trauma

      За окном сменяется картинка за считанные секунды, пока двое парней едут в машине, слушая музыку, которая тихо раздаётся в салоне машины и каждый думает почему-то о своём, пока автомобиль не останавливается возле многоэтажного дома. Чонин переводит взгляд на парня рядом с собой и мягко улыбается ему, чувствуя какую-то особенную атмосферу между ними. — Зайдёшь ко мне? — говорит Хван, кивая на двери. — Нужно хорошо смыть макияж и мы могли бы выпить, если ты хочешь? — Отличная идея, — говорит спокойно младший, выходя из машины, понимая, что сегодняшний день меняет все отношения между ними, становясь на какой-то другой уровень. Они быстро добираются до нужной квартиры, в которой хозяин включает светлые фонарики, создавая что-то волшебное в помещении, пока Чонин оказывается на высоком стуле, послушно ожидая, пока старший подойдёт к нему. В его наушниках полностью перестаёт играть музыка и он слегка хмурится, чувствуя боль, которая разносится вокруг, но сейчас хочется ощутить полностью чарующую атмосферу между ними, которую, кажется, невозможно разрушить. — Сегодня был отличный показ, — улыбается Хёнджин, беря на столе ватный диск и капая на него средство для снятия макияжа. — Да, спасибо, что вы пригласили меня, — говорит тихо Чонин, следя за каждым движением молодого человека рядом с собой, который расстёгивает пиджак, обнажая тело. — Я рад слышать, что тебе тоже понравилось, — улыбается тот в ответ, наклоняясь к младшему так, что их лица находятся на одном уровне. Чонин переводит взгляд на пухлые и мягкие губы, отчего голова начинает кружиться, а сознание будто покидает его, когда холодные руки касаются его лица, чтобы убрать макияж. Нин впервые так сильно теряется, вспоминая слова, которые дали правильный ответ на интересующие вопросы. Он неосознанно подаётся всем телом вперёд, смотря лишь на чужие губы, предвкушая, какие же на вкус они будут, когда чувствует резкий толчок назад, а сердце пропускает удар, когда он понимает, что его оттолкнули. Парень медленно поднимает глаза на старшего и видит в них тоску. — Чонин… — хрипит Хёнджин делая шаг назад от стула, на котором сидит молодой человек. — Нет, простите меня пожалуйста… я не должен был делать этого и мне…очень жаль, что я хотел поцеловать вас, — мямлит быстро младший, чувствуя, что голос срывается, а говорить становится тяжелее. — Я просто… подумал, что это взаимно…для нас взаимно… я думал, что делаю правильно… Простите меня, я не должен был такого… делать… Я думал, что нам обоим будет… хорошо, — мямлит неуверенно Ян понимая, что руки неприятно дрожат, а в горле становится сухо. — Мне очень жаль, Чонин, но ты всё не так понял, — говорит Хван, опрокидывая голову назад, зарываясь в них руками, а Чонин теряет дар речи, когда слышит эти слова, которые будто раздаются эхом по всему помещению, и сердце сжимается. — Ты неправильно воспринимал мои действия, мне так жаль. Боже, я не думал, что моё поведение для тебя будет значить что-то такое, я не думал, что дойдет до этого. Мне очень жаль, если бы я только мог… если бы мог, то я бы ответил тебе взаимностью, но это не для меня… Мне правда жаль, что я дал тебе ложные надежды на что-то подобное, но ты для меня… как брат и… блять, мне правда очень жаль, — говорит блондин, смотря на дрожащие ресницы парня и его сбитое дыхание, пока Нин пытается прийти в себя от сказанных слов, которые больно бьют по осознанию. — Я… — Нин останавливается, понимая, что горькие слёзы падают на чёрную рубашку, оставляя мокрые пятна. Когда он в последний раз чувствовал такую боль? Он думает, что это схоже с тем, что он чувствовал пару лет назад, когда