Как разгоралось пожарище

«Сотрудничество — это лишь форма тихого конфликта.»

(Учиха Мадара)

***

      Сакура уже которую ночь сверлила взглядом побеленный потолок, на котором тонкими полосами застыли тени от оконных створок. Под зелеными глазами залегли полумесяцы недосыпа и переживаний. Руки ее слабо перебирали хлопковую ткань темно-синего одеяла, поэтому на фоне мирного сопения можно было различить шуршание. Сакура была рада лишь тому, что ее муж спал необычайно крепко, не вскакивал от кошмаров и болей в изуродованном остатке руки. Она позаботилась об этом слишком хорошо — подмешивала лекарственное снотворное собственного приготовления в традиционный вечерний чай перед сном и настойчиво следила за состоянием обрубка, предупреждая воспаления и ноющую боль успокаивающими мазями.       Жизнь с Саске научила ее многому: расчету, решительности и покорности. Она глубоко чтила мужчину, как если бы он был старше ее на несколько лет; ухаживала, как если бы был ребенком; и безоговорочно любила, как больше никого и никогда. Но больше всего ей помогал расчет. Именно эта черта в ее новообретенном характере позволяла влиять на мужа незаметно, медленно, но безумно действенно. Это никогда не делалось только лишь с учетом ее выгоды, Сакура прежде всего думала о них, как о едином целом, как о семье. Возможно, Саске замечал это, однако никогда не возражал ее решениям, не перечил. Но оставался невероятно доволен тем, что жена делилась с ним всем, ничего не утаивала, была открытой книгой. Последнее слово всегда оставалось за ним, так было при его покойном отце, так и остается по сей день.       Консервативное настроение в доме поддерживал и еще один человек. Учиха Мадара. Новость о том, что главным противником альянса стал небезызвестный шиноби, потрясла мир. Но, к сожалению, и на, казалось бы, всемогущих всегда находилась управа. Мадаре сохранили жизнь в его новой, хрупкой оболочке, а для пущей безопасности разработали более современную модель ограничителей чакры. Наказание смягчили лишь потому, что террористические акты производились им под воздействием техники Эдо Тэнсэй.       Ранее бесшумные шаги теперь звенели стальными браслетами на них. За эти несколько лет он уже успел привыкнуть к этому звону, но никогда не забывал о том, что он значит. Поражение. Мысли в его голове остались неизменными. Он желал единолично править этим миром, оставался жадным до власти и таким же непреклонным.       Его охватывал приступ истерического смеха, когда он размышлял о том, что зачинщика Четвертой Мировой войны шиноби и преступника S-класса, покусившегося на жизнь Каге, поселили под одной крышей с маленькой розоволосой девчушкой. Если посмотреть со стороны, то могло показаться, что старейшины Конохи обезумели от Цикуёми или чего-нибудь еще. Но это было именно той реальностью, в которой теперь существовали они все, причем довольно мирно, без склок и рукоприкладства.       Мадара «принял» Сакуру весьма скептично и настороженно, ведь не считал ее эталоном женщины. Насколько он знал, девушка являлась урожденной северянкой, в холодных землях, откуда мигрировали ее родители в Коноху. Как человек заинтересованный, он мог бы сказать, что северные народы отличались исполнительностью, уважением к старшим и традициям, терпеливостью, трудолюбием и выносливостью. Однако Сакура, взращенная в пылу амбиций Цунаде, переняла и упрямый, взрывной характер, что не могло не вызывать приступы раздражения.       В основном, в доме царила тишина. Саске, если не уходил на затяжные миссии, сутками пропадал в импровизированной библиотеке в отдаленном углу дома. Комната представляла из себя кладезь пожелтевших пергаментов на самых разных языках и шифрах, вручную сшитых листов и прочие бумажные находки с разных концов света. Освещения в ней не было вовсе, даже маленькой свечки или керосиновой лампы. Риннеган позволял ему видеть в кромешной тьме, что значительно облегчало жизнь. Сакура же вовсю занималась подготовкой перед открытием психиатрической клиники для детей, куда погрузилась с головой. Для посторонних они, возможно, являлись супругами лишь на бумаге, фикцией, однако в их отношениях ютилось куда больше понимания и гармонии, чем в этих любвеобильных парочках. Ложились спать они в одно и тоже время, в час ночи, когда Сакура возвращалась домой, а Саске больше не мог мириться с резью в глазах.       