Seesaw / Качели

Широкоплечий парень, на голову выше Юнги, с суровым взглядом, вдруг улыбнулся самой милой улыбкой, какую только доводилось видеть Бэкки. Может так казалось из-за резкого контраста с разгоном от сурового до милого за доли секунды?! — Ким Намджун! — воскликнул Юнги и подорвался вперед, чтобы поприветствовать друга. — Мин Юнги, — принял его руку и ответил на дружеские объятия парень, — к чему такая фамильярность, — продолжил он все также с улыбкой и, закончив с приветствием, вопросительно взглянул в сторону Бэкки. — Намджун-хён! — из-за спины послышался голос Тэхёна. — Тэ-Тэ, — с заботой в голосе прошептал парень и принял его в объятия. Было слышно как Тэ выбил весь воздух из его груди, когда на бегу врезался в его объятия. Глаза Намджуна расширились на долю секунды от пронзившей тупой боли, которая сразу же отпустила. — Извини, — Тэхён смутился своим ребяческим поведением перед девушкой и отступил на шаг от гостя, — не подрасчитал скорость, — улыбнулся он. — Не ври, — улыбнулся парень, — я знаю что ты соскучился по мне, малышь, — издевательски усмехнулся, еще больше загоняя того в краску перед стоящей в непонимании девушкой. — Это девушка Джина, — вдруг опомнился Юнги. — Познакомьтесь, Бэкки, — указал рукой на девушку. — Бэкки, это Намджун — наш друг и по-совместительству хозяин дома, — заключил он, указывая на гостя. — Это он, тот самый герой, который сдает нам дом в десять раз дешевле обычного. И именно поэтому мы все его так сильно любим, — притворно жмется к его мускулистой руке, словно мурчащий котик, расплываясь в лице. — Прекращай уже, — смеется гость и протягивает руку девушке, — приятно познакомиться, Бэкки. Надеюсь, эти полудурки не доставляли вам хлопот? — снова прикалывается над друзьями. — Взаимно, — приторможенно отвечает девушка. Она вовсе не была готова к такому развитию событий. Еще один парень в доме, рука-лицо вспыхивает в голове Бэкки, когда она осознаёт: если вернулся хозяин свободной комнаты, значит Тэхён не переедет к ним, а значит, её диллема решена ещё до возвращения Джина. — Ты надолго? Или вернулся насовсем? — допрашивает его Юнги, провожая вовнутрь дома. — Пока не знаю, расскажу все потом, — отходит от темы гость. — Дай ключи, я пойду разложу вещи. — Куда ты вечно спешишь, посиди, чайку попьём, — не хочет отпускать его Юнги, — успеешь вещи разложить. — Джин вроде подъедет через часик, вот тогда и попьём все вместе, — отвечает он и тянется за ключами, которые всегда висели на вешалке в прихожке. — Приготовишь, что-нибудь вкусное?! — умоляюще смотрит он на Юнги. — Век не ел корейской домашней еды, соскучился — не могу, — хватается за живот для большего убеждения. — Значит ты Джину сказал о своем возвращении, а мне — нет, и я еще готовить тебе должен? — демонстративно обижается старший. — Раз на то пошло, Джин мне позвонил, а ты нет, — возвращает ему обиду. — Хочешь калькугсу? Может кимчичиге? А еще мяска корейского нажарю, — перебивает гостя Юнги, поняв куда ведет разговор. — Иди отдыхай, позову когда все будет готово, — корчит заботливое балующее лицо и тихо похлопывает по заднице, словно маленького ребенка. Намджуну и смешно от поведения старшего, который умеет находить выход из невыгодных ему ситуаций, и неудобно перед девушкой — вроде только познакомились, а они уже такое вытворяют перед ней. Только что улыбавшаяся Бэкки потихоньку начинает терять уверенность, когда видит, что Намджун, взяв ключи, возвращается к выходу, а не идет на второй этаж к свободной спальне. Гримаса на лице девушки невольно начинает портиться. «Он живет в соседнем доме? Что это значит?» кричит мысленно в истерике. — Намджун живет на мансарде. Там отдельный вход с улицы, — поясняет Юнги, увидев растерянность девушки. — А, ясно, — максимально