Хребты безумия

«Чёрные птицы слетают с луны, Чёрные птицы — кошмарные сны»©

Эвермор, три дня назад.

      — Жан, мне не нравится, как на меня смотрит Натан. Его взгляд вызывает у меня нервную дрожь, — сказал Рико, прислонившись лбом к спине Моро.       Француз промолчал. Он понимал и разделял опасения Рико. Натан и Тэцудзи действительно вели себя странно. Даже для них.       Жан стоял возле открытого окна в их комнате и смотрел на горную гряду. Сумерки уже опустились, и горные хребты мрачными силуэтами возвышались над суетящимися людьми. Жан Моро и любил, и ненавидел горы одновременно. Величественная красота гор и высоких сосен, которые их покрывали, вызывала чувство восхищения. Но горы принесли ему столько боли… Как физической, так и моральной.       Физической от Натана, который оставил на его теле множество тонких шрамов в результате неудачных экспериментов. И подарил ему больные почки вследствие их же. Тот год, 10 лет назад, не прошел для него бесследно. Радует, что Жан хотя бы просто остался в живых. И смог продолжить играть в экси вместе с семьей.       Моральной от малодушного отца, который махнул на Жана рукой и позволил Натану издеваться над ребенком.       Иногда Жану казалось, что горные хребты, в которых располагался Эвермор, пропитаны безумием и сводят людей с ума. Иначе как объяснить жестокость Натана, который обрек своего сына на страдания? Или одержимость Кейли? Или нелепые, но такие жестокие идеи Тэцудзи, которому никто не перечил? Или бездушие и трусость его отца? Внезапно его взгляд зацепился за промелькнувший черный силуэт.       — Рико, кажется Герт вернулся.       Морияма поднял голову и посмотрел в окно. К ним летел ворон. Крупная птица легко залетела в окно и села Рико на плечо.       — Привет, Герти, давно тебя не было, — Жан погладил ворона по клюву.       Птица заклекотала и несколько раз взмахнула крыльями. Клекот Герта превратился в посвистывание, которому его научил Натаниэль.       — Эля здесь нет. И Кевина тоже. Они больше не живут в Эверморе, — сказал ворону Рико.       Герт громко каркнул, оттолкнулся от плеча Рико, царапнув его когтями, и вылетел в окно.       — Как думаешь, куда он? — спросил Рико француза.       — Не знаю, — немного отстраненно ответил Жан.       Рико взял Моро за руку и крепко сжал.       — Я не знаю, что на уме у Эля и моего брата, но скоро все закончится. Они не бросят нас здесь. Мы должны им верить.       Жан кивнул и сжал его руку в ответ.       — Будь осторожнее.

Настоящее время. Пальметто.