А Мадара… Никто не знал о его делах. Он так же, как и Саске, проводил все время за чтением свитков, только их содержание было немного иным. По большей части, это были засекреченные документы клана от периода, когда пост Хокаге занимал Хирузен. Мадара озадачился важностью восстановления хронологии в своей голове. Конечно же, получить доступ ко всем сведениям так и не удалось по той простой причине, что деревня пережила две крупнейшие атаки: Пейн и Четвертая мировая. Что-то утерялось или было сожжено. С большим трудом, но Саске удалось изъять всю информацию об Учиха. По большей части это произошло потому, что Цунаде, отошедшая от дел, все еще имела влияние в Совете и не могла проигнорировать просьбу своей ученицы. Сакура сделала это даже больше не для мужа, а из-за чувства справедливости. Подобные тайны должны хранить те, кто к ним причастен.       Все изменилось тогда, когда он впервые за все это время услышал скрежет фусумы*, а на его колени упали длинная тень и полоски света из освещенного коридора. Пальцы дрогнули и тут же бережно отложили бумаги на котацу**. С ее стороны было смелым решением — посетить его, когда Саске находился так далеко от дома, чтобы защитить ее. Хоть Мадара и не выказывал явных признаков агрессии в ее адрес, было неразумно тревожить его мирное одиночество.       Сакура сделала шаг вглубь комнаты и задвинула за собой сёдзи, чтобы не нарушать полумрак, царящий в комнате. Она чувствовала, как мужчина буквально ощетинился, заметив чужое присутствие. — Мне нужен совет, — девушка почти запнулась, когда из ее уст чуть не вырвалось «ваш». Мадара был определенно старше нее, однако это означало уважительное отношение, которого он ни капли не заслуживал. Не смотря на то, что она возвышалась над ним, превосходство все-таки принадлежало мужчине, восседающему на татами***. — И ты решила, — голос был груб и властен, где-то в грудине затерялся хрип от долгого безмолвия, — что лучше всего обратиться ко мне? — вопрос не требовал ответа. Мадара всего лишь по-своему насмехался над ней по наитию, почти не вкладывая неприязнь. — Вы имеете опыт в политике. И я хочу, чтобы это оставалось в секрете. — Похвально, девочка. Ты смогла меня заинтересовать. Хотя политика — это не совсем то слово, но, переходя на современный лад… Пожалуй, я действительно был связан с чем-то подобным. — И чего же ты хочешь? — на лице «гусиные лапки» стали чуть более отчетливыми, а глаза по-хитрому прищурились. В руках он перебирал браслет из деревянных бусин, основой для которых послужила дикая вишня. Когда-то давно он снял украшение с покойного брата и больше никогда с ним не расставался. — Мне предложили, — на секунду Сакура замялась, подбирая нужные слова. Она не хотела, чтобы ее тон отдавал тщеславием или горделивостью, — место в Совете.       Повисла еще более гнетущая тишина, отягощая минуты ожидания. Мадара скрупулезно обдумывал ее слова, шурша деревянным изделием. Немигающий взгляд уставился в противоположную стену. Но, к счастью девушки, мужчина все-таки оттаял и неверяще взглянул на нее. Она чувствовала, что он будто проверяет ее, не соврала ли. — И что ты ответила? — Мадара выглядел еще более требовательным и сосредоточенным, чем несколько минут назад. Казалось, ее ответ сейчас интересовал его больше, чем мертвый клан. — Сказала, что подумаю.       Он, наконец, опустил взгляд на свои колени и, будто что-то решил, вновь поднял голову. — Сядь, — слабым кивком головы он указал на место рядом с собой. Сакура послушно опустилась на колени рядом, ожидая, что же выдаст Мадара. — Нет смысла говорить об ответственности. Только… — криво ухмыльнувшись, он продолжил, — еще не было случая, когда Учиха приглашали в Совет. Сколько я себя помню, Сенджу всегда правили самостоятельно. Тобирама, этот ублюдок, бредил мыслью о нашем проклятии. А уже в ваше время случилась резня, — на этом моменте Сакура проглотила ком в горле, потупив взгляд. Пусть она и не переживала эти воспоминания, она знала, какой ношей это всегда являлось для Саске. До сих пор его детская травма сказывается на повседневной жизни. — Если бы это было не угодно, вряд ли бы мою кандидатуру начали рассматривать. К тому же, я больше ассоциируюсь с Госпожой Цунаде, чем с Учиха. — Хех, — короткий смешок вырвался из горла. — Будь сейчас другое время, и ты была моей женщиной, я бы без раздумий высек тебя за подобные мысли, — сначала в его словах прослеживалась толика юмора, однако к концу предложения сталь в голосе начала дребезжать, от чего Сакура еле заметно сжалась. — Гордись тем, что смогла прикоснуться к великому, — Мадара поднялся, теперь возвышаясь над девушкой как коршун над гнилью. — Даже учитывая все твои достижения и пользу для деревни, ты остаешься все такой же безродной девчонкой, — видя ее потупившийся взгляд, он продолжил, — Не пойми превратно. Я никогда не стремился к чистоте крови и искренне презираю идею инцестных связей Учиха, думаю, Саске тоже. Хотя, — усмешка, — можно подумать, у него есть выбор. На его месте я бы выбрал обычную женщину с крепким здоровьем. С тобой ему больше мороки.       