нейтрально отвечает девушка. — Тебе нужна помощь? — спрашивает она, видя что Юнги направляется на кухню. — Можешь помочь, если хочешь, — неловко отвечает Юнги, удивившись предложению девушки. «С чего вдруг? Это из-за прошлой ночи? Надеюсь она не удумала глупостей?! Просто хочет показаться перед хозяином дома?» в миг пролетает в голове. «Наверное, она еще в шоке от внезапного появления Намджуна» заключает он мысленно и, шлепнув Тэхёна по заднице, указывает идти с ними. Бэкки чистит овощи, Тэхён сервирует стол, Юнги копошится возле плиты. Девушка замечает, что Юнги в неменьшем замешательстве чем она и скорее, он боится её больше, чем она его. На этой мысли она ставит галочку где-то в укромном уголку мозга, чтобы использовать её при необходимости, и переводит внимание на потенциального нового соседа. По Тэхёну не видно никакого замешательства. Видимо, он давно забыл о ней и том, что их связывало. И то, что он не узнал её — не было никакой актёрской игрой. Бэкки думает, что если бы эта встреча случилась немного раньше, наверное, она снова переживала бы боль от понимания, что они больше никто друг другу. Но сейчас ей легко на душе. Что было, то прошло. Отношения, а именно расставание с Тэхёном заставило её повзрослеть, взглянуть на жизнь под другим углом, снять розовые очки и отложить их в долгий ящик. Возможно мир теперь не настолько яркий и красочный, как прежде, но зато она увидела намного больше оттенков разных цветов, кроме розового. Она чувствует благодарность, что он был в её жизни, что ушёл из неё и что забыл её. «И лучше бы больше не появлялся» все равно хочется ругнуться на него, хотя бы про себя. И все же где-то глубоко, в самом далеком и самом темном уголку сердца зарождается маленькая, крошечная обида за то, что забыл… не узнал. Ведь она ставила его на пьедестал своей жизни, она изменилась сначала ради него, а после — из-за него. Не уж-то она не удостоится хотя бы «Давно не виделись» или «Как поживаешь» или «Ты изменилась» или… или… — Нужно больше говядины. Кто сходит в магазин? — Спрашивает Юнги хриплым голосом, после долгого молчания. — Я, — хором рвутся Тэхён и Бэкки. Атмосфера на кухне мягко сказать — не самая лучшая. Каждый смотрит себе под нос и старается не поднимать глаз выше уровня стола. В комнате абсолютная тишина, что можно услышать хлопки ресниц Юнги, когда он старается смахнуть с глаз слезы от нарезки лука; трение запястия Бэкки при чистке морковки; и даже шорох салфеток, вкладываемых Тэхёном в салфетницу. А может это им только кажется?! Случайная встреча взглядами Тэхена и Бэкки вгоняет их в истерику и их головы начинают кружиться на все триста шестьдесят градусов, в поисках точки опоры, за которую можно беспалевно удержаться взглядом и не выдать своих мыслей. Очевидно, что любой хотел бы сбежать отсюда и как можно быстрее. — Я закончила чистить овощи, а тебе ещё закуски раскладывать, — говорит Бэкки Тэ и смотрит на Юнги в ожидании указаний. — Ты мясо выбирать умеешь? — с недоверием смотрит на неё шеф. — Схожу к Хосоку, он выберет лучшее, — убедительно и с неким ребячеством отвечает Бэкки. Оказалось, Джин живёт всего в паре кварталов от старой квартиры Бэкки, и приезжал он на машине только чтобы впечатлить девушку. Поэтому даже после переезда Бэкки не изменяет своей привычке и ходит в магазин Хосока, игнорируя все близлежащие магазины и недовольство Сокджина. Со временем Сокджин и Хосок сдружились, особенно тепло Джин стал относиться к нему после того, как случайно наткнулся на него с девушкой на свидании. Наличие у того девушки успокаивало сердце Джина, потому что этот обояшка-солнышко-улыбашка казался ему очень большой угрозой. Бэкки легко улыбалась в ответ улыбке продавца, в то время как на шутки Джина у неё было лишь легкое подобие ухмылки. Но