Букет сирени в её руках

Она была всегда так рядом, так близко, что сразу становилось тепло. Юри. Такое красивое, чистое и милое имя. Каждый раз, произнося его, в животе Нацуки раскрывались крылья бабочек. Каждый раз, произнося её имя, Нацуки чувствовала настоящую эйфорию. Нацуки обожала в Юри всё до мелочей: начиная увлечениями, а заканчивая глупыми мечтами. Нацуки обожала, когда Юри крепко прижимала её к себе, боясь, что кто-то посягнёт на её сокровище. Нацуки обожала проводить своим носом по её белоснежной шее, вдыхая аромат сладко-терпких духов. Нацуки обожала, когда Юри кормила её кусочками торта с ложечки, а стоило только перепачкать рот, как фиолетоволосая стирала лишнее одним движением руки, вызывая тем самым красноту на щеках Нацу. Юри была такой идеальной: красивой, умной, правильной, спокойной, романтичной. Её стихи сводили Нацуки с ума, хотелось читать до покраснения глазных яблок. Нацу казалось, что таких прекрасных дам на земле больше нет и не будет. В принципе, оказалась права. С какой теплотой розоволосая вспоминала июльские вечера на берегу моря. Шагая босыми ногами по берегу, Нацуки ёжилась от холодной воды, которая касалась её щиколоток. Юри же наоборот, бегала, прыгала и брызгалась, словно ребёнок. Это вызывало улыбку на бледном личике Нацу. Нацуки любила Юри за её красивый цвет глаз. Она вечно собирала букеты сирени, протягивая их Юри, которая только краснела и улыбалась: так искренне и невинно. Девушки сидели в подъезде Юри, выпивая по баночке энергетика, которые так любила она. Нацуки же за компанию. Потом тихо заходили в её уютную квартирку и бежали в кровать, удобно устраиваясь, дабы им было комфортно смотреть сериалы на стареньком телевизоре. Неумело целоваться в школе, когда все ученики покинули стены здания — одно удовольствие. Сидеть на уроках за высокой Юри было чертовски неудобно, почему Нацуки вечно ворчала, умоляя фиолетоволосую пригнуться. Та слушалась и тихо смеялась. Нацуки любила Юри так, как никто другой. Юри любила Нацуки только так, как могла она. Она была так рядом, но глупый несчастный случай оторвала её от Нацуки, заставив страдать. После потери такого близкого и родного человека Нацу стала бояться и ненавидеть машины, которые отняли жизнь такой юной особы. Бам — и нет человека. Нет Юри — нет Нацуки. Даже сейчас, сидя за последней партой, Нацуки не может себе простить, что не была в тот день с ней, с её милой и доброй Юри, которая спешила в библиотеку. Нацуки сидит и корявым почерком пишет контрольную по математике. Вообще ничего на ум не приходит, кроме букета сирени в руках Юри. Даже на переменах она думает лишь о Юри: о её глазах, волосах, руках, милой улыбке. Сайори, которая только перевелась в их класс, всячески пыталась подружиться с Нацуки, но девушка игнорировала все её попытки, тем самым задевая чувства новенькой. О Юри хотелось думать всегда: на физике, на математике, во время пересказа, даже умудрялась во время ссор с отцом. Она могла думать о ней столетиями. Нацуки рыдала ночами в подушку, оставляя на ней мокрые следы, которых к утру уже не было видно. Нацуки стала больше пропадать в библиотеках, в которых могла спокойно проводить время за прочтением интересной книжки. Нацуки могла часами стоять над могилой погибшей девушки, вытирая слёзы чёрным платком, держа в руках две белые розы. У Нацуки не было сил жить без той, которая её так любила. У Нацуки не было желания просыпаться и понимать, что утро без Юри — не утро. Юри же смотрела на свою любимую с небес, желая ей только самого лучшего.