      Натаниэль скалился, Рене вжималась в спинку дивана. Обстановка в помещении постепенно накалялась.       — Что за хуйня? — недовольно спросил Сет.       — Встреча старых друзей, да, Натали? — с кривой улыбочкой ответил Нат.       Рене затрясла головой, будто не веря в происходящее. Прежде чем разгорелся скандал, Дэвид решил вмешаться.       — Веснински и Дэй, в мой кабинет, — приказал Ваймак.       Натаниэль перевел свой немигающий взгляд на Ваймака и смотрел на него так, будто впервые увидел.       — Живо, я сказал! — прикрикнул тренер.       Кевин молча положил руку на плечо парня и подтолкнул его к выходу. Напоследок он скривившись посмотрел на Рене. Как только парни зашли в кабинет, Ваймак закрыл дверь на ключ и обратился к Веснински.       — Что, блять, произошло? Откуда ты знаешь Рене?       — Не Рене. Натали Шилдс, — ответил Нат.       — Что ты о ней знаешь, тренер? — спросил Ваймака Кевин.       — Рене сбежала из дома, как только ей исполнилось 18 лет. Год она жила при церковном приходе, помогала больным и нищим, играла в благотворительных матчах по экси. На одном из таких матчей я её и приметил. Познакомился с ней, предложил стипендию и место в команде. Она долго думала, но в итоге согласилась. Рене набожная и доброжелательная. С её подачи мы половину выручки от билетов и продажи сувениров передаем на благотворительность. Неконфликтная, команда к ней иногда прислушивается. Рене часто гасит конфликты между Миньярдами и Сетом. В команде она четвертый год.       Натаниэль громко рассмеялся.       — Слышишь, Кевин, малышка Натали стала праведницей. Очень смешно.       Дэй фыркнул и скептически посмотрел на Ваймака.       — Верится с трудом, ты уж извини.       — Вы расскажете, что происходит или нет? — буркнул тренер.       Натаниэль какое-то время рассеянно проводил кончиками пальцев по своему животу и молчал.       — Эль… ты расскажешь или мне это сделать? — тихо спросил его Кевин.       Веснински тряхнул головой и начал рассказ.       — Журналистка Стефани Уокер была довольно близка с моей матерью и отцом. Она достаточно часто приезжала в Эвермор. Ты ведь знаешь, Дэвид, что все подробности обо мне знал только узкий круг лиц. Натан, Кейли, Тэцудзи, моя мать и парни. Так вот, такое положение вещей соблюдалось достаточно долго. До моих 15 лет. В то время Кейли как раз достигла нужного результата и была готова к внедрению ДНК. Они начали подготовку к эксперименту. И в это время в лабораториях появилась Стефани.       Натаниэль замолчал. Кевин, чувствуя, что Элю нужна поддержка, притянул парня к своей груди и крепко обнял его. Натаниэль благодарно сжал его руку и продолжил.       — Я всегда задавался вопросом почему Натан дает Стефани — простой журналистке — доступ к этим исследованиям, пока не услышал интересный разговор, — Натаниэль усмехнулся.       — Но причем здесь Рене? — спросил Ваймак.       — Ах Натали… — Нат презрительно скривился. — Это долгая история, которую лучше рассказывать в её присутствии. Зови своего голкипера, Дэвид.       Ваймак вышел. Кевин осторожно размял напряженные мышцы шеи Эля и поцеловал парня в висок. Натаниэль прикрыл глаза и сделал несколько глубоких вдохов, настраиваясь на разговор.       Дверь кабинета тренера распахнулась и внутрь зашел не только Ваймак с Натали, но еще и… Эндрю.       — Миньярд, тебя не приглашали, — бросил ему Кевин.       Голкипер бесстрастно посмотрел на Кевина и дернул уголком рта.       — Я не нуждаюсь в приглашении.       Он смотрел на Натаниэля, чье лицо вновь выражало враждебность по отношению к Рене. Веснински глубоко вдохнул, заполнив легкие запахами вошедших. Натали уже успокоилась и была собрана, хотя ее внешний вид говорил об обратном. От Эндрю же тянуло обеспокоенностью и легкой враждебностью, хотя весь его вид не позволял прочесть его эмоции.       — Успокойся, Эндрю. Твоей девушке никто ничего не сделает. Мы просто поговорим. Тренер будет присутствовать. Выйди, пожалуйста, — сказал Натаниэль.       Миньярд едва уловимо поморщился на последнем слове, однако, Нат это заметил.       — Я не его девушка, — тихо сказала Рене.       Веснински не обращал на нее внимание и смотрел только на Эндрю, ожидая от него ответа.       — Ладно, — наконец сказал Миньярд. — Я за дверью, Рене.       Дождавшись кивка девушки, он вышел.       — Что за дешевую драму ты тут устроила, Натали? — спросил ее Кевин.       — Я ничего не устраивала. Это не моя инициатива, — холодно ответила Натали, мгновенно преобразившись из испуганной кроткой девушки в спокойную стерву.       — Как была сучкой, так ею и осталась, — с ехидцей бросил Нат.        — А ты наконец-то отрастил яйца и свалил от папочки? — в том же тоне ответила ему Натали.       Тьма заволокла глаза Веснински, и он сделал шаг вперед.       — Еще слово о моем папочке, и я подниму тему о твоей мамочке. Настоящей.       Натали подняла руки вверх.       — Туше.       Ваймак громко хлопнул ладонью по столу, привлекая внимание троицы.       — Кто-нибудь уже начнет мне объяснять происходящее?       — Знакомься, Натали Шилдс — протеже Стефани Уокер, сотрудницы военного ведомства, которая живет под прикрытием обычной журналистки. Люди, подобные Уокер существуют только на бумаге, их реальная жизнь сокрыта тоннами лжи. Типичная военная разведка. Стефани курировала самые важные разработки Эвермора, которые были связаны с ВС США. Если бы ты задержался в Центре подольше, ты бы с ней скорее всего встретился.       Ваймак застыл и шокировано посмотрел на Рене.       — Натали немного старше, чем ты думаешь, Дэвид. Я с ней познакомился, когда Кейли уже внедрила то ДНК в мое тело. Мне вот-вот должно было стукнуть 16, а Натали было лет 20.       — 21, — тихо поправила его девушка.       — Стефани в первую очередь интересовала только твоя разработка, Дэвид. Жаль, что формула оказалась неустойчивой, успех которой не получается повторить. Видимо, это был проблеск кратковременной удачи, — сказал Натаниэль.       Ваймак мгновенно прочитал в словах парня намек и предупреждение.       — Может и хорошо, что так произошло. Кто знает какие могли быть последствия, верно? Я бы второй раз за этот проект точно не взялся. Задача была слишком сложной с непрограммируемым результатом.       В глазах Веснински мелькнуло одобрение. Дэвид молодец, быстро сориентировался в присутствии Натали.       — Проект Кейли не имел никакого военного значения, но Стефани все равно им заинтересовалась. Натан и Кейли не имели возражений и допускали Стеф к наблюдению за мной. А за Стеф хвостиком ходила Натали. Стефани действительно ее удочерила, когда Натали было 15 лет. Настоящие родители Натали были интересными личностями и… м-м-м… коллегами Стефани, земля им железобетоном. Но не будем о них. Натали с успехом окончила военную школу и по протекции своей приемной матери вступила в военное ведомство. Стефани готовила из нее преемницу. Натали очень яро интересовалась наукой и экспериментами, проходящими в Эверморе. Натану она нравилась. Он даже несколько раз позволял ей принимать участие в некоторых опытах. Тебе понравилось резать мое тело и наблюдать за черной кровью, Натали?       Девушка молчала. Дэвид настороженно смотрел на нее. Веснински прищурившись, не мигая смотрел на Натали и прислушивался к своим ощущениям.       — Клянусь богом, Шилдс, если ты сейчас не дашь правдоподобное объяснение, что ты делаешь под боком у Ваймака, я вспорю твое горло и отправлю тебя вслед за Кейли, — чеканя каждое слово, сказал Натаниэль.       Девушка какое-то время молчала, щелкая суставами пальцев, но в итоге ответила.       — Если ты помнишь, то я исчезла из Эвермора буквально через пару месяцев после твоего выхода из бокса. Я была немного наивной девочкой с верой в то, что наша работа идет на благо страны. Я окончила военную школу, где готовили солдат и разведчиков, все верно. Стефани меня взяла под свое крыло, и я думала, что буду вместе с ней курировать секретные разработки и участвовать в полевых испытаниях вооружения. Под нашим надзором был не только Эвермор. Впрочем, я не думала, что когда-либо покину пределы Штатов. Однако, в один далеко не прекрасный день меня отправили с миссией в одну из африканских стран, где находится… Не важно. Меня заставили участвовать в… Блять, то, что происходит в Эверморе — детский сад по сравнению с тем, что я увидела там. Меня учили относиться ко всему с хладнокровием, без эмоций. Но я не могла так больше. Я ушла от Стеф и ВС США сразу, как только вернулась из Мали. Это было два года назад. Меня не хотели отпускать, но я быстро перестала быть им полезной, так как опустила руки и абсолютно не хотела работать. Благодаря Стефани я смогла уйти. Мне дали новую личность и документы, имя я сменила, а фамилию в документах поставили Стеф. Все равно у меня теперь новые данные и новая история. Я теперь под подпиской о неразглашении. За мной всегда будут присматривать, но я начала новую жизнь.       Натаниэль переглянулся с Кевином. Девушка была спокойна, не выражала ни страха, ни беспокойства, лишь глубоко спрятанное внутри сожаление.       — Почему именно Ваймак и Пальметто? — спросил ее Кевин.       — Хочешь верь или не верь, но это и правда случайность. Личность Рене Уокер — верующая христианка. Я не стала ничего менять в легенде и решила следовать ей. Уехала в отдаленную церковь, помогала там монахам, прихожанам, занималась благотворительностью. На одном из благотворительных матчей меня и заметил Ваймак. Конечно, я знала, кто он. Я долго думала принимать ли его предложение о стипендии и команде, но в итоге решилась и согласилась. Кстати, спасибо Жану за то, что научил меня играть в экси.       Натали обернулась к Ваймаку и сказала:       — В тот год, пока Натаниэль был в боксе, парни учили меня играть в экси. Мы со Стефани приезжали в Эвермор раз в месяц минимум на неделю. Большую часть времени я болталась без дела. Однажды ради интереса я заглянула на корт. Кевин тренировался там как сумасшедший и ни на что не обращал внимания. А Жан и Рико занимались с другими детьми. От скуки я попросила парней научить меня играть. Жан объяснил правила, показал несколько упражнений. По утрам вместо пробежки я приходила к ним на корт и занималась там. Потом во время тренировок Жан ставил меня на ворота, а дети забивали голы. В целом, было весело. Через пару месяцев за счет хорошей физической подготовки у меня стало неплохо получаться.       Натаниэль скептически смотрел на девушку и хотел было что-то сказать, но его опередил Кевин.       — Слабо верится, но допустим. Для тебя было нормально резать Натаниэля, но кого-то другого вдруг стало неправильным и грязным? Где проходит граница твоих двойных стандартов, Натали? Не расскажешь?       — Я не буду рассказывать подробности об увиденном. Прости, Нат, но я видела вещи страшнее тех, которые делали с тобой. Я не буду врать, что сильно раскаиваюсь в своих поступках, совершенных в Эверморе. Нет. Ты ведь быстро регенерируешь, так что ущерб получал минимальный. Но я сильно раскаиваюсь в том, что мне приходилось делать в Мали. И именно это заставило меня изменить некоторые свои взгляды.       Натаниэль начал тихонько смеяться. Постепенно его смех нарастал и нарастал, превращаясь в настоящую истерику. Он с такой силой сжал руки в кулаки, что острые ногти прорвали ткань перчаток и впились в кожу, распарывая ее. Черные капли крови упали на пол кабинета.       — Я получал минимальный ущерб. Минимальный. Слышишь, Кевин, минимальный.       Он резко схватил Натали за горло и сжал его, оставляя кровавые бороздки от ногтей на ее коже. Тень прорывалась в его сознание и упивалась гневом. Кевин бросился к Натаниэлю и с силой оттащил его от хрипящей девушки. Он крепко сжал парня в объятиях, заставив его уткнуться носом в шею.       — Ну ты и сука. Разве ты не знаешь, что с 10 лет Натан, Кейли и Тэцудзи использовали его как игрушку? Порезы, отрезание кусков мяса, ожоги, испытание множества ядов, микроорганизмов и черт его знает чего еще. Ты думаешь, ему не было больно? Ты думаешь, он не страдал? Ты думаешь, что он ничего не чувствует? Блять, да он несколько раз пытался покончить с собой, чтобы прекратить все это! Он вспарывал свои вены, но они, блять, зарастали обратно, — закричал на нее Кевин.       — Я не знала, — испуганно прохрипела Натали. — Я не вдавалась в подробности того, что с ним было до внедрения той ДНК. Мне сказали, что его тело регенерирует в результате кратковременного успеха от одной сыворотки, которую пока не могут восстановить. И когда Натан позволил нанести мне тот надрез и увидеть, как быстро затягивается рана, Натаниэль даже не вздрогнул. Я посчитала, что у него высокий болевой порог вследствие внедренной ДНК. Стеф не давала мне никакой информации о прошлых экспериментах, меня только-только допустили до грифа секретно.       Натаниэль дрожал в объятиях Кевина и бился в тихой истерике. Он ногтями вспарывал рукава лонгслива, обнажая почерневшие руки, добираясь до вен и оставляя на них длинные борозды. Все то, что произошло с ним за эти годы, разом нахлынуло на него, и Натаниэль потерялся внутри своего воспаленного разума. Кевин схватил парня за руки и прижал его ладони к своей груди, крепко зафиксировав, не давая вредить себе.       — Он не дергался, потому что за многие годы научился молча терпеть любую боль. Это не значит, что ему не больно, и он ничего не чувствует. Выйди, просто выйди, блять, отсюда, пока я тебя не прикончил. Лицемерная дрянь!              — Я не знала, — Натали задрожала и заплакала.       — Ваймак, выведи ее отсюда! Прошу тебя, — прорычал Кевин.       Дэвид молча подхватил девушку за локоть и вывел за дверь. Кевин осторожно приподнял Эля за подбородок и посмотрел в глаза, полные черных слез. Он ласково поцеловал его в нос и стал стирать слезы с его щек большими пальцами.       — Послушай меня, сhеri. Все закончилось. Мы больше не в Эверморе. Ты спас нас, слышишь? Тебя больше никто и никогда не тронет. Совсем скоро Натан и Тэцудзи умрут, Эвермор перестанет существовать. Вернись ко мне, пожалуйста.       Натаниэль вновь уткнулся в его шею, ощущая под губами бешено бьющуюся жилку пульса.       — Откуда ты знал, что я пытался покончить с собой? — тихо спросил он через некоторое время.       — Я тогда видел остаточные полосы на твоих руках, которые потом быстро исчезли. И все понял. Ты плохо умеешь скрывать свои чувства и эмоции, любовь моя. Знаешь, в те разы я малодушно порадовался тому, что ты не сможешь ничего с собой сделать. Потому что я не хочу жить без тебя.       Натаниэль глубоко вдохнул запах кожи Кевина и провел губами по его шее. Дэй крепко обнял его, забираясь горячими руками под кофту и поглаживая спину.       — Сколько тебе понадобится времени чтобы успокоиться? — спросил Кевин.       — Не знаю. Натали пробудила во мне все воспоминания начиная с первого дня, когда я оказался в лаборатории отца. Так больно, Кевин. Почему так больно? — пробормотал он.       — Тш-ш-ш, скоро все пройдет. Постепенно все забудется. Сотрется из твоей памяти. Я заменю все плохие воспоминания только хорошими.       С этими словами он осторожно поцеловал Натаниэля. Сначала едва касаясь губами, потом все сильнее, вторгаясь в приоткрытый рот языком. Эль упивался поцелуем и постепенно расслаблялся. Наконец оторвавшись от губ Кевина, Нат прошептал:       — Люблю тебя.       — Я знаю, — ответил Кев и чмокнул его в макушку.       Он снял свою рубашку и достал из кармана своих брюк длинные черные перчатки.       — Я как чувствовал, что они могут пригодиться. Твоя одежда испорчена. Надевай мою рубашку и перчатки. А я возьму толстовку Дэвида и поедем домой.       Кевин стащил с Натаниэля лонгслив и закутал его в свою рубашку, которая на нем казалась просто огромной, но скрывала его тело. Натаниэль уже более-менее взял себя в руки и вернул свой цвет глаз.       — Можно мы просто немного покатаемся сначала? А потом домой, — спросил он Кевина.       — Конечно. Поехали, моя любовь.

