О братьях и бывших

Пока Итачи снимает своё тяжёлое пальто и разматывает красивый красный шарф, пытаясь твёрдо устоять на ногах, а не упасть прямо в коридоре, Саске стоит почти неподвижно, опершись плечом на массивный шкаф. Он внимательно наблюдает, как медленно исчезают мелкие снежинки с кончиков длинных растрепавшихся волос. Да, уж, погода уже давно не радовала их теплым солнышком и зимнем ветерком, а Итачи со своими длинными волосами было тяжело, они путались и расчесать их было невозможно, так как шапку этот "взрослый и самостоятельный альфа" носить отказывается. — Подстрегись уже, нии-сан, - Саске произносит это с улыбкой на губах, наблюдая, как брат приглаживает своими руками длинные растрепанные волосы. Он на ногах еле стоит, ему бы на диван, а он возиться здесь уже десять минут. Какая же Итачи всё-таки пендитная зараза! — Отстань от меня, маленькая зараза, - отвечает Итачи и, шлёпая босыми ногами по холодному полу, уходит в гостиную, откуда после слышится странный звон, будто что-то упало. Как слон в посудной лавке, ей Богу. Саске ставит его мокрые ботинки на коврик под батарею, чтобы те потом были тёплые и уютные, вздыхает тихо. Его брат явился к нему, когда на часах около двенадцати ночи пьяный до умопомрочения, вероятно прямо из какого-нибудь дешёвого бара. Саске знал, что он после работы ошибается в таких заведениях уже около трех дней и, наверное ничего страшного в этом не было. Его брат простой альфа, который расстался со своей омегой и сейчас заливает собственное горе в одиночестве. Вроде хладнокровный мужчина по которому текут первокурсницы, а раскиз, хуже первоклассника в свои первые отношения. Шаркая ногами по ворсистому ковру, Итачи со спины подходит к Саске, осторожно кладёт подбородок ему на плечо и жмурится. В последнее время он очень полюбил тепло и это ощущение нежности, а вот раньше к этому подлецу и пальцем нельзя было прикоснуться, сразу истерики, мол, ну мы же старшие братья, такие гордые и не нуждаемся в любви каких-то младших братиков. Сейчас было наоборот. И младший Учиха не знал радоваться ему или бить уже начать тревогу. — Я жду тебя, жду, а ты не идёшь, - голос у старшего брата такой тихий, приятный, но он не очень приятно говорит прямо в ухо, отчего становится слишком щекотно. Не выдержав щекотки, Саске проводит пальцами по уху, как в детстве. — Что-то ты совсем загрустил. Это у тебя от боль из-за разрыва с зимней хандрой смешалась? Пойдём в гостиную, - Саске давит в себе желание посмеяться. К слову, в гостиной обнаружился пакет с бутылками алкоголя, что валялся возле маленького столика. Вероятно брат хотел поставить его на сам столик, но промахнулся. Саске снова улыбается. — Этот проститут будет гореть в аду, понятно тебе? - грозно стукнул кулаком по столику Итачи, также грозно смотря на младшего братишку. Тот улыбался, почти смеялся, доставая из пакета купленные им бутылки коньяка и вино. Сегодня он планировал напиться до потери памяти, чтобы забыться нафиг, особенно, когда рядом младший брат, человек, который понимает тебя лучше, чем ты сам себя. — Почему бы не посмеяться над моим горем, да, Саске? Я вырастил эгоиста. На самом деле ситуация была не смешной ни для беспокоющегося Саске, ни для родителей, ни для тем более самого старшего из братьев. А самому Саске казалось, будто он смеётся уже больше от нервов. Итачи серьёзно задело то, что омега, с которой он встречался около двух лет, просто собрала свои вещи и сбежала, оставив только клочек бумаги, где он жаловался на то, что Итачи паршивый любовник и он не может терпеть его пофигизм по отношению к такому нужному ему. Конечно то, что