the best play

— Слушай, хён, я все понимаю, люди любят фансервис, и в моем исполнении — особенно, но, черт… — Чанбин вздохнул и потер закрытые глаза пальцами, а потом снова поднял взгляд на красные цифры на светофоре, сменившиеся с двенадцати на одиннадцать. — Ты зря переживаешь по этому поводу, Бин, просто попробуй, вдруг тебе даже понравится, — ответил ему Чан, и тут же кто-то позвал его по имени. Чанбин не смог разобрать по звуку, кто это был, хотя голос показался смутно знакомым. — Что мне там может понравиться, ну? Слюной обмениваться я если и захочу, то вряд ли по контракту, — непреклонно твердил свое Чанбин. Чана позвали еще раз, в этот раз, казалось, ближе и более настойчиво, и ему ничего не осталось, кроме того, чтобы завершить звонок и пообещать перезвонить через пару минут, которые растянулись во все двадцать. За это время Чанбин успел доехать до здания театра, в котором режиссер проводил их встречи и репетиции. В ответ на все вопросы о выборе места, он всегда отшучивался фразами вроде: «Атмосфера тут подходящая», но Чанбин давно догадался, что, из-за его постоянной работы в единственном театре в этом районе Сеула, Ким Сынмин экономил свое время на поездки на другой конец города, и ничего больше. После полугода перерыва, который Чанбин взял на время показа первого сезона сериала, снующие туда-обратно члены актерского состава, декораторы и организаторы «балагана», как Сынмин в общем называл все творческие процессы, вызывали смешанные чувства, большая часть которых напоминала ему что-то приторно домашнее, свое. Отдых, конечно, был неплохой частью его жизни, но не ощущался настолько же необходимым, как шорохи шагов по деревянной сцене и шелест листов, которые то и дело кто-то из новичков ронял, раскидывая по полу под возгласы старших, наполненные напускным возмущением. Снаружи все — нервное и серьезное, но для Чанбина, нашедшего в этой атмосфере себя, открывалась внутренняя красота этого беспорядка — творческий поток, сконцентрированный и яркий, в то же время вызывающий в душе покой. Все на своих местах, строго по плану, и все равно эта странная конструкция выглядит как полный беспорядок для не привыкшего глаза. Чанбин обвел взглядом помещение зала. Где-то, среди всех задействованных лиц должен был быть его менеджер, который так и не перезвонил ему, хотя обещал. Выбеленная в светло-серый макушка нашлась в самом углу: Чан активно жестикулировал, общаясь с парнем, который то и дело зачесывал пальцами назад длинную челку и будто переспрашивал что-то, придвигаясь ближе время от времени. Из-за разницы в росте Чану приходилось смотреть немного вверх, чтобы встретиться с его глазами, но несмотря на это, со стороны собеседник выглядел меньше по сравнению с ним. Чанбин подумал, что телосложение Чана и его яркая энергия, которая вечно прет из него во все стороны, сыграли в таком впечатлении не последнюю роль. Эти двое так увлеченно болтали, что Чанбин решил пока их не прерывать и в оставшиеся до оговоренного времени начала встречи пятнадцать свободных минут просто понаблюдать за знакомыми лицами. У Феликса, их гениального сценариста, сидевшего за стеклянной стеной «прогонной» комнаты, как ее обозвал, конечно же, Сынмин, количество веснушек на щеках удвоилось, а бронзовый тон кожи стал немного темнее — Чанбин подумал, что это, скорее всего, было последствием прошлого месяца, который он провел с семьей в Сиднее и чуть ли не каждый день писал об этом в групповой чат. Съемки первого сезона были его первой серьезной работой после окончания института, и тогда, Чанбин помнит, он был совсем зеленым, нервным младшеньким, которого остальные берегли, как только могли, лишь бы не видеть снова слез, которые вырвались из него на сборе по случаю успешной первой недели работы. Тогда его большие глаза и мокрые щеки заставляли сердце раскалываться надвое от нерастраченной заботы, а теперь Чанбин видел его другим, будто резко повзрослевшим за крохотный промежуток времени. Что-то изменилось у него внутри, и это нечто определяло более глубокие цвета, которыми теперь светилась вся его наружность. Парень, который сидел за столом сбоку от него и внимательно слушал его речь, скорее всего тоже чувствовал эту терпкую взрослую энергию, Чанбин мог понять это по горящему восторгом взгляду, которым тот неотрывно следовал за каждым жестом Феликса. На вид они оба казались одного возраста, но одна только эта деталь, выделявшая в общении между ними разность статусов, давала подсказку насчет того, что парень мог быть младше или просто новичком в команде. Взгляд Чанбина прошелся по остальным сидевшим за столом рядом с Феликсом: он заметил Чана и вошедшего в комнату следом парня пониже с розовыми прядями в волосах и такого же цвета китайским драконом, вышитым на спине черной куртки. По активно двигающимся губам Сынмина он понял, что его собеседник был кем-то весьма приятным — Сынмин редко улыбался, глядя на кого-то, кроме щенка его лучшего друга, о котором все в групповом чате знали все, что можно было знать, только если проводить с ним сутки напролет. Впрочем, одну деталь Сынмин умалчивал, и Чанбину казалось, что это было специально, но он за целый год работы так и не раскусил коварный план, — никто ни слова не слышал о его хозяине, к которому молодой режиссер ездил чаще, чем к себе домой, несмотря на расписание любой, часто полной, загруженности, только для того, чтобы пообниматься с Кками и прислать новую милую фотографию в чат. Сынмин сидел в углу комнаты на диване, повернувшись всем корпусом в сторону кого-то, кому он улыбался — парень с драконом на куртке заслонил его собой, и Чанбин не мог увидеть его лица, но заметил лежавший рядом с ним экраном к столу телефон. На чехле было несколько белых стикеров в форме кошачьих мордочек с бледной рыжей полоской на самом большом из них, и он подумал, что стикеры, возможно, не были белыми изначально, но со временем выцвели. Телефон Чанбина зажужжал в кармане, и ему пришлось вынырнуть из раздумий, чтобы ответить на звонок. Когда он снова посмотрел через прозрачную стену, его взгляд перехватил Чан, стоявший напротив него в той же позе, с телефоном у щеки. — И давно ты там стоишь? — спросил Чан и улыбнулся так, будто уже знал ответ, а спросил только для того, чтобы подтвердить собственные догадки. — С тех пор, как пришел, — уклончиво ответил Чанбин и через секунду добавил, — У нас в кадрах пополнение? — С чего это ты так решил? — спросил Чан, но его улыбка стала ярче и сразу же его выдала. — Ты должен был передать мне исправленный сценарий, а не устраивать игру в «угадай, с кем тебе придется делить экранное время в следующем сезоне, потому что Сынмин так решил в последний момент», — ворчливо заметил Чанбин, но не смог придать голосу желаемой окраски раздражения. На Чана он мог только ворчать, и то в шутку. — Прости-прости, принцесса, в следующий раз загляну в будущее и предупрежу тебя заранее, — ответил Чан с той же улыбкой на лице и махнул рукой в приглашающем жесте, на который среагировал и Сынмин, поймавший его взглядом из-за стекла. — Заходи уже, самое время познакомиться с твоим будущим бойфрендом. — С будущим… Чего? — в ответ Чан просто убрал телефон от уха, повернул экраном к окну и так, чтобы Чанбин понял, что он делает, для большего эффекта издалека провел рукой полукруг в воздухе, а потом медленно поднес палец к экрану и завершил звонок. Не оставалось ничего, кроме как пойти и задать вопрос в лоб. А может и отвесить кому-то щелбан.