✸๖ۜВенец Небесного Равновесия✸

      Виктория, сидя на каменном полу, не могла перестать кричать. Дрожащие девичьи руки судорожно сжимали свои волосы на, пронизанной болью, голове. Тело содрогалось от боли, а по щекам текли реки солёных слёз. Противный писк в ушах полностью заглушал окружающие девушку звуки. Она не слышала и не видела. Даже собственный крик казался ей немым. Вот что бывает, когда тебя вырывают из воспоминаний путём смерти того, кого ты читаешь.       Лицо обдало сильным жаром, мышцы свело, а сердце, казалось, вот-вот остановиться. Из головы не выходил образ того незнакомца, что являлся проклятием. Его пугающие слова, расплывчатый силуэт, и ледяная рука, что нежно, но властно, касалась Вики. Ладонь ангела рефлекторно схватилась за шею, почувствовав, что та начинает задыхаться. Это было только видение, но девушка всё ещё ясно ощущала чужие холодные пальцы на своей горячей коже.       — Ну же, Вики, очнись! — откуда-то из далека, до неё добрался такой родной голос. Вики замерла и прислушалась вновь. Подсознательно, она поняла, что ей надо туда. К тому, кто так отчаянно её зовёт.       — Любовь моя, давай! Просыпайся! — сердце неожиданно, закончив паническое буйствие, волнительно затрепетало в груди. Она почувствовала, как чья-то крепкая рука мягко сжимала её плечо, а вторая нежно прошлась по мокрой щеке.       Виктория знала эти руки. Она всей своей душой была готова поклясться, что знала кому они принадлежат. Но вот вспомнить не могла. А ещё этот бархатный баритон, что сейчас непривычно срывался от переживания. Вики хотела открыть глаза, да вот только пронзительная боль не позволила. Взор, что видел воспоминания других, был осквернен проклятием. Осознание пришло не сразу, и ангел залилась новой порцией слёз. Страх, что та навсегда потеряла зрение, удавкой окутал её горло и крепко затянул.       Девушка подсознательно подалась вперёд, ища руками того, к кому тянулась всю свою жизнь. Она слепо коснулась знакомых широких плеч и со всей силы прижалась к мужской груди, начав навзрыд плакать. Пальцы Геральда ласково прошлись по шёлковым прядям жены и любовно погладили изящную спинку.       Никто и представить себе не может, насколько сильно разрывается его сердце сейчас. Насколько тяжело наблюдать за страданиями дорогого тебе ангела, и не иметь никакой возможности помочь. Если бы он только мог, Геральд отдал бы всё, чтобы забрать всю боль его любимой себе. Только бы она не страдала. На его глаза навернулись непрошеные слёзы, которым демон так и не позволил скатиться по его лицу.       — Геральд… — услышал он тихий шёпот Виктории. Слегка отстранившись, демон позволил девушке поднять голову и посмотреть в свои глаза. Взгляд ангела был затуманен белой пеленой, а из носа текла кровь.       Геральд поднял руку и нежно провёл ладонью по линии челюсти девушки к затылку, зарываясь пальцами в рыжие взлохмаченные волосы. Шепфа, помоги! Какой же хрупкой и бледной она сейчас была. Его сердце разрывалось. Демон мягко коснулся губами холодного лба жены и крепко прижал её к себе. Прижал, как самое бесценное и любимое, что есть в его жизни. Прижал, закрывая Викторию, от страшного зрелища: мёртвого «неверного», чьи глаза, будто выжгли изнутри, и оттуда, по лицу, текла кровь.       — Вики, расскажи, что случилось? — Грегор присел рядом с девушкой на диван в малой гостиной замка, куда её, на руках, отнёс Геральд. Подав ей стакан с заговоренной лекарем водой, он обеспокоенно посмотрел на брата.       — П-проклятие…это…это было…проклятие… — хрипло проговорила Виктория, аккуратно делая глотки такой сладкой воды для сухого горла.       — Проклятие? О чём ты? Что ты видела? — недоумённо завалил вопросами Люцифер. Он бы и ещё спросил, если бы вовремя не спохватился, поймав измученный взгляд Вики.       — Не помню…честно, не помню. — ангел покачала головой, что всё ещё гудела, даже после принятия лекарства.       — Но знаю точно, что это было проклятие, что контролирует некий «М», не давая другим узнать секреты «неверных». — после сказанного Викторией, всё будто встало на свои места.       