Танец двух райских птиц

      Посмотрите вперёд. Вы стоите перед большим зданием, оформленным на старинный лад. Красная шёлковая ткань, арочные окна, мраморные стены и большие позолоченные буквы. Это — Большой классический театр в городе М. Здесь работает сравнительно мало людей, но они — одна большая семья. Они празднуют радости друг друга (свадьбы, рождения детей), поздравляют с Новым годом, 8 марта, 23 февраля. В этом коллективе вы получите руку помощи, если вам тяжело, друзей, если вам одиноко, и весельчаков и затейников, если вам отчаянно скучно. Здесь нечасто кто-то уходит или приходит: молодые выпускники стремятся занять более выгодные и перспективные вакансии, а те, кто уже работает, никогда не променяют такую семью на какие-то там деньги и славу.       Давайте теперь зайдём в служебный вход, преодолеем несколько лестничных пролётов и поднимемся на крышу. Здесь вы можете найти двух молодых людей — парня и девушку. Их зовут Вера и Сол. Давайте не будем мешать их свиданию и просто послушаем.       — Я люблю тебя с тех самых пор, когда ты впервые появился в моем мире, — шептала милая миниатюрная блондинка с ярко-голубыми глазами и удивительно изящными, несмотря на полноту, губами. — Ты заставляешь мир вокруг меня становиться лучше, ярче, замечательней. Рядом с тобой небо становится насыщеннее, деревья приветливо улыбаются нам. Мой разум словно очищается от самого ужасного в этой жизни — скуки. Я вчера писала этот текст в полночь. — она заговорила громко и улыбнулась своими восхитительными губами. — Как ты думаешь, это описание чувств главной героини подойдёт для моего рассказа?       — Это очень мило. Ты была бы хорошей писательницей любовных романов, — раздался густой и сладкий, как шоколад, баритон. Парень, которого любой зацикленный на внешности назвал бы некрасивым, приобнял девушку и положил голову ей на плечо. Его жёсткие и толстые волосы защекотали ей спину в вырезе майки, и она засмеялась. Смех у этой девушки был не совсем красивым, скорее, его можно назвать странным, похожим на ржание. Но кого волнует, как кто смеётся, когда ты любишь человека по-настоящему? Сол поспешно поднял голову, чтобы не причинять Вере неудобства, и та шутливо и очень нежно дала ему пощёчину, не переставая смеяться. Парень притворно ойкнул.       — Я тут кое-что купил… — покраснев, сказал Сол и потянулся к рюкзаку, лежавшему сзади. Оттуда он достал салфетки и пиццу с ананасами, — Я слышал, ты обожаешь гавайскую пиццу, — он очень смущённо улыбнулся, — Только протри руки салфеткой, чтобы не отравиться чем-нибудь.       Вера снова засмеялась своим странным смехом и бережно взяла пиццу, открыла коробку и с наслаждением понюхала. Затем протёрла руки и с видимым удовольствием вгрызлась в печёный кусочек теста. Она предложила взять порцию Солу, и тот с радостью это сделал. Некоторое время парочка молча жевала еду, любуясь заходящим солнцем.       — Почему, когда солнце садится, небо окрашивается в яркие цвета?       — Я читал сказку о том, что яркие цвета — это любовь. Уходит старый день, убегает за горизонт солнце, наступает кромешная тьма. На первый взгляд кажется, будто ночь опасна и зла. Но именно в это время суток мы спим, доверяя ночному небу и звёздам свои сны. Ночь окутывает нас темнотой, как тёплым одеялом, чтобы ничего не мешало нам расслабиться и уснуть. Ночь скрывает наши самые сокровенные секреты — любовные письма, свидания. И на закате, когда ещё солнце освещает небосвод, мы можем видеть ту любовь, которую испытывает к нам ночь.       — А день?       — День тоже любит нас, но по-другому. Любовь — она же разная. День улыбается нам ярким светом, крепко-крепко обнимает облаками. Он поддерживает нас во всех наших начинаниях, показывая путь.       — Мы с тобой прямо как день и ночь, — хихикнула, прикрыв рот рукой, Вера и отправила в рот новый кусок пиццы.       На лестнице раздались шаги.       — Вот вы где! — шутливо-ворчливо произнесла костюмерша Ирина, выходя на крышу. Парочка дружно обернулась, Вера держала в зубах кусочек еды. — Обыскались вас все. Пойдёмте, голубки мои, привезли новую пьесу, которую мы должны поставить. Сейчас раздают роли.       Войдя в актовый зал (Вера ещё жевала пиццу), парень и девушка застали группу актёров, стоящую вокруг сцены. На деревянной площадке стоял молодой писатель и поэт Серёжка, тонкая, чувствительная и гордая натура, который писал замечательные пьесы на уровне современных драматургов и регулярно снабжал театр новыми идеями для постановки.       — Вот! — взвизгнул Серёженька, указав пальцами на переваливающегося с ноги на ногу Сола и идущую лёгкой поступью Веру, — Я точно знаю, что роль влюблённых райских птиц должна достаться именно им. Прекрасный дуэт. Они очень похожи на моих персонажей, в спектакле они смогут максимально раскрыть героев, — Серёжка поднял палец вверх, развернув ладонь тыльной стороной, — Мои райские птицы — самая чувственная и возвышенная пара в пьесе. Вы должны отыграть их как следует! Тренируйтесь день и ночь!       — Непременно, Серёженька, мы сделаем всё возможное, чтобы передать тот вихрь эмоций, который ты вложил в своих персонажей, — произнесла Вера, и Сол послушно закивал ей в поддержку.       — Прекрасно. Теперь ты, — драматург указал на стеснительную полноватую девушку, которая сильно удивилась тому, что на неё обратили внимание, — Ты — настоящая сова. Такая же мудрая, ворчливая, немного хитрая. Ты, именно ТЫ, — его голос вновь сошёл на визг, — сможешь передать всю глубину её знаний и опыта!