Итачи не очень продвинутый в любовных делах, Саске знал. Точнее, его брат не мог сделать больше, чем может позволить самому себе. Из-за своего серьёзного характера, которым его наградило воспитание отца и гены, он никак не мог найти свою вторую половину. От него просто сбегали не выдерживаю его хладнокровия и некого равнодушия. Это заставляло Саске невероятно переживать за своего старшего брата, ведь он только кажется таким неприступным альфой, а на самом деле ласковый и требующий тепла человек и если бы хотя бы одна омега смогла бы догадаться до этого. А ещё на Итачи, как старшего, вечно давили родители: «когда будет милая жена, парочку внуков, вообщем полноценная семь»? Все эти вопросы на семейных ужинах действительно угнетали. Саске было жалко брата, все требовали от него больше, чем он мог дать не только себе, но и другим. — Не психуй, нии-сан, ты же знаешь, что я не со зла. Просто, когда ты пьяный, то выглядишь мило. Словно маленький ребёнок, - Саске посмеялся, смотря прямо в глаза брата. Тот только цокнул и показательно сложил руки на груди, совершенно не думая о том, что так стал ещё больше похожим на ребёнка. Саске забавляло это, особенно красные щеки брата и пьяный блеск в его глазах, он никогда не видел Итачи настолько открытым, пьяненьким и красивым. Да, они часто проводили время вместе, но почти никогда не выпивали. — Принеси бокалы. Не будем же мы, будто алкоголики с пятого подъезда бухать из бутылок, да, Са-аске? — Да, Ита-ачи, - передразнив брата, он потрепал того по макушке, как сам старший делал это в далёком детстве, выходя из гостиной. Красивых бокалов в квартире у него не было, также, как и красивых стаканов. Не было необходимости в них, поэтому он принёс две расписные кружки. Одну его, простую чёрную с каким-то странным рисунком змеи и специально кружку брата из которой тот пил всегда. Вообще-то Саске покупал её специально для Итачи. — Бокалов нет, стаканов тоже, хорошо, что кружки есть, иначе пили бы, как алкоголики, - Саске развалился на диване рядом, словно барин расставил ноги. Неприлично, да, но ему плевать. — Саске, скажи, как ты переносил разрыв? На душе, так погано, как в первый раз, даже не знаю, что делать, - спросил Итачи, принимая полный на половину стакан с вином. Они не собираются пить все это сейчас, правда же? Саске неопределённо пожал плечами. Этот вопрос застал его в расплох, даже, если учитывать то, что сам Саске расстался с своей "любимой омегой" Сакурой Харуно уже полмесяца назад. Точнее его кинули. Также, к слову, как и старшего. Ирония. — Как справлялся? Не знаю, забил на неё просто. Сакура была последняя из-за кого бы я грустил, поверь. Наши отношения, пусть и были обычным синдромом спасателя, но я изрядно привязался к ней. А потом просто забыл, остыл, стёр из памяти, думай, как хочешь. Факт остаётся фактом. Забудь и всё, — Саске усмехнулся, зная, что скажет его Итачи, но всё же не стал продолжать. — Глупый маленький брат, если любишь - не забудешь так просто. Это закон любви, а раз ты просто "забыл", значит и не любил Сакуру. Вот и всё. — Рассуждаешь, как-то по детски, нии-сан. Отношение строятся не только на основе влечения или влюблённости: иногда это очень удобно, иногда это необходимо как способ человеческих желаний, — Саске разлил в кружки красное вино, услышав чёткий вздох со стороны брата. Их принципы и идеалогии сильно различались. — Ты же знаешь, что для меня это не важно. Человеческие желания? Каких же? Тепла, любви, глубоких поцелуев на кровати под мелодраму? — Секса, нии-сан. Говорю же, что рассуждаешь, как ребёнок. Поцелуев под мелодраму? Ха-ха-ха, — коварно засмеялся