Всё это время, именно проклятие «М», не позволяло «неверным» и рта раскрыть, дабы рассказать обо всём, что знали. И даже, если бы они хотели, то не смогли. Это не они совершали самоубийство, чтобы утащить все секреты с собой в могилу. Это проклятие подчиняло их и заставляло идти на ужасный поступок. Быть «неверным» — значит быть проклятым самым главным из них. Тем самым «М».       Но анафема — это мощная магия, которая не всем под силам. А это значит, что враг куда опаснее, чем они думали. Люцифер задумчиво нахмурил брови. Перспектива того, что теперь у них совсем не осталось никаких вариантов для выявления информации по нахождению лагерей «неверных» — его совсем не радовала. Но, зато теперь они не будут тратить уйму драгоценного времени на пустое и бесполезное занятие, как допрос проклятых бессмертных.       Сатана напряжённо оглядел Викторию, которую сейчас обнимала и утешала его жена, Мимиэла. Ангел смогла из миллионов воспоминаний отыскать нужное, да и ещё почувствовать, что оно является проклятием. Судя по рассказам девушки, «неверный» умер именно в тот момент, когда она коснулась самой анафемы. Возможно, всё совсем не так плохо, как показалось Люциферу по началу. Но о своей идее демон расскажет потом. При личной встрече с Серафимой Лилит Викторией.

✸✸✸

      Ничто так не успокаивало Геральда, как родные стены своего дома Штайнвальд. Тишина и покой. Запах книг, дерева, домашних растений и свежеприготовленной еды. Большие картины с разнообразными пейзажами и историческими событиями, что написаны маслом и вставлены в позолоченные рамы, украшают величественные стены старого особняка.       Всё в этом поместье пропитано теплом, комфортом и лёгкой привлекательной мрачностью. Но было в нём что-то ещё. То, что очень расстраивало хозяина дома — сильное чувство одиночества. Несмотря на присутствие подчинённых, Геральду всегда, всю его жизнь, казалось, что тут слишком пусто, даже для такого демона, как он. До появления Виктории. Она, приходя сюда, всегда приносила с собой светлые лучики веселья и необычного чувства наполненности. Спокойствия.       И даже сейчас, когда девушка, с горделивым видом переступила порог дома, агрессивно скрывая свои истинные эмоции, вселяла в Геральда приятную радость. Несмотря на случившееся. Кстати, о случившемся…       — Дорогая, нам нужно поговорить. — заявил демон, мягко, но настойчиво, затащив жену в малую гостиную.       — Да? А я так не думаю. — высвободив локоть из хватки мужа, ангел скрестила руки на груди.       — Нет, Вики! Ты выслушаешь. — настоял демон, на что получил раздражительный взгляд. «Как же я её обожаю!» — пронеслось в мужской голове, на что тот незаметно усмехнулся.       — О, Шепфа! Геральд! Сегодня выдался отвратительный день. Поэтому, давай поговорим завтра. — махнув рукой Виктория развернулась с целью отправиться в свою комнату, но Самаэль уверенно остановил её.       — «Отвратительный день», говоришь? — сжав её за плечи, Геральд телом прижал девушку к закрытой двери. Вики попыталась вырваться, и демон, прижав её сильнее, провёл рукой по нежной щеке, заглянул в большие голубые глаза и со всей любовью страстно прильнул к её губам.       Он увеличил напор, почувствовав сопротивление. Так просто демон её не отпустит. Виктория должна прочувствовать каждой клеточкой души и тела, что он сегодня пережил. Всю ту ярость, страсть, страх, раздражение, облегчение, нежность и любовь. Геральд ловко проник в неё языком, распустив пучок и сжав ладонью шелковую копну волос. Упрямо игнорируя девичьи руки, что старательно царапали, били и толкали мужчину, демон неумолимо терзал её губы, пока с них не начали срываться сладкие стоны.       И вот ангел затрепетала в его руках. Руки легли на его сильные плечи, и она начала отвечать, от чего поцелуй стал мягче и любовнее. Геральд обнял жену за талию и губы его сместились к лебединой шее, обжигая бархатную кожу горячим дыханием. Вики вздрогнула от мурашек. Судорожно вздохнув, она запустила пальцы в чёрные волосы мужа. Девушка ярко ощущала огонь, что бушевал в нём, и старался обжечь её. Снова обжечь…       — Нет! Хватит! — собрав всю волю в кулак, Виктория со всей силы оттолкнула Геральда от себя.       