***

      Спустя несколько часов влюблённые вышли на улицу, чтобы отправиться по домам. Была прохладная летняя ночь, всё кругом как будто замерло. Вдалеке пели последние птицы. Лёгкий ветер ласкал листья деревьев и лица людей, бредущих домой. Вера и Сол держались за руки, любуясь первыми звёздами.       Вера зябко поёжилась, и Сол, достав из рюкзака плед с котятами, укутал её спину и плечи в одеялко.       — Пледик с котиками? Не думала, что у такого человека, как ты, Сол, есть пледик с котиками. — Она игриво подмигнула, — А на вид солидный серьёзный мужчина. Как хорошо, что это первое впечатление оказалось обманчивым. Человек, у которого есть пледик с котиками, просто не может быть плохим. Скажи, а простынки с котиками у тебя случайно нет?       — Есть. И с котиками, и с зайчиками, и с рыбками. Мне мама шьёт бельё в качестве подарка на день рождения и всегда берёт ткань с весёлыми рисунками. Говорит, пусть это будет напоминанием о том, что каким бы взрослым я ни был, все мы в душе дети.       — Это так круто! — взвизгнула Вера. — А что ещё твоя мама делает?       — Сочиняет сказки. Она очень любит и отлично умеет это делать. Когда я стал постарше, я начал записывать их, и у меня накопились три блокнота этих историй. Половину я помню наизусть.       — Расскажи какую-нибудь, расскажи! — подпрыгнула от избытка любопытства девушка.       — Ну, слушай. Сказка называется «Время и Человек».

Поспорил Человек с Временем, что победит его в битве. Начали они сражаться. Секунду раздавил Человек одним пальцем ноги. С минутой повозился он и сломал её пяткой. С Часом Человек сражался некоторое время и победил с усилием, но без вреда для себя. День, Неделя и Месяц смогли нанести ему царапины. Год сильно подорвал его здоровье. И вот вышел к Человеку Век. Понял Человек, что не справится с таким противником и хотел уже сдаваться, но тут пришли его Дочь с Внуком, и втроём они одолели Век. И чем сильнее противники были у Людей, тем больше становилось союзников, и вместе они всех легко побеждали. А потом появилась Книга и Память, и один Человек смог одолеть целое Тысячелетие. Здесь Время поняло, что проиграло, и оставило оно Человека в покое, подарив ему вечную жизнь.

      Так они и шли. Сол с упоением рассказывал истории, которые слышал в далёком детстве от своей мамы, а Вера слушала, приоткрыв рот и только сильнее кутаясь в пледик с котиками. Когда они расстались на перекрёстке двух дорог, Вера шла домой, прокручивая в голове сегодняшний день и мечтая, чтобы так прошла вся жизнь.

