September sun

Вновь и вновь повторяя уже давно заевшие в голове слова он мысленно успокаивал себя. Но получалось плохо, даже очень. Никакие «правильные» выводы сейчас не помогут, да и не помогли бы, здесь нужны действия. Те самые, на которые Дима не решался, но именно они были нужны сейчас. Когда-нибудь, когда придет время, когда он будет готов. Да вот же оно, это время! Вот он, момент, когда стоило остановиться, успокоиться! И не столь от внутреннего психолога, сколько от этих глаз. Глаз, что требуют хоть какого-нибудь ответа, что вцепились в Диму, не отпускали, или не хотели отпускать. В них сложно было что-либо прочесть, кроме простого и прямого «Не беги от меня», но в них крылось что-то большее. Что-то, что пока что Диме не удавалось понять. И, наверное, никогда не удастся. Толя всегда смотрел на него так, как будто не решался сказать что-то вслух. Или не собирался вовсе... Да черт его знает! В его взгляде читалось столько всего, что Диме еще удавалось понять, да и в нем самом он еще много чего не понимал. Что последует после долгого молчания между ними? Иногда это был издевательский смешок, не с целью конкретно оскорбить, а скорее в голове Толи собиралась некая картина той или иной ситуации в одно целое, и он про себя делал выводы. А наружу выходил только короткий смешок. Иногда - тычок в ребра, резкий и дезориентирующий, а после него вся тема переводилась в другое русло. С каждым разом непредсказуемость действий Толи все больше и больше сбивала с толку. Как много всего Толя не говорил ему? Наверное, почти все. Нет, конечно, они успели рассказать друг другу историю своей жизни, со всеми знакомствами, расставаниями, ссорами и примирениями, но умалчивали о главном - о себе и своих чувствах. Чувствах не тех, которые Дима в себе открыл незадолго до их первой настоящей ссоры, а об ощущениях. Что тот чувствовал, когда его предал первый друг? Что чувствовал, когда они с мамой ездили к бабушке в деревню? Какие эмоции он получил, когда нашел себе настоящих друзей? Обо всем этом умалчивалось. Просто потому что Дима не привык разглагольствовать всем подряд о том, что чувствует. Не принято. Не поймут. Все обиды всегда держит в себе. А легче от того не становится, наоборот - только хуже. Впервые открывшись Кате о своих обидах на мать, что днями напролет истерила по поводу его увлечений и стиля, он почувствовал невероятное облегчение. И та тоже не отставала - рассказала ему, как ревела по ночам из-за какого-то левого парня, который ей жутко понравился, а тот ее грубо отшил. И ведь обоим полегчало. А почему не повторяли подобного? Повода не было. Да и зачем? Всем вокруг хорошо, вот и им должно быть хорошо. Никому не сдались переживания трудных подростков, выслушивать их сопливые истории, еще и пропуская через себя. И так своих проблем хватало. Дима бы никогда не выговорился Сереже, понял это сразу. Не тем он был человеком, которому можно открывать душу. Тот заботился лишь о себе, и слово «заботился» откровенно противоречило его действиям и образу жизни. Серега - отбитый на голову парень, постепенно забивающий на свое будущее. Дима знал о его увлечении наркотиками, да это все знали! И ничего с этим не делали. А зачем? Он и сам прекрасно все знал и понимал, к чему приведет это баловство, и ведь продолжал. Благо, тяжелыми веществами он еще не успел себя побаловать. Так, ничего жестче травы и порошка не вкушал. Пройдет время, и он захочет больше, попросту не будет брать привычная доза. Пройдет время, и он окажется в рехабе, возможно, бросит. Надежда все еще оставалась. Как минимум на то, что Серега не продолжит, не перейдет на тяжелую артиллерию. Но всем давным-давно известно, что «бывших» не бывает. Рано или поздно сорвется. К этому моменту Дима надеялся уже исчезнуть из его жизни, каким бы он ни был для того другом. Хотя, его и другом то назвать сложно. Так - знакомый, товарищ, коллега? Нет в их взаимоотношениях того, что позволяло бы отделиться от всего мира, забыться в присутствии друг друга, и наслаждаться только лишь моментом присутствия другого. Нет той искры, что позволяла расслабиться. А