Саске. Да, его брат был довольно серьёзным человеком и самого себя он держал в узде, даже в личной жизни, но если найти правильный подход, то можно отыскать чёртового романтика, коим является Итачи. — Ты же знаешь, что к тридцати секс - это не то, что интересно. — Тебе двадцать шесть, нии-сан. Ладно, давай поговорим на тему: что тянет человека в тридцать? Жена или милый муж омега, дети, загородный дом и однотипная жизнь с кучей проблемам, которая высасывает из тебя все соки? Никогда не поверю в то, что ты мечтаешь об этом, нии-сан, — тут уже Итачи вздохнул громче, положив свою уже тёплую ладошку на широкое бедро младшего брата. Объяснить маленькому засранцу, что ценности у каждого свои будет сложно, особенно сейчас. Саске всегда был упертым, а Итачи слишком пьян, чтобы говорить правильные и убедительные вещи. Старший Учиха ещё раз вздохнул, понимая, что делает за этот вечер это уже сотый раз. Он чувствует горячую кожу брата, даже под его тоненькими шелковыми домашними штанами, но обращает внимание не только на это, но и на пронзительный взгляд, которым одарил его младший брат. Пронзительный, будоражащий, отчего сердце упало прямиком в пятки. Но Итачи такой же гордый альфа, который хочет постоять за свою точку зрения. — Глупый, у каждого свои ценности и цели в жизни. Не надо гнать всех под себя, особенно после твоего расставания с Сакурой, ведь ты сам стал встречаться с ней. Не думаю, что это потому что ты хотел просто хорошо трахаться на ежедневной основе, — Итачи, довольный своим аргументом и не подумал о маленьких нюансах. То, что он пьян - не аргумент. — Ой, Итачи, я всегда знал, что мы сильно разные в этом. Однако скажу последний аргумент в защиту твоей личной жизни: то, что ты вбил в свою прелестную голову… м-м-м… просто основа промывания твоих мозгов нашими родителями. Вот. Саске развернулся, переложив одну свою ногу на ногу Итачи, раскинувшись на диване окончательно. Никакого стыда уже нет, а он ещё не пьян. Что не скажешь о его до ужаса красивом брате, который прямо сейчас завязывал высокую гульку на голове вместо растрепанного хвостика. Какой же его Итачи красивый. Жаль идиота, такого альфа-самца упустил из-за своих типичных омежьих привычек. Да уж, не будь, они братьями, то Саске сразу же обратил внимание на него, таких самцов просто нельзя упускать. — А ты маленький и глупый, ясно? – Итачи пьяно улыбнулся, не особо задуваясь над тем, как выглядит эта гулька и снова пригубил кружку с вином. Саске отчего-то пялится на него. — Предельно. За двадцать лет жизни невозможно не понять. Но, чтобы я не говорил, то рад, что расстался с той омегой. Этот кабель с длинными ногами мне сразу не понравился, уж слишком лицо у него подозрительное было. — Ты видел его всего два раза в жизни, а уже говоришь так, Саске. На самом деле сейчас я понимаю почему он ушёл, обидно до слёз, но это совсем не то, что должно меня расстраивать, — даже это далось с трудом, а оба брата понимали, что это явно не то, что на самом деле беспокоило Итачи. Не уход его, казалось бы омеги, а факт того, что он снова сделал что-то не так. То, что его бросили, как последнего школьница, что убивался по старшекласснице. — А что тебя должно расстраивать? Подай мне бутылку, — Саске протянул руку к длинной бутылке, вмиг наполняя кружку. Он, вообще не планировать сегодня напиваться, но раз брат уже пришёл и уже сидит здесь подшофе, то почему бы и нет? Саске удачно закрыл сессию, а это повод выпить. — Твоё чрезмерное любопытство. Черт, — Саске усмехнулся, заранее знав ответ на свой вопрос. Только сейчас он заметил, что старший брат медленно стягивает с ног свои чёрные