Сакура не смела возражать. Она знала, что представители элитных кланов дорожили чистотой крови. И при живой семье, Саске вряд ли бы обратил внимание на ее скудную кандидатуру. Стойкость характера позволила ей сохранить нейтральное выражение лица и проглотить обиду. Мадара говорил верные вещи. Даже если он не принимал ее, как частичку клана, то надеялся хотя бы на то, что она будет соответствовать требованиям и держать голову ровно. — Что ты собираешься делать? — Ну, я буду заниматься тем же, что и Госпожа Цунаде. Оказывать содействие странам Союза в гуманитарной помощи, — она бы действительно хотела пролонгировать это благое дело, чтобы продолжить наследие наставницы. — Это слишком узко, — устремив свой взгляд на фиолетовую метку, он сощурился и поджал губы. В этой девице все прониклось духом Сенджу, слишком большая честь для безродной шавки. — Если собираешься заниматься лишь этим, то и со своего места справишься.       Признаться, формулировка звучала достаточно обидно. Будто она цепная псина, которая не может уйти дальше, чем на два метра от своей затхлой конуры. — Для начала изучи личность каждого из Совета, после постарайся завоевать их доверие. Как только укрепишь позиции, можешь начинать действовать. — Чтобы выполнить все, что вы сказали, мне потребуется несколько лет. Вряд ли они отнесутся ко мне серьезно с самого начала, — выдохнув, Сакура еще раз напомнила себе о самообладании. Нельзя показывать свое раздражение. В конце концов, она выходец из ничем не примечательного клана, в ней нет тех высоких лидерских качеств и задатков, чтобы занимать столь высокие должности. Однако в ней всегда теплится желание сделать все по-своему, поэтому часто приходится запихивать в глотку свою стеснительность и неуверенность. — А никто и не обещал тебе результат за короткий срок. Ты и без того не отличаешься терпеливостью, если с порога начнешь раздавать указания, то надолго там не задержишься. Цунаде, которую ты так почитаешь, терпят только из-за ее вклада в благополучие Конохи и незаменимые навыки, до которых ты явно еще не дотягиваешь. К тому же, она Сенджу, а их клан входит в семью основателей.       Сакура демонстративно отмолчалась, сминая губы. Противоречие кипело внутри, разрывая легкие и все, что под ними скопилось за долгие годы, прожитые в тени ее более выдающихся товарищей и наставников. Желание доказать всему миру, что она способна на большее, пестрило так же ярко, как ее запоминающиеся пряди волос, летящие следом за ней шелковым покрывалом, что служило наилучшим барьером от серости и пресловутого мнения о ней. Это было слишком очевидно, выжжено на широком лбу так же, как фиолетовая метка. Мадара это понимал. — Ни я, ни Саске не заслуживаем той доброты и преданности, с которыми ты относишься к нашему клану. Твое присутствие здесь ценится гораздо больше, чем ты можешь себе представить. Учиха всегда возвращают долги, наберись терпения.       Он властно коснулся ладонью ее макушки и слегка потрепал волосы, зарывая в них пальцы. Некий жест благословения и покровительства. Сакура понимала, что урвала крупный кусок пирога. В ее тени разверзлись врата ада, скрывая в себе двух людей, не знающих пощады и не ведающих страха.       Тогда в его груди поселился маленький огонек надежды. С новым веком к нему пришли новые силы. Теперь Мадаре хватит опыта и ума, чтобы удержаться на ногах, не склоняя головы.       В эту ночь она долго ворочалась на футоне****, рассматривая полумесяц луны сквозь ситцевую темно-синюю занавеску. Тонкие пальцы мягко гладили простынь перед собой, разглаживая мелкие складки. По ночам ей особенно не хватало мужского тепла и тяжести, с которой ее иногда с усилием прижимали к матрасу. Мысли о сладкой неге и приятной усталости отдались покалыванием в паху. Девушка прикусила губу. Долгая разлука с мужем всегда была пыткой, проверяя их отношения на прочность.       Сакура вдруг подумала о месте, которое сейчас называла домом. Здание было вновь отстроено в соответствии с традициями и канонами клана. Соблюсти удалось не все, но цвета, материалы она скрупулезно подбирала, чтобы создать ощущение того, что на выжженной земле — пепелище и среди груды обломков все еще хранилось наследие Учиха, к которому никогда не прикасался кто-либо из посторонних. А сколько всего она могла бы еще сделать, если бы находилась на государственной службе? Осталось еще множество вещей, по праву принадлежащих к достоянию Учиха. Этот клан больше никто не посмел бы назвать проклятым, ошибкой и позорным клеймом в истории Конохи.       Она будет той, кто принесет равновесие и тишину в жизнь мужа. Сакура решила, что обязательно сделает это ради Саске. Ради своей семьи.