расслабляться в присутствии Сереги Диме помогал алкоголь. Он-то, наверное, и стал точкой их сближения. Хоть и призрачного, но этого хватало. Совсем ненадолго, и совсем немного. Наступил новый день. И вместе с ним в свет вышел новый Дима. За ночь он успел придумать всевозможные сценарии их дальнейших взаимодействий с Толей. И ни один из них не казался удовлетворительным. В любом из них они все еще будут помнить тот чертов поцелуй, будут помнить разговоры, их невесомые слова поддержки, и многое, многое другое. Оно никогда их не отпустит. Диму, по крайней мере, точно. Дорога до школы показалась ему слишком длинной и утомительной. С момента пробуждения парень чувствовал жуткую усталость, что сковывала его целиком и полностью, не отпуская. Голова, которой не давали ни минуты отдыха от мыслей, уже видимо устала что-либо представлять, и дала сбой. Весь организм дал сбой. Руки и ноги не слушались, помня только наизусть одну команду - дойти до сраной школы. Словно Дима какой-то запрограммированный робот, чья программа залагала, но отчаянно пыталась закончить начатое действие. Такими тяжкими усилиями парень все-таки добрался до учебного заведения, где его ждала давно знакомая пара глаз. И не одна. С одними он не хотел пересекаться вообще, а с другими наоборот - вглядеться в них, прочувствовать их энергию, и впитать в себя. Ох, как у Кати легко получалось расслаблять и веселить всех вокруг! В особенности Диму, потому что тот, как никто иной, входил в круг ее «избранных», и получал куда больше информации. С ней комфортно, и это глупо отрицать. Не родись Дима таким, он бы, возможно, даже влюбился в нее. По-настоящему, как в девушку, как в объект желаний. Но он и так любил ее. Не так, как парень любит девушку, а как друг. Как очень близкий друг. И она это знает, понимает, и более того, тоже его любит. Любит, ценит и поддерживает. И боится потерять. Они нужны друг другу как воздух, как вода, как нечто необходимое, чтобы выжить. И оба об этом знали, но никогда не говорили вслух. Зайдя в помещение, Дима осмотрел пробегавших мимо детей, опаздывающих на урок. Надо бы и ему самому поторопиться, а то небось получит нагоняй от учителя. С огромным усилием он прошел в гардероб, повесил свою легкую куртку на вешалку, и не став переодевать сменку, прошел по коридору. Прозвенел звонок, заставивший ускорить шаг бедного парня. Поднимаясь по лестнице и забегая в класс, он не сразу заметил отсутствие одного человека, зато явно ощутил присутствие другого. Толя, видимо, тоже заметил как зашел Дима, но не обратил на это никакого внимания, даже не поднимая взгляд от учебника. Так даже лучше. Но в груди все равно неприятно защипало. Проходя через парты, параллельно выслушивая тирады учителя, он направился к своему месту. С ним за одной партой сидел Миша, и каково было удивление Димы, когда соседа рядом не оказалось. Отлично, теперь еще и придется сидеть в тишине и скуке. Уроки и так не располагали слишком интересной информацией, на которую парень бы обратил свое внимание, а тут еще и смешков и подколов рядом не будет. Просто замечательно. Достав из рюкзака первую попавшуюся тетрадь и ручку, он откинулся на спинку стула, даже не пытаясь вслушаться в объяснение новой темы по алгебре. Он и так знал ее неплохо, никогда не было проблем с пониманием формул и теорем. Просто не хотелось сейчас изучать ничего нового. Для начала следовало разобраться со старым, имеющимся. А именно с проблемами в голове. Алгебра подождет. Пропуская мимо ушей материал, Дима наткнулся на заинтересованный взгляд Кати. Напористый, с ноткой сожаления. С чего бы вдруг Кате жалеть его? Ей не стоило залезать в голову друга, впитывать в себя чужие проблемы. Зачем ей это? Дима ведь толком ничего ей не рассказал, а от него уже требуют всевозможных подробностей. Подождет, может Дима и расскажет ей обо всем. Нет, не в подробностях, не в личностях, о которых уж точно стоило помолчать. Вкратце. Но ей все мало, она вытащит из него всю подноготную, доберется до каждого уголка его души. Она умеет. И она знает, что умеет это, активно пользуясь каждым