Гадание на стеблях тысячелистника

ᅠ ᅠᅠЖизнь Чун Юня постепенно возвращается в привычное русло: день распланирован по часам на тренировки, духовные практики и изучение фолиантов об экзорцизме. Изредка он даёт себе отдохнуть, наслаждаясь прогулками в окрестностях гор Ли Юэ, морозным отрезвляющим воздухом. Слухи о его исключительных способностях начинают распространяться, когда он изгоняет могущественных демонов, с которыми прежде не мог справиться ни один экзорцист — но Чун Юню претит слава, достигнутая не мастерством и традиционными обрядами, а последствиями действия энергии солнца. ᅠ ᅠᅠЛишь иногда, оставаясь наедине с собой, он перелистывает страницы третьего тома «Легенды о мече» — подолгу, внимательно, впитывая каждую строку. ᅠ ᅠᅠДаже когда Чун Юнь просто решает отобедать в случайном ресторане, к нему подходит пожилая женщина, узнав в незнакомце известного экзорциста. Чун Юнь вздыхает устало, но просьбу выслушать соглашается — нечто связанное с духом, терроризирующим местных жителей и почти убившим неосторожного рыбака… Осознав смысл сказанных женщиной слов, Чун Юнь роняет вилку на пол и забывает о нетронутой солёной лапше. То же место, те же повадки, те же жалобы жителей. Дух, изгнанный им… Возвратился? ᅠ ᅠᅠОказываясь на знакомом береге так быстро, как только возможно, Чун Юнь повторяет заветное имя, как мантру — не верит глазам, когда вода действительно материализуется в того, кого он считал навсегда ушедшим из этого мира. Хрусталь хрупких рук, длинные прозрачные ресницы, ассиметричная причёска — безошибочно, это он. ᅠ ᅠᅠ— Почему ты… разве у тебя не осталось больше сожалений? Что тебя держит здесь? — выпаливает слишком громко Чун Юнь, убеждаясь, что дух не иллюзорен. ᅠ ᅠᅠ— Дорогой, ты сам стал катализатором и причиной того, что моё изгнание придётся отсрочить, — полуулыбка с легким прищуром, игривое потрёпывание по волосам Чун Юня, которое окончательно портит причёску, и без того выглядевшую лохматой. — Как я могу покинуть этот мир? Кто в таком случае будет доставать тебя до конца жизни? ᅠ ᅠᅠ— Ты… ты… буквально исчез на моих руках в прошлый раз, — приглушённо проговаривает: этот момент он прокручивал в голове не одну ночь подряд. ᅠ ᅠᅠ— Ах, ты об этом? Я же предупреждал, что когда перевоплощаюсь в тело, схожее с человеческим или наделяю себя физической силой, это отнимает огромное количество духовных сил. Ты обнимал меня слишком долго и слишком крепко, мне было неловко отстраняться, — с удовольствием наблюдает, как щёки Чун Юня становятся красными, — и после этого случая я потерял контроль над своей формой на довольно долгое время. ᅠ ᅠᅠЧун Юнь смотрит в упор: в нём вскипают противоречивые эмоции — радость ли из-за воссоединения; раздражение ли из-за того, что его вновь обманули; смущение ли из-за того, что «изгнание» принял слишком близко к сердцу. Он силится что-то сказать, но слова в его голове — разрозненные, многочисленные — не преобразовываются в разумные предложения. Поэтому он продолжает прожигать взглядом Син Цю, широко распахнув глаза. ᅠ ᅠᅠ— Кажется, у тебя случился когнитивный диссонанс, — констатирует Син Цю, — можешь покричать на меня, говорят, это помогает. ᅠ ᅠᅠНо Чун Юнь лишь широко улыбается, начиная громко, заливисто смеяться — возможно, со стороны это выглядит похоже на приступ и сумасшествие, но он всего лишь выплёскивает эмоции, запертые в нём раньше. ᅠ ᅠᅠМорская пучина таит в себе кладезь неразгаданных тайн — и одну из тайн Чун Юнь не расскажет никому, храня её в сердце, как самое дорогое сокровище.