Диковинный лес

      Фрэнк избегал встречных взглядов с Альбертом, второй же наоборот впился в первого взглядом. Мужчина чувствовал невероятную вину и хотел себя строго осудить, словно виноват во всём он. Далее Альберт в подробностях пояснил о том, о чём знает сам. А Фрэнк же вникал в каждое слово с особой тревогой и чуть ли не каждый раз бормотал себе что-то под нос. Альберт сел в позу «для допроса» : руки, сложенные в замок на столе и спина, которая оставалась безупречно ровной, хотя невыносимо болела от привычной сутулости. И грозный, пристальный взгляд, устремлённый прямо на собеседника. От подобного взгляда бросало в пот и охватывало некое напряжение. Словно посадили на электрический стул и за хоть единственный неправильный ответ били током. А вместо тока был взгляд Альберта. Подобным образом чувствовал себя Фрэнк, ужасно встревоженным и до безумия испуганным, будто ему грозит страшнейшая пытка.       Альберт всегда умел отлично манипулировать людьми, однако не пользовался этой возможностью и выдалась она только сейчас. Вдобавок он умел давить на людей и получать то, что ему нужно. На и без того запуганного, бедного Фрэнка надавить было пустяковым делом для Альберта. И на Эмму, крайне задетую резкими словами парня надавить не стоило никаких усилий. Их чувства Альберта совсем не волновали.       С подобными качествами, присущими Альберту, он мог бы стать неплохим допросчиком. Но из-за проблем со здоровьем, ему это и сниться не может. Роджер замкнуто сидел на диване, его глаза бегали. Но испуган он был далеко не прибытием и уж не взглядом Альберта. Было что-то более ужасное. Немного пораскинув мозгами, парень сочинил несколько вопросов, которые сможет задать. Фрэнк дрожал. — А кем Вы приходились ей? Когда последний раз виделись? Она писала Вам письмо? — тараторил юноша. — Мне жаль... Так жаль, что всё так произошло.. А я ведь знал! По крайней мере, догадывался.. Прости, парень. Альберт же, да? Я, кажись, с ума уже сошёл. Весь как на иголках. Сейчас я постараюсь тебе всё рассказать, как знаю сам. Фрэнк, вздыхая, встал с дивана и поспешил в другую комнату. Выйдя оттуда, он нёс в руках, внимательно разглядывая, будто видел он её в первый раз, старую фотографию. Сев на диван, Роджер протянул фотографию Альберту. На фотографии изображена группа молодых людей, примерного возраста Альберта. Позади них находилось небольшое здание, похожее на учебное заведение. Трое ребят широко улыбались, а двое из них лишь слабо ухмылялись. Никого из них Альберт не узнавал. — Не узнал? — Фрэнк слабо улыбнулся. — Расскажу всё по-порядку... Всё это началось в далёких 70-х годах. Фрэнк откинулся на спинку дивана и, казалось, немного расслабился, отвлёкшись навеянными воспоминаниями.

Воспоминания: Фрэнсис Роджер.

1972 год. Анкоридж, штат Аляска.       Летнее утро августа. Ах, как же прекрасно, когда не нужно никуда идти! Я, спешно одевшись, как пожарный, нацепив серую, клетчатую рубаху и штаны поспешил из своей комнаты на кухню к мамоньке, дабы отпроситься на долгую гулянку с друзьями до рассвета. Пробежав по красивому коридору я пулей залетел на кухню. Отец был завален работой, поэтому его уже не было дома. — Хей, мамонька! — взяв с хлебницы пару свежих тостов и поместив один в рот, я продолжил: — Сегодня я позавтракаю с друзьями. Можно? У нас сегодня важне-е-ейшая встреча! — Фрэнк, нам нужно поговорить, присядь, пожалуйста. — лицо мамоньки побледнело и приняло беспокойный, одновременно серьёзный вид. Видать, дело и правда важное и это никакая не шутка, как у нас было между собой заведено. Моё прекрасное настроение, а так же надежды на сегодняшний день улетучились, как дым отцовской сигары. Я послушно сел за стол и начал медленно жевать тост. Мамонька стояла и смотрела на меня. После недолгой паузы она заладила: — Дорогой, сегодня... У тебя не получится увидеться с друзьями. — и она поникла. — Ты можешь попрощаться с ними. Я опешил от такого заявления. Это немыслимо! Я сильно дорожил своими друзьями, но не думал, что они будут по мне скучать. Скорее я по ним. — Но мама...! — воскликнул я. — Фрэнк, прости, пожалуйста. Не я это решаю. Завтра утром мы улетаем в столицу. Мне жаль, правда. Я... — не дав ей договорить, я бросил на неё разочарованный взгляд и вылетел через заднюю дверь. Меня переполняла обида и злость от происходящего. Я решил убежать к другу, по имени Сэм и вкратце рассказал, что случилось. Он уставился на меня, как на тронутого умом и сказал: — Чувак, наверное, нет в этом твоей вины. Просто лети. Я бы сам улетел отсюда куда-нибудь, даже в столицу. И у тебя не такие плохие родаки! А вот мои... Кхм-кх! Твой отец постоянно занят чем-то и...Аргх, забей. Чувак, я не знаю, что говорить. Меня совсем не успокоили его слова. Значит, он бы бросил всех нас? Но я всё ещё верил, что он бы так даже за миллион долларов не поступил. Я не стал идти к остальным друзьям, попросил Сэма, дабы он рассказал остальным всё так, как есть. Весь день я безумно злился на родителей. Особенно на отца. Вечно занятого и не бывающего дома... Чем он там вообще постоянно занимался?       Вернулся домой где-то в 4-м часе и прямиком уныло пошёл в свою комнату, не став разговаривать с маменькой. Оставшийся день я провел за чтением книги Бодлера Шарля. Раздался стук в мою комнату. Я был уверен, что это маменька. — Входи. — грустно пробормотал я, не отрывая глаз от захватывающей книги. Раздались медленные шаги. Передо мной стоял отец с недовольным выражением лица. — Слыхал, что ты сильно огорчился. Но, поверь, юноша, в твоей жизни и не такое будет. То, что ты чувствуешь — мелочь. Как только мы переедем в столицу, ты сразу забудешь о своей жизни здесь и жалких друзьях, которые тебе никогда ими даже не были. Прекрати клянчить из себя избалованную даму и будь мужчиной. Ты ведёшь себя как дитё. Чтобы завтра был полностью готов. Здесь решаю всё я. — промолвив совершенно спокойным голосом, отец развернулся и вышел из моей комнаты. Эти слова отпечатались в моей памяти. Я не забывал о них ещё много лет, вот так сильно они травмировали меня.       На следующее утро я был полностью готов, багаж был собран.