Если бы я мог вернуться в прошлое

      Вэй Усянь был сбит с толку. Ему хотелось выть от боли, которая прожигала его спину, но он лишь с силой сжимал зубы, невольно вспоминая день, когда Вэнь Цин пересаживала его Золотое Ядро. Вэнь Цин. Вэнь Нин. Они оба мертвы. К нему наконец стало приходить осознание. Он не сожалел о том, что обрушил свою месть на всех тех заклинателей, что отняли жизнь невинных. Но Вэй Усянь также понимал, что ничем не отличался от этих жестоких людей, ведь именно он убил Лань Чжаня. Человека, который заслуживал этого меньше кого-либо другого. На этот раз боль, пронзившая его изнутри, действительно была сильнее, чем могла быть физическая. — А-а… — из его груди вырвался тихий стон. — А-Сянь, — неожиданно рядом прозвучал знакомый голос. — Шицзе… Как ты… — А-Чэн привëл меня сюда. Тебе потребовалось много времени, чтобы прийти в себя. Он посчитал, что моë присутствие может помочь тебе в восстановлении. — Как долго? — Три недели. Две из которых я была здесь, с тобой. — А Цзинь Лин? — Тоже здесь. Но сейчас он спит. Я приведу его к тебе позже. — Шицзе… Мне так жаль, — его голос сорвался на хрип. — Я знаю, — почти шëпотом ответила Яньли. Как бы она не старалась скрыть, в уголках её глаз Вэй Усянь отчëтливо мог видеть слëзы. В этот момент он подумал о том, что заслуживал ещë как минимум сотню ударов дисциплинарным кнутом за то, что заставил её плакать и переживать. — Я не хотел… — тихо признался он. — Я знаю, что ты не сделал бы этого нарочно. — Я велел ему держаться подальше. Клянусь, я просил его об этом. Я никогда не хотел причинять ему боль. — Я тебе верю. — Но я потерял контроль…       Цзян Яньли осторожно взяла его за правую руку. — Я верю тебе, — твëрдо произнесла она.       Девушка встала, напоследок ласково погладив пальцы брата. — Я должна сказать целителям, что ты проснулся. Они заботились о тебе всë это время. — Почему? — монотонно спросил Вэй Усянь. — Потому что они решили, что ты получил достойное наказание и признал свою вину. — Но этого недостаточно… — Цзян Яньли посмотрела на брата и поняла, что никакие еë слова не заставят его поменять своё мнение. — Я должна послать сообщение А-Чэну, — вместо ответа на его высказывание произнесла девушка. — Он не мог долго оставаться в Облачных Глубинах.       Глаза Вэй Усяня расширились. Конечно, как он мог забыть? Они, вероятно, уже узнали о его Ядре. Цзян Чэн не был глуп. Он сумел бы собрать все факты воедино и теперь тот точно ненавидел Вэй Ина за то, что он сделал. — А он вообще хотел… остаться? — Ты же знаешь, какой наш А-Чэн. — Ты меня ненавидишь? — Нет, А-Сянь. Я никогда не смогу возненавидеть тебя. Не говори так.       Вэй Усянь снова промолчал. Именно поэтому он заслуживал мучительную смерть. Что бы он ни сделал, Цзян Яньли не будет его ненавидеть. Как и Лань Чжань, который тоже не испытывал к нему ненависти. Цзян Яньли ещë раз сжала его руку. — Я верю тебе, — очередной раз заверила она, покидая цзинши. Несколько мгновений спустя, на порог ступил кроткий мужчина в чëрных одеждах. — Как вы себя чувствуете, молодой господин Вэй? — Так, будто бы получил семнадцать ударов дисциплинарным кнутом. — Насчет этого… — Скольким людям вы уже рассказали обо мне? — прервал его Вэй Усянь. Мужчина на мгновение растерялся, а потом его осенило. Его взгляд смягчился, когда он вновь заговорил. — Одному.       Вэй Усянь не смог скрыть своего удивления. — Только одному? — Да. Только я и Старейшина Лань знаем о вашем Золотом Ядре. Он велел мне держать это при себе до тех пор, пока вы не придëте в себя.       Вэй Усянь ощутил благословенное облегчение. Он никогда не ценил Лань Цижэня больше, чем в тот момент. — Хорошо. Это хорошо. — Молодой господин Вэй… — Я не хочу об этом говорить. — Думаю, вам всë же придëтся. Старейшина ждал, когда вы очнëтесь.       