***

      Когда Ваймак вывел заплаканную Рене, Эндрю напрягся. Он сразу подметил бороздки на ее шее. Миньярд слышал громкие голоса из кабинета Ваймака, но не думал, что все зашло так далеко. Эндрю рванул было в сторону кабинета, но Рене удержала его за локоть.       — Нет, Эндрю. Все хорошо.       — Какого хуя, Рене? — спросил он, стряхивая с себя ее руку и борясь с желанием поежиться от прикосновения.       — Я заслужила это, — тихо ответила Рене и тут же обратилась к Ваймаку: — Дэвид, пожалуйста, мне нужно поговорить с Натом.       Уокер опять начала всхлипывать.       — Сегодня было сказано достаточно, Рене. Вам всем нужно остыть. А мне еще и переварить все услышанное, — ответил ей Ваймак.       Дэвид устало потер переносицу. То, что он узнал сегодня, просто выбило его из колеи.       — Эндрю, отвези ее общежитие. И умоляю не лезь в их разборки с Веснински, — попросил он Миньярда.       В этот момент открылась дверь кабинета, и из нее вышел Кевин, который довольно враждебно посмотрел на окружающих. Он был в толстовке с эмблемой Лисов, которая явно принадлежала тренеру. Цепляясь за его руку, шел Натаниэль, одетый в огромную рубашку Дэя. Его глаза и губы были припухшими, а вид изможденным, как после долгой истерики. Эндрю еще больше захотелось понять, что же там произошло.       — Тренер, толстовку верну на тренировке, — на ходу сказал Кевин и повел своего парня к выходу.       — Ага, — буркнул Ваймак и обратился к своим голкиперам, — валите в общагу, тренировка завтра в 5, без опозданий. До этого времени меня ни для кого нет.       Тренер ушел, и Рене с Эндрю остались одни.       — Ты объяснишь, что происходит? — спросил девушку Миньярд.       Рене постепенно успокоилась и ответила парню:       — Не могу, Эндрю. Скажу лишь, что мое прошлое и прошлое Натаниэля пересекалось некоторым образом. И кажется я тогда совершила большую ошибку, но поняла это только сейчас. Мы с ним сами разберемся. Правда. Не лезь во все это, Эндрю.       Миньярд внимательно посмотрел на девушку. Рене Уокер была одной из тех немногих, кого он допускал в свою жизнь чуть дальше внешнего фасада. Иногда ему казалось, что девушка видела его насквозь. Всех его демонов. И понимала возможные причины их появления. Когда Эндрю был под таблетками, кроме Ваймака и Бетси, только Уокер понимала, что жуткий коктейль из агрессии, веселья и апатии — это не он. И сейчас, когда Эндрю наконец слез с таблеток и казался безэмоциональным, Рене читала его как открытую книгу.       Эндрю знал, что у Рене было явно темное прошлое и милая девочка-христианка — это не она. Возможно, лишь одна из ее граней, но не более. Эндрю уважал и принимал чужие тайны, но только если они не были опасны для него и его семьи. С Рене они поставили все точки над i еще два года назад, когда Эндрю поступил в Пальметто. Миньярд был уверен, что Уокер не рассказала ему правду, однако она смогла убедить его, что Рене здесь начинает новую жизнь, и ее прошлое не представляет опасности для других.       — Рене, — растягивая гласные произнес Эндрю, — ты уверяла, что твое прошлое не заденет никого. Ты мне солгала?       — Натаниэль не представляет угрозы. Ни мне, ни тебе, ни твоим братьям, ни команде, — ответила Уокер.       — Я так не думаю.       Рене страдальчески посмотрела в потолок. Если Миньярд уперся, то переубедить его будет сложно.       — Эндрю, я правда не советую тебе лезть во все это. Но я знаю, что ты меня не послушаешь.       Миньярд промолчал. В таком же молчании они вернулись в общежитие. Уокер вновь напустила на себя безмятежный вид и удалилась в комнату девчонок, Эндрю же пошел к себе.       В блоке Ники и Аарон шумно играли в приставку, развалившись на новом диване.       — Эй, Эндрю, я купил тебе мороженое. В морозилке лежит, — не отрываясь от игры, крикнул ему Ники.       Миньярд кивнул ему и прошел мимо. Аарон на присутствие Эндрю не отреагировал никак. Взяв из морозилки шоколадное мороженое, купленное для него Ники, Эндрю поднялся на крышу. Замок он взломал еще на первом курсе и сделал крышу Лисьей башни своим убежищем. Местом, где можно было выплеснуть накопленные эмоции. Ведь обдуваемый всеми ветрами бетон и звездное небо никогда не осудят и всегда примут то, что Эндрю выпускал из осколков своей искалеченной души.       Сев на крышу, парень поджег сигарету, сделал глубокую затяжку и зачерпнул первую ложку мороженого. По совету Бетси он раскладывал свои мысли и эмоции по полочкам, чтобы лучше разобраться в том, что его так гнетет. Он начал раскладывать ситуацию с Рене, но совершенно не к месту подумал о своем брате.       Отношения между близнецами Миньярд были натянутыми до невозможности. Их кузен Ники всеми силами пытался примирить братьев, но у него не получалось. Эндрю не понимал, почему Аарон готов ценить кого угодно, но только не тех, кто регулярно вытаскивал его из дерьма. Аарон в свою очередь не понимал мотивы поступков Эндрю, не понимал причин жестокости и винил его во всех своих бедах. Их первые разногласия начались в доме Лютера, практически сразу после приезда Эндрю.

6 лет назад. Дом Лютера Хэммика.