удобным случаем. Долго терпеть ее безмолвные пытки он не смог, и позорно отвернулся. Перемешался стыд со страхом. Что, если она все узнала? Нет, это ведь совершено невозможно, она не стала бы расспрашивать у кого-то еще о состоянии Димы, не стала бы влезать, куда не надо. Но от чего-то внутри у парня скрутило живот от наступающей тревоги. Ох, как не хотелось сейчас разговаривать ни с кем! Ни с ней, ни с Толей, ни с кем! Почему всем так резко стало не все равно? Раньше ведь было плевать, так что изменилось сейчас? Дима изменился. И его поведение тоже выглядело непривычным. А Катя это заметила. Толе даже замечать не нужно было, он и так успел отхватить по первое число, отчаянно пытался догнать и выпутать ответы из Димы, но, видимо сдался. Больше он не смотрел в его сторону. Не обращал внимания на вырывающиеся смешки по время уроков со стороны его парты, и никогда больше не сядет с ним за одну. Все испортил, все! Не хватало еще с Катей поссориться, чего у них никогда не было! За все те годы дружбы они успели поссориться всего пару раз, из-за мелочей, быстро забыв обо всем. Нынешняя ситуация не позволяла оставлять ее без должных объяснений. Хотя, Катя достаточно эмпатичная личность, чтобы слепо сопереживать своему другу, не углубляясь в серьезность бед. Вариант остаться без друзей из-за его «особенности» не сильно то прельщает. Он понятия не имеет, чем может обернуться раскрытие тайны, и что за этим может последовать. Как бы Толя не боялся своего увлечения театром, тайна Димы была куда страшнее. А он уже успел раскрыть ее единственному человеку, да еще и как. В любом случае, Толю не побьют на улице только из-за того, что тот вносит вклад в развитие культуры, а Диму - могут. И не просто побить, даже избить. Запинать, загнобить, довести до полусмерти, а все из-за того, что он живет, дышит и существует. У Толи есть выбор, а у него - нет. Толя может отказаться от тайны, а Дима - нет. Он не избавится от этого. Примирение с «особенностью» не делало легче, а наоборот, усугубляло. Этим, самым главным, они и отличались. Толя вряд ли когда-нибудь сможет понять Диму, ведь наверняка никогда не испытывал чувств к парням. Толя не примет его, со всеми недостатками, замашками, тараканами в голове. Толя больше не будет бегать за ним в надежде на ответ. Толе противно от него... Но если бы было противно, тот бы не искал встреч, не обрывал телефон входящими звонками, не хватал бы его за руку, не пуская дальше. Голова вот-вот норовила взорваться от накативших рассуждений. Вот бы сейчас закрыться в уютном и спокойном уголке, абстрагироваться от внешних бед, и забыть обо всем. О всех и вся, стереть свою память и личность, оставив лишь напоминания о себе, в виде мелочей, в роде браслетов. Дима представил, как он отправляется из этого города прочь, куда-то к морю, где шумит вода и кричат птицы. Где нет ни души, и только лишь одно спокойствие. Где можно начать жить заново, еще не вкусив полностью все прелести подростковой жизни, но уже успев их понять. И без того хватило, чтобы осознать для себя какие-то чересчур важные вещи, что точно пригодятся в будущем. А учеба? Да и хуй с ней, с этой учебой! Настоящий, и самый лучший учитель - это жизнь. Это человеческая судьба, которая вновь и вновь подставляет подножки, гадит, насмехается, и откровенно издевается. И с каждым «подарком судьбы» человек приобретает важнейший ресурс - опыт. Безусловно, все вокруг совершают ошибки. Кто-то завалил контрольную, а кто-то изменил любимой жене. Кто-то разбил витрину, а кто-то сломал руку недругу. И все наши поступки позволяют понять только одно, мы все - живем. Мы дышим одним воздухом, мы пьем одну воду, мы разговариваем, мы живем! И одного неловкого поцелуя не хватит, чтобы заставить весь мир ополчиться против тебя. Ведь это такая мелочь! Но все же - опыт. Теперь то Дима понял для себя, чего делать не стоит, и как не следует вести, когда появились новые чувства к человеку. Правда, как правильно, он все еще не знал. На то нам и дана жизнь, чтобы узнать. Все узнать и все понять. И не мучать себя тем сладостным первым поцелуем.

