Осколок памяти

      Некогда прекрасный мир Ледяных великанов больше не притягивает к себе взор смотрящих. Пепел, хлопьями парящий в воздухе, покрыл землю густым слоем. И это не просто результат песчаной бури. Это — пепел сожженного войной мира. Когда смотришь на него, в голову приходят мысли о судьбе миллиардов существ, родившихся и живущих в этом мире. К сожалению, Йотунхейм и Асгард были извечными врагами, соперничающими за господство над Девятью мирами. И здесь каждая из сторон истребила множество представителей другого мира. Когда-то это была самая великая битва за власть. В ней погибло множество могущественных богов, в том числе и Бёр Бурисон — бывший правитель Асгарда. Это было давно, но до сих пор сны о произошедшем посещают людей — как во время битвы, так и при чтении древних легенд.       Ледяной мир только-только оправился от разрушительной войны, как вечная изморозь, заменившая землю Йотунхейму, вновь покрылась бурыми пятнами. То тут, то там, слышались предсмертные хрипы умирающих великанов. Битва проходила в таких чудовищных масштабах, что всё вокруг превратилось в движущуюся и дерущуюся кровавую реку. Звуки, казалось бы, бесконечной битвы прервал пронзительный детский крик. Крик этот был настолько громким, что казалось, будто лёгкие ребёнка вот-вот разорвутся от напряжения. И вдруг он прекратился. Так же неожиданно, как и начался. Сердце, обычно равнодушного ко всему Одина, тревожно сжалось. Этот отчаянный клич напомнил ему собственного сына, который точно также звал свою мать, царицу Фригг, тёмными бессонными ночами. Даже великаны на миг отступили, услышав крик отчаяния. Но это продлилось всего одно мгновение, и сражение продолжилось.       Битва закончилась победой Асгарда и практически полным разрушением Йотунхейма. Пока могучие воины-победители заваливали тела побежденных врагов камнями, царь Асгарда спокойной, властной походкой прогуливался по руинам погибшего мира. Выражение его лица было задумчивым и умиротворённым. Увидев перед собой стены некогда величественного храма, он остановился. От них исходил слабый магический запах. Несколько секунд он стоял, глядя на руины, а затем уверенно зашел внутрь здания. Храм встретил его напряжённой тишиной, прерывающейся гуканьем и кряхтением, раздающимся из-под обломков. Царь покосился по сторонам, увидел слабый красноватый огонек в дальнем углу храма и подошел к нему. На него с улыбкой смотрели два синих, истощенных младенца. Видно было, что они давно уже лежат на этом каменном полу, поэтому их кроваво-красные глаза излучали радость и надежду. Царь присел на корточки и улыбнулся им в ответ.       Неожиданно, даже для самого себя, Один взял на руки одного из младенцев, поднес его к своему лицу, и мальчик, словно понимая, что с ним сейчас произойдет что-то очень важное, осторожно протянул крошечную ладошку к правителю. Проведя пальцем по пухлой щеке и наблюдая за тем, как синяя кожа стала менять свой цвет, скрывая истинный облик малыша под иллюзией, царь произнес: — Здравствуй, Локи, сын Одина, младший принц Асгарда. — а затем, повернув голову ко второму брату, добавил, — Добро пожаловать в семью, Ленне.       Годы летели незаметно. Мальчики взрослели, менялись их характеры, внешность и интересы, но одно всегда оставалось неизменным. Они всегда были вместе. Возможно, это была та самая «мистическая» связь, которая, по мнению мидгардцев, возникала между близнецами, а, может, это была просто взаимная привычка держаться друг за друга. Как бы то ни было, им никогда не требовалось слов для общения. Да они, наверное, и не нужны были: они и так прекрасно понимали друг друга без слов. Их мысли были сходными. И, как бы хорошо это не звучало, всегда имеется что-то, что омрачит картину происходящего. Это «что-то» можно найти в любой повести, любом романе. Или, в крайнем случае, в любой умной книге. В нашей истории этим «чем-то» была компания Тора, которая считала младших принцев недостойными своего внимания. А братья, со своей стороны, называли их выскочками и глупыми вояками.       Локи и Ленне росли очень активными и озорными. Уже весь дворец извелся от их постоянных шуток и розыгрышей. И, хотя внешне они выглядели не старше четырех лет, прожитые почти полные три столетия давали немалый жизненный опыт. Но даже этот опыт не смог предотвратить появления в их играх опасностей, которых следует избегать детям. В очередной раз сбежав из дворца, дети направились к Бивресту. Их всегда манил радужный мост, а также вид на бескрайний космос, который открывался с него. — Хеймдалль, — тихо произнес Локи, боясь обратить на себя всевидящий взор бессменного стража моста. — Его нет.       Действительно, верный страж Бивреста сейчас находился в тронном зале, и поэтому он не смог предотвратить надвигающуюся беду. Впрочем, ее уже ничто не могло предотвратить. Локи, почувствовав свободу от пристального внимания, хлопнул Ленне по спине и радостно заорал: «Лови меня!» Дети вихрем понеслись к мосту. В последнее мгновение на их пути возникло несколько смыкающихся каменных плит, и Локи, обернувшийся, чтобы крикнуть брату что-то еще с визгом полетел прямо в бездну.       Последующие события смазались в одно пятно. Вот Локи летит с моста. Вот Ленне ловит его, отталкивает от края, а сам не удержавшись падает. Вот Локи падает на колени и издает крик боли и отчаяния. Вот он вскакивает, готовый броситься за своим близнецом. Вот его ловят сильные руки отца.       Один, видящий всю боль принца, лишившегося своей половинки, принимает тяжелое решение. Он кладет свою ладонь на лоб полукровки и тихо шепчет заклинание. А утром, очнувшись в своей постели Локи уже не вспоминает о том, что когда-то, совсем недавно, у него был верный союзник, друг, брат. Его отражение. И конечно, он никогда не узнает, что теперь является лишь жалким осколком того, кем когда-то был.