Он больше не верит

Ремус знает: он никогда не будет так близок Сириусу, как Джеймс. Они выглядели как две половинки чего-то целого. Они были чем-то целым — договаривали фразы друг за друга, безмолвно вели диалоги, проводили всё время вместе и, кажется, знали друг о друге всё. Только Джеймс знал, как успокоить взбешённого Сириуса. Только Сириус знал, как поднять настроение Джеймсу после очередного отказа Эванс. Если что-то случалось у одного из друзей, другой переживал чужую боль как свою собственную. Если Джеймс попадал в Больничное крыло, Сириус оставался с ним на ночь и не отходил от него ни на шаг, а после устраивал шумную вечеринку в гостиной Гриффиндора. Если Сириусу назначали наказание, Джеймс делал всё, чтобы оказаться с ним рядом. Профессора и студенты закрывали на это глаза — ещё бы, как можно устоять перед обаянием двух самых популярных мальчиков в Хогвартсе? Джеймс и Сириус, Сириус и Джеймс. Их имена всегда произносились в одном предложении. Они часто устраивали шалости вдвоём, сбегали в Хогсмид посреди недели, нарушали правила, сидели на отработках и даже играли в квиддич. Всегда вместе. Только вдвоём. Конечно, они общались и с Ремусом. Они даже подружились с Питером, который смотрел на них с обожанием. Они болтали вчетвером, устраивали грандиозные шалости и были лучшими друзьями. Да что там! Они знали его, Ремуса, секрет и не отвернулись. Это дорогого стоило. Но такой связи, как у Сириуса и Джеймса, не было больше ни у кого. *** Последнюю надежду на то, чтобы стать Сириусу хотя бы немного ближе, Ремус потерял в начале пятого курса. Это была сентябрьская ночь, через пару дней должно быть полнолуние. Мальчик не мог уснуть. Он услышал мягкие шаги, шорох отодвигающегося полога, тихий шёпот Джеймса: — Ну, чего стоишь? Залезай, Бродяга. А потом — звук, слишком похожий на звук мокрого поцелуя, и шёпот Сириуса: — Джим, стой, я наложу заглушающее. После этого всё стихло. Ремус так и не смог заснуть той ночью. *** Надежда снова появилась, когда Джеймс начал встречаться с Лили. Это случилось в начале седьмого курса. Через месяц после начала их отношений Сириус перестал пробираться в кровать к Джеймсу по ночам. Неужели Лили стала той, кто смог разлучить эту двоицу? Ремус в это не верил. И он оказался прав. Лили просто стала третьей в их компании. Конечно, у неё не было такой связи с Джеймсом, но она спокойно приняла их дружбу? любовь? неделимость? и была рядом. Джеймс ходил с ней на свидания, уделял внимание, дарил подарки и, кажется, искренне любил. Но Бродягу он всё ещё любил больше. Как-то изрядно выпивший Джеймс сказал Ремусу: — Я бы смог пережить что угодно, лишь бы он был всегда рядом. Ремусу не пришлось уточнять, кто такой «‎он». Лунатик лишь тихо и неуверенно спросил: — Даже уход Лили? — Даже уход Лили, — ответ без тени сомнения. *** Сириус не спал в кровати у Джеймса — или не спал с Джеймсом, но об этом Лунатику думать не хотелось — уже три месяца. И тогда Ремус решился. Он подловил Сириуса одного в спальне и очень долго, путанно рассказывал о своих чувствах — о влечении, о желании быть ближе, о способности сделать счастливым. Ремус проклинал себя за это неуверенное признание. Он знал, что Джеймс бы не запинался и не краснел. Он сказал бы всё как есть — прямо и просто — и поцеловал Бродягу. А тот бы ответил ему взаимностью. Лунатик в этом не сомневался. Сириус не перебивал его, смотрел задумчиво и внимательно, а потом притянул к себе и поцеловал. Он целовал властно, грубо, горячо — даже лучше, чем Ремус представлял. Но ему хотелось знать, как относиться к нему Сириус, хотелось понять, что это не очередная забава, что всё это не закончится через пару недель. Сириус провёл языком по нижней