Shift the Tide

      После той ночной встречи со Спасителями Рика начинают сторониться.       Это случается не преднамеренно — во всяком случае, не со стороны всех. Они просто разбиты. Дэрил почти всё время на вылазках с Аароном, и Рик знает, что он надеется найти всё ещё отсутствующих Кэрол и Моргана. Мэгги и Саша ушли, отправились в Хиллтоп за медицинской помощью для Мэгги. Вскоре Энид следует за ними, и примерно в это же время Карл начинает отдаляться тоже. Рик эгоистично, жалко интересуется, а не шло ли к этому ещё раньше — его мальчик, который вырос гораздо быстрее, чем Рику бы хотелось. Он тяжело воспринимает то, как Карл покидает его дом, едва ли проронив «пока, пап». То, как он не обнимает его, как раньше. Он хочет списать всё на то, что Карл просто повзрослел и отдалился, но другая часть него не может не думать, что именно какое-то его действие оттолкнуло сына. И не винит ли его Карл за случившееся, как другие.       Он не может винить Розиту за то, что она его избегает. Она зла, ей больно — он понимает и уважает это. Но он видит, как Тара утешает её, как её утешает Мишонн, и не может ничего с собой поделать, чувствуя, как в груди скручивается узел ревности.       Он скучает по людям. Половина группы зла на него, а вторая половина погрузилась в самих себя, зализывает раны или просто ушла, и ему по-настоящему одиноко. Он скучает по тому, как они с Мишонн сталкивались, идя рядом, как Дэрил хлопал его по плечу, как Гленн и Мэгги шутливо толкали его и пожимали ему руку, как Кэрол убирала волосы с его лица и мягко трепала по щеке, словно ласковая старшая сестра.       И ещё глубже внутри, в той части него, которая не была затронута никем другим, он скучает по близости. Чувство, как кто-то прикасается к нему намеренно и с тоской. Пальцы, переплетённые с его собственными, руки вокруг талии, тепло чужого тела, лежащего сбоку по ночам. Прошло так много с того момента, как он спал не один, исключая разве что случаи, когда он был в дороге и из необходимости проводил ночи в тесноте вместе со всеми.       Он скучает по сексу. Скучает по тёплым мягким губам, скользящим по нему вниз. Хочет почувствовать на себе вес другого человека, который бы поддерживал его и не давал сойти с ума. Или кого-то под собой, кто крепко вцепится и будет держать на привязи.       Он чувствует себя, как умирающий от голода, так что когда Ниган приезжает на первый сбор ресурсов и небрежно опускает руку на плечи Рика, пока они идут вместе от ворот, он не может ничего с собой поделать. На краткий, мимолётный момент, даже не смотря на страх, гнев и чувство вины, которые он испытывает, Рик напрягается от его прикосновения, и не из-за отвращения.       Это приятно. Бедро Нигана задевает его собственное, и он такой тёплый. На секунду Рик забывает, где он и к чьему телу прижат, и просто наслаждается.       И потом, конечно же, голос Нигана вырывает его обратно в реальность.       — Земля вызывает Рика! Ты ещё здесь, придурок?       Всё его тело испуганно дёргается, как оленёнок. Он выскакивает из хватки Нигана и пытается прийти в себя, восстанавливает самообладание и расправляет плечи. Всё оставшееся время, пока Ниган в Александрии, он сохраняет твёрдые шесть дюймов пространства между ними. Если это означает отшатнуться, когда Ниган вторгается в его личное пространство, так тому и быть.       Он молится, чтобы Ниган не заметил, но даже с мольбой знает, что это бесполезно. Глаза мужчины следят за ним с голодом дикой кошки, что выслеживает добычу. Это по-настоящему тревожит.

***

      Рик уклоняется от прикосновений Нигана и отстраняется подальше и в следующую неделю. Ниган не может знать о причине, не тогда, когда элементарнейшее объяснение — Рик просто не хочет, чтобы его трогал человек, который убил его друзей — находится прямо перед ним. Но всё равно, то, как Ниган смотрит на него, облизывая губы и сверкая белыми зубами, вызывает у Рика паранойю и зуд. Он шаркает ногами, поправляет воротник, у линии волос мокреет от пота.       Во время третьего визита Нигану надоедает.       Он зажимает Рика в угол в кладовой, пока Оливия оказывает дань уважения остальным Спасителям. Заставляет вжаться спиной в полку с консервированной кукурузой и лимской фасолью, только бы оказаться поближе.       — Рик, — его голос звучит соблазнительно, как мурлыканье. Рик думает о дикой кошке, прячущейся за глазами Нигана, и ощущает себя мышью. — Я думаю, что мы с тобой начали с неправильной ноги. Ты дёрганный, и мне это не всралось. Мы можем быть приятелями, ты и я. — Рик практически смеётся из-за абсурдности предложенного, из-за наглости. У Нигана хотя бы хватает ума исправить себя. — Может быть, не друзьями, но мы точно можем устроить что-нибудь получше этой дёрганной хуйни. Я в курсе, что убил двух твоих людей, и это значит, что мы вряд ли когда-нибудь будем заплетать друг другу косички и всё такое, но мы хотя бы можем вести себя цивилизованно.       Потом он протягивает руку, длинные пальцы окунаются в волосы Рика, подушечки соскальзывают с кожи головы до завивающихся концов кудрей, и у того перехватывает дыхание. Он чувствует, как нагревается лицо, трижды проклинает себя и Нигана, потому что какого хера этот ублюдок знает, как одержать над ним верх?       Ниган накручивает один локон на палец и ухмыляется.       — Может быть, твои волосы и заплетём, они такие длинные, — задумчиво тянет он. Его большой палец задевает щеку Рика — случайно, убеждает себя тот, но ущерб уже нанесён, потому что Рик инстинктивно подставил лицо под его прикосновение. И даже если Ниган не заметил это, он точно заметил, как Рик отдёрнул голову моментом позднее, краснеющий и смущённый.       Ниган просто смотрит, завороженный. Он придвигается ближе — так близко, что Рик чувствует исходящее от него тепло, а также прикосновение его ноги к своей. На мгновение вновь показывается язык, облизывающий губы, и Рик в восторге от едва заметного влажного блеска на фоне розового. Он чувствует, как потеет, и мечтает списать это всё на жару.       Капля пота стекает по его шее, вниз по ключице и теряется под воротником рубашки. Он смотрит, как Ниган следит за ней глазами, и давится, когда обтянутая перчаткой ладонь Нигана тянет воротник в сторону, его потные кулаки сжимаются и разжимаются на боках. Жест не открывает взгляду мужчины почти ничего нового, всего пару дюймов под ключицей, однако Рик чувствует себя раздетым догола.       Палец в перчатке подбирает каплю, размазывая по коже, и на единственный ужасающий момент Рик ловит себя на мысли: «вот бы перчатки не было...»       Ниган усмехается.       — Ты жутко легко потеешь, Рик. И краснеешь, как сейчас. Почему это вдруг? Ты должен был привыкнуть к жаре, разве нет? Этот твой хорошенький тягучий акцент говорит мне, что ты откуда-то, где гораздо южнее, я прав? — Он не позволяет Рику ответить. — И чёрт возьми, на тебе же не так много одежды. Я имею в виду, ты закатал рукава на этой рубашке, хорошенько застегнул каждую пуговицу, кроме верхних, — его палец скользит вниз по груди Рика, останавливается, наткнувшись на первую пуговицу. Слишком низко, думает Рик, и делает себе ментальную записку впредь застегивать все. — Хотя на тебе эти узкие джинсы, — тянет Ниган задумчиво, скользя глазами вниз, и Рику внезапно хочется сжать ноги, свернуться внутрь себя самого. — Сидят просто отлично. Наверное, жарковато в них, а?       — Ниган, — произносит Рик неожиданно твёрдо.       — Под ними что-то есть? Или ты предпочитаешь ходить без нижнего белья? Свободу…       — Ниган, — выдавливает Рик из себя, лицо и в груди пылает, — хватит.       — Хватит, потому что ты этого не хочешь, Рик? — выдает Ниган. — Или хватит, потому что хочешь?