Вэй Усянь лежал неподвижно, пока мужчина проверял его Даньтяни. Он не мог пошевелиться, даже если бы захотел. Эта мысль заставила его слабо усмехнуться. — Разве молодому господину не интересно узнать, как ему удалось выжить? — с любопытством спросил целитель. — Я уже знаю. Оно не даст мне умереть. Оно хочет, чтобы я жил и питал его. — Вы говорите об этом так, словно оно разумно. — В некотором роде так и есть. — Думаете это того стоит? — Раньше я так считал, но теперь уже не уверен, — признался Вэй Усянь. — Вам следует отдохнуть. Ваши раны лишь на раннем этапе исцеления. Вам понадобится больше года, чтобы полностью восстановиться. — Я знаю. Я заслуживаю ещё более серьëзное наказание за свои деяния. — Почему именно сейчас? Почему после столького времени владения тëмным путëм, вы решили принять наказание именно сейчас?       Вэй Усянь понятия не имел, почему он продолжал откровенничать с этим незнакомцем. Может быть, именно потому что он был чужаком, или, может быть, доверие внушала мягкость в его глазах, хотя его манера общения была, очевидно, резкой. Это напомнило ему Вэнь Цин. — Потому что кое-кто пострадал из-за меня. Кто-то, кто вообще не должен был пострадать. — Цзинь Цзысюань? — в глазах мужчины отразился понимающий блеск. — Да, он тоже. Но я говорил… — он сглотнул, — о Лань Чжане. — Второй молодой господин Лань был как никогда непреклонен в том, чтобы мы помогли вам. — Да, я слышал. Я просто не понимаю, почему он поступил так… — в глазах мужчины отразилась жалость, но он по какой-то причине решил оставить вопрос без ответа. — Молодой гоподин Вэй, не хотите ли послушать очищение? Я могу попросить кого-нибудь сыграть мелодию для вас.       Вэй Усянь рассмеялся. — Лань Чжань всегда действовал мне на нервы из-за этой дурацкой песни. Но вы, как никто другой лучше знаете, что у меня нет Золотого Ядра, которое можно было бы избавить от тëмной Ци. — Может, это и так, но ваши духовные пути в порядке. Эффект не будет длиться долго, но это поможет защитить ваше сердце от тëмной энергии, если вы будете слушать очищение регулярно.       Вэй Усянь не знал, что ответить на это предложение. Он так упорно отказывался от просьб Лань Чжаня, потому как считал, что это пустая трата времени. Но если она действительно могла очистить его душу хотя бы на время, помогло бы это ему не потерять контроль? Было ли что-то, в чëм Лань Чжань был не прав? Его хлестали по спине, но боль продолжала отзываться в сердце. — Почему я не слышал об этом раньше? — Наверное, потому, что вы никогда не желали узнать это. Ядро было удалено хирургическим путем, но ваше состояние сравнимо с тем, как если бы Вэнь Чжулю уничтожил его.       Вэй Усянь изумленно уставился на мужчину. Как он это понял? — Мы каждый день меняем вам повязки, молодой господин Вэй. Хоть я и не главный целитель, но и не новичок, чтобы упустить что-то столь очевидное. — А Старейшина… — неловко начал Вэй Усянь. — Не знает. — Спасибо, господин…? — Цзыи, — сообщил мужчина. — Спасибо, господин Цзыи. Вэй Ин благодарен вам за заботу и благоразумие.       Мужчина что-то промычал в ответ. — Молодой господин Вэй, даже у вас всё ещё есть шанс начать сначала. Подумайте об этом. Вы можете облегчить своë существование. Вас ждут люди, — в глазах мужчины снова появился странный огонëк. — Как поживают выжившие клана Вэнь? — Они здоровы. Все беспокоятся за вас. Ребëнок, кажется, невероятно привязан к вам. Он приходит сюда каждый день, чтобы просто посидеть рядом. — А-Юань самый лучший, — Вэй Усянь искренне улыбнулся, казалось, впервые за целую вечность. — У него даже появился друг. Он вам всегда о нëм рассказывал, когда приходил навестить. Спросите его сами, когда он придëт сегодня.       Вэй Усянь улыбнулся ещë шире, подумав о встрече с А-Юанем. Теперь он обрëл друзей, с которыми сможет играть. Все эти страдания стоили того, чтобы бы у А-Юаня было счастливое детство, где он не будет страдать от недоедания и одиночества, а компанию ему будут составлять не только пожилые люди. — Как бы то ни было, я пообщался с этим мальчиком… Вы были правы, защищая их. Мне очень жаль, что нам потребовалось так много времени, чтобы удостовериться в этом, — серëзным тоном произнёс Лань Цзыи. Вэй Усянь отвëл взгляд. — Хорошо отдохните, молодой господин Вэй.       Целитель ушëл, напоследок кивнув. Вэй Усянь ещë долго смотрел на дверь после его ухода.

