Aedd Caerme

      Трисс бросила последний тревожный взгляд на Еву, её губы сжались, и она быстро вышла из палатки, полог колыхнулся за её спиной. Ева уловила её торопливые шаги — чародейка явно не хотела попадаться Ламберту на глаза, чтобы он не понял, что она предупредила её. Ева перевела взгляд на Исенгрима, который всё ещё стоял у входа, скрестив руки.       — А теперь и ты, давай, иди куда-нибудь. Займись делом и не попадайся мне на глаза, — раздражённо бросила она.       Исенгрим чуть не поперхнулся от такой наглости.       — Ты что себе позволяешь, девка? — его голос был низким, срывающимся на рычание.       — Отвали, Исенгрим, — устало выдохнула Ева, потирая виски. — Сейчас не до тебя. У меня и без тебя голова трещит.       Он прищурился, его лицо стало жёстче, а взгляд впился в неё, словно пытаясь разгадать её мысли.       — Не до меня? — переспросил он, его голос стал тише, но с острым краем. — Что за Ламберт? Что за секреты ты от меня прячешь? Почему ты так его боишься? Может, мне наоборот стоит остаться и помочь?       Ева стиснула зубы, её глаза сверкнули гневом.       — Нет, — отрезала она, её голос был твёрдым, но в нём мелькнула усталость. — Не нужно никого. Я поговорю с ним наедине. Это тебя не касается и никого, кроме меня и его.       Он фыркнул, но ничего не ответил, лишь скрестил руки ещё крепче, его плечи напряглись.       — Значит, он важен для тебя, — пробормотал он, больше себе, чем ей.       Исенгрим подозрительно посмотрел на неё, его губы скривились в лёгкой усмешке, но глаза остались холодными. Он наклонил голову, его голос стал язвительным:       — Я кажется начинаю догадываться, — протянул он, его тон сочился сарказмом. — Твой любовник? Ты, я смотрю, не скучала с момента нашей последней встречи в Новиграде.       Ева бросила на него гневный взгляд, её грудь вздымалась от рваного дыхания.       — Иди нахрен, Исенгрим, — рявкнула она, её голос сорвался на хрип. — Можно подумать, ты святой.       Он фыркнул, его усмешка стала горькой, но в глазах мелькнула тень раздражения.       — А может, это ты прячешь от меня правду, потому что боишься, что я увижу, какая ты на самом деле? Бегаешь от одного к другому, а потом удивляешься, почему всё рушится.       Ева шагнула к нему, её глаза полыхнули, а тьма внутри загудела, но она сдержала её.       — Ты ничего обо мне не знаешь, — бросила она, её голос был холодным, но дрожал от напряжения. — И не тебе меня судить. Уходи, Исенгрим. Я не шучу.       Он открыл рот, явно собираясь сказать что-то ещё, но затем стиснул челюсти, его шрам дёрнулся. Он бросил на неё последний взгляд — острый, полный подозрений и чего-то ещё, что он не хотел показывать, — и развернулся.       — Как знаешь, — буркнул он, его голос был хриплым, и вышел, полог палатки хлопнул за его спиной.       Ева осталась одна, её дыхание было тяжёлым, а пальцы дрожали от гнева и усталости. Она провела рукой по лицу, пытаясь унять бурю внутри, но мысли о Ламберте и Исенгриме только сильнее путались.       Ей нужно было воздух, пространство, хоть что-то, чтобы собраться перед тем, как всё окончательно выйдет из-под контроля. Она схватила плащ, накинула его на плечи и вышла из палатки.       Ночь была холодной, костры в лагере мерцали, бросая длинные тени на землю. Ева направилась к ближайшему огню, подальше от палаток, и села на бревно рядом с ним. Пламя трещало, тепло лизало её лицо, но не могло прогнать холод внутри. Она обхватила себя руками, её взгляд застыл на огне, а в голове крутился хаос. Ламберт идёт сюда. Злой. Исенгрим подозревает. Трисс сбежала.       А её тьма… она чувствовала, как она шевелится, готовая вырваться в любой момент. Ева тихо выдохнула, её губы сжались в тонкую линию.       — Чёрт бы вас всех побрал, — пробормотала она, её голос растворился в треске костра.