ты не можешь дышать от произнесённых слов, когда теряются все мысли, когда не контролируешь своё тело. — Всё нормально, вы не должны отвечать мне взаимно, ведь… так? — Ты же не слышишь мои мысли, верно? — говорит спокойно старший, делая шаг к парню, который сразу же слетает со своего места, вытирая слёзы, попутно заглянув в чужие глаза, в которых видит сожаление. Хван не обманывает о своих чувствах, только от этого легче не становится. — Я и не смогу… — шепчет Йен, делая шаг назад. Он чувствует, что к горлу подступает неприятный всхлип, а в ушах звенит чуть сильнее, чем обычно. Ему больно. Больно от того, что он сам придумал несуществующие чувства к себе и сам поверил в это. — Не говори глупости, все слышат, — быстро говорит светловолосый, делая шаг вперед, пытаясь заглянуть в глаза. Ему действительно жаль, что он мог вести себя так, что позволил дать надежду на взаимность, только вот Чонин для него, оказывается, как младший брат. — Я люблю тебя, — шепчет Чонин, делая шаг назад, когда дышать совсем невозможно, он прикусывает губу, стирая с лица слёзы, пока в ушах звенит и расслышать чужие слова уже труднее, но модельер смотрит грустными глазами на светловолосого парня. Он не хотел, чтобы между ними возникло это. — Я не люблю тебя, Чонин, — говорит Хёнджин, а Чонин всхлипывает, жмурясь от подступивших новой волной слёз, когда его маленький мир под названием «вдохновение» рушится прямо здесь и сейчас. Он действительно видит в этом человеке всё, что можно было увидеть за это короткое время. Он любил всё в этом человеке и вдохновлен им полностью, поглощая без остатка. Он чувствует то же самое, что чувствовал годы спустя, когда казалось, что жить нет смысла, а сейчас этот человек вдохнул в него жизнь и подарил вдохновение, к которому он никогда не мог прийти, но сейчас он будто забирает всё назад, только теперь с процентами, забирая душу. Чонин делает ещё шаг назад, ближе к двери, чувствуя, что ему нужно скорее выйти из помещения, которое давит на него, только его хватают за руку, смотря с сожалением. — Остаться со мной, — говорит Хван, держа холодную руку парня, чувствуя, что он не хочет отпускать его сейчас, зная, что этот человек сейчас чувствует. — Я не хочу отпускать тебя в таком состоянии…хочу знать, что ты будешь в порядке. — Думаю… что… — Чонин делает паузы из-за слёз и тяжёлого дыхания, чувствуя, что тело начинает дрожать, а визг и шум увеличивается, и зубы не попадают друг на друга, предвещая худший исход. — Джисон будет переживать, — мямлит он наконец, опуская тёплую руку и заглядывая в глаза, полные беспокойства и тоски. Но Нин делает шаг назад, не в силах расслышать что-то ещё, пока идёт в выходу, думая, что его сердце было разбито ещё тогда, когда он впервые увидел модельера в его офисе и первый раз, когда принёс тому кофе. Он становится для него вдохновением, но только не тем самым особенным человеком, в котором хочется раствориться. Чонин стал для Хёнджина человеком, которым можно вдохновиться и отпустить. Молодой человек залетает в лифт, чуть ли не падая, когда держать всё в себе становится сложнее, срываясь на плач, он бьёт пару раз по железной поверхности, жмурясь от боли, которая окутывает его полностью, прямо как тогда, что хочется скрыться от внешнего мира где-нибудь подальше. Чонин прикусывает щёку изнутри и улыбается сквозь слёзы, ведь представление о любви было совсем другим. Раньше он смотрел на это с другой стороны, когда видел счастливых своего друга и брата, но теперь кажется, что во всем виноват он сам, что он рушит всё между близкими ему людьми. Только теперь он разрушил своё собственное счастье.