***

Время тянулось бесконечно долго. Монотонные тирады учителя заставляли глаза поневоле закрываться, а тело слабеть. За окном, под стать настроению, лил дождь. Капли стучали по окну и подоконнику. Сосредоточившись на этой произвольной мелодии Дима прикрыл глаза и опустил голову на сложенные руки. А дождь только усиливался. Тучи на небе сгущались, не оставляя ни одного намека на проблеск солнца. Прозвенел звонок. Парень не стал поднимать головы, планируя, видимо, просидеть в таком положении весь день. Сбоку скрипнул стул под чьим-то весом. На это он тоже не обратил внимания. Его ткнули в плечо. Быстро и боязливо. - Дим.. Ты сегодня какой-то.. вообще не такой. Че у тебя опять случилось? - голос девушки он узнал быстро. Кто, если не она первая заметит его подавленное состояние? Дима все же поменял позу, устало потер глаза, взъерошил волосы, и удостоил своим взглядом девушку. Та оказалась не на шутку перепугана. Ее действительно беспокоило состояние и внешний вид ее друга. Под его глазами появились заметные синяки, весь его вид в целом не внушал доверия. - Не выспался просто.. - он вновь потер глаза, окончательно отмахиваясь от усталости. - Сделаю вид, что поверила. - Катя выгнула бровь в вопросительном жесте, а после закатила глаза. Села поудобнее, слегка расплывшись на стуле. Выдержала томную паузу. - Ты попытался поговорить и тебя отшили? - ее рот вытянулся в издевательской ухмылке. - Наоборот. - безо всякого энтузиазма ответил Дима. - Серьезно? - она уставилась на него. Эмоции на ее лице менялись в невероятной частотой. Теперь она смотрела на него не то с отвращением, не то с издевкой. - Я все понимаю, ты не хочешь «вредить» этой девке, - она выставила руки в знаке кавычек, - но так ты делаешь еще хуже. Будь я на месте этой девки, я б избила тебя где-нибудь за гаражами! И вообще, это домогательство! В курсе? - В курсе. - тон его голоса прозвучал как-то жалобно. Кате, судя по ее реакции, это не понравилось. - Все! Хорош ныть, заебал! - она шлепнула его ладонью по плечу. - Тебе развеяться надо! Выпить надо. Выговоришься, полегчает, и отпустишь. Мы вот сегодня у Сереги собираемся, не отвертишься! Силком потащу тебя! - она усмехнулась. А Дима не смог из себя выдавить ничего больше слабо натянутой улыбки. - Там все наши будут, не боись! Мишаня сразу после врача к нам, мы с Толиком как уроки закончатся пойдем. - Услышав это имя, Дима содрогнулся. Нет уж, пить вместе с Толей сейчас слишком опасно. - Вы чего, кстати, по разным партам расселись? Поссорились, что-ли? - Он кинул растерянный взгляд на одноклассника, чтобы понять, не слышал ли он их разговора. Блондин не одарил ответным взглядом, продолжая читать что-то в учебнике перед ним. Создалось ощущение, что тот абстрагировался от всего мира, построив около себя толстые стены. - Типо того. - Дима пожал плечами. Нельзя, чтобы Катя узнала, из-за чего они в ссоре. Она все еще думает, что влюбленность Димы где-то шагает этажом выше или ниже по коридорам школы. - Понятно.. - она грустно вздохнула. - Из-за чего хоть? - все еще сверлив взглядом Диму, спросила она. Издевается? - Да так, из-за мелочи.. - а из-за мелочи ли? - Не бери в голову. Мы разберемся сами. - возникло ощущение, будто он отчитывается перед мамой за внезапную двойку