Глава вторая или так называемая "завязка".
Поднялся шум; свирелью полевой Оглашено мое уединенье, И с образом любовницы драгой Последнее слетело сновиденье. С небес уже скатилась ночи тень. Взошла заря, блистает бледный день — А вкруг меня глухое запустенье… Уж нет ее… я был у берегов, Где милая ходила в вечер ясный; На берегу, на зелени лугов Я не нашел чуть видимых следов, Оставленных ногой ее прекрасной. Задумчиво бродя в глуши лесов, Произносил я имя несравненной; Я звал ее — и глас уединенный Пустых долин позвал ее в дали. К ручью пришел, мечтами привлеченный; Его струи медлительно текли, Не трепетал в них образ незабвенный. Уж нет ее!.. До сладостной весны Простился я с блаженством и с душою. Уж осени холодною рукою Главы берез и лип обнажены, Она шумит в дубравах опустелых; Там день и ночь кружится желтый лист, Стоит туман на волнах охладелых, И слышится мгновенный ветра свист. Поля, холмы, знакомые дубравы! Хранители священной тишины! Свидетели моей тоски, забавы! Забыты вы… до сладостной весны!
Обычное нечем непримечательное утро, казалось бы… А впрочем так оно и есть. Прошла неделя с моментов поступления новобранцев и известия о скорой вылазки. Солдат упорно тренировали и готовили к ней, поэтому приходя с очередной тренировки, все без задних ног валились на кровать и мгновенно окунались в царство Морфея. Разумеется, времени не хватало даже на элементарное общение с друзьями. Вот и сейчас у солдат велась очередная изнурительная тренировка. Но крепитесь, ребятки, ведь совсем чуть, чуть, и пойдёте в столовую. В общем-то с горем пополам, да закончили все и теперь преспокойненько сидят, да кушают. — Эрвин, мы вернулись! — дверь в столовую громко ударяется о стену.