***

      Рик никогда не испытывал к себе такого отношения, чтобы его уменьшали до объекта. Ниган идёт бок о бок с ним, взгляд скользит поверх Рика, и тот это чувствует. За все года никто не проявлял к нему такого внимания. Он всегда был тихим, робким. В старшей школе он опосредствованно жил благодаря Шейну, сумев пощупать девушку за грудь только в неловкой ситуации в последнем классе. Она сказала ему, что более заинтересована в его друге, так что их пути разошлись, и они больше никогда не говорили об их убогом взаимодействии снова. Единственным человеком, с которым у него что-то случилось, была Лори, и их чувства были милыми, даже смущёнными поначалу, страсть и огонь пришли только благодаря настоящей любви и доверию.       С Ниганом это всё чистая похоть. Это длительные взгляды на его задницу и руки, которые впиваются ему в поясницу чересчур крепко, и Ниган, возвышающийся над ним, ухмыляясь в этой его вкрадчивой манере. Когда Рик в компании Нигана, он чувствует себя выставленным на обозрение, излишне обдумывает каждое движение, которое совершает, и пытается понять, что же он такого делает, что может возбудить другого мужчину. Он ловит эти взгляды иногда — Ниган даже не удосуживается их скрывать — и он в конце концов понимает, как это, когда тебя раздевают глазами. То, как темнеют ореховые глаза Нигана, говорит всё лучше слов, и с толикой стыда в голове Рика разворачиваются сцены, пока его водят по Александрии с рукой на пояснице, а пальцы играют с краем его рубашки, которая постепенно становится незаправленной. Ниган, вытаскивающий его рубашку из джинсов. Ниган, расстёгивающий на нём пуговицы, пальцы касаются кожи, впервые оголённой за долгое время. Ниган и его руки, опускающиеся вниз, чтобы расстегнуть ремень, расстегнуть его джинсы, сорвать с Рика последнюю защиту, пока тот не станет точно таким же голым, каким себя чувствует.       Это тревожно, пугающе, что он даже допускает такую мысль. Но этот взгляд Нигана, как будто Рик кто-то стоящий, желанный, подобен еде, по которой Рик голодал так долго, что не может стоять ровно. Он не может устоять перед этим, перед чувством, что его желают, перед тем, что его трогают.       Со стыдом он находит себя тянущимся за этим. Настолько незаметно, как может, как будто это Нигана легко спугнуть, будто это он дёрганный. Совсем наоборот — это Рик как олень, неуверенный посреди чужой территории, а Ниган — волк, готовый наброситься, едва услышав шорох листьев.       Он поддаётся Нигану легко, позволяет мужчине трогать его, прижимать ладони к его спине и рукам, позволяет ему наклониться ближе, чем это посчитается законным. Он попадает в эту ловушку каждый раз, таращась в ореховые глаза, облизывая губы ещё до того, как осознаёт, что делает это.       И те вещи, которые Ниган говорит иногда, когда он прижат к Рику так сильно, что становится всем его миром. Грязные, унизительные вещи, которые должны вызывать в нём желание крепко врезать.       «Тебе нравится, Рик? Тебе нравится, когда я хожу с тобой по твоему миленькому городишку, будто ты моя ебучая трофейная жена?»       «Хорошо выглядишь в этой рубашке, Рик. Выглядишь охуительно хорошо, она так прелестно на тебе сидит. Ты уже не застёгиваешь их под горло, когда я рядом — ты до сих пор думаешь о прошлом разе? О, ну конечно же, думаешь. Спорим, ты думаешь об этом дохера много. Лежишь в своей постели ночью, весь в уюте и комфорте, и думаешь обо мне так сильно, что пачкаешь всего себя, когда кончаешь...»       Он не ошибается, и Рик ненавидит себя за это. Было так много ночей, когда он лежал один, неистово надрачивая одной рукой и прижимая ко рту вторую, чтобы подавить рвущиеся наружу звуки. Он пытался думать о других людях, пытался хвататься за маленькие контакты между ним и остальными, кем-то, кто не пришёл и не разбил его мир вдребезги.       Хотя сложно концентрироваться на других, когда это не они его касались. Когда никто не удостоит Рика и вторым взглядом, заставляя думать, а каково это, быть под ними.