***

      — Вера, больше чувства, больше чувства, моя дорогая! Представь, что говоришь это своей единственной любви, которого не видела последний месяц! — прощебетал Антон Антоныч, режиссёр спектакля.       Проходили дни в репетициях. С каждым разом у актёров получалось всё лучше и лучше. В перерывах между работой Вера и Сол проводили время вместе — в парках, у моста реки, на крышах. Парочка выбирала необычные места для свиданий, например, впервые они поцеловались в полуночной темноте за деревьями в парке. Сейчас расскажу, как это было.       В эту прохладную ночь влюблённые заранее захватили горячий чай, бульон и пирожные. Сол взял с собой самые тёплые одеяла, которые были у него дома — конечно, с детскими рисунками. Темнело, небо было в сизых облаках, которые словно плыли во все стороны прочь от того места, куда село солнце. Цвет неба постепенно менялся от насыщенно-голубого до синевато-чёрного. Словно прорвавшись сквозь небесное полотно, зажглись звёзды, точно крохотные осколки зеркал. Их становилось всё больше и больше. Пара хлебала бульон из мисок, разговаривая о различных легендах, мифологиях и религиях. Они засмотрелись друг другу в глаза. Сол погладил Веру по пепельно-серым волосам, и та, как кошечка, потёрлась макушкой о его ладонь, сладко улыбнувшись и закрыв глаза от наслаждения. Она легонько чмокнула парня в щёку, от чего тот покраснел, словно спелое яблоко.       — Думают ли о нас на звёздах? — размышляла вслух Вера.       — Уверен, что да. Думаем же мы про инопланетян. — Сол взмахнул ложкой, — И они наверняка размышляют о нас. Гадают, есть ли кто-то ещё во Вселенной, смотрят в телескопы. А может, они давно нашли маленькую зелёную планету на окраине Млечного Пути.       Вера помахала в небо невидимым инопланетянам и прошептала «Здравствуй» тем, кто может её сейчас слышать. Доев бульон, она положила миску в свой рюкзак и аккуратно легла на скамейку, положив голову на колени парню. Тот вновь покраснел, но не от того факта, что его девушка лежит у него на коленях, а скорее от собственных чувств. «Прекраснее человека нет на этой Земле» — подумал Сол. — «А красивы ли инопланетяне? Наверное, да, но по-другому. Красота тоже бывает разная. Есть красота души и тела, разума и поступков. И вообще она живёт в глазах смотрящего. Инопланетяне сначала будут непривычны нам внешне, но мы привыкнем к ним и поймём, насколько они прекрасны…».       — Ты думаешь о том, насколько красивы инопланетяне, я права? — усмехнулась девушка.       — Ты угадала, Вера, — прошептал Сол. Они долго смотрели друг другу в глаза, потом блондинка наполовину села, обняв его шею, и облизала своим языком его губы. Вот-вот они должны были поцеловаться, но внезапно услышали голоса. Сейчас из-за угла выйдет группа людей. В таком интимном моменте не хотелось, чтобы кто-то был рядом, поэтому девушка быстро вскочила и утащила парня за собой в кусты, где их не будет освещать фонарь и где чужие глаза не смогут наблюдать за их любовью. И уже там… они поцеловались.       Это было невероятно. Просто незабываемо. Целое цунами из эмоций захлестнуло обоих с головой. Им не хватало воздуха, как будто они и впрямь были под водой. Никто, ни Сол, ни Вера, не умел целоваться, и это вышло весьма неуклюже, но кого это волнует?! Запах любимого человека, вкус его губ, мягкость его кожи, ощущение, как его пальцы скользят по твоей спине, пояснице, затылку, волосам, и его глаза прямо перед твоими — это затмило весь остальной мир. Словно сквозь вату влюблённые слышали, как компания парней обсуждает… да они не помнили, о чём они там говорили, какая, собственно, разница? Спустя минуты две Сол и Вера оторвались друг от друга и постарались перевести дыхание, но это получалось у них откровенно плохо: стоило вновь взглянуть на свою любовь, и воздух вновь уходил из-под носа. Девушка погладила парня по щеке, а затем они выбежали из кустов, собрали вещи и отправились домой, улыбаясь, смеясь и ни слова не говоря.

***

      — Верочка, а ты знаешь, когда у твоего Сола день рождения? — уточнила Ирина, отведя девушку в сторону.       — По правде говоря, я не думала об этом… — задумалась Вера       — Так вот, душечка, я тебе говорю: у Сола день рождения 23 июля.       — На послеследующей неделе? — поражённым шёпотом затараторила Вера.       — Да. Я думаю, тебе нужно его поздравить.       — Конечно, Ирина, конечно. Спасибо, что сказала об этом. Ты поможешь мне подготовить ему достойный подарок? — Вера широко улыбнулась и в ответ получила не менее широкую улыбку.       — Разумеется. Устроим целую вечеринку. Сол у нас первый год и должен узнать, как здесь празднуются дни рождения, — Ирина поставила сжатые в кулаки руки на бока и подняла голову, приняв эпичный и одновременно забавный вид. — Собираем секретную праздничную бригаду сегодня после рабочего дня!       Вера засмеялась. Секретная праздничная бригада была основана лично Ириной. Эта команда включает в себя её саму, Антона Антоныча, того самого, который режиссирует готовящийся спектакль, Веру и ещё одного человека — Константина. Этот молодой парень — художник и гримёр, и он занимается оформлением помещений к празднику.       — Итак, — Ирина принялась прохаживаться с видом начальника. Остальные члены бригады следили за ней глазами, иногда переглядываясь, — Итак. У Сола день рождения. Вы знаете, чего я от вас хочу. — Женщина подошла к столу, подражая боссам мафии из фильмов-боевиков. — 23 июля. До этого дня надо подготовить мероприятие. И не ударить в грязь лицом! — Ирина подняла вверх палец, точь-в-точь как Серёжка, от чего другие люди (кроме Кости) в этой комнате захихикали, — Сол работает здесь первый год, и мы должны показать ему, какие порядочки в нашем театре! — Вера не выдержала и засмеялась в голос, за ней повторил Антон Антоныч. Костя по-прежнему молчал — и неудивительно, ведь этого человека нужно показывать на факультетах психологии как классического представителя флегматичного темперамента. Он очень редко смеётся и никогда не плачет. Но разве это плохо? — Есть идеи какие-либо? — продолжала тем временем Ирина.       — Непременно надо разыграть его любимую сказку из тех, которые ему рассказывала мама, — подняла руку Вера.       — Отличная идея. Ещё? — Тишина, только Антон Антоныч пожал плечами. — Прекрасно. Вера, а какая у него любимая сказка?       — Сейчас я вам её расскажу. Она короткая.