Щёки Виктории пылали таким же красным цветом, каким светились глаза Геральда. Такой опасный. Вики невольно вспомнила истинную ипостась демона и почувствовала волну волнующего возбуждения. Она точно сошла с ума. И сойдёт ещё не раз, если не перестанет смотреть на его часто вздымающуюся, от чувств, грудь. Она отвела глаза, но Геральд успел всё заметить.       — От чего ты бежишь, Виктория? От меня? — он вновь приблизился, нависая над ней.       — Или от своих чувств ко мне? — демон прошептал ей в самые губы. Тихие слова болью ударили в самое сердце Вики. На её глазах навернулись слёзы горечи и злости, но она усмехнулась.       — О каких чувствах идёт речь, Геральд? А? О каких?! — девушка вскинула голову, пронзая мужа гневным взглядом.       — Какие у меня могут быть чувства к тому, кому я легковерно доверилась, а он воспользовался этим?! К тому, кто сбежал, пока я спала, наивно полагая, что я сдамся! К тому, кто обманул меня, пользуясь расторгнутым договором! Да что ты о себе возомнил?! — она толкнула его в грудь, но мужчина даже не шелохнулся. Это взбесило девушку ещё сильнее.       Она хотела убежать от него. Запереться в комнате и побыть одной. Хватит с неё. Слишком много Геральда за один день, и слишком много эмоций из-за него. Голова шла кругом, из-за чего ей всё труднее сдерживать себя и вести адекватно. Ещё и этот поцелуй…чтоб его!       — Дай мне объясниться… — сдержанно проговорил демон. Хотел бы Геральд точно так же покричать, как и его жена, но это не в его характере. Хотя, после свадьбы с этой бестией в ангельском обличии, хладнокровный характер мужчины встал под сомнение.       — Нет! Всё! Баста! Ни видеть, ни слышать тебя больше не хочу! Понятно?! — у Виктории предательски сорвался голос, а по щекам полились слёзы. Сейчас поведение девушки совсем не похоже на её обычную сдержанность и хладнокровие. От стыда покраснели щёки и ей ничего не осталось, как прикрыть лицо руками и выбежать из гостиной, закрыв перед мужем дверь.       — Вики! — Геральд сорвался с места, дабы догнать жену, крепко обнять и много раз доказывать то, что она не права насчёт его мотивов и всего остального. Развеять все сомнения и убедить, что та за зря льёт свои слёзы. Но остановился. Демон слишком хорошо её знал. Сейчас он ей не нужен. «Как и до этого не был нужен».       Прижавшись лбом к двери, Геральд звучно вздохнул и отчаянно ударил кулаком по стене. Плохие мысли терзали бедное сердце. Он влип. И влип по полной, ведь позволил себе недозволенную роскошь — снова влюбиться.       Тихо и незаметно вплыв в свою комнату, Вивьен, с довольной улыбкой сытого кота, закрыла дверь и элегантно села за свой письменный стол из красного дерева. Она вальяжно развалилась на своём кожаном кресле соображая в голове текст для письма.       — Бедная малышка Вики. Сама не представляет, какую беду она на себя навлекла. А, впрочем, так ей и надо. — женщина не выдержала и возбуждено рассмеялась, сгорая от предвкушения.       — Александра! — пронзительный голос ангела прошёлся по всей комнате и из ванной комнаты тут же выбежала не высокая девушка с русыми волосами, заправленными в высокий пучок.       — Вы меня звали, госпожа? — демонесса кратко поклонилась Вивьен, и со всем вниманием взглянула на женщину своими чёрными глазами.       — Конечно звала, безмозглая! Принеси перо, чернила и бумагу, да побыстрее. Мне срочно нужно написать одно письмо. — служанку слегка передёрнуло от зловещего вида её госпожи.       — Слушаюсь, госпожа. — поклонившись вновь, Александра выбежала из покоев Вивьен, молясь, что всё осталось там же, где и было. Иначе порки ей не избежать.       Вивьен раздражённо закатила глаза и глубоко выдохнула. Даже эта никчемная служанка не сможет испортить ей настроение. В этом она была полностью уверена. Ведь у неё появился прекрасный шанс избавиться от серафимской сучки раз и навсегда.       — Александра! Подойти. — тихий, но настойчивый женский голос, прозвучавший от куда-то из-за угла коридора, заставил девушку вздрогнуть, подпрыгивая на месте.       Повернувшись на звук, она заметила Дельфину, стоящую рядом со входом в библиотеку. Еле удержав падающую бумагу и чудом не пролив чернила, Александра поспешила к ней.       — Что-то случилось? Я что-то опять не так сделала? — с опаской глядя на женщину, прошептала она.       — Да брось ты. Всё в порядке. Лучше скажи мне, куда это ты так мчишься чуть не падая? — Дельфина внимательно оглядела запыхавшуюся Александру.       — Будто ты не знаешь, мама. После того, как меня назначили личной служанкой этой змеи, нет мне покоя. — демонесса печально вздохнула.       — Приказала принести ей всё это, да побыстрее. Письмо собралась кому-то писать. При этом светилась вся от счастья, хотя часами ранее хотела всех своими руками задушить.       — Чуется мне, эта ведьма, что-то задумала… — недовольно дёрнула носом Дельфина, а потом притихла, услышав шаги.       — Дамы! Что вы тут прохлаждаетесь? Почему не работаете? Дельфина, я Вас, между прочем, везде ищу…! — проворчал недовольный Себастьян.       — Себастьян, Шепфа ради, не жужжите! И не так громко, я Вас прошу. — поняв, что это просто дворецкий, женщина облегчённо выдохнула, но тут же поморщилась, от его слов.       — Лучше послушайте, что я Вам расскажу…— Дельфина заговорщически поймала мужчину за локоть, дабы тот присоединился к их спонтанной беседе.       — Александра поведала, что эта змея, светясь от счастья, собралась кому-то письма писать. И, прошу заметить, делает она это не в первый раз. Это очень подозрительно.       — И что же тут такого подозрительного? Возможно госпожа опять связалась с очередным бедолагой, вот и ходит, вся сияет. Вы будто её не знаете. — дворецкий пожал плечами.       — Да, знаю. Я хорошо знаю Вивьен, и именно поэтому говорю вам, что она что-то задумала. Совершенно недавно я видела, как она выползла из восточного крыла в аккурат там, где находилась малая гостиная. — доложила Дельфина, не забыв оглядеться по сторонам.       — И что с того? Она ведь имеет право ходить где ей вздумается. Ну, почти. —женщина закатила глаза.       — Себастьян, я знала, что Вы не умнее своего брата, но чтоб настолько. Дело в том, что именно в то же время, наш государь повёл свою жену в эту гостиную, на личный разговор. Думается мне, что гадюка не просто так там ползала.       — Шепфа помилуй, и всё то Вы знаете, Дельфина. Поспешу напомнить Вам, что Вы лишь камеристка нашей государыни, и по совместительству главная служанка поместья, но никак не шпионка.       — Вот именно, Себастьян. Я, как и Вы надеюсь, блюду порядок и спокойствие в этом особняке, дабы он был полностью готов к скорому появлению наследников государя. И именно поэтому я не позволю какой-то зазнавшейся прохвостке, испортить покой и счастье в доме! — слегка повысив голос, со всей серьёзностью сказала женщина, на что дворецкий с уважением и пониманием ей кивнул.       — Дельфина? — со стороны лестницы послышался ласковый, но дрожащий голосок Виктории, а следом и её заплаканное личико. Слуги мгновенно замолчали и повернулись в её сторону.       — Что за собрание у вас тут? — девушка грациозно подплыла к ним, прямо держа спину. И лишь шмыганье носом, выдавали её чувства.       — Ничего такого, государыня. Дельфина и Себастьян лишь помогали мне найти бумагу с чернилами для госпожи Вивьен. Простите, что отвлекла их, совсем запамятовала, где что лежит. — вступилась Александра, виновато склонив голову. Виктория же улыбнулась, кивнув головой.       — Ничего страшного. Забудь об этом.       — Госпожа моя, Вам совсем нездоровится. Пойдёмте я отведу Вас в Ваши покои и сразу же принесу Вам зелёный чай с мёдом и шоколадным печеньем. — с позволения ангела, Дельфина аккуратно взяла госпожу под руку, и кивнув дочери и дворецкому, повела Вики прочь.       Следом за ними разошлись и сами Александра и Себастьян, выполнять свою работу, раздумывая над тем, что замышляет Вивьен.