в защиту неё надо сказать, что когда она в хорошем настроении смеётся она от души, светясь и освещая все вокруг волшебной аурой, даже над шутками Джина. И в такие моменты, он влюбляется в неё еще сильнее, все больше запутываясь в узлах своих чувств. — О, Бэккииии, — мило тянет Хосок, — приветствую тебя в своем скромном царстве, — переходит на актерскую игру. Видимо, ему было очень скучно. — С чем пожаловала, королева Джинская? — не может остановиться. — Че покупателей совсем нет? — без энтузиазма отвечает Бэкки. — Нет, — с поражением и долей грусти признает Хосок, корча лицо. — Ну, чтож тогда, холоп, — вливается в актерскую игру девушка, — поднеси мне самой лучшей говядины для царского стола, — тянет нос к верху, будто настоящая царевна. — Кланяюсь и повинуюсь! — он покорно удаляется к холодильнику и возвращается с несколькими упаковками корейской мраморной говядины. — Будут ли у вашего высочества еще пожелания? — спрашивает он, возвращаясь за кассу. — Моё величество желает получить скидку, — все также высокомерным тоном отвечает Бэкки. — Ееее, не-нет, на говядину никакой скидки, — возвращается в реальность Хосок, оставляя актерство. — Эх, не проканало, — весело огорчается покупательница, тоже выходя из роли. — Что за праздник у вас? — интересуется парень. — Приехал хозяин дома — Намджун, — поясняет девушка. — И Юнги хочет устроить ему пир, — с долей грусти сообщает девушка. — Ты чего такая грустная? — переводит тему, заметив не особую радость собеседницы. — Потом как-нибудь зайду поболтать и все расскажу, — отвечает она. Благодаря открытому и распологающему характеру Хосока, после знакомства с ним у Бэкки не осталось выбора, кроме как подружиться с ним. Поэтому, когда ей надо выговориться, а иногда просто от безделья, она заглядывает к нему в магазин — поболтать. А он не против, за прилавком время проходит мучительно долго. После передачи говядины в руки Юнги, Бэкки видит в окне прихожей свет машины, заехавшей во двор. — Джин, — еле слышно произносит она с нетерпением и не замечает, как ноги уже ведут её к двери. Там, за этой дверью её спасение, её тихий островок, её щит, её рай… У двери она слышит гул заглушаемого мотора и, не в силах ждать, выходит на улицу. Свет фар выключается и из машины высовывается силуэт мужчины. — Это ты! — шепчет она в ухо и повисает на шее удивленного Джина. В сердце парня взрываются тысячи фейерверков разом. Взрывная волна захватывает все тело, порываясь выбраться наружу. В ушах звенит. В глазах слепит ярким светом взрывающихся салютов. Он подхватывает девушку за бедра и подсаживает на себя, крепче прижимая. — Моя малышка, — слышится заботливое прямо в ухо. Бэкки отнимает голову от его плеч, смотрит в глаза и видит блеск фейерверков. Целует. Тепло и нежно. Долгожданные объятия и поцелуй. У Джина подкашиваются ноги. Он ни разу не представлял, что этот момент произойдёт так внезапно, выбивая землю из-под ног, снося крышу. До сегодняшнего дня Джин был тем, кто бежал к ней, тянулся, просился. Но сейчас она сама прибежала к нему, просила целовать, обнимать… любить. Возможно, это не было признанием в любви, но, как минимум, это было принятием его чувств. Он обещал ей не умолять о любви. И он не просил… вслух. Но последние несколько месяцев он каждое утро просыпался только ради этого. В ожидании, когда она устанет стоять на месте и сделает шаг вперед, к нему, с ним. Усталость, заботы и мысли куда-то улетучиваются. Сейчас важна только она. В его объятиях. Он закрывает машину и, не прерывая поцелуя, несёт её в дом, к лестнице, в их спальню. Прислоняется спиной к стене и целует её, не спуская на землю. Её объятия такие теплые, нежные, ласковые. Почему он этого не замечал раньше? Или раньше они такими не были? Неважно что было в прошлом. Важен