***

      Ева сидела у костра, её взгляд блуждал по языкам пламени, а мысли путались в голове. Шаги Ламберта она уловила раньше, чем увидела его — тяжёлые, злые, с резким звоном ведьмачьего медальона и мечей за спиной.       Она подняла глаза и невольно сглотнула, увидев его раздражённое лицо. Он приближался, его широкие плечи были напряжены, а в глазах горела смесь гнева и чего-то ещё, что он не умел скрывать. Ламберт остановился в нескольких шагах от неё, хмурясь, и несколько секунд молча смотрел на неё, словно ожидая, что она заговорит первой.       — Ну и что? — наконец бросил он, его голос был хриплым, полным сарказма. — Так и будешь сидеть молча и хлопать глазами, как корова? Не хочешь ничего объяснить?       Ева стиснула зубы, её пальцы сжались на краях плаща. Она медленно встала, её взгляд встретился с его, и в нём мелькнула тень раздражения.       — Что я должна объяснять? — ответила она, её голос был твёрдым, но усталым. — Что именно?       Ламберт фыркнул, его губы скривились в язвительной усмешке.       — Ты, наверное, последние мозги растеряла со своей магией, — рявкнул он, шагнув ближе. — Но я тебе напомню, раз забыла. Ты свалила сюда, из Новиграда, обманув меня. Ничего не сказав. Да ещё, блять, участвовала в бойне, совершенно не готовая к этому! Зачем ты вообще согласилась идти сюда, Ева?       Она открыла рот, её голос дрогнул:       — Я думала…       — Нихера ты не думала! — перебил он, его голос стал громче, а глаза полыхнули. — Наверное, только и ждала, когда увидишься со своим лесным выродком.       Ева злобно посмотрела на него, её грудь вздымалась от рваного дыхания.       — Не неси чушь, Ламберт, — бросила она, её тон стал резче. — Ты хоть слышишь себя?       — Я несу чушь? — переспросил он, его голос стал ниже, почти угрожающим. Он шагнул ещё ближе, теперь между ними оставалось меньше шага. — Хочешь сказать, что я ошибаюсь? Давай, соври мне, ведьма. Попытайся. Я тебя насквозь вижу.       Ева фыркнула, её пальцы сжались в кулаки, а тьма внутри загудела, откликаясь на её гнев. Она сдержала её, но её голос задрожал от напряжения:       — Ида попросила меня помочь, — сказала она, стараясь говорить ровно. — В обмен на ритуал, чтобы разобраться с моей тьмой. Но в итоге всё пошло совсем не так, как надо было, и мне пришлось задержаться.       Ламберт прищурился, его губы скривились в язвительной гримасе.       — И что же пошло не так? — протянул он, его тон сочился насмешкой. — Ай, дай догадаюсь, наверное, случайно оказалась в койке эльфа? Удобная отмазка, Ева.       Ева сжала кулаки так, что ногти впились в ладони. Её глаза вспыхнули, а голос сорвался на хрип:       — Закрой рот, Ламберт. Я ни с кем не спала.       Он фыркнул, его взгляд стал острым, как лезвие, и он наклонился к ней, его дыхание было горячим.       — Правда? — бросил он, его голос стал тише, но ядовитее. — А я должен поверить, что ты тут просто сидела и ждала, пока я притащусь за тобой? Ты думаешь, я слепой? Эти ушастые вокруг тебя вьются, а ты… ты даже не сказала мне, что ушла!       Ева шагнула к нему, её грудь почти касалась его, а глаза горели гневом.       — А что я должна была сделать? — рявкнула она, её голос задрожал. — Ты видишь только то, что хочешь видеть! Мне нужна была помощь с этой тьмой.       Ламберт стиснул челюсть, его кулаки дрогнули, но он не отступил.       — Помощь? — переспросил он, его тон стал горьким. — Это теперь так называется, когда ты сбегаешь с эльфами и оставляешь меня в дерьме? Я думал, мы… — Он оборвал фразу, отвернувшись на миг, и его голос стал тише: — Объясняй лучше, Ева. Пока я не начал тут всё крушить.       Ева выдохнула, её плечи опустились, но взгляд остался твёрдым.       — Я осталась, потому что выбора не было, — сказала она, её голос стал ровнее, но в нём звенела усталость. — Ида пропала, атака пошла не так, и я… я не могла просто уйти. Но это не значит, что я тебя предала, Ламберт.       Он смотрел на неё, его глаза метались по её лицу, словно ища хоть намёк на ложь. Его дыхание было тяжёлым, а гнев всё ещё тлел в нём, но что-то в её словах заставило его замереть.       Ламберт раздражённо потёр переносицу, его пальцы дрожали от сдерживаемого гнева. Он наклонился к Еве, крепко хватая её за предплечье, его хватка была жёсткой, почти болезненной. Ева зашипела, её глаза вспыхнули раздражением.       — Полегче, Ламберт! — бросила она, её голос был резким. — Убери руки.       