Тьма наступает

Мне будто перекрыли кислород. Я пыталась вдохнуть, но не выходило. Снова вглядывалась в лица, ища его, но Влад исчез, будто его и не было. Нет, не может быть! Он точно был тут и смотрел на меня из толпы. Я не могла ошибиться...   Может быть мне показалось? Вечер был долгим, слишком много эмоций, слишком много мыслей, слишком много воспоминаний. — Лайя, я думаю нам пора, — прямо у своего уха я услышала низкий шёпот Алана, через мгновение почувствовала его руку у себя на талии и отпрянула.          Алан вызвал мне такси и к рассвету я была в своём номере. Спать не хотелось. Я меряла шагами комнату и лихорадочно думала.    Я замечала этот взгляд постоянно. На улицах, в помещениях, даже когда спала. Я ощущала Влада каждой клеточкой своего тела, но в очередной раз боялась признаться в этом. Мне надоело утопать в тайнах и страхах, надоело прокручивать в голове одни и те же вопросы, надоело быть в невидении. Я устала.    Это утро поселило во мне чувство, что я в самом скором времени расставлю все точки над "i".    Уезжая из замка Дракулы в Румынии, я дала себе обещание, что узнаю из-за чего Влад стал тем кем он стал. Ответ на этот вопрос знало наше прошлое. Я начинала реставрировать портрет Влада, значит я продолжу работу немедленно. Я обязана во всем разобраться. Нельзя терять ни минуты.     Прежде, чем сесть за работу я написала сообщения Сандре и Лео о том, что целый день я намерена отдыхать, и что не хотела бы общаться ни с кем. Это было странно и грубо наверное, но я действовала по ситуации. Вспоминая свое последнее перемещение, я не могла рассчитать как долго я не выйду на связь, а выслушивать вопли Сандры я больше не хотела.    Разложила инструменты и приступила. Чёрная форма, серебряные пуговицы, воротник.    Мои пальцы дрожали. Уверенность в правильности моих действий исчезала с каждым сантиметром.   Волевой подбородок.   Я затаила дыхание и легонько прикоснулась к фрагменту.    Губы. Без шрама. Я отчётливо помню шрам на верхней губе, но здесь его не было. Моё сердце гулко стучало, а кровь шумела в ушах. С каждым сантиметром я чувствовала, как сильно соскучилась, как сильно мне не хватало Влада, как сильно я бы хотела касаться не портрета, а его самого...     Голубые глаза. Те самые, но без боли, без многовековой тоски... 1448 год. Османская Империя. Дворец. Лале переминалась с ноги на ногу и ждала, когда дворцовые служащие раскроют перед ней тяжёлые позолоченные двери султанских покоев. Сердце успело успокоиться и дыхание девушки пришло в норму, однако мысли не покидали юную голову. Зачем султан Мурад позвал её к себе. Вспоминая восторженные интонации Шахи-хатун, Лале не могла не думать о самом страшном. Кормилица последнее время сильно докучала своими разговорами о Нурай и её "удачном" замужестве. Однако Лале знала, как тяжело приходится бедной рыжеволосой девушке, живя в браке с Явузом-пашой. "Не торопись с замужеством, Лале. Там не так хорошо, как говорят". Потерянный взгляд и страх стали верными друзьями Нурай, после того как она связала свою жизнь с этим мужчиной. И Лале не торопилась. Она не обращала внимания на насмешки и разговоры за спиной. Ей было всё равно, что говорят девушки из гарема, однако она понимала, что султан Мурад так же заинтересован в том, чтобы устроить жизнь своей племяннице. — Лале-хатун, повелитель ждёт, — мужчина, опустив голову, раскрыл двери и позволил девушке войти.   Покои падишаха встретили Лале спёртым воздухом. Кислород нещадно сжигался свечами, которых в помещении было предостаточно. Султан Мурад восседал на богато украшенном троне в своём красном кафтане. Мужчина вымученно улыбнулся. Лале поклонилась. — Повелитель, — поприветствовала девушка.   Лале подняла взгляд и заметила, что султан был в покоях не один. — Доброго дня, госпожа,— процедил сквозь зубы Явуз-паша учтиво склонив голову.    Лале напряглась и, нервно улыбнувшись, поприветствовала пашу.    Мысли покинули голову. — Я хотел поговорить с тобой, милая, — тон повелителя был уставший, однако голос звучал как раскаты грома. — Лале, Явуз-паша рассказал мне о твоей помощи в школе. Ты создаёшь прекрасные картинки для наших учеников.   Лале прищурилась. — Я спрашивал у ходжам Мустафы о том, не собираешься ли ты стать учителем, — султан Мурад будто ходил вокруг да около. Хотел начать разговор о чем-то другом, но говорил совершенно нелогичные вещи. — Понимаешь, в жизни каждый должен заниматься чем-то стоящим. У тебя талант, я вижу это. Однако учителем ты быть не собираешься. Лале, тебе восемнадцать, твоя подруга Нурай реализует себя в семейной жизни. Дочь великого визиря, Сафие, тоже недавно вышла замуж. Милая, я не хочу давить на тебя, учитывая некоторые события прошлого, однако время идёт и я желаю тебе самого лучшего. Вокруг много достойных мужчин, которые хотят сделать тебя счастливой. К тому же Шахи-хатун постоянно говорит о том, что тебе пора создавать крепкую семью. Я долго думал над тем, кто же будет для тебя лучшей кандидатурой. Явуз-паша помог мне в этом. — падишах выпрямился и бросил колкий взгляд в сторону паши, — я считаю лучшим вариантом нашего молодого, но уже хорошо проявившего себя Бекир-пашу.     