носки. Да, здесь было жарко, но Саске итак сидит в одних только шелковых штанах, а Итачи в довольно тёплых вещах. Не удивительно, что ему было жарко. Вот только чего он носки-то снял, если можно свитер, например или окно открыть? Итачи аккуратно убрал носки, делая ещё один глоток. Он раскинулся на диване, удобнее вкладывая ногу брата на себе, несколько меняя позу на более расслабленную, и это выглядело невероятно красиво. Сложно было не бросить взгляд на эти обнажённые стопы. Саске сам не понимал, что его так заинтересовало в брате, он видел его все свои двадцать лет, не один раз видел его стопы, но факт оставался фактом. Итачи сейчас был невероятно красив. — А что насчёт моего маленького брата? — М-м-м? Я потерял нить разговора, — Саске в порыве нежности положил свою голову на его плечо. Они с братом были близки, но не настолько, чтобы вот так спокойно говорить о насущных проблемах альф, разочарованниях и взглядах на будущее. Да, они спорили, иногда ругались и в большинстве случаев опять же из-за отстраненности старшего брата по отношению ко всем, включая самого Саске. Но Итачи всегда оставался для него самым лучшим, самым первым, самым великолепным человеком. — Не важно. Как твоя сессия? — Отлично. Куратор меня очень любит, нии-сан, – Саске постарался пошутить, но вышло не очень смешно. Орочимару-сенсей был омегой, довольно взрослым и зрелым человеком, которому за сорок, кажется. Обычно в таком возрасте есть голова на плечах и осознание последствий, но этот тип явно проявляет к нему нездоровый интерес. Черт знает для чего, но факт оставался фактом: куратор его группы готов был бегать за ним хвостиком, лишь бы Саске пальцем поманил. И молодой студент пользовался этим. — Уж о чём, о чём, а о моей учёбе беспокоиться не стоит. Буду самым хорошим специалистом, пойду по стопам матери. Ха-ха-ха, — Саске чувствовал, как он постепенно пьянеет. Конечно такая доза для него просто "тьфу", он валится после литра, а здесь что? Вино, от которого единственный, кто может обезумить, только подросток. Или уже пьяный нии-сан. — Да. И никакие омеги нам не нужны! — громко вынес вердикт Итачи, грозно стукнув ногой по полу. Саске эта настолько рассмешило, что он не сдержался и рассмеялся от абсурдности такого вывода. Пьяный Итачи был в сто раз раскрепощеннее, смешнее и уморительнее, чем трезвый. А ещё он был податлевее и никогда не задумывался о степени глобальности последствий. — Ни одна больше не дождётся ни намёка от меня, чёртовы создания. И родители тоже внуков с моей стороны, пусть больше не ждут. Надоело мне это всё, Саске, надоело… – под конец такой пампезной речи, которая походила больше на тост, Итачи весь зажался, его поза стала более закрытой, а голос тихим. После каждого расставания и не важно было оно обоюдно желанным или нет, волей-неволей задумываешься: «а в чем моя вина?». Может быть даже появляются комплексы или проблемы в самооценка. А такая тонкая и хрупкая натура Итачи, вероятно была задета ещё после первого неудачного опыта. Он уже надумал проблем в своей голове и Саске это бесило до дрожи в пальцах. Его Итачи лучший во всем, он красивее, умнее, смешнее, талантливее, чем любой другой альфа. Однако брат думает, что проблема в нём, а не в этих злосчастных омегах, что не ценят ничего, кроме новой сумочки от известного бренда или похоаа в дорогой ресторан. Да даже Саске не переживает из-за чёртова разрыва, который, к слову тоже не первый! Он, как младший брат хотел показать ему, что это не так, что не стоит надумывать себе проблем, что он лучший из лучших. И алкоголь ему в этом помогал. — Итачи, ты слишком много думаешь о не