только этот миг и то, что ждет их впереди. — Отпусти меня, — с улыбкой говорит девушка, когда он перестает её целовать. — Не отпущу. Никогда. Ни за что, — отвечает он ей таким же тоном. Возможно это звучит как шутка, но он весьма серьёзен. — Спасибо, — шепчет она вдумчиво. — Спасибо, что любишь меня и любил все это время, — смотрит в глаза. — И извини, что была холодна к тебе, — она признаёт свою ошибку из-за поведения Тэхёна, из-за того, что она почувствовала какого это быть нелюбимой, неважной и неприметной? Или он тут ни при чем? Вдруг она думает, что ей есть еще за что извиниться. — Извини за всё, — обобщает она и снова прижимается к шее парня. Джин чувствует тревожное беспокойство после её слов. Он ступает вперед и ложит её на край кровати. — У тебя все в порядке? — спрашивает он нависая над ней и смотря в глаза. — Да. — А у нас? — Надеюсь, что да, — отвечает она так же тихо. Должна ли она уточнить за что конкретро извиняется и просить прощения за свой поступок? Или она может оставить его в числе «всего» в предыдущем извинении? Думает, если бы она была на его месте, то предпочла бы узнать сейчас. — Джин, — произносит она виноватым голосом. — Я хочу чтобы у нас ВСЕ БЫЛО ХОРОШО, — перебивает он её, прежде чем она произнесет хоть еще одно слово. Видит терзания внутри неё. Видит, как глаза бегают в поисках решения, слов. Видит виноватый взгляд, который готов стрелять прямо в сердце. И не хочет слышать этого. Не сейчас. С полузакрытыми глазами тянется за поцелуем, — извинения приняты, — шепчет прямо в губы и целует. С большим теплом и большей страстью. И чем дольше целует, тем больше чувствует как уходит напряжение в её теле. Чувствует, что делает правильно. — Я за вещами, — смотрит с нежностью в её глаза и уходит к машине. — Уау, как пахнет! — восклицает он, повторно заходя в дом. — Это в честь меня или Намджуна? — задаётся вопросом, проходя на кухню. — И тебе привет, — отвечает ему Юнги, не отходя от плиты. — Я думал, мы сегодня тебя уже не увидим, — издевается он над другом. А у самого сердце колит. Только не понять от чего. От того что, та, которая прошлой ночью вжималась в его тело и оставляла следы своих ногтей на его спине, не одарила его даже взглядом, когда увидела свет фар в окне прихожей? Или от того, что она была слишком увлечена губами Джина, когда тот пронес её мимо него? Или от того, что возможно ревнует её к своему лучшему другу и её парню? Или от того, что чувствует вину перед другом за содеянное? Что из этого правда? А что хорошо притянутая к правдивости ложь? — Ой, не ревнуй, — смеется в ответ друг. — В моем сердце всегда есть отдельная комната для тебя, — мягко хлопает себя в районе сердца. — Хочешь, тебя тоже поцелую, — тянется обеими руками и наступает на него. — Аай, отстань, — отмахивается Юнги, продолжая жарить мясо. Такие ласки явно не в его вкусе. — Меня поцелуй, — вливается в беседу Тэхён и тянется также обеими руками к Джину. Они обнимаются и смачно целуют друг друга в щеки. — Фу, прекратите. Тут становится слишком приторно, — жалуется Юнги и кривит лицом, на что друзья только заливаются смехом. — Тэ, рад тебя видеть. Поговорим за ужином, я пока пойду приму душ, — отпрашивается Джин и, получив одобрительный кивок, удаляется. Когда Джин возвращается в комнату, Бэкки сидит на краю кровати, где он её оставил, и кончиками пальцев поглаживает его ванное полотенце. — Вот твое полотенце, иди в душ, — говорит она, переводя взгляд на зашедшего в комнату парня, и мысленно смахивая воспоминания о подобном полотенце, которое вчера слетело с чужих бедер в её дверях. Насколько глубоко дошёл Джин в своих представлениях о её извинениях? Прощая её, допускал ли он, что она могла изменить с его лучшим другом? Или думал, что она хочет извиниться за какие-то