Осколок памяти

      Вокзал Кинг Кросс был чересчур многолюден. Сквозь мощный поток толпы было практически невозможно протолкнуться. Большая клетка с иссиня-черным вороном тоже не способствовала быстрому продвижению. Хотя ворон и не был столь примечателен, как белоснежная полярная сова, с которой мчалась к проходу в магический мир светловолосая девчонка, но из-за габаритов птичьей клетки Гарри не мог лавировать среди прохожих с привычной для него ловкостью и изворотливостью.       К счастью, на платформе девять и три четверти было намного спокойнее. То тут, то там носились с тележками растерянные маглорожденные волшебники, которые не знали куда им идти. По-видимому, это суета была привычным делом для магического мира, потому что старшие маги совершенно не обращали на нее внимания. Лишь редкие старшие ученики проявляли благосклонность и указывали направление к вагону первокурсников. Большинство же морщило свои аристократичные носы и бубнило что-то вроде: «Грязнокровки!», а затем возвращалось к своим разговорам, изредка посматривая в сторону задавшего вопрос ребенка брезгливым взглядом.       Гарри нашел нужный вопрос достаточно легко. Он еще издалека заметил знакомую белоснежную макушку и поспешил к ней. На платформе, прямо перед входом в вагон первокурсников стоял Драко в окружении своей семьи. Недолго думая, Гарри направился к своему знакомому. Он не старался выглядеть аристократом, не пытался произвести впечатление на семью блондинов, однако, даже мимолетного взгляда на него хватало, чтобы почувствовать его величественность, заметить его царскую осанку, уверенный взгляд и плавные, но при этом хищные, движения. — Здравствуй, Драко. Добрый день, лорд Малфой. Прекрасно выглядите, леди Малфой, — конечно, сложно влиться в новый мир (если таким можно назвать мир магии, скрытый от глаз обычных людей) без знания правил и законов. Именно поэтому, дядя с тетей тщательно готовили Гарри к «внедрению». Помимо основных законов и правил, которые пришлось выучить, чтобы случайно не вызвать кого-нибудь на дуэль чести или не скрепить себя случайно узами магической помолвки, Гарри выучил этикет и список влиятельных семей магической Англии. Не узнать единственную блондинистую семью было бы преступлением. — Мама, папа, позвольте представить. Это Гарри — мой новый знакомый. Мы встретились с ним вчера в лавке мадам Малкин, — сказал Драко, одобрительно улыбнувшись брюнету. — Приятно познакомиться с таким воспитанным молодым человеком, — произнесла мать блондина. — Вам уже пора. Поезд скоро отправляется.       Найдя единственное пустое купе, мальчики положили свои чемоданы на полки и уселись на диванчики. Они вели неспешный диалог, пока в коридоре не послышались громкие звуки. — Здравствуйте, я подсяду к вам. Все места уже заняты. Я Рон, кстати, Рон Уизли, — послышалось из соседнего купе. Видимо говорящий не знал, что люди обычно разговаривают спокойно, а не кричат. Минут десять длилась тишина, а затем ее нарушил стук в дверь. — Привет, я подсяду к вам. Все места уже заняты. Я Рон, кстати, Рон Уизли, — сказал рыжий чумазый парень и, не дожидаясь ответа, сел напротив. Мальчики в шоке на него уставились. Они же несколько минут назад уже слышали эту речь, посвященную другим ребятам. Он настолько надоедлив, что его выгнали? — Малфой. Драко Малфой. А ты, должно быть, Уизли? — произнес блондин с напускной ленцой. Похожим тоном говорил лорд Малфой, отец Драко. — Бонд. Джеймс Бонд? — весело произнес Гарри, а затем пояснил, видя озадаченный взгляд голубых глаз. — Так представлялся самый крутой секретный агент в фильме. Ну, ты помнишь, я рассказывал тебе о них. Те двигающиеся картинки. — Да, конечно, помню, — улыбнулся Малфой. — А я Поттер, Гарри Поттер. — Тот самый Гарри Поттер! — восторженно произнес рыжий парнишка, — А у тебя правда есть, ну, этот… Шрам, — последнее слово Рон произнес загадочным шепотом. — Нет, шрама у меня нет. Хотя тетя говорила в детстве, что у меня был какой-то шрамик, но он быстро рассосался. В шесть уже ничего не было. А что значит «тот самый»? — Ну, как же! Ты же победитель Того-кого-нельзя-называть! Ты победил Его в четыре года! Ты самый крутой волшебник!       Да, уж. Такого фанатского восторга не ожидал никто. Даже Драко, который удивленно посмотрел на Поттера, после того как брюнет произнес свою фамилию. — Не думал, что у тебя есть такие фанаты, — несколько иронично произнес блондин. — Хотя, должен признать, что тоже в некоторой мере понимаю рыжего. — Ч-ч-что? — произнес Рон, покраснев не то от злости, не то от смущения. — Заткнись, Малфой. Зачем ты с ним общаешься, Гарри. Он же слизень! — Слизень? — произнес Гарри, сдерживая себя от гнева. Больше всего на свете он ненавидел, когда оскорбляли его семью и друзей. А Драко он считал именно другом, хоть тот и был пока на испытательном сроке. — По-моему, вполне себе человек. Заносчивый правда немного. Ауч, — толчок в ребра не самая приятная вещь. — Да, слизень, — пылко продолжал чумазый парень, — И вся его семья слизни! Ты знал, что его родители были Пожирателями Смерти. Значит, и он такой же!       Драко на эти слова смутился. Ему было неприятно слышать слова, которые произносил оборванец, брызжа слюной во все стороны. Но он не спешил спорить. Он знал, что его отец действительно служил Неназываемому. И этот человек убил родителей его нового друга. Блондин чувствовал необоснованную вину за это, но ведь тогда была война. Каждый выбирал сторону. — Знаешь, детей не судят по их родителям. Драко хотя бы не кидается на всех с оскорблениями и не забрызгивает слюной все вокруг. А если ты так хотел со мной познакомиться, то мог бы просто спросить не тут ли Гарри Поттер, а не разыгрывать здесь драму. Боюсь, что теперь тебе придется снова искать купе. Было неприятно познакомиться! Встретимся с тобой никогда! — произнес Гарри ледяным тоном, от которого мурашки появились даже у Малфоя, и вытолкнул нахала из купе, закрыв за ним дверь. — Мой отец правда был Пожирателем. Я пойму, если ты не захочешь общаться со… — начал свою тираду блондин, но его быстро прервали. — Драко, я тут недавно заклинание новое выучил. Силенцио называется. Смекаешь? — вкрадчиво произнес Поттер и прищурил свои глаза, которые пылали зеленью. — Понял, Гарри. Понял, — недовольно произнес блондин. А затем уже тише добавил.

Спасибо.