***

      Вэй Усянь с нетерпением ждал прихода бабушки Вэнь и А-Юаня. Они, должно быть, ужасно волновались за него. Услышав, как открылась дверь, он повернул голову в сторону с самой широкой улыбкой, на какую только был способен, но она медленно сошла с его лица, когда он заметил, что в цзинши ступил Лань Цижэнь. — Я бы приветствовал вас должным образом, если бы мог, Старейшина Лань, но, увы, всë ещë прикован к постели, — беспечно заметил Вэй Усянь. — Я знаю о последствиях дисциплинарного кнута, — без тени юмора ответил ему Лань Цижэнь. — А я знаю, зачем вы здесь. Я не хочу об этом говорить, — в голосе Вэй Усяня звучала решительность. — Действительно? Зачем же я здесь? — спросил Лань Цижэнь. Вэй Усянь вздохнул. — Очевидно, узнать о моëм Золотом Ядре. — Мне не нужно спрашивать об этом. Ты отдал его Цзян Ваньину.       Вэй Усянь застыл. Лань Цижэнь заметил панику в его глазах. — Я никому не говорил, — добавил Старейшина. — Цзян Чэн никогда не простит меня, — прошептал Вэй Усянь под нос. — Если он узнает, то никогда в жизни не простит мне этого. — С темпераментом Цзян Ваньина? Да, думаю, что ты прав. — Как вы узнали об этом? — Сначала меня озадачило то, что твои духовные пути хорошо работали, указывая на то, что Вэнь Чжулю не был причастен к уничтожению твоего Золотого Ядра. Затем приехала Цзян Яньли, и однажды она рассказала мне о чудесном восстановлении Цзян Ваньиня после того, как Плавящая Ядра рука уничтожила его Ядро. Вы, молодежь, можете верить в такую чепуху, но ничто, кроме нового Золотого Ядра, не сможет исправить то, что делает Вэнь Чжулю. Его метод полностью разрушает корни жил, по которым протекает духовная энергия. Только новое Ядро могло вернуть его в прежнее состояние, а в ином случае — восстановление заклинателя не будет возможным. Если только кто-то не пересадил бы в тело жертвы своë Золотое Ядро и не соединил корни с новым, позволив им слиться воедино и исцелиться, а заклинателю — сохранить свою духовную силу. Никто никогда раньше не делал ничего подобного. Я даже не знал, что это возможно. Были только бесконечные теории. Вэнь Цин действительно была гением, так как она, очевидно, проделала всю эту работу с тобой и Цзян Ваньинем.       Вэй Усянь не отрывал глаз от пола, пока Лань Цижэнь так легко разрушал его тщательно выстроенный замок лжи. — Зачем ты это сделал? — Потому что он мой брат. — Есть много людей, чьи братья были убиты и покалечены от руки Вэнь Чжулю. Никто из них не делал того, что сделал ты. Так скажи мне, зачем ты на самом деле это сделал, Вэй Усянь?       Вэй Усянь чувствовал, как негодование нарастало в нëм, словно буря. Он глубоко вздохнул, сдерживая злость. В конце концов, он понял, что молчать не было смысла, ведь, вероятно, они уже обо всём сами догадались. Вэй Усянь уже причинил народу Лань Чжаня больше вреда, чем когда-либо мог.       