Он фыркнул, его губы скривились в язвительной усмешке, но хватку не ослабил.       — Пошли поговорим наедине, — рявкнул он, его тон был полон нетерпения. — Не собираюсь устраивать спектакль для твоих ушастых.       Ева дёрнула рукой, пытаясь вырваться, но Ламберт держал её крепко, его пальцы впились в её кожу. И тут из темноты появился Исенгрим, его высокая фигура вырисовывалась в свете костра. Его тёмные глаза сузились, а голос прорезал ночной воздух, холодный и острый:       — Ты бы немного поуважительнее обращался с женщиной, ведьмак.       Ламберт огрызнулся, не поворачиваясь, его голос был хриплым от злости:       — Не лезь не в своё дело, эльф.       Но затем он обернулся, увидел Исенгрима, и его брови взлетели вверх. Презрительная ухмылка растянула его губы, а взгляд метнулся с Евы на эльфа и обратно.       — О, а вот и твой ёбырь пожаловал, — бросил он, его тон сочился ядом.       Лицо Исенгрима омрачила гримаса злости, его шрам дёрнулся, а кулаки сжались. Ева толкнула Ламберта в грудь, её глаза полыхнули гневом.       — Следи за языком, Ламберт! — рявкнула она, её голос сорвался на хрип. — Хватит нести чушь!       Он фыркнул, отпустив её руку, но шагнул ближе, его ухмылка стала шире.       — Ну извини, ведьма, что я не такой утончённый, как твои ушастые, — парировал он, его голос был полон сарказма. — Может, мне тоже отрастить длинные волосы и начать петь песни о лесе?       Исенгрим шагнул вперёд, его тёмные глаза горели, а голос стал низким, угрожающим:       — Закрой свой грязный рот, ведьмак, пока я не сделал это за тебя.       Ламберт повернулся к нему, его ухмылка исчезла, сменившись холодной яростью.       — Попробуй, эльф, — бросил он, его рука легла на рукоять меча. — Посмотрим, как быстро ты пожалеешь, что вылез из своих кустов.       Ева встала между ними, её грудь вздымалась от рваного дыхания.       — Хватит, оба! — крикнула она, её голос задрожал от напряжения. — Ламберт, я сказала, что разберусь сама. А ты, Исенгрим, вали отсюда, пока всё не стало хуже!       Ламберт фыркнул, его взгляд метнулся к Исенгриму.       — Разберёшься? — переспросил он, его тон стал горьким. — Это с ним ты разбиралась, пока я бегал за тобой? Уютно устроилась в лагере, да?       Исенгрим прищурился, его голос стал язвительным:       — Ты бы лучше следил за собой, ведьмак, а не лез в дела, которых не понимаешь. Ева здесь по своей воле, а не потому, что кто-то вроде тебя её бросил.       Ламберт шагнул к нему, его глаза полыхнули.       — Бросил? — рявкнул он. — Это она сбежала с вами, ушастыми, ничего не сказав! Может, это ты её тут держишь, как свою шлю…       — Закрой рот! — Ева толкнула его снова, её тьма загудела в венах, но она сдержала её. — Я сказала, что ни с кем не спала, Ламберт! Хватит выдумывать!       На заднем плане у костра сидели другие скоя’таэли, их взгляды были прикованы к разворачивающейся сцене. Среди них был Йорвет, его зелёный глаз блестел в свете огня. Он вышел вперёд, скрестив руки, и с мрачным удовольствием наблюдал за хаосом. Его губы чуть дрогнули в усмешке — он знал о прошлом Евы и Исенгрима и явно наслаждался тем, как Ламберт роет себе яму.       Яевинн, сидевший рядом, нахмурился, его тонкие брови сдвинулись в недоумении. Он бросил взгляд на Йорвета, затем на Исенгрима, и пробормотал:       — Это что, правда? У них с ней что-то было?       Йорвет хмыкнул, его голос был тихим, но ядовитым:       — А ты думал, она просто так тут ошивается? — Он кивнул в сторону Исенгрима. — Наш командир не такой холодный, каким хочет казаться.       Остальные эльфы переглянулись, их лица выражали смесь удивления и любопытства. Они и думать не могли, что у Исенгрима с Евой есть прошлое. Яевинн раньше только догадывался, но теперь, видя их спор и слова Ламберта, всё стало на свои места.       Йорвет шагнул ближе к Еве и Ламберту, его ухмылка стала шире.       — Ну что, ведьмак, — протянул он, его голос был полон насмешки. — Пришёл за своей девкой? Или просто решил нам вечер скрасить своим нытьём?       Ламберт повернулся к нему, его глаза сузились.       — А ты, одноглазый, лучше держи свой язык за зубами, — рявкнул он. — Или я вырежу тебе второй глаз, чтобы было симметрично.       Ева выдохнула, её тьма бурлила, а терпение трещало по швам.       — Все заткнитесь! — крикнула она, её голос сорвался. — Я не ваша игрушка, чтобы вы тут выясняли, кто кому что должен!       