Жили-были три человека: Адрастос, Алкивиад и Филандер. Влюбились они в одну деву и стали её добиваться. Адрастос верил, что чем больше мы заботимся о человеке, тем больше мы ему нравимся, поэтому он стремился быть как можно ближе к своей любви: сидел ночами под её окнами, ходил за ней везде, приносил подарки, подходил с предложениями о помощи и разговорами. Алкивиад знал, что девушкам нравятся защитники, поэтому он попросил своего друга сыграть врага, чтобы показать, как он силён и что может сделать с теми, кто обидит её. Но дева зарыдала и убежала. Филандер же подошёл к девушке и спросил, чего бы она сама хотела, и услышал «хочу, чтобы ты оставил меня в покое», что он тут же и сделал. И всякий раз он спрашивал, настроена ли она на разговор и хочет ли его видеть. Спустя несколько дней дева выбрала Филандера и ушла с ним, оставив позади Алкивиада и Адрастоса. Смотрели они ей вслед, и слёзы текли у них из глаз. Вдруг подошла к Алкивиаду девушка и сказала «Будь моим мужем и защищай от любых напастей». Подошла другая дева к Адрастосу: «Заботься обо мне, как о нежном цветке». И ушли они вчетвером прочь, не обернувшись ни разу.

      — Удивительная история. Верочка, я жду от тебя сценарий этой замечательной пьесы как можно скорее.

***

      Был пятничный вечер. Капал дождь, скорее даже ливень. Всё небо было закрыто грозовыми тучами, солнце давным-давно скрылось. А в тёплом-тёплом помещении под тёплым-тёплым одеялом Вера и Сол смотрели любовную драму. Девушка плакала… от счастья после той сцены, где влюблённые наконец встречаются после долгой разлуки, уткнувшись в плечо парню, а тот гладил её по спине и подавал платок, чтобы утереть слёзы. Медленно Вера наслаждалась выплеском эмоций и разрядкой, а Сол любовался её пепельными волосами. Всё ещё продолжая плакать, девушка взяла кусочек торта на своей тарелке и отправила его в рот, пока по её щекам текли слёзы. Это было очень мило и смешно, и Сол не выдержал и хихикнул.       — Ах ты бесчувственный кусок сухаря! — пробормотала девушка с набитым ртом, — Я тут вообще-то плачу! — Но она уже не плакала, а смеялась. Вера очень нежно ударила Сола по спине, а тот уже смеялся в полный голос. В ответ парень взял подушку и аккуратно и медленно стукнул её по голове. Парочка громко смеялась и притворно дралась на диване подушками. Затем Вера вскочила с мягкого ложа и побежала прочь, хихикая. «Подожди, хитрюга!» — произнёс Сол и побежал за ней с подушкой, всё ещё закутанный в одеяло. Влюблённые дурачились и играли, как малые дети. Они чувствовали веселье. Брюнет стал щекотать Веру, и та с визгом оборонялась подушкой. Затем они громко упали на диван и пытались отдышаться: Сол — обняв Веру за талию, а Вера — бесцеремонно закинув ноги на Сола. И так они продолжили просматривать фильм, шутя и поедая торт.       — Не хотела бы ты… — начал Сол.       — Что?       — Ну… Не хотела бы ты познакомиться с моими родителями? — Сол вновь залился краской и смущённо улыбнулся, — Я на выходных хочу съездить к ним в другой город и… Мог бы договориться с ними, чтобы привезти тебя и познакомиться.       — Шутишь? Конечно же! — широко открыла глаза Вера, — Мне очень хотелось бы познакомиться с твоими родителями. Хочется посмотреть на человека, который сочинил множество столь прекрасных сказок. Твоя мама, должно быть, очень интересная личность.       — Тогда я пойду и позвоню им, хорошо, — Сол улыбнулся.