✸✸✸

      Начало декабря принёс с собой месяц полных событий, чувств и эмоций. Предрождественской и предновогодней суеты. Подготовки, выбор меню, походы по лавкам, рынкам, моллам и пассажам, в поисках нужных вещей. Шитьё платьев и костюмов, украшение домов и ёлок. Запах ели, имбирного печенья, глинтвейна и цитрусов.       Виктория обожала зимние праздники всё своей душой, предпочитая и самой активно участвовать в подготовке. Она, с самого детства считала, что рождество и новый год самые тёплые, семейные и волшебные праздники, которые девушка только знала. И с каждым прожитым годом лишь сильнее в этом убеждалась.       И именно всё это более-менее помогало девушке отвлечься от тягостных мыслей и чувств. К счастью или сожалению, Геральд более не приближался к Виктории, после того самого разговора. Не приблизился и не коснулся, сохраняя холодную дистанцию неприступности. Встречаясь лишь при деловых встречах, Самаэль был отстранён и сосредоточен, стараясь много не говорить, бросая на жену мимолётные взгляды. А после запирался у себя в кабинете, либо в комнате.       И только по ночам, тихо входя в спальню жены, он ложился рядом с ней, ведь знал, что иначе они оба не смогут заснуть. И сама Вики делала точно также, когда уставший муж, после долгой и изнурительной работы, ложился раньше неё. И только ощущая Викторию под боком, такую родную и любимую, Геральд мог спокойно провалиться в здоровый сон. Лишь по утрам, они просыпались совсем одни, продолжая выстраивать отчужденную и высокую стену между друг другом.       Но даже в самой неприступной стене есть свои трещины. Одним декабрьским днём, когда был мороз и приятно грело оранжевое солнце, Серафима Ребекка принесла понянчиться Аврору. Именно в тот день, возвращаясь в гостиную, где находились Лука и Аврора, Вики услышала, что кроме служанок и детей, там был кое-кто ещё. А именно, она услышала знакомый бархатистый смех. Заглянув в слегка приоткрытую дверь, девушка увидела Геральда, что с весёлой улыбкой на лице, беззаботно играл с детьми.       Радостный смех вырвался из груди маленькой Авроры, когда Геральд взял золотистоволосую малышку на руки и слегка подбросил, приучая её к полёту. А потом посадил Лукаса на плечи и встал, позволяя мальчику ощутить себя совсем большим и высоким. Он громко хохотал вместе с Авророй, которую очень забавляло сия представление. Малышка хлопала в ладошки, балакая что-то на своём.       Тогда Виктория совсем не смогла сдержать радостную улыбку, шагнув в комнату, от чего была замечена Геральдом. Если бы не Лука, что позвал её поиграть с ними, и Аврора, что, завидев сестру, поползла к ней, стараясь встать на ножки, вся гостиная могла наполнится напряжённым молчанием. Вики взяла свою сестрёнку на руки и шустро закружилась вместе с ней, совсем не замечая тёплого взгляда мужа.       В тот день, они оба научили маленькую Аврору делать первые шаги. И с того дня, Виктория больше не могла отгонять от себя мысли, что очень сильно хочет ребёнка. И эти мечты преследовали её чуть ли не каждую секунду. Днём и ночью, заставляя ту невольно заглядываться на мужа, и стараться искать его общества как можно больше. И девушку это пугало и нервировало одновременно.       В один день, она почувствовала сильную слабость и тошноту. И несмотря на плохое состояние, сердце её волнительно трепетало, когда Бабушка Афифе, прилетевшая к ним по просьбе самой Виктории, осматривала её. Вики всей своей душой желала услышать долгожданные слова. Но услышала лишь то, что у неё всего-навсего простуда, что легко лечится отваром из морозной душицы и горного птичьего гореца.       