      Оказавшись в доме своего дяди, Эндрю быстро понял, что за красивым фасадом благочестивой семьи скрываются прогнившие балки из лицемерия и жестокости.       Пастор Лютер Хэммик и его жена Мария были прекрасной и добропорядочной парой. Они воспитывали двух мальчиков — родного сына и племянника. И как только выяснилось, что у их племянника был брат-близнец, о существовании которого они не знали, пастор сразу взял опеку над несчастным мальчиком с тяжелой судьбой.       Омерзительно сладкая картинка, за обложкой которой скрывались типичные жестокие ублюдки, прикрывающиеся верой и не гнушавшиеся поднимать руку на детей и всячески принижать их. Просто образчики лицемерия и двойных стандартов.       Все дети в доме должны были придерживаться строгих правил, установленных Лютером. Свод правил дома Хэммика: — утренние и вечерние молитвы обязательны и проводятся в присутствии Лютера. — все приемы пищи только в кругу семьи. — обязательное посещение вечерней службы в церкви. — запрет на яркую одежду, окрашивание волос и прочее. — запрет на художественную литературу. Дозволялись только учебники и религиозные тексты. — запрет на любую музыку, кроме церковной. — просмотр телевизора строго регламентировался по времени и по каналам.       В семье у мальчиков были обязанности по домашнему хозяйству и по работе в церковном приходе. Свободного времени от учебы, домашних дел и церкви практически не оставалось.       При абсолютно одинаковом воспитании Ники и Аарон выросли очень разными. Когда в «семью» пришел Эндрю Ники только-только стукнуло 17 лет. Внешне парень был копией своей матери — черноволосый, кудрявый, смуглый, с карими глазами и широченной улыбкой. Он отчаянно тянулся к живому общению, было видно, что парню безумно хочется свободы. Когда родителей не было рядом, он быстро оттаивал и болтал без умолку, улыбаясь и шутя. Но как только рядом появлялся отец, Ники превращался в забитого щенка, который от страха не смел поднимать глаза. Ники безумно боялся Лютера и не смел ему перечить.       Причины такого страха Эндрю узнал много позже, накануне отъезда кузена в Германию на обучение по обмену.       Аарон тоже никогда не перечил Лютеру, но совершенно по другой причине. Для Лютера Аарон был грязным пятном на его сияющей репутации — сын сестры-наркоманки, которая пропала много лет назад, бросив детей. Лютер видел в Аароне не обычного мальчишку, а свою сестру и с самых ранних лет психологически давил на ребенка. Он всегда подчеркивал, что рано или поздно кровь дурной матери возобладает, и мальчик покатится по наклонной. На людях Лютер баловал Аарона и относился с «любовью», в стенах дома всячески подчеркивал, что он им чужой.       Мальчик с детства всеми силами пытался доказать никчемному пастору, что он хороший. И делал все для того чтобы заслужить от Лютера доброе слово — следовал его правилам, молился в церкви, не перечил.       Первое время, когда Эндрю еще не разобрался в характерах брата и кузена, он думал, что его брат действительно искренне почитает Лютера и абсолютно не понимал почему. Но совсем скоро до него дошло, что Аароном движет совсем другое. Его близнец, которого с самого детства отождествляли с никчемной матерью и отделяли от семьи, просто хотел, чтобы его любили. Он хотел быть значимым. Хотел семью, которая у него была и ее не было одновременно.       Именно поэтому он так тянулся к обретенному близнецу. К сожалению, Эндрю не смог сразу принять брата. После двенадцати приемных семей эта не воспринималась ничем иным как очередной тюрьмой. Ему нужно было время. Освоиться в доме, присмотреться к братьям и новым «родителям». Аарон этого не понимал. Он его не слышал или не хотел слышать. Не давал брату хоть немного привыкнуть к новым реалиям.       Эндрю ненавидел прикосновения. Каждое касание вызывало фантомные ощущение чужих жадных рук и вызывало отвратительные воспоминания. Тактильный Аарон на дистанцию, которую держал брат, реагировал обидой.       Эндрю не любил бросать слова на ветер и был в основном молчалив. Аарон воспринимал эту черту характера брата как нежелание общаться и опять-таки реагировал обидой.       Эндрю злился на брата за его неумение слушать, за непонимание его границ и за пустые обещания. Аарон злился на брата за его холодность и грубость.       Им было 14. По-разному сломанные подростки, которые не могли и не хотели понять друг друга.       И эту ситуацию усугублял Лютер. Хэммик раньше часто поднимал руку на сына и племянника. С приездом Эндрю эта «семейная идиллия» закончилась. Сколько бы не ломали Миньярда, он выживал на зло остальным. Как только он подрос и смог физически давать отпор, Эндрю начал сопротивляться. Единственное жизненное правило, которое он усвоил — жестокостью отвечают на жестокость. Он так поступил с Дрейком и его ебучим дружком, о котором в полицейском протоколе не было ни слова. Он не жалел о том, что попал в колонию. Он жалел лишь о том, что не убил «любимого старшего брата».       Как только Лютер в первый раз поднял на него руку, Эндрю мгновенно дал отпор. Хэммик, не ожидавший подобного, отступил. На какое-то время Лютер притих. Не трогал даже родного сына и Аарона. Несколько месяцев прошло довольно тихо.       Эндрю ходил на обязательные сеансы к психотерапевту, которые обязан был посещать по условиям условно-досрочного освобождения. Ходил в новую школу, понемногу привыкал к ней. Там он вступил в школьную команду по экси — его уговорили братья, которые уже год играли на позиции защитников. Эндрю согласился играть, но исключительно в качестве голкипера — только так он мог избежать нежелательного физического контакта. Тренер команды довольно быстро согласился — на отборочных для вратарей Эндрю показал очень хорошую реакцию, у него неплохо получалось ловить мячи.       Новая школа, домашние обязанности и притирка с братьями не вызывали у Эндрю настолько сильного отторжения, как вынужденная религиозность. Эндрю никогда не верил в бога. Если бы он существовал, он ни за что не допустил бы тех событий, которые разрушили маленького Эндрю. Читать молитвы и наблюдать за лживым и лицемерным Лютером, который на людях играл роль агнца божьего, претило Эндрю. Парень часто отказывался делать то, что ему не нравилось, чем вызывал недовольство пастора.       Очередной ужин в «семейном» кругу проходил как обычно.       — Благослови, Господи Боже, нас и эти дары, которые по благости Твоей вкушать будем, и даруй, чтобы все люди имели хлеб насущный. Просим Тебя через Христа, Господа нашего. Аминь, — громко и нараспев читал молитву Лютер.       Остальные члены семьи повторяли за ним. Все, кроме Эндрю. Подросток сидел, опустив руки на колени, и с презрением наблюдал за главой семейства Хэммик.       — Эндрю, не нужно его опять злить. Пожалуйста, — едва шевеля губами шепнул Аарон.       — Я ненавижу это слово. Не произноси его, — бросил ему брат в ответ.       Аарон закусил губу и промолчал. Он не понимал брата. Ни его слов, ни его поступков. Они жили вместе уже несколько месяцев, но пока так и не смогли по-настоящему сблизиться.       — Эндрю, ты в очередной раз проявляешь непослушание, — обратился Лютер к племяннику.       — Ага, — безэмоционально ответил парень.       — В моем доме живут по моим правилам, молодой человек, — сказал пастор Хэммик.       — Это по каким? — зло усмехнулся Эндрю. — Лицемерное прославление господа и нарушение всех его заповедей? А как же «возлюби ближнего твоего, как самого себя, делай ему всякое, какое можешь, добро, как себе самому, не делай и не желай ему никакого зла, как не желаешь зла себе самому»? Во славу этой заповеди ты гнобишь родного сына и племянника? Ну так убери меня из своего дома, Лютер. А, ой, ты этого не сделаешь, ведь так боишься осуждения от своих прихожан.       Лютер медленно отложил вилку и нож и бросил на Эндрю взгляд, не предвещающий ничего хорошего.       — Выйди из-за стола и иди в свою комнату. Жди своего наказания там.       Эндрю зло ухмыльнулся и, опрокинув стул, выскочил из-за стола. Громко хлопнув дверью своей комнаты, он сел на кровать. Как ему все это надоело. Блядская жизнь с блядскими правилами и очередными моральными уродами. Он закатал рукава толстовки и рассеянно проводил кончиками пальцев по предплечьям, замотанным широкими, эластичными бинтами. Эндрю чувствовал зудящее желание размотать эти бинты и вновь закрыться в ванной. Не успел он до конца оформить свои мысли, как в комнату вошел Лютер, закрывая за собой дверь на замок.       Мужчина не спеша надвигался на подростка, сжимая в руках длинную толстую веревку.       — Иногда ты слишком беспечен, Эндрю. Конечно, ты ничего не рассказываешь психотерапевту, назначенному судом, а при мне ведешь себя осторожно, но тебе попался очень внимательный специалист. Ты не любишь прикосновения, да? Интересно, почему? Мистер Морган сделал одно интересное предположение на этот счет.       Эндрю напрягся, а Лютер с невиданной для него прытью бросился вперед и крепко схватил вырывающегося подростка. Он крепко прижал его тело к себе, вызывая у парня кратковременный ступор, что помогло Лютеру заломить его руки за спину и крепко связать их.       — Как думаешь, получится тебя укротить? — мерзко ухмыляясь, прошептал Лютер ему на ухо.       — Пошел нахуй, — просипел Эндрю, стараясь вырваться из хватки и медленно погружаясь в пучину мерзких кошмаров, подбрасываемых его разумом.       Лютер рассмеялся. Щелкнула молния, звякнула пряжка ремня.