существующих проблемах, – Саске сказал это, как можно ласковее. Он положил свою ладонь на бедро брата, что обтянуто широком штанами, медленно проводя вверх. — Расслабься. Ты со мной сейчас, оставь все проблемы извне, они не должны волновать тебя, ибо дело вовсе не в тебе, — когда Саске думал о том, что в пьяном состоянии Итачи податливее, именно это он и имел в виду. Нии-сан, который смотрел на него непонятным взглядом только раздвинул свои ноги чуть-чуть шире, позволяя ладони брата дотронуться до внутренней стороны бедра. Какая чёртовая ирония. Он что и правда позволит докасаться Саске до тех мест, о которых и не подумает здоровый альфа? — Я должен сказать, чтобы ты убрал руку. Поверь, что выглядит это странно, - Итачи ещё раз отхлебнул вино, поставив кружку на столик. Сейчас, когда в голосе ушли те нотки радости, брат больше не был похож на легкодоступного парнишку. Он стал таким же взрослым Итачи, который никогда просто так никого к себе не подпустит. — Брось, нии-сан, – Саске подвинулся ближе, все ещё поглаживая бедро. Он не знал в какой момент задумался о любимом брате, как о половом партнёре, но сейчас алкоголь просто помогал ему. Нет, Саске не был пьян, как брат. — Давай просто попробуем кое-что? — сейчас младший брат был похож на змея искусителя, что заставил попробовать Еву запретный плод с того дерева, переступить доступную им чёрту. Итачи ощущал себя той самой Евой. И на самом деле ему это нравилось. Саске всегда был привлекательным альфой. Даже будучи двенадцатилетним мальчиком, он уже был похож на альфу, который пленит многие омежьи сердца. А сейчас Саске сам хочет попробовать что-то невероятное вместе с ним. Итачи знал, что именно. Почему бы и нет? Ему не казалось это чем-то запретным, они же не омега/альфа. — А ты… я смотрю намного непредсказуемнее, чем кажешься. Как много я ещё не знаю о желаниях моего малыша отото? — атмосфера сменилась. Итачи развернулся к Саске полностью, чтобы видеть его лицо, но заметил только типичное закатывание глаз и нахальную улыбку, что никак не могла слезть с лица его брата. Итачи хотел сказать ещё что-то язвительное, но почувствовал, как прохладные руки младшего братика залезли ему под его тёплый свитр, напрочь выбивая все мысли в голове. Саске чувствует, как брат постепенно расслабляется в его руках и чуть наклонившись, коснулся губами уголка губ Итачи. Это вышло странно, неожиданно для обоих желанно. Саске не был избалован вниманием старшего брата, а поэтому старался от каждого прикосновения взять как можно больше и то, что Итачи согласился на их маленький совместный грех никак не могло не радовать. — Мы что будем… здесь? — уточнил старший из братьев, но Саске только покачал головой. Здесь диван не очень удобный, лежать Итачи будет некомфортно, а Саске хотел, чтобы он запомнил каждую минуту их ночного времяпровождения. Да и Итачи всегда нравилась спальня больше — Пошли. Не здесь. Свет от настольной лампы ярко заливал раскинувшегося на постели Итачи и мягко золотило его худое, обнажённое тело. Саске сидел на его бёдрах и уже не одну минуту, рассматривал брата, словно впервые. Иногда он водил пальцами по груди брата, оглаживал его талию и бока. Итачи нравилось эти прикосновения, поэтому он также протянул руки к плечам брата, легко надавливая на них, намекая, чтобы брат наклонился ниже. Это была не нежность, а обычная заинтересованность, поэтому братья только наслаждались прикосновениями друг к другу. — Никогда бы и не подумал, что буду лежать под родным братом, – сказал Итачи, усмехаясь. Спонтанные решения никогда не было чертой его характера, поэтому он немного смутился тому, что