в дневнике. - Вас, мужиков, не поймешь. С какими идиотами я дружу.. - она провела рукой по лицу, томно выдыхая. Такие «оскорбления» всегда поневоле заставляли Диму усмехаться. И сейчас тоже. - Так, все, значит сегодня идем бухать! Задрали вы меня все со своими проблемами, хоть один-то день можно без этого? Мириться будете. При мне! И только попробуй уснуть, как крышку от водки понюхаешь! - Смех Димы с каждым ее предложением усиливался. Она тоже подхватила его хохот. Он прекрасно знал, что та специально утрирует слова и предложения, и не заставит Диму мириться с Толей у нее на глазах. А если правда? Нет, не будет. Сама, небось, первая напьется, и не вспомнит потом ничего. А Дима вспомнит. Еще как вспомнит, потому что сегодня уже не получится сбежать, как в предыдущие разы. Сегодня - день «Х». Сегодня они поговорят. Можно же и этого избежать? Например, залить в себя столько алкоголя, что потом дальше унитаза ничего не видеть и не вспоминать? А потом в туалете и уснуть. Идея - супер. В теории. На практике есть вероятность того, что Дима не уследит за своими словами, и расскажет Толе в мельчайших подробностях о том, что ощущает. Есть также вероятность того, что Дима этого не вспомнит. А все остальные запомнят, и ополчатся стаей против него. И возненавидят его. Но это только в теории. Свое немое согласие он Кате уже дал, а значит, пути назад нет. Остается только до последнего контролировать себя и свои слова. Контролировать все, и не сказать ничего лишнего.

***

Прозвенел звонок на урок, и скучное занятие вновь продолжается. Дима изредка записывал какую-то часть нового материала, постоянно отвлекаясь. Ему и не хотелось ничего запоминать. На полях тетради в моменты отвлечения то и дело вырисовывались различные узоры. Он заключил в незамысловатые завитки один глаз, добавив по краям звезды и искры. И он прекрасно знал, чей глаз он хотел запечатлеть. Вернувшись к материалу, он то и дело поглядывал на свою зарисовку. И снова возвращался к нему, добавляя тени, мелкие штрихи, все больше и больше дополняя рисунок. Он уже вышел за поля, позволяя разрастись этому творению. Позволяя так же разрастаться чувствам внутри. Одноклассники на парты дальше перегнулись через свои стулья, образовав таким своеобразный совет. Они то и дело хихикали, перешептывались, и вновь заливались тихим смехом. Дима было подумал, что этим ребятам не свойственно собираться в компании, обычно все они порознь. Но тут другой новенький - Макс, стал зачинщиком такого круга. Ни с кем из этой компании Дима не общался близко. Более того, вступал с тремя из них в конфликты. Они его недолюбливали, и он это знал. Сам не располагал радостью при редком общении с ними. Макс, шепчась с другим одноклассником, то и дело незаметно, как ему казалось, показывал пальцем на другой ряд парт. Дима не сразу обратил на это внимание, а потом перевел свой взгляд на человека, которого судя по всему обсуждал Макс. Катя. Та сидела, внимательно слушая все наставления и объяснения учителя, усердно записывая все в тетрадь. Совсем не обращала на них внимания. Или не слышала. После вырвавшегося из рта одного из компании громкого смешка, учитель заметил, и строго сказал прекратить. Те затихли, но перешептываться не перестали. Как же раздражают. Дима