губе Ремуса и углубил поцелуй — Мерлин, как же он хорошо целовался! Лунатик решил оставить разговор на потом. Сейчас он был слишком счастлив. *** Разговор не состоялся и через два года после начала их отношений? секса без обязательств? — Ремус не мог, не хотел разбираться в терминологии. Они жили вдвоём в особняке, который дядя Альфард оставил в наследство Сириусу, часто ездили на ужин к Поттерам — Джеймс и Лили поженились сразу же после окончания Хогвартса. Бродяга был шафером — кто бы сомневался. Ремус был счастлив с Сириусом. Он думал: зачем всё портить, зачем всё рушить, когда поводов для беспокойств и так хватает: они участвовали в затянувшейся войне, их друзья умирают, они каждый день находятся на волосок от гибели. Какие уж тут разговоры об отношениях? *** Сириус никогда не думал скрывать их отношения от Джеймса. Ремусу иногда казалось, что даже если бы Сириус захотел, он не смог бы этого сделать — Джеймс просто прочёл бы его мысли. Это, на удивление Ремуса, нисколько не пошатнуло связь Бродяги и Сохатого. Наоборот — даже укрепило её. Теперь они могли скрываться в кабинете покойного отца Джеймса, пить дорогой огневиски, курить крепкие сигары и обсуждать только им известные темы. Лили и Ремуса они оставляли на кухне. К счастью, они быстро нашли общий язык и стали друзьями. Они оба любили читать, были более спокойными и рассудительными, чем их партнёры, и обожали готовить. Однажды после пары бокалов вина Ремус даже поделился своими опасениями по поводу Сириуса и их отношений. Сидя на кухне и ожидая, пока Бродяга вернётся из кабинета Поттера, Лунатик сказал: — Я никогда не смогу заменить ему Джеймса, понимаешь? И тут же пожалел об этом — Лили выглядела грустной, даже печальной и совсем чуть-чуть несчастной. — Я понимаю, Рем, я понимаю. Лили действительно понимала. Больше Ремус не поднимал эту тему. *** Ещё через полгода Сириус убил Пожирателя Смерти. Это не приветствовалось в Ордене Феникса, но сделанного не воротишь. Джеймс сразу же принял этот факт — он лишь обнял друга в тот же день и пригласил его в бар. Там они напились до чёртиков и завалились к Поттерам. Лили не возмущалась, она давно привыкла к присутствию Блэка в их жизни и знала: если Поттеру нужно будет выбирать, он выберет не её. Ремус — правильный, добрый, справедливый Ремус — не мог смириться с поступком Сириуса, он не мог его понять. Да, Пожиратели Смерти делали ужасные вещи, они сами убивали людей, но чем Бродяга теперь лучше них? Зачем он опустился до их уровня? Лунатик был уверен: войну можно выиграть и другими, более гуманными методами. После этого события он не появлялся в их доме — нет, в доме Блэка — три дня, а потом появился лишь для того, чтобы устроить скандал. До этого они ни разу не ссорились, но сейчас Ремуса было не остановить. Он кричал, спрашивал, доказывал свою точку зрения и никак не мог понять, зачем Сириус это сделал. Блэк быстро вышел из себя и раздражённо бросил: — Я никогда не обещал тебе быть хорошим человеком, Люпин. Ты лишь поверил в то, во что хотел верить. Ремус задохнулся — он ожидал оправданий, извинений, чего угодно, но не этого раздражённо-усталого тона. Как будто Сириусу было всё равно, как будто его не волновало то, что он лишил жизни человека, как будто его не волновало мнение Лунатика. Ремус выбежал из дома и аппарировал к своему отцу. Он думал, что Сириус остынет и напишет ему через пару дней, извинится за своё поведение и попросит вернуться. Шли недели, но этого не происходило. Ремус порывался написать ему сам, но мысль о том, что он не так уж ему и нужен, не давала покоя. Лишь через пару месяцев он всё понял — и мотивы Сириуса, и его странную реакцию, и нежелание ему писать. Ремус, Лили и Джеймс