***

      В субботу днём Вера и Сол, обнимаясь, отправились далеко-далеко на электричке. Родители Сола жили в далёкой-далёкой глуши в крохотном посёлке городского типа. Взяв с собой в поездку шахматы, парочка, из которой играть не умели ровно двое, принялись разбираться в правилах этой игры.       — Так, значит, конь ходит буквой «Г». А каким образом он перескакивает через другие фигуры?       — Наверное, перепрыгивает. Он же конь, — предположил Сол.       — Стойте, а если пешка достигает конца доски, она может стать королём?       — Может. Здесь же написано: любая фигура.       Таким образом они разбирались в базовых правилах игры, пока за окном мелькали сиреневые холмы, сизые, поддетые дымкой леса и будто написанные акварелью бледные далёкие горы. Они медленно двигались на юг. Мимо ходили пассажиры, кто-то слушал музыку, кто-то читал, кто-то — и это большинство — ел. Достав собственноручно испечённые пирожки с клубникой, Сол поставил их на стол, и пара последовала примеру многих в этом вагоне — задвигали челюстями. Проводницы предлагали купить какие-нибудь мелкие предметы, начиная от еды и заканчивая игрушками. Солнце окончательно встало над горизонтом, и лишь изредка огненный шар перекрывали покрытые зеленью и облаками холмы. Вера и Сол вполне себе преуспели в искусстве шахматного спорта: по крайней мере, они не путают короля и королеву. Не выдержав столь сильной мозговой нагрузки, Вера прислонилась к прохладному оконному стеклу и стала наблюдать за мелко-мелко капающим дождиком, тихо простонав.       — Всё нормально? — засуетился Сол.       — Да, я наслаждаюсь холодным стеклом, — Вера отлепила щеку от окна и потянулась за новым пирожком. — А ты можешь в следующий раз приготовить с мясом? Это мои любимые. — По правде говоря, я предпочитаю не связываться с мясом. Оно меня не слушается, — Сол глянул исподлобья и усмехнулся, — Но если это твои любимые, то я бы мог попробовать. — Сол, я не могу пропустить такое. Мы просто обязаны приготовить эти пирожки вместе. Это будет просто бомбически. Настолько бомбически, что кухня сгорит.       Влюблённые рассмеялись и начали болтать о всякой ерунде. Тем временем за окном показался другой город. Станция выглядела как-то… печально? Она не была пустынной, на ней кипела жизнь, ехали поезда, входили и выходили люди, кто-то был с детьми, кто-то с маленькой собачкой в сумке. Глядя на это великолепие, Вера словно увидела сцену из фильма, но какого, она не помнила. В голове сама собой заиграла музыка. В памяти шевелились обрывки: чёрные силуэты призраков, призванных вечно путешествовать на поезде, и среди них — один-единственный живой человек…       — Верочка? — позвал Сол. — Готовься, следующая станция наша. Ты не заснула случайно?       — Нет, я просто задумалась.       Солнце было в зените, и было жарко. Вера расстегнула верх рубашки, в которой сидела, и приоткрыла окно. Ветер обдувал её лицо, развевая, точно флаг, тонкие, густые и мягкие волосы. Полноватые губы приоткрылись, наслаждаясь свежим воздухом, узенькая ладошка заправила прядь волос за чуть оттопыренное ухо. Тело с заметными мускулами, которые, однако, очень шли этой миниатюрной и хрупкой, как вазочка, девушке, медленно и ритмично вздымалось в такт вдоху и выдоху. Вздрогнув, Сол понял, что залипает на это прекрасное тело уже минуту. Ему стало немного не по себе от столь бесстыдного взгляда, который он неосознанно кинул на девушку, и парень поспешно закрылся буклетом с правилами игры в шахматы. — Сол, я не против, когда на меня смотрят. — Вера усмехнулась, — Можешь не стесняться и не краснеть. — От этих слов парень залился краской ещё сильнее.