тривиальные вещи из ряда бытовухи? — Пойду, но прежде, — он вытаскивает из рюкзака маленькую голубую коробочку Тиффани, которую нельзя ни с чем спутать. Сердце Бэкки уходит в пятки, появляется внезапный страх. «Только не это. Не сейчас» пролетает в её голове. — Я принес тебе подарок, — с милой улыбкой вытаскивает ожерелье с подвеской в виде знака «Х». На сердце девушки наступает облегчение. — Примеришь? — неуверенно спрашивает парень. Бэкки вдруг чувствует, что не контролировала эмоции. Отразились ли её страх и облегчение на лице? Заметил ли Джин? Стоит ли снова извиняться? — Можешь надеть на меня? — спрашивает она смотря снизу вверх. — А что значит «Х»? — спрашивает она, когда он дрожащими руками пытается застегнуть цепочку за ней. — Я бы выбрал сердечки, но подумал, что ты посчитаешь это слишком банальным, — поясняет свой выбор парень. И она улыбается, потому что он знает её слишком хорошо. — Поэтому «Х», чтобы сказать «Она занята. Смотреть нельзя», — застегнув цепочку, довольно смотрит на неё, приседая рядом. — Спасибо, мне очень нравится, — благодарит она и крадёт быстрый поцелуй. Замечает его пристальный взгляд, будто хочет насытиться этим моментом, будто он может ускользнуть и не вернуться, и хочет успокоить его. — Не смотри, мой парень сказал на меня нельзя смотреть, — игриво шепчет она и отворачивает его лицо рукой. — Мне можно, только мне, — веселеет он и уложив её на спину, целует. Чувствует, как в нем просыпается желание. Её глаза только подтверждают, что в ней тоже. — Надо принять душ, — через боль произносит он и нехотя встает с неё. Он не может позволить себе прижиматься к ней своим потным и грязным от дороги телом. Джин уже этого не видит, но огонь в глазах девушки резко начинает затухать. Она вспоминает как он всегда нежен и заботлив с ней. Он хочет принять душ, чтобы быть чистым для неё. А как же она? Она смогла отмыть с себя вчерашние касания Юнги, его поцелуи, его стоны, его оргазм? Как она такая грязная посмеет осквернить его чувства, не открывшись ему полностью? Кто она после этого? Вчера с одним, сегодня с другим… Выйдя из душа Джин встречает Намджуна в коридоре и слышит Юнги, который зовёт их за стол. После приветственных объятий и взаимообмена шутками о том, как они похорошели, Джин поднимается за своей ненаглядной и вместе идут к столу. Глаза парней падают на подвеску на её шее, которой не было меньше часа назад. И они прекрасно понимают что это значит. Подарить ожерелье девушке — все равно, что поставить метку, говоря она моя, отмечая свои границы. Глаза Джина ласково перебегают с ожерелья на её лицо и обратно между делом краем глаза посматривая на Юнги. Он более, чем просто доволен. Другие и Бэкки могут не знать, но Юнги знает, что Джин купил эту подвеску еще до переезда девушки к ним. Он за одной из их попоек рассказывал, что не чувствует, что она готова принять его, поэтому не дарит. Переживает, что она откажется его надеть и принять такую «метку». И раз он решился, и она его надела, значит он был уверен, что время пришло. Значит, вчерашняя ночь не имеет никакого смысла, не должна иметь, и не должна всплыть. Душа щемит. От радости или боли? Опять же не понять. — Намджун, ты успел познакомиться с моей девушкой? — гордо пооизносит Джин. — Да, успел. Я столько наслышан о ней, рад наконец познакомиться лично, — подмигивает Джину. — Не так уж много я о ней рассказывал, — смущается Джин. — Не надо преувеличивать. — Оппа мне тоже рассказывал как вам было весело вместе во время учебы в универе, — отвечает девушка. — Извините, что растерялась, я ожидала увидеть его, а не вас, — проясняет ситуацию. Её «оппа» перед его друзьями слышится так особенно, словно мелодия. Джин даже слегка выпрямляется в спине, отмечая свою важность рядом с ней. Намджуну