***

      Чонин просыпается от головной боли, поворачиваясь боком к окну, откуда в глаза начинает светить яркое солнце. Молодой человек жмурится и пытается вспомнить, как оказался дома или как добрался до своей комнаты. Все воспоминания будто стираются, оставляя только одну фразу, которая режет по сердцу и светловолосый резко открывает глаза, присаживаясь на тёплых простынях, оглядывая помещение. Дверь в комнату открыта, на фоне играет спокойная музыка, которая разносится по всей квартире, в воздухе витает приятный запах жаренного бекона, на столе стоит стакан с холодной водой, а рядом небольшая таблетка, а также лежит пара наушников, которые тот сразу же вставляет в уши, вздыхая. Парень тянется рукой к телефону, замечая, что уже больше девяти утра, а значит, что рабочее время уже началось. Нин тяжело встаёт со своего нагретого места, аккуратно держась за стену и идёт на кухню, где его встречает его друг, который мягко улыбается и ставит на стол кружку с чаем. — Доброе утро, — тянет Хан, грустно улыбаясь. — Лина написала, что сегодня все свободны и я не стал тебя будить. — Спасибо, — говорит Нин, падая на высокий стул и тянется к кружке, сразу же понимая, что его тело дрожит, а сказанные слова кружатся в голове неприятным скрежетом внутри. Ему больно, только вот он держится из последних сил, не давая себе возможности заплакать, прикусывая со всей силы щёку. — Йена, — говорит Джисон, присаживаясь напротив молодого человека и тянется к холодным рукам. — Что случилось вчера? — спрашивает он, заглядывая в глаза. Старший действительно волнуется и вчера он толком ничего не понял, когда в квартиру ввалилось тело Яна, который плакал и толком не мог сказать ни слова, шепча какие-то непонятные слова. Именно из-за этого он задумался и почти всю ночь думал о приступах парня, которые он переживал вместе с ним эти несколько лет, только вот полгода не было и намека на что-то подобное. — Я не помню, как вернулся домой, — говорит Нин дрожащим голосом, пытаясь сделать глоток теплой жидкости, вспоминая, что Джисон всегда делал ему такой сладкий чай с привкусом мармеладок с апельсином. — Мне жаль, что я заставил тебя волноваться… Я просто не правильно понял все действия со стороны человека, думая… что это что-то значит для нас, но я очень ошибся и обидел человека, — шепчет Чонин, пытаясь выдавить улыбку, глотая тяжёлый ком, который давит на легкие, а в ушах звенит что-то мерзкое и давит на уши всё сильнее. — Йени, ты сказал ему? — говорит Хан, испуганно смотря на парня. Он действительно всё это время боялся, что это произойдёт. В любом случае младший бы влюбился, только вот самое страшное — это мысли. Они все знают, что Нин не может слышать. — Я подумал, что это взаимно, — улыбается Нин, не в силах сдерживать пару горьких слёз. — Я не подумал, что могу задеть чувства другого… я правда думал, что эти действия предназначены лишь для меня, я не думал, что это окажется…больше чем просто ассистент, я как брат, это так и есть. — Он сказал это тебе? — говорит старший, сжимая чужие руки чуть сильнее, замечая странную закономерность в поведении и то, как тело светловолосого реагирует на такое. — Да, я видел… по глазам, я видел по глазам, что он не врёт, я зря доверил своему сердце, не думая о его чувствах, — говорит Нин дрожа. — Чонин, всё будет хорошо, ладно? — говорит Джисон, задумываясь, что это самое тёплое чувство, но и самое ранящее, что заставляет радоваться и чувствовать себя в полёте, а в другое время будто ты летишь со скалы. Он знает это по своему опыту, только вот ему плевать на себя. Сейчас ему страшно за то, что будет с другом, который сможет ли выдержать такое? Выдержит ли он своё разбитое сердце? — Это… всё нормально, я не злюсь на него, он не должен мне отвечать взаимностью, — говорит Чонин. — Всё нормально… уже много времени, у тебя сегодня очень важный день, ты должен собираться. — Я уже готов, — шепчет Хан, заглядывая в глаза парню. — Ты дрожишь так сильно… твое телё снова протестует…последний приступ даже был полгода назад? — Нет… — Что? Чонин, ты не говорил мне, — строго шипит Сон. — Он был пару недель назад, но всё хорошо, ты должен идти… у тебя важный день, это важно для тебя… и для него. — Я пойду, но пообещай, что выпьешь таблетки и останешься сегодня дома, просто отдохни и мы обязательно всё… мы всё решим, хорошо? Останься дома и попробуй поспать, — говорит Джисон, вставая со своего места, видя что тело младшего лихорадочно трясёт, но тот мягко улыбается и быстро вытирает появившиеся слёзы. Хан оставляет поцелуй на макушке парня, подходя к столу, чтобы забрать свои необходимые принадлежности, задумываясь о чём-то своём, попутно накидывая пуховик. — Не переживай, ты должен быть расслаблен сегодня, — говорит Чонин, провожая взглядом старшего. Оставаясь в тёплой квартире один, он выпивает горячий напиток и проглатывает завтрак, сразу же направлялся в комнату, еле передвигая ногами, и останавливается возле рабочего стола, где видит открытый блокнот, а в следующую секунду слёзы стекают на серую футболку, застилая всё вокруг. Ему больно. Впервые за долгое время боль окутывает всё тело, а в ушах звенит так сильно, как в тот день, когда его жизнь потеряла смысл, только сейчас его жизнь его нашла, но кажется, что это будет совсем что-то болезненное, с чувством вдохновения.