***

      — Куда ты прячешь своего ангелочка, когда я приезжаю? Кажется, будто она всегда не дома, когда я заглядываю. Ты пытаешься прятать её от большого плохого Нигана?       Палец Рика дёргается вокруг стакана с лимонадом — Джудит это болезненная тема для него, и он активно пытался прятать её от Нигана. Она слишком маленькая, чтобы понять, что Ниган не должен ей нравиться, что она не должна хихикать, когда он корчит ей рожи, не должна тянуть его за нос и пытаться примерить его красную бандану.       А Рик не должен чувствовать внезапную волну чего-то милого и сбивающего с толку, когда видит их вместе.       — Днём она остаётся с Оливией. Так как я обычно на вылазках или работаю в саду.       Сад это новое дополнение, долго ждавшее своего часа. Потребовалось несколько месяцев, чтобы установить порядок работы, но зато теперь у них будет источник пищи, способный прокормить долгое время. Даже несмотря на то, что Спасители забирают половину припасов, никто уже не боялся умереть от голода с того момента, как зацвели морковь и томаты.       Ниган допивает оставшийся лимонад и облизывает губы, и Рик пялится — ловит себя на любопытстве, каков тот на вкус вкупе с кисло-сладким привкусом лимонада. Они находятся в доме Рика довольно часто — тот всегда старается держаться на кухне, в целях безопасности.       Он фантазировал — больше одного раза, больше, чем ему удобно признавать — о себе и Нигане на диване, близко друг к другу. О всех тех что-если-бы. Как, например, что если бы Ниган наклонился к нему, и его вес прижал бы Рика, что если бы его руки расстёгивали одежду Рика, расстёгивали полностью, обнажая его прямо на диване, и скользнули бы по изнанке его бёдер.       Он не может рисковать, позволяя телу поддаваться чему-то подобному, и он не уверен, что если бы Ниган был окружен мягкостью и подушками, он бы сделал достойный выбор.       Он забирает стакан Нигана, намыливает в раковине — и внезапно мощная волна тепла оказывается позади него, заставляя резко дёрнуться, всё его тело заливает жаром, и один из стаканов падает и бьётся.       — Бля. — Он неловко сгребает осколки, когда тёплые руки приземляются ему на бёдра, снова заставляя его вздрогнуть. Это слишком много, прикосновение слишком похоже на то, о котором он фантазировал прежде, и он ругается снова, когда осколок режет ему руку, а кровь набухает у него на пальцах и стекает в раковину.       — Ты в порядке там, Рик? — Ниган, похоже, веселится, когда тот поворачивается к нему. Он замечает окровавленные пальцы Рика и, кажется, смягчается по краям, потому что берёт руку Рика в свою в удивительно ласковом жесте. — Блять, лапочка, извини, — мурлычет он, поднимая пальцы к своим губам. Рик покрывается краской из-за прозвища — Ниган бросается ими в него время от времени, просто чтобы посмотреть, как Рик будет смущаться — и это только ухудшает всё, когда мужчина кладёт порезанный палец себе в рот, слегка задевая зубами по пути.       Дыхание Рика перехватывает от вида губ Нигана — таких же мягких, какими они кажутся на вид — смыкающихся вокруг его пальца, от ощущения тёплого мокрого языка, кружащего вокруг, собирающего кровь.       — Ниган.       Рука, которая не держит запястье Рика, по-прежнему лежит у него на поясе, тепло потирая его бедро, дразня край его рубашки. Рик не осознает, что тоже хватается за бока Нигана, пока тёплая ладонь не проникает ему под рубашку, скользя по его голой коже.       Он и Ниган оба резко вдыхают, и Рика немного утешает мысль, что не его одного трясёт.       Ниган выпускает его палец изо рта, напоследок поцеловав мокрую подушечку, и этот жест кажется особенно неприличным в его исполнении.       Он так близко, его ноги прижаты к ногам Рика, и тот каким-то образом уже знает, что будет дальше.       — Как давно, Рик? — шепчет Ниган ему прямо в ухо, и по спине Рика простреливает заряд электричества. — Мне неебически трудно поверить, что под твоей дверью не стоит тянущаяся до конца квартала очередь людей, готовых тебя прокатить. Не может же это быть так давно.       Эти слова выкапывают что-то животрепещущее и грязное внутри Рика, и он опускает глаза. Он не хочет, чтобы его заставляли произносить это вслух, признавать, что его никто не хочет. Это нелепо, думает он, что ему так стыдно из-за этого. У него за спиной накопилось прилично прошлого, об этом ему известно — произросшая из-за интрижки между Шейном и Лори каша из неуверенности — даже ещё до этого, если честно. Глубоко укоренившийся с его неуклюжих школьных лет вопрос, когда он получал дешёвые острые ощущения от грязных историй своего более уверенного лучшего друга, вопрос, который он пытался похоронить, убив Шейна.       Я недостаточно хорош?       Ниган прижимается сильнее, тёплый и неумолимый.       — Тем лучше для меня. — Голова Рика дёргается, Ниган так близко, что их рты почти что сталкиваются в процессе. — Я знаю, что ты видишь, как я на тебя смотрю, Рик. Я знаю, что ты знаешь, чего я хочу. — Его ухмылка голодная, это поджигает огонь внутри Рика. — И я вижу, как ты смотришь на меня. Я чувствую, как ты тянешься ко мне, когда я дотрагиваюсь, детка. Я замечаю, что у тебя встаёт, замечаю, как ты ёрзаешь в твоих долбанных узких джинсах. Блять, — рычит он, руки облокачиваются о кухонную тумбу по обеим сторонам от Рика. — Ты знаешь, как это охуительно горячо, Рик? Как это раздражает, смотреть на твой растущий на меня стояк и, тем не менее, ты нихера с этим не делаешь?       Рик скрипит зубами.       — Я думаю, ты в состоянии понять, почему, Ниган.       — Это не должно иметь никакого значения, — говорит тот и берёт его лицо в ковш ладоней. — Тебе кое-что нужно. Пиздецки нужно, судя по всему. Если у тебя встаёт только от того, что я сказал тебе пару грязных словечек, я делаю вывод, что тебя охеренно давно не трахали. И я могу это устроить, Рик. — Он ухмыляется, обнажая зубы, как Чеширский кот. — Я переверну твой мир с ног на голову, детка. Я знаю, что ты устал заботиться о себе сам.       Он устал. Блять, как же устал.       — Ты хочешь меня. Я хочу тебя. Это всё, что может между нами быть.       — Тебе это понравилось, не так ли, Рик? Понравилось, когда я делаю вот так? — Пальцы Нигана скользят по его предплечью вновь, очерчивая мускулы и оставляя после себя ощущение тепла. Рик кусает губу, силясь не опускать глаза, и Ниган тут же съедает это подчистую.       — Что у нас тут? — тянет он, руки двигаются дальше вверх, по бицепсам Рика и останавливаются там, намереваясь потереть. — Красивые руки, Рик. Ты поддерживаешь такую форму просто благодаря вылазкам и прочей херне? Или у тебя тут в твоём городишке имеется ебучий спортзал? — Мысль, кажется, его забавляет. — Не может быть, чтобы только из-за вылазок. Ты наверняка делаешь что-то ещё. Отжимаешься? — Его глаза пожирают тело Рика настолько бесстыдно, что тот краснеет изнутри. — Ага. Поспорил бы, что да. Вся эта накопившаяся энергия должна куда-то тратиться, верно?       Рик напрягается в ответ на эти слова, думая, откуда он, блять, знает, как он может утверждать это с такой уверенностью, когда Рик это не подтвердил. Если это настолько очевидно, отчаяние написано на его теле, как алая буква.       — Да, верно. Я в курсе, что ты спишь один, Рик. Я поспрашивал, убедился в этой херне лично, потому что я, блять, не мог в неё поверить. Рик ёбаный Граймс, голубоглазый красавчик, лидер великой Александрии, поёбывает только свой кулак. Я, конечно, думал, что так и есть, учитывая то, как ты себя ведёшь со мной, но мне всё равно было сложно поверить.       Руки скользнули дальше, по его плечам, вниз по спине. Ногти проходятся по коже, и даже несмотря на его поношенную рубашку, это заставляет Рика содрогнуться. Лицо Нигана — картина самодовольного триумфа.       — Тебе-то какое дело? — сквозь зубы цедит Рик. Это глупый вопрос, конечно. Он только что поставил себя под удар насмешек, потому что они оба знают ответ.       — О, я думаю, ты охуенно хорошо знаешь, какое мне дело, Рик. — Руки Нигана скользнули вокруг его талии, и всё, о чём Рик может думать, это: «неужели он пойдёт дальше?»       Внезапно нога втискивается между его ног, прижимаясь к его возбужденному члену, и Рик давится своими же словами.       — Скажи мне да. Ты можешь сказать нет, если не хочешь, но я же знаю, что ты хочешь. Так скажи это. Блять, Рик, просто скажи.       «Да» срывается с его губ до того, как он успевает закрыть рот, и руки и губы Нигана тут же оказываются повсюду. Он не может сконцентрироваться на чём-то одном, абсолютно перегруженный ощущениями — в одну секунду он лижет рот Нигана, в следующую его отвлекают ладони, сжимающие его задницу через джинсы, так что всё, что он в состоянии сделать, это удерживать себя на ногах.       Это Рик тянет Нигана за лацканы куртки по ступенькам наверх и толкает ногой дверь в спальню, чтобы закрыть, и это то, с чем ему придётся жить.       Ниган такой быстрый, что Рик едва поспевает, он оказывается сзади, одна ладонь прижимается к его грудине под рубашкой, а другая дёргает ремень.       — Сними одежду, Рик. Давай. Хочу тебя увидеть. Я думал о тебе раздетом месяцами, даже не пытайся заставить меня ждать ещё хоть секунду.       Приятная дрожь пронизывает Рика в ответ на эти слова — знать, что кто-то, кто-то думал о нём так долго. Ниган помогает ему выбраться из рубашки, смотрит, устроив подбородок у него на плече, как его джинсы опускаются вниз, и налитый кровью член Рика отпружинивает вверх, жаждущий ласки, которую Ниган с таким удовольствием предоставит.       Ниган трётся об Рика сзади, обнимает рукой вокруг пояса и берёт член в руку, дразнит головку большим пальцем, вытягивая из Рика пронзительный нетерпеливый стон.       — Ёбаный в рот, посмотрите на это. Неебического размера эгоизм, прятать такое ото всех, Рик. Ты не считаешь, что нужно делиться?       Рик почти что фыркает на это.       — Ты реально хочешь поговорить о том, у кого из нас проблемы с умением делиться, Ниган?       Когда его грубо пихают на кровать, он издаёт жалкий звук, а на лице Нигана всплывает улыбка злорадства и триумфа.       — Нет, думаю, нет. — Он видит, как Рик немедленно встаёт на колени и тянется к нему, жаждущий ощутить его прикосновение вновь. — Ты скучал по мне, Рик? — Дразнится, но оказывается в руках Рика, усаживается сверху и прижимает к матрасу, и тот тонет в этих ощущениях.       — Хочу ближе, — произносит Рик бесстыдно. — Давай, Ниган, ты все эти месяцы сводил меня с ума, не мог унять свои руки. Теперь я говорю, что хочу их на себе. Трахни меня, Ниган.       — Что-то ты перегибаешь палку, шериф. Хочешь покомандовать мной? — посмеивается Ниган, но вопреки своим дразнящим словам поглаживает Рика по голым бёдрам. — Я был уверен, что это я тебя прокачу, но если ты хочешь побороться и оказаться сверху, я не откажу.       Рик цепляется за него, ведёт его руку вниз по своей груди, стыд и достоинство давно улетучились. У Нигана ожидаемо ненасытный рот, и Рик выгибается, когда вокруг его соска смыкается влажное тепло.       — Только что же сказал тебе, что хочу, чтобы ты меня трахнул, Ниган.       — О да, ты сказал, детка. Может, поборемся в следующий раз за это, а? — Глаза Рика распахиваются от этого — «в следующий раз» — но у него нет времени много думать, потому что язык Нигана скользит по затвердевшему бугорку, и Рик низко стонет, поджимая пальцы ног. Блять, даже такая простая ласка заставляет его ёрзать по простыне.       Ниган прижимается лицом к дорожке волос, спускающейся вниз от пупка Рика.       — У тебя есть смазка или?..       Есть. Он стыдливо кладёт её в ладонь Нигана и находит себя перевёрнутым на живот с широко раздвинутыми ногами.       — Маленькая жадная шлюшка, — мурлычет Ниган, пока его пальцы скользят внутри Рика. — Ты трахаешь себя пальцами, Рик? Представляешь, как я насаживаю тебя на свой член, когда насаживаешься на свои пальцы? — Его пальцы проникают глубже, и Рик согласно ругается, вжавшись лицом в простынь, выпячивая зад и прося ещё. Пальцы поглаживают, сгибаются, разгибаются, и свободная ладонь Нигана приземляется Рику на задницу, приоткрывая его ещё больше. — Блять, посмотрите на это. Принимаешь мои пальцы так хорошо, как будто был для этого рождён. Какой хороший мальчик. Как ты хочешь, Рик? — спрашивает Ниган, и пальцы исчезают. Он практически лежит на Рике, прижимает к постели, и тому почти что стыдно говорить, как именно он хочет, он почти что говорит взять его на животе, ведь мысль о том, чтобы дать Нигану ещё больше информации против себя, практически невыносима.       Почти.       Он сталкивает Нигана и переворачивается, забирается к нему на колени. Руки Нигана почти инстинктивно смыкаются вокруг его спины в объятии, и Рик целует его кожу под челюстью и изгиб плеча.       — Вот так. Хочу тебя вот так. — Он скрипит зубами от того, как отчётливо нужда звучит в его голосе. — Трахни меня вот так, — говорит он более уверенно.       Он просто хочет близости. Хочет, чтобы его трогали. Хочет всё, что Ниган может предложить.       