и Бэкки смешно от его кривления. А Тэхён вспоминает, как просил её называть себя «оппа», как спорил с ней, из-за того, что она на месяц его старше и отказывалась признавать своим «оппой» и издевательски называла «малышом». Юнги же вспоминает утро с ней в объятиях и надпись «Оппа♡» на экране её телефона и старается загнать эти воспоминания в самый дальний угол, а желательно — вообще стереть. Тэхён и Юнги стараются не подавать виду и намеренно избегают пересечения взглядов с ней, надеясь, что хорошо скрывают свои мысли. — Намджун-хён, расскажи каково было заграницей? — переводит тему Тэ. — Что рассказывать, — устало произносит он. — Работа-дом. Правда, люди там действительно другие. Более раскованные, свободные. Первое время я пребывал в шоке от открытых заигрываний девушек и парней на публике. Бывало, некоторые заходили далеко за поцелуи, не стесняясь окружающих, — мотает головой, вспоминая чужую страну. — Но вам лучше этого не знать. Вы и так воспитанием не блещете, — смеется над друзьями. — Прям все как в кино? — спрашивает Джин, заправляя слова смехом. — У нас молодежь на улицах тоже испорченная в этом плане. Так что можешь головой не мотать, — ворчит Юнги, отпивая макколли. — Дедушка проснулся, — шутит Нам. — Тэ, я видел сумку у порога. Все-таки твоя неосмотрительность в связях вышла тебе боком? — подмигивает Джун. Кажется он знает больше, чем Юнги и Джин. — Джин, ты не против, если Тэ у нас поселится в свободной комнате? — спрашивает он, давая знать, что сам он только «за». — Эхей, — громче обычного восклицает Джин, подвыпивший макколли. — Не будет ли слишком много мужского духа в нашем доме? — посматривает на девушку. — Значит ты хочешь заселить девушек? — Нам ловит его за слова. — Нет-нет, — спешит оправдаться тот. Видит, что Бэкки кажется все равно. — Вы все, заводите девушек скорее, чтобы моей малышке не было одиноко в мужской компании, — на правах старшего заявляет он, чем получает гул недовольства от друзей и гордую улыбку от возлюбленной. Вечер проходит в теплой дружеской обстановке, рассказывая общие воспоминания, поддевая друг друга за старые оплошности. Иной раз даже, забыв о присутствии Бэкки или специально для неё, вспоминают трэши Джина с девушками, ранжируют его бывших от самой милой, до самой странной. Джин кашляет как может, угрожает ложкой и вилкой, но все равно не может остановить выпивших друзей. Бэкки смеется со всеми, но время от времени щипает Джина под столом, как бы говоря «вот значит как, я запомнила их имена». Ужин подходит к концу. Джин бы рад посидеть с друзьями подольше, но охмелевшея голова не в силах скрыть порывов тела. Ему хочется обнять Бэкки, зарыться носом в её волосы, исследовать каждый кусочек её тела, впитать в себя её запах и наконец отпраздновать новый этап в их отношениях. Бэкки, отмыв всю накопившуюся в раковине посуду, ушла первой, оставив парней одних. Немногим позже Джин торопит друзей заканчивать разговоры и идти по кроватям. — Иди Джин, остальное мы сами приберем, — отправляет его Намджун, поняв его намерения. Другие двое хоть и поняли, предпочли умолчать. — Может к тебе пойдем, Джун, тут душновато, — предлагает Юнги, желая увести парней и себя из дома. Когда Джин входит в комнату, Бэкки уже вернулась из душа и занята уходовыми процедурами для кожи. Он обходит её сзади, смотря на неё через зеркало, обнимает и наконец зарывается в её волосы носом. Глубоко вдыхает запах её шампуня, ладонями поглаживает её руки. Смотрит прямо в её глаза в зеркале. Без слов говорит о том, что желает. И Бэкки отвечает на его касания. Она извивается в его руках, тянет шею, открывая для его поцелуев, руками обнимает его голову и тормошит волосы. Она совершила ошибку, но именна эта ошибка помогла ей разобраться в собственных чувствах. Она