Вэй Ин. — Потому что я в долгу перед орденом Юньмэн Цзян, — Вэй Усянь выдал свою самую глубокую и тëмную тайну. Бывали моменты, когда он искренне возмущался тому, что ему приходится отказываться от своего пути ради Цзян Чэна. Но другого выхода не было. Цзян Чэн изначально должен был стать главой ордена. Он никогда не смог бы жить обычной жизнью. Вэй Усянь также знал, что он не продержался бы долго на улицах Илина, и, скорее всего, даже не узнал, что значит самосовершенствование, если бы не глава клана Цзян, пришедший за ним. В том, что на Пристань Лотоса напали, тоже была его вина, потому что он был слишком юн, высокомерен и уверен в собственной силе, дерзя Вэнь Чао из раза в раз. Он вспомнил последний приказ Госпожи Юй, когда она толкнула его и Цзян Чэна в лодку.       Защити его ценой своей жизни!       Вэй Усянь так и сделал. Цзян Чэн потерял всë из-за Вэй Усяня, и Вэй Усянь был обязан возместить это. — Они забрали меня к себе. Заботились обо мне. Я стал их главным учеником. Цзян Чэн и Шицзе относились ко мне как к брату. Мой долг состоял в том, чтобы защитить их, но я потерпел неудачу. Это было самое меньшее, что я мог сделать, чтобы отплатить за их доброту, — тихо закончил Вэй Усянь.       В глазах Лань Цижэня можно было заметить худшее, что Вэй Ин когда либо мог наблюдать: жалость. — Даже здесь, в Гусу, до нас доходили слухи, что Госпожа Юй обращалась со своим новым учеником хуже, чем со слугой. Нападение на Пристань Лотоса произошло бы с тобой или без тебя, Вэй Усянь. Как ты думаешь, у них была веская причина напасть на нас? Разве кто-то из моих племянников сделал что-то, что могло привлечь их внимание? Ты должен взять на себя вину только за совершëнные тобой преступления, Вэй Усянь. Ты не виноват в ошибках других людей, — последняя фраза была произнесена таким тоном, что казалось он говорил совсем не о Вэнях. Вэй Усянь не осмеливался взглянуть на Старейшину. — Ты должен рассказать Цзян Ваньину, что ты для него сделал. — Нет. Нет, не могу. Он не сможет с этим справиться. — Когда-нибудь он всё равно узнает, — предупредил Лань Цижэнь. — Вэнь Цин сказала то же самое. — И она была права.       Некоторое время они оба молчали. — Старейшина? — Да? — Вы позволите мне оставаться здесь, пока я не восстановлюсь? — Да. Твой долг перед Гусу Лань возмещëн. Ты искупил свою вину. Предложение о предоставлении жилья для тебя остаëтся в силе.       По неизвестным причинам у Вэй Усяня защипало глаза. Лань Цижэнь был одним из тех, кому он причинил больше всего зла. Вэнь Нин убил учеников Гусу Лань в Башне Кои. Вэй Усянь же убил ещë больше. Более того, Вэй Усянь убил его племянника. Он не заслужил такого предложения от Гусу Лань. Он знал, что они делают это только из уважения к Лань Чжаню и его последним просьбам. — Я дам знать, как только решу, — спокойно ответил Вэй Усянь. Сможет ли он остаться и продолжить жить здесь? В месте, которое всегда будет ему напоминать о человеке, который никогда больше не увидит свой дом? — Можешь не спешить. Выздоровление займёт много времени. — Мне очень жаль, Старейшина. Лань Чжань… он… — Я знаю, как ты к этому относишься, — Лань Цижэнь встал. — Отдыхай, Вэй Усянь. Пришло время для моей дневной медитации.       Вэй Усянь кивнул и вскоре заснул.

