Демон, потерявший свои крылья

       Тишина. Она медленно но больно начинает резать слух, заставляя мозг постепенно слетать с катушек. По крайне мере это было не больно. Прото неприятно и всё. Пустой взгляд смотрел на сверкающую в темноте луну. Она только что выбралась из-за туч и проскальзывала сквозь окно подвала. Красивое лицо. Тело покрытое сиреневыми пятнами. В глазах уже давно исчез отблеск жизни, наивности или надежды. Он не был полон отчаяния и боли. Просто был пустым, можно сказать безмятежным, но не спокойным. Послышался скрип двери, который посмел прервать тишину, как и раздумия юноши, но это было ненадолго, ведь взгляд вновь устремился на луну. Это в корне не понравилось вошедшему, поэтому он резко схватил за темно-каштановые волосы.        — Аластор, мой любимый сыночек, я надеюсь, что ты хорошо себя вёл, пока меня здесь не было, я верно говорю? — говорил низким тоном голоса мужчина, смотря в красивые золотые глаза, которые сейчас казались мертвыми, если бы дыхание, которое выдавала в мальчике жизнь. Его сильно бросили на пол, но он не издал никаких звуков, — Отвечай на вопрос!        Грубый голос отца, после которых всегда следовали ежедневные побои и сексуальное насилие, наплевав на нежелание ребёнка, который уже боялся сказать что-то против, ведь тот мог взять его более грубо. Правда и пустой взгляд ему никак не нравился.        Толчки. Они сильно заставляли болеть поясницу, как и всё тело. Хлюпанье. Когда внутри находиться не только семя отца, который безжалостно входит внутрь, но и собственная кровь. Позорные стоны. С ними начинаешь понимать насколько стал беспомощным, позволяя с собой делать эти зверства. Сильная рука отца. Она не знала над собственным дитя пощады, сильно ударяя по лицу или крепко держала маленькие руки до посинения. Лицо мужчины во всю наслаждалось его испуганным взглядом наполненный страхом, но и его мальчишка потерял, оставив безразличие. Это конечно не нравиться мужчине, из-за чего следов побоев становиться лишь больше. Впрочем, это уже давно прошло и тот давно уже не ребёнок, но неважно сколько пройдет лет или десятилетий это он будет помнить, как ночной вечный кошмар, который с первыми лучами солнца исчезает, как и мерзкие ночи с уходом отца.        Правда после него приходит она. Красивая женщина с милой улыбкой подходила к нему не спеша. Вот её маленький Аластор боялся и в то же время понимал лучше всех. Его мать. Хоть она и была психически больна, но не так сильно избивала его, не заставляла делать всякие извращенские вещи. Она заставляла его делать лишь одно. Всегда улыбаться. И он с радостью это сделает, чтобы его снова не избили, ведь вряд ли тогда сможет сдержать слёзы, которые готовы в любой момент скатиться с глаз.        Однако вопреки его опасениям, женщина, подойдя к нему, упала на колени и крепко обняла. Судя по дрожащим рукам и спине, она плакала. Мальчик не раз видел её такой, и не раз отвечал на объятия, положив голову на родное плечо. Но он не знал, действительно ли его мама сейчас улыбается или решила показать себя настоящую…        — Прости меня… Прости… — повторяла, как матру, она, поглаживая темно-каштановые волосы, которые были немного липкими.        На это Аластор ничего не ответил лишь мирно улыбнулся и прикрыл глаза. Он был не глуп и прекрасно понимал, что её отклонения пошли благодаря мужу, постоянным работам, поэтому старался не злить, не беспокоить своими вопросами, а искал их в книгах, которые были в библиотеке.        — Я люблю тебя, мама… — сказал сквозь сон мальчик, ведь это чувство родного тепла, которого бывает слишком мало было достаточно, чтобы он её не стал ненавидеть. Да и вовсе он не винил в своей плачевной судьбе никого…        — Я всегда любила тебя, Аластор… — говорила женщина уже в возрасте. Она лежала на полу с ножевыми ранениями, из которых лилось много крови. Напротив неё стоял юноша с окровавленным ножом. Он рыдал, издавая болезненные всхлипы, но улыбка так и не дрогнула на устах.        — Я тоже, матушка.

***

       Радио-Демон медленно отрыл глаза, а после пару минут смотрел в потолок, думая о сне, который ему только что приснился. Он был о прошлом, которое никак не может отпустить. Всего лишь два вечера, но только один из них положил конец его страданиям и страданиям матери.        — Странно… Обычно мне снились кошмары про отца… Но почти никогда не снилась матушка. — рассуждал демон вслух, — К чему бы это? И почему этот сон приснился именно сегодня?        Много вопросов и так мало ответов совершенно его не радовали. Однако этот сон оверлорд не считал кошмаром. Скорее это был печальный и трагичный сон, где он стал тем, кем является сейчас. Убийцей и духом мщения, хоть и не испытывает к своим врагам ненависти или ярости, что заполняет каждого главного героя в книгах, когда встречает заклятого врага. Лишь хладнокровие отражалось в их глазах, после чего те становились стеклянными.        Шумно вздохнув, Аластор принял сидячие положение и потрогал свою перебинтованную шею, которая за этот отрезок времени должна была уже зажить. Не почувствовав липкости от своей крови, он молча снял повязку и увидел, что рана действительно зажила отставив лишь маленький шрам, что был напоминанием о попытки его убить. Что ж их было много. Много шрамов от отца ещё при жизни сверкали на его теле. И большинства располагалось на спине, но благо в Аду раны и шрамы заживают с невероятной скоростью. Правда демон всегда будет помнить их местоположение, постоянно трогая спину, руки, шею и грудь.        — Ха… Из-за этого сна, меня теперь кроют сомнения на счёт этого дня, ведь обычно что-то да происходит после такого… Наверное я слишком себя накручиваю… Надо успокоиться, ведь это уже давно в прошлом, не так ли? А своим поведением лишь больше прибавлю Лотти поводов для беспокойств, верно? — сказал он, стоя напротив зеркала в пижаме, но после щелчка на нём оказался его привычный кровавый костюм.        — «Аластор… Спаси меня… Пожалуйста…» — пронеслось у него в голове голос блондинке, от чего сердце болезненно сжалось и он поспешил к ней, чтобы удостовериться, что просто сильно переживает за неё, но это было далеко не так.