больше не хочет тратить время и силы на мысли о прошлом и прошедшем. Лучше эти силы использовать для настоящего. — Ммм, — тихо стонет она, когда его рука лезет под ворот халата. Поворачивает голову и целует его чуть выше кисти. Оставляет след из поцелуев на его руке, пока та движется дальше в глубь халата. Его руки нежные, касания ласковые. Она хочет отдаться им целиком, утонуть в них, принять всю любовь, которую он может дать. Её глаза закрываются, чтобы покориться власти чувств. Она другая. Не как прежде. Она отвечает на каждое его касание, идет за ним, тянется к нему. Смакует новые чувства, новый опыт. Ей нравится. Она хочет больше… Снаружи он держится спокойно, не считая легкого опьянения. А внутри скачет табун чувств, из края в край, затягивая разум и органы в один большой запутанный цветущий клубок и заполняя пространство пьянящим коктейлем из её запаха, кожи, губ и стонов. Поцелуи углубляются по спине, оставляя халат на пуфе и перемещаясь на кровать. В свете софитов Джин замечает на спине девушки следы чужого присутствия: засосы, укусы и мелкие синяки от вбивавшихся в её нежную кожу пальцев. Он понимает, что это кульминационные порывы, которые могли не заметить оба виновника, поскольку следы остались только на спине. Удар попадает прямо в сердце. Тихий треск, казавшийся ничем не приметным, пускается в бег трещинами по всей поверхности хрустального сердца. Сосуд, который только что казался полным, оказывается пустым, и звук ломающегося стекла отдается эхом. Его самое худшее опасение, которое он списывал на разыгравшуюся фантазию, оказывается явью. Он проводит кончиками пальцев по местам славы другого. Ничего не подозревающая Бэкки только сильнее льнет к его руке и мурчит стонами, словно ручной питомец. Счастье, доставшееся такой дорогой ценой, льется ручьем из его глаз, капает на свежую белоснежную простынью. И прежде, чем девушка почувствует неладное, Джин проглатывает боль, заглушает шум и губами падает к её спине. Гладит, целует засосы и укусы, будто стараясь их стереть, вылечить. Теребит мышцы под синяками, желая избавиться от них. Обнимает её нежно, словно она самое хрупкое творение мастера. Хочет загладить вину: свою — за то, что оставил, и её — за то, что не удержалась. Он ждал долго, пока она сможет определиться «правильный» он выбор или нет. Но не знал, что для этого она сначала должна была узнать какой выбор «неправильный». Если он мог достичь цели только так, то он готов оправдать средства. — Я люблю тебя, — шепчет он ей в ухо, прежде чем войдет в неё. И её громкий стон растекается клеем по трещинам на его сердце. — Я твоя, — с её уст в ответ гвоздём прибивает дверь в прошлое. Извинения приняты, позади только сожженные мосты. Они больше не оглянутся назад. Он не допустит этого. Джин трется телом о её спину, мёдом разливаясь в её внутренности, желая раствориться в ней, пытаясь срастись, стать одним целым. На шее девушки сверкает ожерелье, его метка границы. Она принадлежит ему и он своего не отпустит. Он поднимается с её спины, чтобы руками смять плоть её ягодиц, зайти в неё глубже, заменить чужие метки своими. Губами присасывается к чужим следам, заменяя своими, слизывает в знак извинений за грубость. А Бэкки стонет, горит под его натиском, наслаждается его порывами, подстраивается под его ритм, просит ещё и обещает «больше не отставать». Оргазм достигает их одновременно, изливаясь нестеснительным громким стоном с облегчением. Тяжело дыша двое целуются и сплетаются объятиями. Звук нового смс не дает им сразу провалиться в сладкий сон. — Чимин и Чонгук поругались, — отвечает она на немой вопрос Джина, прочитав смс. — И что это значит? — Значит, что завтра мы пойдем тусить… — «Как же вовремя» думает она уже про себя, «Мне тоже нужно напиться».