***

Сойдя с поезда, Вера тут же принялась искать глазами людей, которые могли бы оказаться родителями Сола, но тот, зная дорогу к дому детства, тут же взял её за руку и повёл через толпу, аккуратно обходя людей. С перрона они сошли на обычную грунтовую дорогу. Вокруг были одноэтажные и двухэтажные бетонные дома, покрашенные в разные цвета. Где-то замычала корова, откуда-то донёсся лай собаки. Но главное, что удивило Веру в этом посёлке, был воздух. Он был без химического привкуса, как в городе, и даже визуально был намного чище. Дышать стало легче, и девушка с наслаждением втянула в свои лёгкие этот чистый, концентрированный воздух. А тем временем парень вёл её между домами, двигаясь из более-менее городской части в настоящее село. Бетон и железные заборы исчезли, поставив вместо себя дерево, животных стало в разы больше — как скота, так и собак — то тут, то там висело бельё. Летом Веру часто отправляли в деревню к бабушке, и этот неуловимый деревенский тон заставил её сердце трепетать, как при возвращении на родину.       Дом, в котором прошло детство Сола, был внушительным, с двумя этажами и резной крышей. Из приоткрытой двери вышла старая женщина. Осанка, походка, выражение лица, одежда и укладка волос выдавали в ней особу, схожую с британской королевой. Видно было, что старость ни капли не сломила эту женщину, сделав её только крепче за счёт жизненного опыта. Вера даже стала испытывать какое-то благоговение перед этой старушкой, но тут же расправила плечи и, стараясь держать уровень, кивнула в знак приветствия.       — Значит, вы Вера? Моё имя Алёна Игоревна, я, как вы знаете, мать Сола, — тут женщина улыбнулась и дополнила, — Надеюсь, вы не против, если мы перейдём на более неформальное общение с обращением на «ты»? — У Веры отлегло от сердца.       — Разумеется, я буду только рада. Можете говорить со мной, как с хорошей знакомой.       — Прекрасно, Верочка, тогда пойдём знакомиться, — Алёна Игоревна взмахнула руками и пригласила молодую пару в дом.       Кухня сразу дала понять, где Сол научился подобной чистоплотности. Поразительно чистые, протёртые поверхности, аккуратно выставленная на стол еда, блестящая кухонная техника, идеально вымытые окна. За столом, читая утреннюю газету, сидел мужчина лет шестидесяти с пушистыми нахмуренными бровями, выбритой, как в армии, головой и массивным подбородком. Сол был похож на него отдельными чертами лица. Отец парня поднял руку, приветствуя вошедших, отхлебнул чай из кружки и продолжил чтение.       — Если мой папа чем-то занят, то его ни в коем случае нельзя отвлекать, иначе можешь попасть под его «Молчаливую атаку верхнего фронта».       — Что это?       — Это когда он смотрит пронзительно, тяжело, взывая к совести, и, ни слова не говоря, уходит прочь из дома на 15 минут, чтобы мы подумали о своём поведении, — Сол хихикнул.       Когда все сели за стол, началось знакомство. Мама Сола оказалась очень милой женщиной, но очень придирчивой в плане этикета. Замечаний она не делала, но смотрела тяжёлым, пронзающим, пристальным взглядом («Она тоже совершает Молчаливую атаку верхнего фронта?» — спросила Вера у Сола, на что получила ответ: «Нет, атака верхнего фронта проводится с выходом на улицу, а этот приём называется Бросок копья. Потому что её взгляд такой же острый»). Алёна Игоревна работала кондитером в маленькой лавочке и трепетно и ответственно относилась к своей работе и любила её, хотя честно призналась, что планировала в молодости — смутно, расхлябанно, скорее мечтала, чем планировала — стать писателем. Выслушав несколько её рассказов, Вера пришла к однозначному выводу, что Алёна Игоревна по-настоящему хорошо пишет. Затем отец Сола убрал газету и присоединился к разговору. Его звали Анатолий, он просил называть его только по имени, и он работает военным, больше он не захотел о себе рассказывать. Милая семейка.

***

      — С днём рождения! — крикнула толпа, стоящая перед входом в театр. Кто-то держал на руках торт, некоторые отпустили воздушные шарики в своих руках ввысь, прямо к небу, которое было укутано облаками, словно пушистым одеялом. Одно из них опустилось вниз и, подобно туману, заполнило собой всё пространство. Сол в невероятном изумлении отшатнулся, когда люди кинулись его обнимать, и они тут же отошли на пару шагов, почувствовав его испуг. Некоторые были в греческих костюмах, сделанных с удивительной достоверностью и точностью. Взяв Сола за руку, Ирина повела его в здание, за ними последовали другие, и в таком составе процессия стала двигаться по запутанной системе коридоров, пока не вышла в большой пустой зал. Ранее это место было комнатой для хореографии, сейчас же помещение было заброшено. Все стены и потолок были обклеены бумажными обоями без узоров, разрисованные так, будто мы находились внутри большого храма античных Афин: колонны, мраморные статуи, иллюстрации из знаменитых легенд над головой. Художник постарался на славу. Слева от входа стояли стулья, на которые сели не одетые в костюмы люди, актёры заняли свои места, и началась история. Девушки получились очень интеллигентными, утончёнными, чувственными, нежными, грациозными, точно нимфы, трое главных героев — настойчивыми, умными, храбрыми и благородными, как будто древнегреческие легенды: Одиссей или Ахиллес. После окончания мини-спектакля ещё долго слышались овации, а затем дверь распахнулась, и въехал стол, полный еды. Большая часть её была не куплена в магазине или заказана в ресторане, а приготовлена тем или иным человеком собственноручно. Не все освоили искусство кулинарии в полной мере, и из-за этого иногда еда выглядела не очень: пирог подгорел, рыба была нарезана неровно, салат плохо перемешан, а один человек перепутал солонку с сахарницей, из-за чего нежное суфле из взбитых белков яиц приобрело вкус пересоленного омлета. Но вот что странно: все эти некрасивые, кривые и косые блюда были удивительно вкусны. Должно быть, кто-то щедро полил их соусом из любви и внимания. Погас свет, засветился и завертелся маленький настольный диско-шар, заиграла музыка из портативной колонки. Взяв по кусочку торта, люди равномерно заполнили комнату: кто-то ел, кто-то болтал, кто-то танцевал, кто-то отправился петь караоке.       Глядя на такую непринуждённую атмосферу, Сол понял, что лучше этого дня рождения было только его шестилетие, когда он впервые увидел своего деда.