***

      Чьё-то лёгкое касание разбудило его. — Сянь-гэгэ, просыпайся!       Вэй Усянь открыл глаза, и первое, что его встретило — самое дорогое, что у него осталось в этом мире. Улыбка А-Юаня. — А-Юань! Дай-ка я посмотрю на тебя, — он протянул руку к мальчику и зашипел от боли, когда раны на спине дали о себе знать. — Осторожнее, юный господин Вэй, — цокнула языком бабуля Вэнь. — Со мной все в порядке, бабушка. Теперь, когда А-Юань здесь, я чувствую себя намного лучше, — в улыбке Вэй Усяня проскользнули намёки на счастье. — Сянь-гэгэ. А-Юань нашел себе друга! — взволнованно воскликнул ребëнок. — А-Юань, это правда? — Вэй Усянь широко раскрыл глаза. — Кто же этот новый друг, о котором я всë время слышу? — Его зовут Лань Хун, и ему вот столько… — мальчик протянул руку, показывая четыре пальца. — Как и А-Юаню! И он носит ленту, как богач-гэгэ. Все здесь носят это. Лань Хун такой весëлый! Он громкий, много говорит и называет А-Юаня своим лучшим другом.       Богач-гэгэ. А-Юань никогда больше не увидит его. Вэй Усянь не обращал внимания на внезапную боль, но ребёнок, должно быть, заметил, как вытянулось его лицо. Он мгновенно затих. — А-Юань сожалеет. Меня просили не говорить с тобой о богаче-гэгэ. А-Юань забыл. Не грусти, Сянь-гэгэ.       Вэй Усянь снова улыбнулся раскаявшемуся мальчику, и, несмотря на боль, прижал его к себе. — Всë в порядке, А-Юань. Я не грущу. Расскажи мне побольше своëм новом друге.       А-Юань так и поступил. Было очевидно, насколько тот наслаждался обществом Лань Хонга. У него были и другие друзья, но больше всего он говорил именно о нëм. Слушая, Вэй Усянь чувствовал, как его сердце снова согревается. Глаза А-Юаня горели, а на щеках играл румянец здорового ребëнка. Даже его одежда была в отличном состоянии. Видеть мальчика таким счастливым, вероятно, было достаточно. Те семнадцать ударов причинили сильнейшую боль. Но без них Вэй Усянь никогда бы не смог увидеть этого ребëнка снова. Долг, нависший над его головой, не позволил бы ему явиться к А-Юаню. Вэй Усянь жалел, что Лань Чжань не сможет увидеть А-Юаня таким. В тот единственный раз, когда Лань Чжань его видел, тот был похож на скелета в грязных лохмотьях. А-Юань продолжал о чём-то весело рассказывать, пока бабушка Вэнь мягко водила пальцами по его голове. Когда ребëнок вновь замолчал, по-видимому устав так долго говорить, Вэй Усянь счастливо улыбнулся. — Теперь, когда у А-Юаня появились новые друзья, не забудет ли он своего бедного Сянь-гэгэ?       А-Юань хихикнул. — Нет, глупый. Они мои друзья, но никто другой не заменит мне Сянь-гэгэ. — Я рад, А-Юань, — он прижал мальчика к себе и с шипением выдохнул, когда раны вновь стянуло. — Сянь-гэгэ всë ещë болит? — глаза А-Юаня расширились. — Совсем чуть-чуть, — ответил Вэй Усянь.       А-Юань наклонился к нему и поцеловал в кончик носа. Именно так Вэнь Цин успокаивала ребёнка после того, как тот в очередной раз получал царапины и ушибы из-за своей неуклюжести. — Сянь-гэгэ скоро поправится.       Этот мальчишка! Вэй Усянь сморгнул слëзы. — А-Юань побудет ещё немного с Сянь-гэгэ? — Мгм, — быстро кивнул он. Затем ребëнок поднял руки к бабушке, которая быстро положила его на кровать у ног Вэй Усяня. А-Юань осторожно обнял их, прижимаясь всем телом. Вэй Усянь буквально ощутил, как сжалась его грудь. — Он делал это каждый день, пока вы были без сознания. Лань Цзыи сказал, что вам не будет больно, если мы не будем касаться выше пояса, — объяснила ему бабушка.       Вэй Усянь не знал, что ответить. Вместо этого он ярко улыбнулся. — Мы все рады, что вы проснулись, молодой господин Вэй.       Вэй Усянь чувствовал, как тепло пронизывало его с ног до головы. Даже при том, что его тело покрывали раны, он чувствовал себя счастливым. И только Лань Чжань был той раной, которую невозможно было перекрыть чем-либо.       Но, увидев Шицзе, услышав, как из всех людей именно Старейшина Лань попросил его не брать на себя вину за остальных, почувствовав тепло радостной улыбки А-Юаня, а также касание нежных пальцев бабушки, он подумал, что, возможно, сможет найти способ жить с тем, что сделал.