Настоящее время. Пальметто.

      В попытках отогнать непрошенные воспоминания Эндрю глубоко, практически до фильтра, затянулся очередной сигаретой. Горький, едкий дым заполнил легкие до боли. Эндрю откинулся на спину и долго смотрел на вечернее небо, на котором постепенно загорались звезды. Позабытое мороженое растаяло и растеклось липкой жижей по поверхности крыши.       Выбросив окурок, Миньярд вернулся к тому, зачем вообще пришел на крышу — к анализу ситуации с Рене, а точнее к Натаниэлю и Кевину, на которых он был сосредоточен вот уже несколько недель.       Первое.       Натаниэль Веснински и Кевин Дэй, появившиеся из ниоткуда, очень хорошо знали Ваймака. Причем Натаниэль относился к тренеру холодно и неприязненно, а Ваймак в свою очередь бросал на парня взгляды полные сожаления. Что между ними произошло?       Второе.       Как только Эндрю узнал фамилию Натаниэля, он пробил всю возможную информацию, находящуюся в открытом доступе. О Натаниэле не было ничего. Но вот о Натане Веснински — ученом-вирусологе, который возглавлял Центр Эвермор были десятки статей. Голкиперу стало очевидно, что парни вместе росли в Эверморе. И вопрос об игроке Веснински тоже отпал — Нат явно начинал играть вместе с Кевином и продолжал все эти годы. Но… почему о Натаниэле нет никакой информации? Как будто его не существует. Нет вузов, в чьих списках он бы числился до Пальметто. На игры парень тоже не выезжал никогда. На светских раутах и конференциях, где всегда был его отец, он отсутствовал. Если о Кевине и Рико, которые росли абсолютно также, была масса информации, и парни выезжали за стены Эвермора, то Натаниэль был человеком-невидимкой.       Третье.       Кевин и Натаниэль были парой. И совершенно не стеснялись афишировать свои отношения. Они понимали друг друга с полуслова. Кевин был более спокойным и ответственным и вел в их отношениях. Натаниэль, взрывной и взбалмошный, всегда прислушивался к нему. Они крутились друг вокруг друга, как солнце и луна.       Хотел бы Эндрю сказать, что это выглядело слащаво и наигранно, но нет. Это было бы ложью, а Эндрю не лгал. В первую очередь не лгал самому себе. Это то, чему он совсем недавно научился благодаря Бетси — признавать и принимать свои мысли и эмоции. Поэтому если отстраниться от странностей парней, то Эндрю было приятно за ними наблюдать. Возможно, Миньярд даже немного завидовал тому, что кто-то способен на такие чувства, в отличие от самого Эндрю, который давно не верил в появление чего-то подобного в его жизни.       Четвертое.       Дэй и Веснински что-то скрывали. Особенно Натаниэль.       Сначала Миньярд думал, что под перчатками парень прячет изуродованные руки. Эндрю уже видел мельком его спину в шрамах и посчитал, что шрамы есть и на руках, и парень их стесняется. Натаниэль всегда ходил в одежде, скрывающей его тело, и голкипер уверился в своей теории.       До тех пор, пока неделю назад парни не переехали в его комнату. Дома Нат предпочитал ходить в свободных футболках и шортах. И, конечно же, в перчатках до локтя. Перед сном он спокойно снимал футболку, оголяя обезображенный торс, ни капельки не комплексуя из-за этого. Но даже на ночь он не снимал перчатки. Что не так с его руками? И откуда столько шрамов на его теле?       Но не только пристрастие к перчаткам смущало Эндрю. Поведение Натаниэля было странным. Иногда, когда парень сильно задумывался, он практически переставал моргать. В темноте голубые радужки его глаз становились чуть ярче. Это было практически незаметно, но Миньярд, который все свое внимание уделял новым игрокам Лисов, все подмечал. Еще Натаниэль часто глубоко втягивал воздух, как бы принюхиваясь, от чего его нос чуть подергивался, как у кролика.       Кевин не обращал никакого внимания на странности своего парня. Он действовал на автомате, не задумываясь. Если Нат долго смотрел в одну точку, Дэй переключал его внимание. Если Нат глубоко втягивал воздух, Кевин тотчас подходил ближе и прижимал его к себе на несколько мгновений. Кевин регулярно поправлял сползающие с локтей перчатки, следил за тем, чтобы руки Натаниэля были всегда прикрыты.       Все это было настолько для него привычным, что ни Кевин, ни Натаниэль не акцентировали на этом внимание. Но Эндрю все подмечал.       Пятое.       Натаниэль иногда вел себя так, как будто абсолютно не привык к окружающему миру. И жутко сорил деньгами. Интересно, откуда такие финансы?       Во-первых, он купил очень дорогую тачку.       Во-вторых, когда парни въехали, они посоветовались между собой и предложили новым соседям сделать небольшой ремонт во всем блоке, а не только в комнате Эндрю. Ники отнесся к этому предложению с энтузиазмом, а обоим Миньярдам было все равно. Так как Аарон не хотел контактировать с Веснински и Дэем, а допускать Ники с его безумными идеями к ремонту было чревато, все организационные вопросы на себя взял Эндрю. Уже через три дня блок сиял свежим ремонтом, новой мебелью и техникой. Комнаты были оформлены в серых и зеленых тонах. Свежо, но не ярко. Новая плазма и приставка стояли в гостиной, на кухне появилась небольшая посудомоечная машина, новая кофеварка и мини-печка. Вся мебель была одного дизайна. Без вычурности, просто, но максимально удобно и мягко. И все за счет Веснински.       Эндрю казалось, что Натаниэль никогда раньше не имел свободы, потому что парень вел себя как ребенок, дорвавшийся до сладкого. Он закупил немыслимое количество вещей — свои странные кофты с рукавами-перчатками, такие же странные комбинезоны, яркие футболки от которых у Миньярда рябило в глазах, огромное количество ремней, цепочек, браслетов.       Узнав, что Эндрю любит мороженое, Натаниэль купил с десяток разных вкусов, притащил их голкиперу и дегустировал лакомство вместе с ним. Правда, ему ничего не понравилось, кроме мороженого с мятным вкусом. А Эндрю до сих пор не понимал, зачем он согласился на это.       Узнав, что Ники любит плести фенечки, Натаниэль весь вечер сидел рядом с ним и с восторгом учился делать эти идиотские браслеты, которые потом нацепил на руку Кевина. Дэй, кстати, лишь улыбался, глядя на парня и во всем ему потворствовал.       Резюмируя, Эндрю твердо был уверен, что парни скрывают нечто важное, а ситуация с Рене еще сильнее насторожила Миньярда.

