Будет ласковый снег

      Томуре снова шестнадцать, а на улице снова идёт снег. Белые хлопья липнут к одежде и запутываются в голубоватых волосах. Руки покраснели от холода и потрескались — неприятно щипят и немеют. Сколько ни сиди на этой чёртовой скамейке — никто не придёт — и только снег продолжит укутывать собой одинокий силуэт, не замеченный никем. — Закурить не найдётся? — спрашивает грубый голос, и на скамейку — прямо на белое покрывало из снежных хлопьев — приземляется парень в пальто нараспашку. — Сигареты кончились, — коротко отвечает Шигараки, продолжая смотреть перед собой, тем самым давая незнакомцу понять, что разговор окончен. — А жаль, — бросает парень и вместо того, чтобы уйти, достаёт из кармана потрёпанную, некогда дорогую, зажигалку с металлическим корпусом, крутит её в руках. Время от времени раздаются тихие щелчки, и зажигалка вспыхивает синим огоньком. — Знаешь, — вновь нарушает тишину незнакомец, — у этой зажигалки есть один секрет: она может согреть без огня. Хочешь, покажу? Томура ждёт, сам не зная чего, упорно смотрит на эти осточертевшие белые пылинки, желая, провалиться сквозь землю вместе со скамейкой, а ещё лучше, чтобы с ней провалился этот приставучий парень. Втянув холодный воздух, он поворачивается к незнакомцу и смотрит в необыкновенно яркие, того же цвета, что и пламя старой зажигалки, глаза, игнорируя ужасные шрамы, покрывающие пол лица. Незнакомец воспринимает это как знак согласия и осторожно кладёт зажигалку на ладонь Шигараки: она тёплая, оттого что её только что сжимали чужие пальцы, но ничуть не греет. Неожиданно ладони Томуры с зажигалкой внутри накрывают такие же изуродованные, как и его лицо, руки незнакомца. Тепло… Изо рта идёт пар. Тёплый парень едва заметно улыбается, но шов растягивает его улыбку до самых ушей. Шигараки неотрывно смотрит в его глаза, где маячит синее пламя, и чувствует, как его руки сжимают крепче и гладят шершавыми большими пальцами. А снег всё идёт и остаётся в чёрных иглообразных волосах. Не разрывая зрительного контакта, странный парень подносит руки Шигараки к улыбке. Дыхание слишком горячее. Пальцы принято покалывает, и кажется, что даже зажигалка накаляется изнутри, отзываясь на зов своего владельца. — Как насчёт вместе сходить за сигаретами? — спрашивает тёплый парень и, не дожидаясь ответа, поднимается со скамейки, увлекая за собой Томуру и пихая одну его руку к себе в карман, в другой же оставляя кусочек себя. — Не хватает, — незнакомец чешет затылок, разглядывая ценники в ближайшем киоске. Шигараки молча выгребает содержимое кармана и пересыпает в чужую ладонь. У него одного бы тоже не хватило. Пересчитав мелочь, темноволосый парень высыпает её на прилавок под презрительным взглядом продавщицы, которая за день успевает повидать с десяток таких же малолетних курильщиков. Они отходят от ларька и пристраиваются у ближайшего дерева. Вытаскивают по сигарете из пачки. Шигараки протягивает оставшуюся у него зажигалку, ощущая, как тёплые пальцы едва заметно касаются его собственных, забирая её. На кончике сигареты теплятся остатки синего пламени. Тонкая струйка дыма тянется вверх, туда, откуда прилетают белые хлопья. Обветренные губы щиплет от соприкосновения с фильтром — это знакомо, поэтому Шигараки даже не морщится. — Даби, — нарушает тишину новый знакомый и протягивает Томуре руку. Смотрит открыто, хоть глаза остаются полуприкрыты. — Просто Даби? — спрашивает Шигараки, вбирая дым поглубже в лёгкие. — А зачем усложнять? — Даби улыбается, и глаза его тоже улыбаются. Руку не убирает. Ждёт. Выдохнув, Томура наблюдает, как серовато-белая пелена встаёт между ними. Как много сейчас между ними? Дым? Снег? Пробирающий до мурашек ветер? — Шигараки, — отвечает он, когда пелена рассеивается, и пожимает тёплую руку. Какие всё же странные люди с тёплыми руками. Дальше они курят молча, стоя на расстоянии вытянутой руки. А, может, ближе? Никто не решался этого проверить. — Пойдём ко мне? — выбрасывая в снег второй окурок, спрашивает Даби. Просто спрашивает. Не сокращает расстояние, не играет словами, не меняет интонации. Зачем усложнять? Томура отвечает усмешкой: — И часто ты вот так цепляешь кого попало? — Ты не поверишь, — также усмехается Даби, приближая своё лицо и втягивая дым, выдыхаемый Томурой, — это впервые. Близко. Шигараки чувствует тепло чужого тела. По спине бегут мурашки. Он закрывает глаза и подаётся чуть вперёд, касаясь шва на чужом лице своей щекой. — Сделаю вид, что поверил…

***

Томуре двадцать, а снег ещё не кончился. Достав из кармана пальто потрёпанную зажигалку с парой-тройкой царапин, он некоторое время смотрит на необычное покачивающейся от дуновений ветра пламя и закуривает. — А на меня сигаретку не найдёшь? — раздаётся за спиной грубый голос, и на усыпанную снегом макушку ложится знакомый подбородок. — Это была последняя, — коротко отвечает Шигараки и затягивается. Даби тянет его лицо вверх, прижимая тёплую руку к шее, где под его пальцами дёргается кадык, и касается всё таких же обветренных губ, перенимая горький вкус вместе с дымом. Наплевав на неудобное положение, Томура приоткрывает рот, позволяя чужому языку проникнуть внутрь. Голова слегка кружится, а Даби не отпускает, продолжая сплетать их языки, надавливая на подбородок большим пальцем, заставляет держать рот открытым. — Как насчёт сходить за сигаретами и пойти ко мне? — отстраняясь спрашивает он, прижимаясь вплотную к спине Шигараки. Вдоль позвоночника проходит приятная волна мурашек. Тепло, укутанное снегом и дымом…