он творит. Однако под пристальным взглядом Саске, Итачи расслаблялся, да он так хорошо себя не чувствовал, даже вместе со своим "суженными" . — И сейчас тебе думать не стоит, брат, – младший брат опустился пониже, поцеловал грудь Итачи, аккуратно спускаясь к низу. Саске целовал крепкий живот, грудь, иногда прикусал кожу, вдыхая запах великолепного альфы. Он уже распределили роли друг друга и, как ведущий, Саске должен помочь брату расслабиться, иначе всё впустую. Саске насмешливо улыбнулся. Их одежда давно валяется где-то возле кровати. Они оба обнажены, поэтому Саске не видит ни проблем, ни припятствий, чтобы нежно прикоснуться губами к уже стоящему члену брата. Итачи странно дернулся, но не отстранился, когда Саске постарался приласкать брата. Алкоголь помогает раскрепостится, помогает не думать о морали, а Итачи так легко никогда не было, поэтому он кладёт руку на волосы младшего братика, зарываясь пальцами. Саске действовал медленно, слишком мучительно, растягивая время и не давая насладиться ощущениями. Он медленно ласкал, брал в рот полностью, проводил языком по всему члену, облизвал и иногда помогал себе рукой, также медленно, но искусно надрачивая. Итачи же сам не заметил, как начал тихо постанывать. Это совершенно не похоже на то, что испытываешь во время гона, потому что тогда голова занята только одним, а сейчас всё свободно, да и уже из-за одного чёртового минета от Саске хотелось безумно трахаться. Кто бы мог подумать, что его маленький брат может творить такое? Итачи запрокинул голову, громко вздыхая. Это было похоже больше на стон, чем на вздох, отчего Саске улыбается. Собой-то он безусловно доволен, а вот брат? У него уже глаза горят, как у нимфомаки. Странно и одновременно радостно видеть его, вроде такого родного в таком состоянии. Саске поднимается, раздвигая худые ноги Итачи, отчего настрой того сменился больше на удивлённый, чем интимный. — Глаза, как блюдца. Ты же не думал, что меня раком поставишь? — засмеялся младший Учиха, удобнее вкладывая брата. Руками он провёл по бёдрам, осматривая свою комнату. Саске думал, чего бы такого можно взять, чтобы подготовить его, однако ничего на взгляд не попадалось. А ведь совсем недавно, он сам выбросил бутылочку смазки, ибо посчитал, что она ему не пригодиться в ближайшее время. Ага, как же. Тут он вспомнил о забытом Сакурой креме для рук, что пылился у него уже долгое время. Раз ничего больше нет, придётся использовать то, что есть. Тюбик оказался в руках мгновенно, также, как и гель, что Саске уже размазывал по своим пальцам, чтобы всё могло пройти успешно. Старший наблюдал за происходящим из-под полуприкрытых век, чувствуя, что это становится невыносимым, его член был твёрдым и жаждал продолжения, а Саске будто нарочно был медленным. Хотя может, так казалось только Итачи? — Раздвинь свои ноги шире, брат, — сказал Саске облизав свою нижнюю губу. Конечно то, что и он был на пределе – понятно, однако Итачи будто ждал этого момента. Казалось, вечность прошла. — Наконец-то. Саске старался действовать нежно. Он аккуратно растягивал брата, второй рукой оглаживая ягодицу второй рукой. Один обильно смазанный палец вошел внутрь без особого труда. Саске медленно протолкнул его до самого конца и замер, давая Итачи время, чтобы немного привыкнуть к необычному ощущению. Это было уже более неприятно, но все еще не ужасно. Чувство наполненности показалось Итачи странным, ведь он всегда был по другую сторону, однако он не смог сдержать стона, когда терзающие его пальцы начали быстро входить-выходить из его тела, даря невиданное ранее наслаждение. А когда они задели какую-то