***

      Этой ночью Кевин Дэй практически не спал. Темень за окном постепенно серела, а он все прижимал к себе вздрагивающего Натаниэля, который совсем недавно смог забыться беспокойным сном и теперь метался, хватаясь за Кевина.       Запутавшись пальцами в его кудрях и прижавшись губами к его макушке, Дэй вспоминал об Эверморе, о мертвой матери и неожиданно появившемся в его жизни отце.       Натали своими неосторожными словами вытащила на поверхность самые тяжелые мысли. И не только у Натаниэля, который вжимался в Кевина во сне.       Правду говорят, что ради любимых мы меняемся. Кевин Дэй кардинально изменился в тот год, когда Эль вышел из «клетки». Поборол свой страх перед деспотичной матерью, которая годами подавляла его. Поборол ради Натаниэля, потерянно сидевшего на их скале. Он плакал и пытался разодрать свои вены, которые жглись и причиняли ему боль. Кевин тогда вдруг понял, что Натаниэль для него важнее всего. Тот мальчик, который закрывал его собой, как щитом, перетягивая внимание матери и Натана на себя, теперь сам нуждался в таком же щите. И Кевин готов был дать ему все, что угодно.       Он едва касаясь гладил парня по спине и слушал его дыхание. Спустя полчаса Натаниэль завозился и сонно приоткрыл глаза.       — Еще очень рано, — шепнул ему Кевин, — спи.       — Не могу больше, — также тихо отозвался Натаниэль.       Парень выскользнул из объятий Кевина, оделся и быстро выскочил из комнаты. Кевин последовал за ним. Благодаря Эндрю на кухне всегда было огромное количество сладостей. Так что Кевин сделал две кружки кофе с корицей и зефирками и потащил Натаниэля на крышу, чтобы встретить там рассвет. Дэй давно заметил, что на двери сломаны замки, а значит туда можно было легко попасть.       Натаниэль взял с собой небольшой плед и последовал за Кевом. Однако на крыше они оказались не одни. На парапете сидел Эндрю и курил, глядя на розовую полосу горизонта. Услышав скрип дверей, он обернулся и удивленно вскинул бровь.       — Извини, что помешали. Мы думали, что тут никого не будет в такую рань, — сказал ему Нат.       — Можно? — спросил Кевин кивком головы указывая на парапет.       Эндрю молча кивнул. Парни, соблюдая дистанцию, сели неподалеку от него. От кружек с кофе шел горячий пар. На минуту задумавшись, Натаниэль поставил одну кружку рядом с Эндрю и аккуратно подвинул ее к нему.       — Держи. Ты, наверное, замерз, — сказал ему Натаниэль и улыбнулся.       Эль выглядел очень усталым и сонным. Истерика, спровоцированная словами Натали, высосала из него все соки, и он никак не мог вернуться в колею. Кевин притянул к себе парня и укрыл их обоих пледом.       — Спасибо, — после долгого молчания ответил Миньярд.       Нат кивнул ему и прислонился головой к плечу Кевина. Запахи Дэя и Миньярда смешивались и приносили временный покой в душу парня. В умиротворенном молчании они просидели на крыше еще несколько часов.

Лисья нора. Первая тренировка с командой.