Лале онемела и приросла к месту, где стояла. Не может быть, чтобы самые плохие мысли оказались верными. Явуз ехидно улыбался, поглядывая на девушку из тёмного угла в покоях.    Бекир-паша был молодым офицером, ранее возглавлявшим полк янычар. Теперь же он поднялся до звания паши и стал правой рукой султана в военных вопросах. Влад и Аслан знали его лично и восхищались его умениями и выдержкой, а так же лидерскими качествами. Он был молод, всего на четыре года старше Лале, однако благодаря своим успехам и преданности, смог подняться так высоко. Многие девушки считали его красивым и, томно вздыхая, провожали его взглядом, пока тот проходил мимо на встречу с Падишахом или же просто попадался на глаза. Лале же было на него ровным счётом все равно. Как и на всех остальных, кроме... — Не могу поверить... — прошептала девушка. — Повелитель, а не могли бы мы поговорить наедине, — её голос был тихим и иногда подрагивал.   Султан Мурад легонько махнул рукой в сторону паши и тот нехотя покинул покои.    Лале дрожала и боролась желанием разрыдаться и выбежать из покоев, а потом бежать без оглядки куда-то очень далеко. И с тем, чтобы разрыдаться и броситься к повелителю, умоляя его на коленях, чтобы тот передумал. Однако продолжала стоять. — Я понимаю твои чувства, Лале. Это очень неожиданно. Однако свое решение я не изменю. Шахи-хатун, как и многие другие – права.    Лале замотала головой и, подавив всхлип, бросилась вперёд. — Дядя, неужели это так необходимо? — умоляюще шептала она. — Вы не оставляете мне выбора... Позвольте хотя бы выбирать самой...    Султан прервал девушку резко вскинув руку. — Я совершил ошибку, Лале. Много лет назад. Позволив выбирать - погубил! — он встал с места и приблизился к племяннице, — Ты так добра, в тебе так много света. Я не позволю свершиться этому снова! Я дал себе обещание, что уберегу тебя! — он с болью вглядывался в глаза Лале, — я вижу как ты привязалась к тем мальчишкам. И я думаю, что одного из них даже успела полюбить. Однако этому не суждено быть, Лале! Они наши пленники, чужеземцы. Однажды я позволил случиться этому, впредь такого не повторится.     Лале душила беспомощность и боль. Её глаза наполнились слезами, а подбородок задрожал. — Дядя, — шепнула девушка, — я буду несчастна каждый день... Я не смогу заставить себя полюбить... — Исключено! — падишах нервно стал ходить взад-вперёд, — о какой любви ты говоришь?! Любовь коварна, Лале! Она делает тебя слепым и глухим! Из-за любви происходят самые страшные вещи. Из-за любви и во имя любви...    Лале кинулась к султану и, схватив за рукав кафтан, стала умолять сквозь слезы. — Пожалуйста... Это несправедливо... Лишать меня любви... Вы ведь сами любили!     Повелитель остановился и с болью взглянул на Лале. Он положил руку ей на щеку. — Я любил и совершил ошибку ради любви. Я знаю, о чем говорю, милая. И этого не повторится...    Вспышка! Лале ощутила как обстановка поменялась. Девушка огляделась вокруг. Она стояла на залитом дождём ипподроме, под ногами была грязь и лужи. Небо было хмурым, затянутым серыми тучами. Сначала она увидела лошадь, что бездыханно лежала на мокром песке, потом золотистый кафтан и распахнутые в удивлении глазки... маленького Мехмеда!   В следующее мгновение на неё обрушились звуки: испуганные крики, плач, шум деревьев от внезапно поднявшегося ветра.   Лале увидела Хюму, которая цеплялась за рукава одежды султана Мурада и умоляла его. Девушка слышала осипший от рыдания голос женщины. — Позволь мне сделать это! Мурад... Это же наш сын! — по её щекам не переставая текли слезы. Дядя Мурад глядел куда-то за спину женщины. Лале проследила за взглядом султана и увидела мужчину, одетого в чёрное. На голове капюшон, лица не видно. Девушка сразу его узнала. — Позволь помочь ему! Мехмеду всего лишь пять лет, Мурад, — рыдая, причитала Хюма, — он должен жить! — Но... Это невозможно... Милая, Всевышний распорядился так, — голос султана был наполнен болью и непониманием. Лицо искажала гримаса ужаса. — Он должен жить! —Хюма в истерике забила кулаками в грудь повелителя, — Мурад! Мурад...— она обессилено прижалась к нему всем телом и продолжила содрогаться от рыданий. — Он будет жить? — недоверчиво спросил падишах, — как? Хюма подняла мокрое от слёз лицо и заглянула в глаза Мурада. — Я знаю, что делать, — зашептала женщина, — я знаю!