Слава богу, Ниган не стебёт его, что он хочет объятий и поцелуев во время секса. Его глаза тёмные от похоти, и он ободряюще сжимает бёдра Рика.       — Хочешь поскакать у меня на члене? Меня устроит, Рик. Моя переборчивость заканчивается на моменте, когда я оказываюсь внутри тебя.       Когда Рик опускается на его покрытый смазкой член, то громко стонет, его голова откидывается назад, а Ниган посасывает кожу у него на горле. Ниган хватает его за задницу и придерживает, помогая двигаться.       — Господи боже, Рик. — Рик немного гордится собой от того, какой у Нигана сдавленный голос. — Скрывал от меня такое. Все эти месяцы мы топали ногами, глазели и врезались друг в друга, хотя я просто мог врезаться в твою задницу.       Это приятно. Это так приятно, что Рик не может даже думать, пока они покачиваются вместе, его руки цепляются за спину Нигана, скользят вверх, чтобы застрять в его волосах, а Ниган держит его близко, как будто точно знает, как именно Рик хочет, как ему это нужно. Рик забит им под завязку, дрожит, потеет и рычит, и чувствует себя абсолютной развалиной, пока ёрзает у него на коленях, но это ему пиздец как нравится.       — Блять, Ниган, — рычит он, когда тот загоняет в него член до отказа снова и снова. — О Господи.       Ниган держит его, будто любовник, вжавшись лицом Рику в шею, и тот позволяет себе ненадолго притвориться, что это то, кем они являются друг другу, пока его ноги оборачиваются вокруг талии мужчины.       — Прелесть, просто, блять, прекрасно, Рик. — Взгляд тёмных глаз Нигана почти что тёплый, и почему-то это кажется более опасным, чем всё остальное. — Очень хорошо, детка. Боже, как же ты хорош.       Рик вслушивается в похвалу и проглатывает каждое слово, хочет больше. Прошло столько времени с последнего раза, когда он чувствовал себя так — желанным, стоящим этого, окружённым заботой. Ощущать себя так с Ниганом… это шутка, и он это знает. Это жестоко, что именно человек, который его когда-то сломал, сейчас отстраивает его.       — Скажи мне, — рычит Рик, поднимаясь и опускаясь на коленях Нигана, и крепко сжимается на его члене. — Скажи мне, как тебе хорошо со мной.       Ниган ухмыляется ему, вскидывает бёдра и засаживает себя так глубоко, что выбивает из губ Рика рваный крик.       — Ты просто божественен, лапочка, — хвалит он, его руки гладят спину Рика, спускаются на задницу и жадно сжимают. — Такой охуительно тугой, Рик. Хочу забрать тебя домой и держать в моей спальне. Хочу привязать тебя к кровати и напоминать тебе каждый раз, какой же ты неебически прекрасный.       Рик хнычет, когда Ниган крепко прижимает его к своей груди, наклоняя бёдра и безжалостно врываясь в него, его член безустанно таранит чувствительно местечко внутри Рика с каждым толчком. Рик дрожит, извивается в его руках, кусает за плечо, чтобы заглушить жалостливые звуки, рвущиеся наружу из его горла, его налитый кровью член трётся о напряжённый живот Нигана, оставляя влажные следы предэякулянта.       — Блять, блять, Ниган, я скоро, не останавливайся, не смей, блять, останавливаться...       — Да? — спрашивает Ниган, крепко держа его. — Собираешься обкончать всего себя, Рик? Собираешься кончить с моим членом внутри тебя?       — Да, — стонет Рик, мокрые от пота ладони скользят по спине Нигана. — Да, да, блять, я скоро кончу, пожалуйста...       Он не уверен, о чём именно умоляет, но получает именно это — в удовольствии, накрывающем его, разрывающем его по швам, пока руки Нигана сомкнуты вокруг него.       — Вот так, Рик, — гудит тот ему в ключицу, — кричи для меня, детка.       Рик не осознает, что кричал.       Ниган продолжает судорожно толкаться в него, и нервы Рика загораются и обжигают его подобно зажженным спичкам. Пространство между их животами скользкое от спермы, всё слишком чувствительное, ощущения повышены до предела. Он чувствует каждое скольжение члена Нигана внутри, чувствует, как тот наполняет его. Он чувствует себя так, будто вся энергия покинула его тело вместе с оргазмом, но всё ещё скачет на коленях Нигана, сжимается вокруг него, так сильно желая увидеть, как тот теряет рассудок, находясь в нём, что это превращается в нужду.       — Давай, Ниган, — пыхтит он, хватаясь за его тёмные волосы. — Давай. Я хочу это увидеть. Я пиздец как хочу это увидеть.       И он это получает, Ниган гортанно рычит и стонет, яростно хватает Рика за бёдра и изливается в него горячо и мокро. На мгновение он замирает внутри, цепляясь за Рика так сильно, будто они превратились в одно целое.       Он мокро целует перед тем как выскользнуть из его тела, и Рик чувствует грязное удовольствие от ощущения, как сперма Нигана стекает по его бёдрам.       Ниган подрывается с постели слишком быстро, тянется к одежде, и Рик не может это вынести. Он протягивает руку и ловит его за запястье, увлекая назад.       — Останься, — тихо произносит он, — ещё ненадолго.       Ухмылка Нигана высмеивающая.       — Хочешь пообниматься, Рик? Притвориться, что мы любовники?       Морщась, Рик выпускает его руку, лицо горит от стыда. Он забыл, с кем разговаривает, позволил хищнику заманить его в ложное чувство безопасности. Собственная слабость душит подобно удавке на горле, он соскальзывает с кровати, уворачиваясь от взгляда Нигана, хватает свою одежду, чтобы прикрыться.       Испытывает шок, когда сильные руки тянут его обратно, интимно прижимая к голой груди Нигана.       — Извини. — Слово звучит неловко из уст Нигана — сдавленное, но искреннее. — Я не… Я могу быть мудаком, Рик. Ты же в курсе. Видел это собственными глазами из первого ряда. — Он поворачивает Рика в руках, выражение его лица вызывает у того любопытство — это надорванный, неуверенный взгляд, и как извинение, тоже искренний, но нехарактерный для столь самоуверенного человека. — Я не хочу, чтобы это было так. Не когда мы... вот так. Не хочу, блять. — Он трёт ладонью лицо, выглядя почти что расстроенным, что не может найти правильные слова, и это вызывает у Рика желание засмеяться. — Я не хочу быть таким, когда мы трахаемся.       — Ну так не будь, — просто говорит Рик, и тогда Ниган смеётся, мокро целуя его с открытым ртом.       — Тебе легко говорить, Рик.       — Никогда не говорил, что это будет легко, — тихо отвечает тот.       Потому что это не так. Ничего из этого не легко. Нелегко отпустить себя, позволить себе наслаждаться тем, что Ниган ему даёт. Нелегко простить себя потом, когда ему придётся смотреть в глаза своим друзьям, помня, что он лёг в постель с человеком, который подмял их всех под себя.       Но это не так уж и сложно.

