи. Затем они молча пили, так и не разрывая объятий. Когда бутылка опустела, Самаэля прорвало на откровения, и он начал говорить. Он говорил долго, часто повторяясь, но падший внимательно слушал его, не перебивая. А, когда фонтан красноречия иссяк, чернокрылый осторожно подцепил пальцами его подбородок и поцеловал. Правитель сперва даже протрезвел от этого действия друга, но затем прикрыл глаза и отдался ощущениям. В тот момент это было то, что ему необходимо. Он помнил, как брал чернокрылого прямо на полу, полураздетого, лежащего на боку. Уже начало светать, но Самаэль никак не мог выпустить его из объятий. Он хотел снова и снова, цепляясь за спутавшиеся влажные пряди, чувствуя рядом упругое сексуальное тело. Белиал знал толк в удовольствиях и однозначно мог свести с ума. Их роман был недолгим, но ярким, и Люцифер признавал, что до сих пор падший являлся для него искушением. Флешбек испарился и Самаэль даже тряхнул головой, чтобы скорее прогнать эти воспоминания. — Я знаю о чем ты сейчас подумал. — мелодично рассмеялся Бэл. — Молодец. Белиал заметил холодность Люцифера, сделав свои выводы. — Я просто поинтересовался, не нужна ли моя помощь, только и всего. — Невинно прошептал чернокрылый, приблизившись к уху Люцифера. — Нет. — Сквозь зубы выдавил правитель. — Что ж, я подожду до более благоприятного момента, — Чуть раздосадованно протянул Бэл, пытаясь не показать раздражения, — Только найти меня будет уже не так просто. — Это значит, что ты уходишь в сторону? Белиал пожал плечами, обронив еле слышное: — Я готов пойти за лидером, но лишь за таким, у которого мозги не запудрены розовыми соплями. — Тебе напомнить причину разрыва нашего союза в прошлый раз? — Вышел из себя Люцифер. — Не много ли ты, мой друг, на себя берёшь? Может тебе тоже нужно указать своё место, как прочим? Я полагал, что ты умнее, Бэл. — Если забота значит для тебя именно это, то да, скорее я слишком много на себя взял. Лучше пусть на себя это возьмёт оленёнок, его то вниманию ты явно не будешь против. Хочешь променять наше партнёрство на ушастую дырку? — Какая забота может быть в Аду? Ты рехнулся? Обо мне не нужно заботиться, я этого не просил! — Что ж, я вижу чьих рук это влияние. — Я что-то обещал тебе, кроме покровительства? Я обещал тебе какие-то отношения? К чему эти укоры? — Глаза Люцифера из медовых превратились в пурпурные. Раздражающе улыбаясь, Белиал медленно развернулся и вышел за дверь, так и не дав ответа. Променял партнёрство на ушастую дырку? Так это выглядит со стороны? Люцифер нехотя признал, что в словах Бэла есть доля истины. Ведь рядом с собой в компаньонах он видел далеко не чернокрылого.