Сотри её из памяти.

Мария без капли стеснения стянула блузку, оставшись в белье цвета каберне совиньон, бесстыдно впиваясь в губы начальницы, попутно оставляя на них следы красной помады. Лаура стояла в раздумьях: углубить поцелуй было бы проявлением чувств, а отстранись она сейчас — будет жалеть всю жизнь. Плевать, это тот самый единственный шанс. — Мария, позвольте мне маленькую шалость. — еле отрываясь от поцелуя, чтобы захватить больше воздуха, говорила шатенка. — Я хочу подчинения. Абсолютного. — Так что же Вы стоите, госпожа Лукина? — вопрос, разумеется, был риторическим, но стоило Марии запнуться, чтобы продолжить говорить, руки обхватило что-то холодное, не оставляя никакой свободы движений. Мария и не заметила, когда в руках брюнетки появлялся ремень. — Мария, я предупредила. Вы готовы к любому исходу этой ночи? — Лаура Альбертовна, я готова чувствовать Ваши пальцы внутри, ко всему остальному я привыкну в процессе. — Хорошо, Мария Владимировна, — слегка выделив паузу, Лаура добавила, — Третьякова. Или всё же Баева? — разумеется, игра со стороны брюнетки. Или ревность? — Лаура, я готова стать хоть Лукиной, если на то твоя воля. — Мария таки приняла правила игры. Мол, хочешь играть — поиграем. — Я разве разрешила говорить? — ухмыльнувшись самой себе, Лаура продумывала план дальнейших действий. Толкнув Марию на кровать, Лаура отошла к изголовью, закрепив руки блондинки так, чтобы в случае необходимости Мария не смогла сделать ничего, что не понравилось бы Лукиной.  — Что ж, Мария, начнём, — закусив губу от наслаждения, сказала старшая Губы брюнетки припали к мягкой шее её подчинённой, закусывая кожу и оставляя там красные отметины, которые придётся замазывать огромным слоем косметики, чтобы люди в высшем обществе, в коем так часто мелькали обе, не замечали этакой странной «пометки». Отодвинув волосы, запах которых фактически сводил с ума, Лукина прошептала на ухо Марии: " Ты моя, больше ничья, поняла, Третьякова? Если ты того хочешь, то будешь ТОЛЬКО моей». Стон, сорвавшийся с уст блондинки, явно обозначал согласие. Отметив для себя, что стоны Марии — услада для ушей, Лукина решила во что бы то ни стало растянуть это удовольствие. Своё удовольствие. Стянув с Марии брюки, директор потянулась с заветному месту, отодвигая пальцами, которые, несомненно, и не такое вытворяли, края трусов. Очередной стон, очередное удовольствие — и Лукиной сносит крышу. Огонь, который зажёгся в глазах голубоглазой, даже слегка испугал Марию: всё-таки не каждый день видишь, как у человека темнеют зрачки от накатившего возбуждения. Лаура медлить не стала, войдя в блондинку сразу двумя пальцами, что вызвало громкий стон то ли боли, то ли удовольствия. Сейчас это не волновало ни одну, ни вторую. Главное — растянуть это удовольствие, наслаждаясь друг другом как можно дольше. Двигая двумя пальцами внутри коллеги, Лукина осознала, что этого ей будет мало. Ей всегда нравилось подчинение, но Мария — особый случай. Ей, с одной стороны, хотелось доставлять удовольствие нежностью, а с другой — в омуте ведь, как говорят, черти водятся. Добавив третий палец, услышав долгожданные стоны, обозначающие скорый конец, Лаура поняла, что настало самое время ослабить Марию, давая ей понять, что любая её ошибка сейчас — лишение долгожданного оргазма. Директор достала пальцы, что так долго доставляли удовольствие её коллеге, и тут же столкнулась с непонимающим взглядом. Казалось, из глаз Марии сейчас потекут слёзы. Её лишили сладкого конца, как ребёнка лишают конфеты. — Л-лаура, ч-что ты делаешь? — отдышавшись, всё-таки сказала Мария. — Хочешь продолжить? — Лаура была готова поклясться, что Мария сейчас заплачет, поэтому немедля стянула с неё нижние кружева, что так мешали наслаждаться блондинкой сполна. — Пора сушить. Что ж Вы, Мария, такая мокрая всего от трёх пальцев? Это Ваш финиш? — снова ухмылка, сводящая с ума любого телезрителя «Пацанок». — Лаура Альбертовна, я прошу Вас, верните пальцы, пожал..... — блондинка не успела даже фразу сказать, как Лаура перебила её, что очень не понравилось младшей. — Мария, здесь я решаю, что делать, помните? — улыбка брюнетки поползла вверх от понимания, что сейчас этот ангел принадлежит ей, дрожа от удовольствия. — Да, Лаура Альбертовна, я заметила. Брюнетка, которая уже достаточно насладилась нетерпением коллеги, решила продолжить, введя всего два пальца, чтобы услышать просьбы Марии об ещё одном. А может и не одном… Мария, понимая, что это её возможность заполучить желанный оргазм, не терялась, стараясь насаживаться на пальцы. Но этого было мало. Просить ли? — Лаура, добавь палец, пожалуйста, — еле выговаривая каждое слово, Марии всё же удалось сказать это, — пожалуйста, прошу тебя, Лау… Договорить Марии не дали два дополнительно введенных пальца, которые то доставляли удовольствие, то делали больно, вынуждая Марию стонать, срывая голос. Сладкий конец обеих не заставил себя долго ждать. И если для Марии нужно было потрудиться, то Лаура Альбертовна кончила от стонов блондинки. Станет ли эта роковая ночь последней для них?