точку внутри него, тело старшего выгнулось дугой на кровати, и он застонал ещё громче, вцепляясь в плечи Саске. — Как хорошо, Саске, — прохрипел Итачи, заглядывая в глаза брату. Саске, которого стоны нии-сана уже почти довели до предобморочного состояния, быстро кивнул и вытащил пальцы. — Нии-сан, постарайся расслабиться, — сказал он, и Саске почувствовал, как смазанный кремом член медленно входит в него. Итачи молча кивнул и скрестил ноги на его пояснице. Итачи толкнулся внутрь одним плавным движением, входя больше чем на половину. — Черт, — поморщился Итачи. Член был больше двух пальцев, отчего было больнее, он честно стрался расслабиться, но ничего не вышло, уж слишком неприятно. — Хватит. — Нии-сан, успокойся, я уже выйти не смогу. Разве ты, мой нии-сан, не знаешь, что стоит потерпеть, а потом будет жгучее удовольствие? — Саске положил свои руки по обе стороны возле головы брата, думая, как можно уменьшить его физическую боль. Конечно, то, что ощущалось сейчас было далеко от удовольствия, однако Саске знал, что сможет подарить невероятное наслаждение им обоим. Первый толчок прошел под аккомпанемент тяжёлого стона Итачи, но на третьем боль отступила, давая дорогу удовольствию. И они оба уже вошли во вкус. Саске двигался быстро, резко, снова и снова попадая по простате, поэтому в комнате только раздался восхищенный вскрик старшего, который наверняка был слышен далеко за пределами этой квартиры. Саске размашисто двигался, трахая метавшееся тело брата, и вскоре старший из Учих, услышал самые постыдные звуки в его жизни. Плоть ударялась о плоть, и оба брата, забыв обо всем, стонали, отдаваясь на волю чистому наслаждению. Член раз за разом проходился по чувствительному месту внутри, вынуждая Итачи срываться на хрипы. Он ещё никогда не ощущал такого… пассивная роль значительно отличалась от активной и он уже не мог понять, когда стал чувствовать неслыханное раньше блаженство. Саске же думал, что никогда ему ещё не было настолько хорошо. Он двигался быстро, но аккуратно, чтобы входить под правильным углом и дарить сладость обоим. Однако его раскрепощало то, что брат так громко стонет, то, как он льнёт к нему ближе, как аккуратно водит своими голыми стопам по его пояснице и водит руками по спине. — Саске, — тихо простонал старший из братьев, медленно проводя вниз по его спине своими ногтями, а после двухсмысленно сжимая ягодицу брата. Итачи долго хотел сделать это. — Саске, я сейчас… да, — Итачи не мог договорить. Он задыхался в своих стонах, извиваясь под грубые толчки своего же брата. — Да, сейчас, — Саске помнил, что им нельзя доводить до сцепки, но остановиться вовремя было почти невозможно, так сильно хотелось закончить также, как с омегой. Внутрь. Саске хватило ещё буквально трех толчков, когда его с головой накрыла волна оргазма, он почувствовал в последний момент, как вышел из брата, изливаясь тому на живот. — Ах, – тихо простонал Итачи. Он кончил точно также, сладостно и упоенно, вот только стоило ему собрать семя рукой с члена, как Саске медленно, но уверенно лёг на него, утыкаясь в тонкую ключницу. Оба брата были мокрые, измученные, но безумно довольные. Итачи закрыл глаза, чувствуя, что вот-вот заснёт. Этого не хотелось до безумия, заснуть сразу после секса, когда Саске всю жизнь ненавидел его железную выдержку, коей сам не обладал. Но алкоголь, разморенный организм и ещё блаженны нотки непрошедшего оргазма, буквально делали своё дело. — Отдыхай, если ты хочешь, — Саске перевернулся на спину, чтобы брату было легче дышать, но также обнял его со спины. Не прошло и пяти минут, как его пьяный Итачи уже мирно спал под боком.