***

      Время летело быстро. Закончился июль, начался август. Приближался день премьеры. С каждым днём актёры тренировались всё усерднее и усерднее, костюмеры и художники уже начали создавать декорации и одежду. То и дело в тренировочных залах после рабочего дня можно было найти тех, кто оттачивал танцевальные элементы, ловил нужную интонацию для реплики или снова и снова пытался вжиться в своего персонажа (учитывая, что все персонажи в пьесе - это животные, а не люди, было довольно интересно наблюдать за тем, как каждый актёр приносит что-то новое, частичку себя в образ на бумаге). Вере очень нравилось танцевать с Солом. Этот неуклюжий человек, переваливающийся с ноги на ногу при ходьбе, как будто у него сильное плоскостопие, в танце преображался до неузнаваемости и становился похож на лесного эльфа. Только глядя на то, как Сол исполнял очередной хореографический элемент, можно понять, насколько этот человек на самом деле грациозен и гибок. Сложные танцевальные трюки давались ему с завидной лёгкостью. Единственное, чего ему не хватало при движении - это уверенности в своих действиях, но эту проблему решала милашка Вера, которая, взяв парня за руку, рушила стены на своём пути. Серёжка не ошибся, когда доверил роль самой чувственной пары этим двоим: аккуратный и чувствительный, прямолинейная и твёрдая, они образовывали идеальный, гармоничный дуэт. Эмоции били фонтаном, стоило этой паре встать в начальную позицию. Они были почти полностью готовы. Была лишь одна проблема. Чем ближе был день премьеры, тем веселей и уверенней была Вера, ей не терпелось вновь очутиться на сцене и закружиться в вальсе, и... тем нервнее становился Сол. Стеснительная натура этого парня и его "неспелость" и неопытность привели к тому, что он начал сильно волноваться за неделю до спектакля, за пять дней впервые заплакал, а за три дня ему пришлось пить успокоительное. На удивление, Антон Антоныч не очень беспокоился насчёт этого. У всех актёров когда-то были первые роли, и все когда-то очень волновались. Единственное, что нужно человеку в такие моменты, это твёрдая опора под ногами, друг, который поддержит и успокоит. Режиссёр знал, что Вера прекрасно подойдёт для этой миссии. Заражать уверенностью и оптимизмом эта девушка умела. Она просто сломает стенку волнения, которую Сол построил сам себе, и заставит его выйти наружу и явить себя миру.       Наступил день премьеры. С самого раннего утра театр гудел. Константин с Ириной довешивали последние декорации, команда осветителей готовила прожекторы, оркестр собирался на свои места, актёры в тренировочных залах репетировали до последнего. Приехали продавцы всякой всячины, разместив свои ларьки перед входом в театр, первые зрители уже дожидались начала, прогуливаясь перед старинным зданием и рассматривая позолоченные статуи зверей, птиц и растений вокруг.       Солу было лучше. Вчера вечером Вера заставила его плотно поужинать и лечь спать как можно раньше. Она осталась ночевать с ним, чтобы обнимать во сне и успокоить. Наутро он по-прежнему волновался, волновался сильно, но зная, что рядом с ним такой человек, как Вера, и что она всегда поймает его, если он вдруг оступится и упадёт, он глубоко вздохнул и постарался не думать о надвигающемся спектакле. На репетиции у него, однако, снова сдали нервы, и он зарыдал. Он ненавидел этот страх перед сценой. Там же обычные другие люди, почему он должен их бояться? Но тошнота вновь и вновь подбиралась к горлу, сердце падало в пятки, кровь путешествовала от желудка к лицу и обратно, коленки тряслись, и чем ближе подходил час Х, тем сильнее были эти симптомы. Чтобы хотя бы немного успокоиться, Сол вновь и вновь повторял одни и те же танцевальные движения, хоть как-то отвлекаясь. Когда труппа в последний раз прогоняла всю пьесу во время генеральной репетиции, парень обнаружил, что у него дрожит голос...       Зрители собрались в зале. Их было слишком много. Какие они счастливые: что-то едят, смеются, болтают, улыбаются. Картина множества сидящих в зале людей вызвала ассоциации со Страшным Судом. Наверное, именно так выглядят жестокие судьи: улыбаясь и смеясь, абсолютно не беспокоясь, что они сейчас сломают чью-то жизнь, не думая, правильно и справедливо ли они поступают. Первый звонок. Хорошо хотя бы, райские птицы появляются только во втором акте. Второй. Послышались аплодисменты, оркестр набирает в лёгкие воздух. Третий. Заиграла музыка, распахнулся занавес, стихли овации, актёры в красивых, переливающихся, пёстрых костюмах выбежали на сцену, и история о птицах джунглей и тайги началась.       