Всё внутри девушки перевернулось в тот момент. Разум громко кричал, что это даже к лучшему, ей некуда торопиться, да и связь ангела и демона не с первого раза приносит своих результатов, в отличии от связи односторонних душ. Да и наличие беременности никак не помогло бы Виктории держаться подальше от демона, а скорее наоборот. Но ей было уже всё равно. Она была полностью глуха, когда неслась в кабинет Геральда.       Ураганом влетев в кабинет, она быстро, но плотно закрыла все двери, пока сидячий за своим столом Самаэль, удивлённо смотрел на неё. А после девушка развернулась к мужу, одарив его свирепым взглядом. Она помчалась к нему, и проигнорировав вполне логичный, но такой раздражающий вопрос «Что случилось?», Вики скинула всё ненужное с его стола и пылко прильнула к губам демона.       Грубый, но чувственный поцелуй, сделал своё дело, и через мгновение, одним движением сильных рук, Виктория была усажена на колени мужа, а после на гладкую поверхность длинного стола. Одежда была бурно снята, да так, что почти всю можно было смело выкинуть. Два разгоряченных, но тоскующих сердца сплелись в одно целое в жарком огне страсти, поцелуями и движениями выбивая из раскалённых тел дух.       Ничего их не волновало в тот момент. Они видели лишь друг друга. Понимали без слов, действуя лишь по зову сердца. Геральд раз за разом любовно проникал в девушку, а та полностью и всецело отдавалась ему содрогаясь от ярких вспышек чувств внутри себя. Они стонали в унисон, всё чаще срываясь на рычание и взвизги. А горячее дыхание чертовски восхитительно обжигало кожу там, где дальше последует крепкий поцелуй.       Долгое время они не могли, не хотели отпускать друг друга, полностью погружаясь в глубокую пучину любви, а после взлетая в небо наслаждения, эйфории и душевного покоя. Ночь они провели в спальне Геральда согреваясь в тёплых объятиях друг друга, воссоединяясь и сливаясь энергиями, что только сильнее добавляло феерии в их чувства.       И только под утро воодушевлённая Виктория вновь проснулась совсем одна на холодных простынях в своей комнате. Будто ничего до этого не было. Будто всё, что произошло, это был лишь один сладкий сон. Да вот только, к сожалению, бессмертным не снятся сны. После этого обида и злость на мужа накрыло сердце девушки с новой силой. Всё утро она проплакала в подушку, коря себя за глупость, что привела к очередной ошибке. Больше она никогда не позволит себе слушать голос сердца. Особенно, если этот голос направлен на Геральда.       Ничто так не помогало Виктории забыться, как тренировки. Сосредоточенность, хладнокровие и боль, что идут плечом к плечу с элегантностью поз, плавностью движений и мягкостью лица. Танец, это не только точность и механичность выполнения каждого элемента, но и игра чувств, эмоций. Губы, нос, брови, щёки и тем более глаза, каждая мышца должна работать так, чтобы любой из смотрящих смог всей своей душой проникнуться и главное, поверить танцору, что рассказывает не только чью-то историю, но и свою личную.       Совсем мало времени осталось до рождества, на котором Вики будет исполнять танец Змея-искусителя, и по словам Леонарда, девушка вполне готова показать всю себя перед глазами тысячих, а то и больших. Регулярные тренировки явно пошли ей на пользу, улучшая технику исполнения и стиль, более ярче выражать эмоции. Но не только это радовало тренера.       В Виктории пробудилась женская привлекательность, которой она научилась, не без помощи Леонарда, умело пользоваться во благо дела. Взгляд стал более острее и проницательнее, завораживая одним уколом. Движения более вызывающе и соблазнительнее. А голосок более маняще и зазывающе. Как у настоящего Змея-искусителя.       И вот, вечером, когда основные празднования прошли, и заходящее солнце окутало Небеса алыми лучами, Леонард не сомневался, что первая ночная звезда засияет именно в главном бальном зале цитадели.