дождался звонка с урока, и как только учитель дал условную команду «Вольно», метнулся к подруге. - На тебя Макс как-то странно смотрит. Не замечала? - Замечала. Он не только косо смотрит, еще и подкатывать пытается. - девушка усмехнулась. - Смелый какой. А ты что? - А что я? Отшиваю. Не знаю, странный он какой-то.. - Катя задумалась на секунду, продолжив уже тише. - Домой все меня вызывался провожать.. Я как-то гулять вышла, чувствую, что-то не так.. По сторонам оглядываюсь, а он за углом стоит! Мне так стремно стало, я домой убежала.. - глаза Димы округлились. Неужели он настолько забылся в своих проблемах, что перестал замечать странное поведение подруги? А ведь и правда, если вспомнить, как она вела себя последние несколько дней, то сразу становится не по себе. Стала рассеянной, забывчивой. Стала меньше разговаривать, а если что-то и рассказывала, то говорила намного тише обычного. Может ли это быть связано с этой внезапной проблемой? - Думаешь, следит за тобой? - уточнил парень. - Предполагаю. - Катя покосилась на сформировавшуюся кучку около первой парты, теперь уже громко переговаривающихся и смеющихся. Макс опять то и дело посматривал на Катю, а потом перевел взгляд на Диму, поймав на себе ответный. Странно нахмурился, отвернулся, и продолжил разговаривать с одноклассниками. - Так.. - парень томно вздохнул. - Если он реально следит за тобой, то лучше лишний раз из дома не выходи. Если вдруг пойдешь - звони мне, сходим вместе куда надо. Одну я тебя не оставлю. - твердым тоном сказал он. Катя только издала смешок, вертя в руке карандаш. - В джентельмены заделался? - Да почему сразу! - Ничего со мной не будет. Со своими проблемами лучше разберись. - она подперла рукой голову, уставившись в тетрадь. - И историю выучи, а то опять контрошу завалишь. - она ткнула карандашом в тетрадь. - Иди ты.. - фыркнул Дима. - Историю получше некоторых знаю. - Получше некоторых, говоришь.. - Катя выгнула бровь. - Ну-ка давай, скажи мне, в каком году родился Майкл Джексон! - и расселась в самодовольной позе, облокотившись одной рукой на спинку стула. Дима прыснул, готовый расхохотаться. - Это не история, историчка ты эдакая. - А чем тебе не история? - возмущено прозвучала Катя. - Огромный вклад вообще-то внес в мир. - История это про войны, захваты территорий, революции.. - начал было перечислять парень. - История это то, как жили люди, и что они делали! - перебила его Катя. - Это же скучно. Мне вот, честно, похуй кто, где и в какое время насрал в чьей-то карете. - и рассмеялся. Катя вслед за ним. Этот нелепый спор помог ненадолго абстрагироваться от проблем, поместив их на второй план. Сейчас стало куда важнее добиться своей правоты! И пусть он ни к чему не приведет, от него становилось легче. Кучка ребят постепенно расходилась. Близился конец перемены. Дима нехотя встал со своего места, кивнув подруге в знак, что на следующей он снова сядет вместе с ней, и продолжится их глупый спор. Осталось несколько уроков, тянущихся до невозможности медленно и утомительно. Скоро они закончатся, Дима приведет мысли в порядок, осмыслит, как он будет себя вести вечером, и что будет говорить. Требовалось продумать все до мельчайших подробностей, не упуская ни единой мысли. Рациональной, разумеется.