Время течёт быстро, слишком быстро. Вот уже половина первого акта позади. Сол заметил, что очень часто и мелко дышит.       - Остался прежним ли ваш старый дом? А если так, вас не изведёт ли мором он? - спросил голубь у колибри.       Кто-то аккуратно тронул Сола за плечо. В своих массивных очках, растрёпанный, с синяками под глазами, Константин улыбнулся и показал ему большой палец. Сол повторил его жест. На душе стало чуть легче. Всё у него получится.       - Чем вы питаетесь в своей тайге? Небось, зимой еда вся прячется в пурге, - слегка насмешливо завёл попугай.       Коленки снова предательски затряслись...       Закончился первый акт. После антракта будет выход Сола. Он чувствует, что никогда в жизни так не боялся. Напади на него сейчас бешеная собака, он будет только этому рад.       Подбежала Вера, бесцеремонно развернула парня и чмокнула его в щёку. Прошептала "Удачи..." и помчалась прочь. Потом вернулась и крепко-крепко обняла его. Умчалась снова.       Кто-то опять тронул его за плечо. Это был... Серёжка. Неожиданно, Сол не подозревал, что он здесь.       - Знаешь ли, - начал адски быстрым шёпотом Серёженька, - что я тебе скажу? Играй самого себя. Ты - райская птица во всей её красе. Я знаю, что у тебя всё получится, потому что вижу, как творец, ваше сходство. Удачи! - Серёжка тоже улыбнулся и неровным шагом убежал. Сол снова развернулся к сцене, представляя, как, куда и когда он будет шагать, прокручивал отрывок, проецируя его на сцену, чтобы быть готовым.       Кто-то коснулся его плеча. Это была Ирина.       - Ты показал себя прекрасно на репетициях, я просто насмотреться не могла. Попробуй представить, что никаких зрителей нет, есть только ты и Вера, вот увидишь, станет легче. Да, тут ещё Антон Антоныч просил передать, что всем сердцем за тебя. - Ирина протянула руку, как бы давая пять, и Сол ответил на её действие. Женщина отсалютовала ему и ушла быстрым шагом.       Прозвенел звонок. Вот-вот раздвинется занавес. Вздохнув, Сол понял... что никакого волнения не осталось. Его друзья верят в него. Так почему он не должен повторять за ними? На самом деле нужно представить, что рядом никаких зрителей нет. Вспыхнули прожекторы, и невидимый механизм раздвинул полотна ткани.       - Любимый, ожидаю я тебя весь лунный цикл! Отчаяние впивается больнее острых игл... - запела птица невероятной красоты с сине-зелёным переливающимся оперением и изумительным хвостом.       - Я слышу голос, что даёт фантомную надежду! Неужто это правда, иль я сошёл с ума и брежу? - раздвинулись листья, и на свет показалась вторая птица - в оранжево-розовых цветах.       - Галлюцинация ли может бредить, дорогой? Я знаю, нас свела любовь под тьмой ночной! - всплеснула руками зелёная птица.       - Вторая жизнь во мне взродилась! И сердце точно вновь в тебя влюбилось!       - Мы больше месяца не виделись вживую. Я представляю, как на деревьях я с тобой танцую!       - Я думаю о том же, о чём думаешь и ты. Может быть, в честь встречи мы исполним танец теплоты?       Резко все прожекторы потухли. Зрители замерли в ожидании в полной темноте. Медленно-медленно заплакала скрипка, нудно ноя. Разноцветный свет включился снова, плавно и медленно. Две райские птицы шагали чёткими, аккуратными шагами друг вокруг друга. Секунда словно замерла, остановилась, растянулась в несколько раз. А затем неожиданно полилась быстрая, беспокойная, как река, и чистая, как слёзы, мелодия. Влюбленные птицы ударились в жаркий танец. Они то приближали свои лица, словно для поцелуя, то отбегали на полметра. Их тела то сливались настолько, что едва можно было различить синий и розовый цвет их пуха, то разрывались, оставаясь связанными лишь меж сердец. Затем они взлетели, плавно, величественно, нежно взмахивая своими огромными, как у ангелов, крыльями. Влюбленные птицы парили, взмывали вверх, стрелой падали вниз, распускали свои хвосты, что следовали за ними всё время, как цветки тюльпанов, то складывали их обратно в изящные ленты, тянущиеся, как карамель. Словами не передать красоту их оперения: синее, зелёное, розовое и рыжее, оно переливалось космическими волнами, напоминая северное сияние, отражая разноцветный свет, льющийся откуда-то сверху, как мёд. Их перья не были прилизаны, нет, они были распушенными и растрёпанными, и этот хаос придавал великолепному дуэту величественности и горделивости. Птицы приземлились и, сделав последний пируэт, остановились во времени. Свет погас.