      Когда Натаниэль и Кевин пришли на стадион, команда уже готовилась к первой полноценной тренировке. Лисы оперативно переодевались в форму и перебрасывались шутками.       Поздоровавшись, парни присоединились к команде. Натаниэль заранее надел свой специальный тонкий черный лонгслив под одежду, поэтому переодевался вместе с остальными, не переживая о том, что его руки увидят. Помогая друг другу, Нат и Кев быстро облачились в экипировку Лисов.       — Готов выйти на поле? — спросил Эль Дэя.       Кевин широко улыбнулся и кивнул.       — Бедные, — Нат кивнул в сторону команды. — Они даже не представляют сколько крови ты у них выпьешь всего через каких-то полчаса, — усмехнулся парень.       — Переживут. Я обещал Ваймаку, что подниму Лисов с низа турнирной таблицы, и я это сделаю.       — Пошли, великий тренер. Пора погонять ненавистный мячик.       Натаниэль легко чмокнул его в нос и развернулся в сторону выхода из раздевалки.       — Мало нам Ники в команде, так ещё два пидора появилось, — брезгливо бросил Сет, когда парни проходили мимо него.       — А ты не завидуй, Сет, — смеясь сказал ему Ники.       Натаниэль развернулся к Гордону и, резко выбросив руку вперед, схватил его за горло и прижал к металлическому шкафчику.       — Пидора? Не произноси это слово. Оно мне не нравится, — крепко сжимая гортань, сказал Нат.       Сет цеплялся руками за горло, пытаясь разжать стальную хватку пальцев Веснински, но у него не получалось. В голове мутилось от недостатка кислорода. Все закончилось также внезапно, как и началось. Посмотрев мутными от слез глазами Гордон увидел, как Натаниэля придерживали Кевин и Эндрю. Кто-то из них оттащил его от Сета. Веснински стряхнул их руки и молча ушел на корт. Дэн и Элисон кричали ему вслед, но Нату было все равно. Мэтт стал осторожно ощупывать горло ошалевшего Сета.       — Что это было? — спросил Миньярд у Кевина.       — Сказалось напряжение последних дней, я думаю. Я потом поговорю с ним, когда остынет, — ответил ему Дэй.       Миньярд покачал головой и вышел из раздевалки. Судя по настроению Веснински, тренировка будет бешеной.       Ваймак собрал всю команду в центре поля и сделал объявление.       — В нашей команде отличное пополнение — Кевин Дэй и Натаниэль Веснински. Оба будут составлять программы тренировок совместно со мной. Обоих слушать. Считайте, что они не только игроки, но и тренеры. Всем ясно?       Вся команда промолчала, до сих пор переваривая стычку с Сетом. Однако Аарон, как обычно, не смог промолчать, если дело касалось Натаниэля.       — Ладно Дэй, я могу понять почему должен прислушиваться к нему на тренировках, но Веснински? Кто он вообще? Опыт-то есть? — насмешливо спросил защитник.       Эндрю закатил глаза от глупости брата и, не дав Натаниэлю выступить, ответил:       — Натаниэль Веснински — сын Натана Веснински, главы Эвермора. Он рос вместе с Кевином. И вместе с Кевином и Рико учился играть в экси с самого основания игры. И явно продолжал играть все эти годы в Эверморе.       — Погуглил, молодец, — бросил ему Натаниэль и обратился к команде: — Предлагаю всем убедиться в нашем профессионализме. Сегодня мы с Кевином играем против всех. Посмотрим, сможете ли вы нас обыграть.       Натаниэль растянул губы в предвкушающей ухмылке, он не любил экси, но сегодня не прочь был побегать, выпуская негатив, скопившийся за несколько дней.       Условные команды вышли в центр поля, Ваймак дал команду, и игра началась. Элисон разыграла мяч пасом на Сета, но он не смог долго им владеть. У него просто не было шансов. Кевин и Натаниэль разыгрывали свою любимую комбинацию, которую использовали против Рико и Жана. Кевин, не стесняясь, пользовался силой своих бросков и точностью, а Натаниэль скоростью и зрением.       Они буквально летали по полю, снося игроков и не давая никому забрать мяч. Десяти минут было достаточно, чтобы Лисы поняли — они их не обыграют.       Парни пользовались приемами, которые никто не знал и которые не были запрещены правилами. Они были грубыми, на самой грани с нарушением, но не претендовали даже на желтую карточку.       Эндрю с самого начала понял, что Дэй и Веснински легко сделают лисов, и поэтому даже не пробовал защищать ворота. Однако его заворожили движения Натаниэля и Кевина. Натаниэль был невероятно быстр и гибок, как самый настоящий хищник. Кевин хоть и не отличался такой скоростью, но двигался очень плавно. От его мощных бросков громко трещала сетка ворот. Они перебрасывались с Веснински фразочками на французском и, кажется, японском языках и смеялись. Наблюдать за такой игрой было приятно. И Миньярду захотелось включиться в процесс, чтобы не отдать им победу так легко.       Очередной бросок от Ната он отбил. И следующий от Кевина тоже. И новый от Натаниэля. Парни переглянулись и дали жест команде разойтись. Началась игра на троих — два нападающих против одного голкипера. Эндрю обладал отличной памятью и запоминал их движения, пытаясь предугадать, куда будет послан очередной мяч. Парни все время финтили и меняли тактику. Из ста пятидесяти ударов по воротам Эндрю пропустил только двадцать.       Натаниэль сорвал шлем и радостно улыбаясь завопил Ваймаку:       — Дэвид, почему ты не сказал, что у Лисов такой крутой голкипер?       Эндрю устало опирался на клюшку, Кевин заинтересованно смотрел на него и что-то прикидывал в уме. Подошедший Ваймак тихо сказал Натаниэлю:       — Эндрю не заинтересован в игре. Ему нужен мотив. Сделка. Выгода. Называй как хочешь. В прошлые два года у нас с ним была договоренность — на время матчей я позволял ему не принимать таблетки, на которых он сидел по решению суда, а Эндрю держал для меня ворота. Но летом он с таблеток слез и так что…       Натаниэль переглянулся с Кевином и задумался. С таким голкипером и ими двумя можно было легко поднять команду с колен. Веснински подошел к воротам и обратился к Эндрю, который безэмоционально смотрел в сторону команды, которая тихо переговаривалась между собой, явно обсуждая их игру.       — Что ты хочешь за то, чтобы всегда так играть?       — Ты не согласишься, кролик, — насмешливо ответил Миньярд. Натаниэль опять глубоко вдохнул и чуть дернул носом, как кролик.       — А ты попробуй, — проигнорировав странное прозвище, ответил Веснински.       — Хочу с тобой и Кевином сыграть в другую игру. Не в экси, — дернув уголком губ, сказал голкипер.       — Какую? — спросил подошедший Дэй.       — Она называется «Правда». Вопрос на вопрос. Я вам. Вы мне. Отвечать обязательно и не лгать.       — У тебя уже есть право одного вопроса, — заметил Натаниэль.       — И я обязательно им воспользуюсь, но позже. Ты спросил, что я хочу за мою игру, я тебе ответил. Решайте, — Миньярд отсалютовал и, подбросив в руках клюшку, пошел в сторону раздевалки.       Натаниэль и Кевин задумчиво смотрели ему вслед.

То же время. Эвермор.

      — С сегодняшнего дня вам запрещено покидать Эвермор даже для тренировок. Комитет по регламенту Экси удовлетворил мою просьбу о переводе Воронов Эдгара Аллана в Южный округ к Лисам Пальметто. Ваша первая игра с ними будет в октябре. До этого момента вы оба будете тренироваться здесь, — сказал Тэцудзи.       Жан и Рико потеряно переглянулись. Зачем сталкивать команды? Это абсурд. Выиграют Вороны или проиграют, Натаниэль и Кевин все равно не вернутся в Эвермор. Они под властью Ичиро и больше не подчиняются Натану и Тэцудзи. К чему этот фарс?       — Дядя, почему Вороны сменили округ? — спросил Рико.       — Скоро узнаешь, — безумно оскалившись, сказал Тэцудзи и, хлопнув дверью, вышел из комнаты парней.