***

      Даже несмотря на допущение Нигана, что их перепихон был не одноразовой акцией, Рик всё равно удивляется его повторению. А потом это случается ещё раз и ещё раз, пока не становится почти что нормой.       Прошло так много времени с того момента, как Рик общался с настоящим человеком — и ещё дольше с того момента, когда он имел возможность медленно, не спеша изучать кого-то и позволить ему изучать себя. Его последние несколько раз с Лори были поспешными, они занимались этим в то свободное время, когда могли — следствие того, что им приходилось жить в тесноте с другими людьми и их сыном. Он забыл, каково это, едва ли вспоминает, что ему нравится, пока не чувствует, что Ниган касается его как-то по-новому.       Рик как будто заново открывает что-то покрытое пылью и забытое, когда он с Ниганом, что-то, что он запечатал в коробку и забросил подальше, когда Лори умерла — даже до этого, если честно, — думал, что больше никто не прикоснётся к нему снова. Он, конечно, знает, что друзья его любят. Что Мишонн, Тара, Мэгги, Дэрил и Аарон по-прежнему беспокоятся о нём несмотря на то, что в прошлые месяцы всё пошло на спад. Несмотря на его ошибки и недостатки. Но никто не заморачивался, чтобы копнуть так глубоко, как это сделал Ниган.       С Ниганом он вспоминает, что это такое, когда тебя хотят, вспоминает, каково чувствовать себя желанным и красивым. Он чувствует себя нелепо иногда, думая об этом, но Ниган не позволяет ни одной встрече пройти без напоминания, снова и снова.       «Превосходный. Такой сексуальный, такой горячий, да, детка, разденься для меня. Господи боже, Рик, я бы мог съесть тебя живьём».       За закрытыми дверями вся насмешливость Нигана исчезает. Он всё ещё Ниган — его невозможно заткнуть, кроме моментов, когда его рот занят чем-то полезным, а голова зажата между крепкими бёдрами Рика, но в его поведении есть удивительная честность, когда он спит с ним, которую Рик находит почти такой же притягательной, как и его прикосновения.       Он всегда остается после того, как они закончат, позволяет себе оказаться в объятиях Рика. Рик не упоминает об этом, но он думает, что может быть, просто может быть, что Ниган жаждет ласки так же сильно, как и он сам. Он знает, что Ниган не нуждается в сексе — тот с самого начала открыто говорил о своих женах в Святилище — но есть что-то в том, как Ниган по-собственнически обвивается вокруг Рика, не желая отпускать, и это заставляет того думать, что жёны получают от него то же отстранённое отношение, которое Рик наблюдал в сторону других Спасителей.       В его руках теперь лежит он, уткнувшись головой в изгиб его шеи, пока они оба отходят от оргазма, их перегретая кожа липнет друг к другу. Ниган целует влажные кудри у него на виске, и это не первый раз, когда Рику становится любопытно, нравится ли Нигану эта маленькая ласковость, разделённая между ними, или он делает это только ради Рика.       Он знает, что ты хочешь этого. Это ничего не значит, он просто делает так, чтобы ты к нему возвращался.       Пальцы Нигана находят подбородок Рика и поднимают его лицо, выражение в глазах нечитаемое, ищущее.       — Ты заслуживаешь большего, Рик. Надеюсь, ты в курсе. Как, блять, ты докатился до того, что трахаешься с парнем, которого хотел убить, для меня одна большая ебучая загадка. Но я, конечно, не против выебать из тебя все мозги, детка, не подумай.       Это и для Рика загадка. И то, почему всё так… что Рик начинает думать, что они не просто вытрахивают друг из друга мозги.       — Дело не… — Рик тяжело сглатывает. — Я не… я не особенный, Ниган. Быть лидером означает, что ты принимаешь тяжёлые решения. Наживаешь врагов. Я думаю, ты немного знаешь о том, как это бывает.       Ниган хмурится.       — Быть лидером это знать, что лучше для твоих людей, нравится им это или нет. И если не нравится, то пошли они нахуй. — Да, он бы так сказал. Рик увидел, куда это, тем не менее, привело — Ниган обрёл известность благодаря страху, его имя стало синонимом слова «бугимэн». — Я видел твою команду, Рик. У тебя там хорошие люди, сильные и с головами на плечах. Но у тебя полно и этих ненадёжных придурков, которые думают своими хуями или пёздами, или что там у них, и эти люди не подходят, чтобы стоять во главе.       Рик горько смеётся.       — Мне так приспичило трахаться, что я делаю это с парнем, который забирает у меня ресурсы каждую неделю. Который убил двух моих друзей. — Он ненавидит думать об этом — о последствиях и чувстве вины. Быть с Ниганом легко до того момента, пока это не становится сложно, и этот момент наступает, когда они выходят из его парадной двери после жёсткого траха. — Если кто и думает хером, то это я.       Ниган молчит долгую минуту перед тем как крепко обнять Рика за плечи, притягивая его к своей груди.       — Ты толкаешь эту машину вперёд. За твоей спиной все эти люди, которые критикуют тебя за каждый сделанный тобой выбор. Ты заслуживаешь немного расслабиться, ты так не считаешь? Выебать немного этой накопившейся энергии.       Несмотря на то, что Ниган омывает Рика в комплиментах, когда они делят постель, здесь он, похоже, спотыкается. Рик думает, что за этим стоит какое-то намерение, он заметно наловчился в расшифровывании слов Нигана за время, пока они вместе: ты хороший лидер. Никто не говорил ему этого уже долгое, долгое время, и это значит для него гораздо больше, чем известно Нигану.       — Ты — причина, почему они меня критикуют, знаешь. — Тихо говорит Рик и чувствует, как это заставляет Нигана напрячься. Тот на ощупь, будто ждёт взрыва бомбы, и Рик по какой-то причине продолжает зажигать фитиль.       Может быть, потому что ты знаешь, что если он уйдёт, всему этому придёт конец, и ты сможешь начать выбираться из этой могилы, которую сам себе вырыл, оставаясь с ним.       — Я знаю, — бормочет Ниган.       Может быть, Рику только кажется, и это продукт его желаний, но Ниган звучит, будто почти раскаивается. Прежде чем Рик думает об этом слишком долго, Ниган берёт его за челюсть и снова заглядывает в глаза.       — И что это за херню ты ляпнул — что ты не особенный? Бля, ну Рик. Что я тебе говорю с того момента, как мы встретились? Ты, парень, реально особенный.

