Душевно-родной

Голубоглазый мужчина пребывал в замешательстве, измученный мозг заставлял думать о мучителе и задаваться различными вопросами: "Кто он? Почему не убил? Почему не сорвал с меня маску?", параллельно с навязчивыми мыслями, Майерс пытался освободить руку. Преодолев себя, Майкл откинулся всем своим весом назад, рванув металлические оковы. Цепь не поддавалась, но мужчина не сдавался. Пробуя снова и снова, он всё больше травмировал изнывающую от боли кисть. Зажав второй, уже свободной рукой место крепления цепи, пленник дёрнул еще раз, но крепкий металл даже не погнулся. Тогда Хэддонфилдский маньяк решил сменить тактику: попытавшись дотянуться до лежавшего неподалёку мачете, он смог взять оружие в ранее прорезанную им же ладонь, и, посильнее замахнувшись, нанёс удар по железным звеньям. Попытка не увенчалась успехом, мужчина в синем рабочем комбинезоне ударил еще несколько раз, но всё было бесполезно. Перебитое запястье мелко дрожало от повреждений, Майерс осознал, что в такой ситуации без помощи кого-либо постороннего ему не выбраться. Чтобы хоть как-то ускорить процесс регенерации, Майкл постарался добраться до стола, на котором лежали куски кабаньего мяса с чёрной запёкшейся кровью. Зацепившись голеностопным суставом за деревянную ножку, серийный убийца двинул предмет мебели на себя. Когда стол оказался ближе, мужчина приставил его к стене вплотную, и забрался на дощатую окровавленную поверхность, предварительно скинув на пол отрубленные части тела дикого животного. Усевшись поудобнее, пленник отклонился назад, почувствовав мимолётный холод от гниющей поверхности, и расслабился, что вызвало глухое поскрипывание влажных досок под его уставшими бёдрами.

***

Гроза бушевала, ударяла каплями по продрогшей от прохлады земле, подобно тому, как клыками вбивается в плоть свирепый голодный зверь. Ветви деревьев боролись с ветром, иногда цепляясь мокрыми листьями друг за друга, и с хрустом ломались. Джейсон стремительно шёл вперёд, не обращая внимание на бунтарство погоды. Его мысли спутались, голова гудела: "Почему!? Почему он тоже не может говорить?" Злясь то ли на голубоглазого мужчину, то ли на самого себя, Вурхиз проклинал тот день, когда остановил полицейскую машину, проклинал себя за то, что мучил немого, такого же, как он сам, человека. "Нет, я ведь не знал!" — пытался перекричать свой внутренний голос кареглазый мужчина. "Но тебе понравилось, сынок, слишком понравилось наблюдать за его страданиями..." — навязчиво шептал искажённый голос Памелы Вурхиз, — "Не ври мне, сын! Ты сделал бы это снова!" Мощный удар плотно сжатого кулака врезался в жесткую древесную кору, от чего та треснула, оцарапав костяшки пальцев Джейсона. Шёпот внезапно стих, но гниющая где-то глубоко в душе совесть глухо пела о его вине, подобно птице, запертой в клетке. Ударив еще несколько раз по твёрдо стоящему стволу дерева, будто бы проверяя его прочность, мужчина в хоккейной маске раздробил суставы, соединяющие фаланги огрубевших пальцев, на что растение лишь затряслось, пошелестев ветками. "Даже это чёртово дерево так похоже на тебя, Майкл!"