Ламберт и Исенгрим стояли друг напротив друга, их взгляды пылали яростью, а воздух между ними искрил от напряжения. Они обменивались оскорблениями, каждое слово было как удар клинка, острым и ядовитым.       — Ты, ушастый выродок, думаешь, можешь её удержать? — рявкнул Ламберт, его голос был       хриплым от гнева. — Она сбежала сюда, потому что ты ей мозги запудрил своими эльфийскими сказками!       Исенгрим шагнул ближе, его тёмные глаза сузились, а губы скривились в презрительной усмешке.       — А ты, ведьмак, просто пьяный болван, который не смог её удержать, — парировал он, его голос был холодным, но полным яда. — Может, она просто устала от твоей вони и нытья?       Ламберт фыркнул, его кулаки сжались так, что костяшки побелели.       — Следи за языком, эльф, или я тебе его вырежу, — прорычал он, его рука дёрнулась к мечу.       Исенгрим наклонился к нему, его голос стал тише, но ещё более резким:       — Попробуй, мутант. Посмотрим, как быстро ты сдохнешь, пока будешь махать своим железом. Или ты только на женщин смелый, когда их за руки хватаешь?       Это было последней каплей. Лицо Ламберта исказилось от ярости, он издал низкий рык и бросился на Исенгрима, его кулак врезался в челюсть эльфа с глухим звуком. Исенгрим пошатнулся, но тут же ответил ударом в грудь, оттолкнув Ламберта назад.       Они сцепились, как два зверя, их движения были быстрыми и яростными — кулаки, локти, грязные приёмы. Ламберт схватил Исенгрима за плащ, пытаясь повалить его на землю, а эльф в ответ врезал ему коленом в бок.       Ева схватилась за голову, её пальцы впились в волосы, а глаза расширились от ужаса и раздражения.       — Чёртов кошмар, — пробормотала она, глядя на этот бардак. Её тьма бурлила внутри, ярость кипела, ища выход, а сердце колотилось, как барабан. Она чувствовала, как контроль ускользает, как её сила рвётся наружу.       Йорвет и остальные скоя’таэли стояли у костра, наблюдая за дракой. Йорвет скрестил руки, его зелёный глаз блестел с мрачным удовольствием, но он был готов вмешаться, если ситуация станет опасной. Яевинн нахмурился, его тонкие пальцы сжали рукоять кинжала, а другие эльфы переглядывались, их лица выражали смесь удивления и настороженности.       Они не ожидали, что дело дойдёт до рукоприкладства, и уж точно не думали, что Исенгрим сцепится с ведьмаком из-за Евы.       Наконец Ева не выдержала. Её тьма вырвалась наружу, её глаза стали чёрными, как самая глубокая ночь, а из горла вырвался нечеловеческий рык — низкий, звериный, от которого у скоя’таэлей волосы встали дыбом. Яевинн отступил на шаг, его рука дрогнула на кинжале, а даже Йорвет слегка напрягся, хотя его ухмылка не исчезла.       Ева шагнула вперёд, её движения были резкими, почти неестественными. Она схватила Исенгрима, который был ближе к ней, железной хваткой за плечо и оттолкнула его от Ламберта, словно он весил не больше пушинки. Эльф врезался в бревно у костра, его дыхание сбилось, а взгляд полыхнул гневом.       — Ну-ка прекратили, идиоты! — рявкнула она, её голос был хриплым, пропитанным тьмой, но твёрдым.       Затем она повернулась к Ламберту, который тяжело дышал, потирая ушибленный бок. Она подтолкнула его к своей палатке, её рука легла ему на грудь, толкая с силой, которой он не ожидал.       — Пошли поговорим, — бросила она, её тон был резким, почти приказным. — Хватит тут цирк устраивать.       Ламберт отшатнулся, но не успел возразить. В её чёрных глазах полыхала тьма, её пальцы сжались в кулак, и даже он почувствовал, что ссориться сейчас — худшая идея.       Исенгрим поднялся, отряхивая плащ, его лицо было тёмным от злости. Он бросил на Еву острый взгляд, но промолчал, только стиснул кулаки. Йорвет шагнул вперёд, его ухмылка стала шире, и он тихо хмыкнул:       — Ну что ж, демоница, ты умеешь развлекать, — протянул он, его голос был полон насмешки. — Но держи своего ведьмака на поводке, а то нам придётся его прикончить.       Исенгрим наблюдал за этим, его взгляд стал мрачным. Он молча потёр плечо, туда, где её пальцы оставили след.       Йорвет усмехнулся.       — Знаешь, Железный Волк, — протянул он, скрестив руки. — Кажется, тебя только что отодвинули на второй план.       Исенгрим не ответил. Он смотрел, как Ева и Ламберт скрываются в палатке, и его кулаки сжались. Полог закрылся за ними, отрезая шум лагеря, но напряжение всё ещё висело в воздухе, густое и тяжёлое.