***

      Рик настолько привыкает к присутствию Нигана в Александрии, что ощущает тревожность, когда тот не прибывает на еженедельный сбор ресурсов. Ни объяснения, ни весточки от него или Спасителей. Просто… ничего. Остальные жители Александрии выглядят предварительно довольно, и в связи с его отсутствием начинают ползти слухи.       Может, другая группа пришла и убила их.       Может, на их лагерь напало стадо ходячих, и все они лежат покусанные и с выпущенными кишками где-то далеко.       Может, они планируют атаку, чтобы захватить Александрию окончательно.       Рику более чем важно, чтобы всё это было неправдой.       Затаив дыхание, они ждут визита на следующей неделе. Рик чувствует себя нервно и раздражённо, и ему не хочется копаться ещё глубже в чувствах, чтобы выяснить, вызваны ли они облегчением или волнением.       Спасители появляются, Ниган впереди, но Рик замечает, что некоторые отсутствуют. Блондин, на которого Дэрил всегда злобно смотрит. Тихая, стойкая женщина, которая всегда ведёт себя, словно телохранитель Нигана.       Ниган выглядит таким уставшим. Его лицо мрачное, под ореховыми глазами тёмные круги. Рик отводит его в сторонку, и Ниган уже махает ему ещё до того, как тот задаст вопрос.       — Я в курсе. Я в курсе, что мы не приезжали на прошлой неделе. Считай это сраной удачей.       Они уединены у Рика в гостиной, вдалеке от всех людей, которыми он командует, и Ниган выглядит ещё более вымотанно. Рик не может удержаться от того, чтобы дотронуться до его лица в надежде прочесть всю усталость на нём.       — Что случилось?       — Какая, нахрен, разница, Рик? — резко отвечает Ниган. — Мы здесь. Мы не будем забирать припасы за прошлую неделю, так что пересчитай свои счастливые звёзды и будь благодарен. Если хочешь компенсировать случившееся, то вставай на колени и покажи мне немного признательности.       Его слова полны едкости, однако не предполагают настоящей попытки унизить, а ещё Ниган выглядит таким пропитанным усталостью, что Рик просто хочет, чтобы он расслабился, и соглашается. Ведёт Нигана к дивану, расстёгивает его штаны и стягивает их достаточно, чтобы обернуть губы вокруг его члена. Он неловок, его руки потирают бёдра Нигана, пока он сосёт, сёрбает и глотает, и он беспокоится, не делает ли это отвратительно, потому что Ниган необычайно тих и не выливает на него ушат комплиментов, пока Рик ему сосёт. Тот наклоняет голову, чтобы заглянуть ему в глаза, рот заполнен его членом, и Ниган, вероятно, видит немой вопрос, замечает нужду в глазах Рика, потому что взгляд его смягчается, пальцы вплетаются в кудри Рика, поглаживая его именно так, как ему нравится.       — Хорошая работа, Рик. Реально охуительно, вот так, детка. Какой хорошенький ротик. Не могу даже сказать, сколько раз я представлял тебя вот так, Рик. На коленях передо мной, эти прелестные розовые губки вокруг моего члена. Блять, — он дёргает Рика за волосы, наклоняясь над ним, когда тот берет его член в рот так глубоко, как только может, а затем скользит назад, жадно облизывая головку. — Блять, Рик, я так по тебе скучал…       Рик позволяет ему кончить себе рот, глотает и глотает, и думает, что вкус не так уж и плох. Определённо, можно привыкнуть. Чувство, как Ниган рассыпается на части из-за его рта, как он проливается ему на язык, заставляет его собственный член пульсировать, заставляет его ощущать неожиданно новую силу. Я могу сделать это с ним.       Ниган затягивает его к себе на колени, держит близко, пыхтит Рику в ключицу. Ниган щедрый любовник, так что не проходит и минуты, как он расстёгивает джинсы Рика и вынимает его член наружу, отслеживая его взбухшую линию указательным пальцем.       — Прелестно, Рик. Такой большой и твёрдый для меня. Господи, вещи, которые ты со мной делаешь, детка. Вещи, которые я бы позволил тебе с собой сделать.       Рику не требуется много, чтобы кончить. Сомкнутая ладонь Нигана плавно движется вверх и вниз по его длине, похвала, которую он шепчет в ухо, вторая рука поглаживает по спине под рубашкой. Ниган расстёгивает куртку, позволяет Рику неловко излиться на его белую футболку и вылизывает руку начисто.       После между ними зависает долгая тишина, и Ниган шокирует Рика, наполнив её кое-чем важным.       — Мы… мы оставим вам всю еду в этот раз. Нам нужны только лекарства. Мы не будем брать всё, но… но они нам действительно нужны, Рик.       Дыхание Рика перехватывает.       — Почему?       — Кое-что… в Святилище происходит какая-то херь. Люди мрут направо и налево, иногда каждые несколько часов… — Усталость возвращается в его голос. — Мы много потеряли. Вот почему мы не приезжаем. Мы запечатали Святилище, не хотим распространять заразу дальше, чем нужно.       Рик едва ли может поверить, что Ниган говорит это ему — что Святилище слабо, уязвимо. Он, должно быть, в отчаянии, если позволяет Рику видеть себя таким.       — Блять. Из всего, что могло случиться, Рик. Это как грипп или что-то такое. Я едва не обоссался, когда увидел первого парня — думал, это ебучая Эбола, кровь лилась у него прямо из глаз…       Рик резко всосал порцию воздуха, вспоминая о вирусе, который прошёлся по тюрьме.       Он знает, что убивает Спасителей. Знает, как помочь.       — Мы возьмём всё под контроль. Мы работаем над этим. Мне повезло, я ещё не заболел. Одна из… одна из моих жён… — Ниган сжимает бедро Рика, и тот чувствует, как будто что-то вонзается ему в грудь. — Я бы уничтожил это дерьмо раньше, если бы наш доктор не был одним из первых, кто его подхватил.       Что-то висит в воздухе, и Рик видит проложенный для него путь очень ясно. Он может удержать помощь, смотреть, как Спасители слабеют, ударить, когда они больны и уязвимы, и стереть их с лица земли полностью.       Или он может спасти людей, которые угнетали Александрию большую часть года.       Ниган обнимает его за пояс, и Рик вспоминает о том, как он сказал, что некоторые думают хером, и о том, что такие люди не должны стоять во главе.       — Я уже видел такое, — тихо говорит он. — Я знаю, что делать.

***

      Никому не нравится его решение помочь Спасителям. Им ещё больше не нравится, когда он, Мишонн, Тара и Аарон уходят, чтобы помочь Святилищу.       — Это ошибка, Рик, — тихо говорит Мишонн по пути туда.       Ему нравится думать об этом как о рисковой инвестиции. Всё держится на том, такой ли Ниган человек слова, каким себя подаёт. Рик недостаточно уверен, чтобы говорить вслух о доверии к нему… но он хочет надеяться, что может. Он хочет, чтобы Ниган доказал, что он прав.       «Вирус, я видел его раньше. Его переносят животные, и он распространяется быстро. Иногда убивает за несколько дней, а иногда это всего лишь часы. И он заразен. Я увидел его в первый раз, когда мы проживали в тюрьме. Он выкосил один из блоков практически за ночь».       «И что нам, бля, делать? Скажешь, Рик?»       «Если я скажу, если помогу тебе, это не может быть за просто так».       «Назови свою ёбаную цену».       «Никаких сборов ресурсов».       «Назови цену ниже, Рик. Не будь идиотом».       «Я не идиот, Ниган. Если ты говоришь мне это, значит всё плохо, так? Достаточно плохо, чтобы ты рисковал говорить врагу, что ты ослаб».       «Ты до сих пор думаешь о нас как о врагах, Рик?»       «Ты знаешь, о чём я».       «Нам нужны лекарства, которые мы берём, Рик. Насколько мне известно, никто здесь не болен. И я клянусь тебе, никто из людей, которых я привёл, не больны. Я убедился перед тем, как ехать».       «Это моё предложение. Это последний сбор. Лекарства и наша помощь. Я и кое-кто ещё поедем с тобой, поможем разобраться. И потом ты прекратишь забирать наши припасы каждую неделю».

***

      Святилище в плохой форме. Рик никогда не был здесь прежде, но место огромное, и количество больных и посаженных на карантин поражает. Их встречает удушающий запах сожжённой плоти.       — Мы сжигаем тела, — бормочет Ниган.       Рика искушает спросить, делают ли они так всегда — сжигают своих мертвецов. Вспоминает настояние Гленна похоронить их — но сейчас не время придираться к семантике.       Когда всё это закончится, тем не менее, Рик спросит. И если Ниган сдержит своё слово, и их общины станут более мирными, то он скажет Нигану о Гленне, о том, каким добрым и хорошим человеком тот был до самого конца.       Следующие два дня они тратят, помогая больным — слава Богу, Тара потратила достаточно времени, ассистируя их предыдущему доктору, Дэниз, и знает, как правильно и эффективно лечить больных.       — Она выглядит немного... новенькой в этом, — замечает Ниган. — Она ваш хренов врач?       Взгляд Рика врезается в глаза Нигана.       — Я знаю, что ты не станешь говорить ничего плохого о женщине, которая спасает ваши жизни.       Впервые в жизни Ниган выглядит огорошенным.       — Нет. Я... Бля. Я не это имел в виду. Она хорошо справляется, смотри! Охуенная женщина, стихия, подарок этому аду на забытой богом планете, да, Рик? Я имел в виду…       — Я знаю, что ты имел в виду, — снисходительно отвечает Рик, спуская его с крючка. Немного, не полностью. — У нас был доктор. Её девушка. Твои люди убили её, когда она и ещё кое-кто из моих людей искали припасы.       Нигану хватает ума отвести взгляд и почувствовать стыд. Он смотрит, как Тара ставит капельницу женщине в руку (женщине, которая обычно ведёт себя, как телохранитель Нигана, Арат, как Рик узнал), и выглядит так, будто его тошнит от самого себя.       — Кажется, я целому миру должен за причинённое дерьмо, да? — он звучит абсолютно потерянно, и всё это вызывает у Рика желание взять его за руку и вести за собой.       — Да, — говорит он, переплетая их пальцы вместе. — Но я могу с этим помочь.