сидели на кухне и ужинали — теперь Сириус и Ремус приходили к ним домой в разные дни. Разговор сам зашёл об этой ситуации, и Лили удивлённо сказала: — Он тебе не сказал? Тогда я уже была беременна, и тот Пожиратель запустил в меня Круциатусом. Если бы Сириус не убил его, я… — она на секунду запнулась. — Я могла потерять ребёнка. Ремус ошарашенно посмотрел на Лили и перевёл взгляд на посеревшего Джеймса. Тот лишь кивнул. — Он спас Лили, — и тихим шёпотом добавил: — Он спас моего малыша. Теперь Ремус всё понял — Сириус спасал частичку Джеймса. Ради него он был готов пойти даже на убийство. Первым порывом Ремуса было аппарировать к дому Сириуса, попросить прощения, постараться всё исправить. Бродяга простит, поймёт, примет обратно и они заживут вместе так же счастливо, как раньше. Но потом мысль — непрошенная мысль — пронзила Лунатика: он мог всё рассказать, если бы захотел. Он знал, что Ремус поймёт, если Сириус расскажет правду. Но он этого не сделал. Он не хотел, чтобы Ремус понимал. Лунатик был ему не нужен. *** Дальше всё было как в тумане — рождение малыша Гарри (конечно, крёстным стал Сириус), совместные задания в Ордене Феникса и обеды у Поттеров (оба делали вид, что ничего не произошло), редкие встречи с Питером и посиделки в баре (он не задавал вопросов, и это то, что Ремусу было нужно). А потом на Поттеров открыли охоту. Они затаились, пытались скрываться и, кажется, поддерживали связь только с Сириусом — ещё бы, как можно было разделить его и Джеймса. Это не под силу и самой Смерти. Ремус отдалился от друзей — мало кто знал об их местонахождении, сов могли перехватывать — и всё больше погрузился в задания Ордена. Тогда-то и пошёл слух, что в Ордене завёлся предатель. Ремус предпочитал об этом не думать и ещё больше загружал себя. Подумать об этом всё-таки пришлось — ночью 31 октября 1981 года Джеймс и Лили Поттеры были убиты. Через день — убит Питер Петтигрю. Сириус Блэк обвинён в выдаче местоположения Поттеров Воландеморту, убийстве Питера и 12 маглов и отправлен в Азкабан. *** Когда боль от потери немного утихла, первым делом Ремус хотел отправиться прямиком в Министерство и сделать всё, чтобы Сириус оказался на свободе. Он не мог так поступить с Поттерами. Он не мог так поступить с Джеймсом. Ремус был в этом уверен. Джеймс для Сириуса был всем — другом, братом, первой (и, возможно, единственной) любовью, самым близким человеком. Ради него он пожертвовал бы собой, он отдал бы свою жизнь, он отказался бы от своего счастья, если бы это значило, что счастлив будет Джеймс. Ремус в этом не сомневался. Когда Лунатик натягивал пальто и собирался выходить из дома, в голове так некстати всплыли слова из давно забытой ссоры: «‎Я никогда не обещал тебе быть хорошим человеком». А вдруг… А вдруг он мог? Вдруг он мог сдать Джеймса и Лили Воландеморту? Вдруг он мог пожертвовать их жизнью ради своей выгоды? Вдруг всё это время Блэк был тем самым предателем? Ведь кто-то же должен был им быть. Сириус всегда был прекрасным актёром — скрывал свои эмоции за маской безразличия, создавал то впечатление, которое хотел, умел манипулировать и принуждать к чему-то. Ремус считал, что Блэк был по-настоящему открыт только с Джеймсом, но вдруг это была лишь игра? Вдруг Сириус и с Джеймсом не был собой, вдруг с ним он тоже притворялся? Люпин медленно снял пальто и сел в кресло. Он рассмеялся. Как он мог не заметить настолько очевидных вещей? Как он мог быть так слеп? Как он мог доверить Поттеров ему? Как он мог ему доверять? «‎Ты лишь поверил в то, во что хотел верить» — ещё одна фраза, брошенная в пылу ссоры. Кажется, это был единственный раз, когда Блэк был искренним с ним. Что ж, Ремус не дурак. Он больше не верит.