***

      Рик проводит ночи в комнате Нигана. Она роскошная, демонстративная, прямо как он сам. В скудных бетонных стенах фабрики он сделал себя королём. Рик бы возразил — и возражает, потому что все остальные, он просто знает, едва сводят концы с концами.       Детские шажки, думает он. Он видит в глазах Нигана готовность измениться, и все, что нужно сделать — вытянуть её наружу.       Несмотря на его опасения, серые шёлковые простыни такие приятные на ощупь, когда касаются его голой кожи. Ниган кладёт его на них, они оба голые от макушки до пят, и он такой медленный и ласковый с Риком, что тот едва ли понимает, где находится. Рик хватается за него, не может оторваться от него, и Ниган, кажется, тоже не может им насытиться. Он вколачивается в Рика, прижав его запястья к покрытому шёлком матрасу, и уже менее чем через четверть часа целует его сверху вниз и берёт его член в рот с заглотом.       Это он всегда мурлычет свои грязно-ласковые похвалы Рику, заставляя его краснеть, извиваться и кончать ещё быстрее, но он не может говорить с занятым ртом, так что Рик берёт обязанность на себя.       — Б-блять, Ниган. Господи, так хорошо… продолжай, детка, пожалуйста, пожалуйста, о, блять, да, вот так! Охуенно, Ниган, детка, ты такой красивый, блять, я... я скоро…       Рик решает, что Ниган ни разу не выглядел так хорошо, как сейчас, с его членом во рту и сжатой между бёдер Рика головой.       У Нигана красное лицо, когда он взбирается вверх по телу Рика, и поначалу тот думает, что это из-за того, что он давился его членом последние несколько минут, но Ниган обвивается вокруг него, вжимаясь носом в его волосы, а потом целует и целует.       — Уже неебаться как давно никто не говорил со мной так, — бормочет он.       И тогда до Рика доходит, что не он один здесь голодал.

***

      Когда Спасители более-менее излечены, и Рик и его команда готовятся вернуться в Александрию, возникает неловкий момент, когда Рик думает, что Ниган ухмыльнётся и скажет: «Спасибо за всю вашу ебучую помощь, Рик. Увидимся на следующей неделе во время сбора ресурсов». Очевидно, что Мишонн, Аарон и Тара этого ожидают. Во вторую ночь, до того, как Ниган затащил Рика к себе, они отвели его в сторону и выразили, что не купились на его радушие.       «Мы здесь потому, что тебя уважаем, Рик. Уважаем твои решения. Но мы здесь также затем, чтобы собрать информацию. Из того, что мы увидели, можно сказать, что вирус выкосил половину за неделю. У них сейчас пятьдесят, может, шестьдесят людей, и шестнадцать из них лечатся. Если Королевство, Хиллтоп и Александрия ударят сейчас, мы не проиграем».       «Нам это не нужно. У нас договор с Ниганом».       «А другие общины, у которых он отнимает припасы? Что с ними? Что, если он нарушит своё слово?»       «Я поговорю с ним».       Рик задерживает дыхание, смотрит Нигану в глаза.       — У меня полно дерьма, которое надо разгрести, — начинает тот. — Куча мала херни, которую нужно сделать правильно. Я видел, как вы трое вынюхивали тут, пока помогали. — Он кивает в сторону друзей Рика. — Не могу сказать, что виню вас. Это, бля, умно. Не дал вам ни одного повода, чтобы доверять мне, но я собираюсь это изменить. Вы видите, как у нас сейчас обстоят дела — мы ослабли, и бля, я пригласил врага прямо к себе в дом. Тупорылый ход, верно? — Он ухмыляется. — Это жест доброй веры. Когда я сказал, что больше сборов не будет, я имел в виду именно это. Твои люди спасли мою жопу, Рик. Я не буду притворяться, будто заслуживаю этого, но я благодарен. И я буду трудиться, чтобы это заслужить.       — Другие общины, с которых ты собираешь дань, — встревает Мишонн. — Хиллтоп, Королевство. Что насчёт них?       Ниган не тупой, так что Рик знает, что тот слышит намёк на угрозу в её словах — у нас везде есть друзья, и мы можем сказать им о твоей слабости, и бороться вместе с ними, чтобы освободить и их тоже.       — Откуда вы о них знаете? — спрашивает Ниган с предупреждением в голосе. Он не любит, когда ему угрожают, не любит терять контроль.       — У нас там друзья. — Мэгги, Саша, Иисус, Морган. — Мы хотим построить систему обмена между нами всеми. — Рик встречает взгляд Нигана, видит сомнения. — Это может сработать. Всё это. Четыре общины работают сообща. Все мы.       Мы, думает Рик. Ты и я. Пожалуйста. Внезапно ему так важно, чтобы Ниган согласился на его план, потому что это будет значить, что он согласится и с ещё большими переменами, не только обменом.       Ниган осматривает Рика сверху вниз, снизу вверх, зубы впиваются в его нижнюю губу, и Рик готовится к худшему.       — Какого чёрта, — говорит тот вместо этого. — Лучше, чем делать всё самому.       Рик бы его поцеловал прямо здесь. Хотя не целует, несмотря на то, что уверен, что другие в курсе, чем он занимался с Ниганом пару прошлых ночей.       Он чувствует себя легко впервые с той ночи в лесу.

***

      Рик целует Нигана крепко, страстно и жадно прямо посередине своей кухни. Входная дверь не заперта, Карл наверху читает комиксы с его девушкой, Энид, и Джудит счастливо лепечет, играя с башней из кубиков в гостиной.       У Рика нет никакого беспокойства ни о чём на свете, не в этот момент. Ниган ухмыляется, как последний мудак, коим и является, большие руки скользят по бёдрам Рика и толкают его назад, пока он не оказывается прижат к кухонной тумбе.       — Мы собираемся трахаться на кухне, Рик? — Он прокладывает дорожку из поцелуев по шее Рика, пока не натыкается на воротник. — Столько шуток можно пошутить об этом. Дай-ка, бля, подумаю… это морковка у тебя в штанах или ты так рад меня видеть?       Рик закатывает глаза, его улыбка непоколебима даже перед банальностями Нигана.       — Почему, ради всего святого, у меня должна быть морковка в штанах, Ниган? У этого даже нет никакого смысла.       — Значит, ты так рад меня видеть, — самодовольно мурлычет Ниган. Он целует Рика снова, и потом смеётся над собственными словами прямо в его рот. — Ты позволишь мне начинить тебя сливками, Рик?       Рик стонет, закатывая глаза вновь.       — Джудит прямо в гостиной, Ниган.       — Пожалуйста, обойдитесь без мерзостей там, где мы едим. — Голос Карла лопает их личный пузырь, и Рик поворачивается, всё ещё в объятиях Нигана, чтобы увидеть неодобрительный взгляд сына. — Это как раз та причина, по которой я так много времени провожу в Хиллтопе, знаешь.       Он дразнится, и когда Ниган бросает кухонное полотенце ему в лицо, ловит его прямо в воздухе, и на его губах можно заметить тень улыбки.

***

      В последнее время Ниган проводит в кровати Рика все ночи. Он пытается загладить вину всеми возможным способами, вместе с Риком.       Рик больше никогда не нуждался в прикосновениях.