со вкусом мандарина

за окном уже взрываются салюты, кто-то кричит с окна, видимо, желая поздравить всех с уходящим годом и наступлением нового. на всех каналах крутят новогодние фильмы с приятными песнями, что лишь больше добавляет праздничного настроения. запах мандаринов, салатов, шампанского, всё такое уже родное, до мурашек пробегающих по спине. кто-то празднует в больших компаниях с друзьями, танцуя под весёлую музыку, распивая большое количество спиртного и свято надеясь, что следующий год будет не хуже предыдущего и они так же соберутся все вместе и проведут время. кто-то празднует его со своей семьёй, после уходя с застолья, забирая с собой тарелку салата и закрываясь в комнате смотрит какой-то фильм или сериал. кто-то просто спокойно отмечает в небольшой компании близких друзей, чокаясь бокалами и снимая кожуру с мандаринов. а кто-то сидит дома со своей второй половинкой и наслаждается моментом. Семенюк переводит взгляд серых глазах на часы, подмечая, что до курантов остаётся около двадцати минут. они особо не парили себе голову тем, что будет на столе, ведь, отмечали лично для себя. в глубокой тарелке лежало оливье, правда, ингредиенты были нарезаны немного не пропорционально друг другу, где-то картошка по больше, где-то морковка по меньше — Вова постарался. шампанское, по традиции, стояло практически в центре, что бы под бой курантов его открыть, услышать свойственный хлопок и разлить по бокалам. ещё пара небольших салатов, что им еле как доставили в канун нового года, мандарины и бутерброды с икрой. не было смысла что-то наготавливать, их всего двое, да и то кажется, что на следующий день завтрак будет состоять из того, что сейчас на столе, как это обычно и бывает. парень берет с тарелки очередной цитрус, очищая его от кожуры, сок сочится и брызжет куда угодно, попадая в глаз, заставляя Вову зажмуриться и болезненно прошипеть сквозь зубы. немного потерев пострадавший глаз, он всё так же усердно продолжает отделять мякоть. — смотри, чтобы потом плохо от них не было, а то сам жаловаться будешь, — немного усмехается мимопроходяший Лёша, который, видимо, что-то искал. — не буду, это пока что только второй, — Семенюк глаза закатывает, откидываясь на диван и закидывает в рот одну дольку. — ключевое слово «пока что», — ухмылка всё так же не спадает с губ старшего. Лёша подходит ближе, берёт парня за руку, одними губами забирая у него вторую дольку, которую он держал двумя пальцами. — а взять почистить, или меня попросить, не судьба? — беззлобно произносит Вова, — у тебя вкуснее, — продолжает улыбаться Губанов, возвращаясь к поискам. пару секунд понаблюдав за мужчиной, Семенюк всё же решается спросить, что он так отчаянно пытается найти. — что потерял? — штопор, — кратко и понятно отвечает Лёша, открывая шкафчики шкафа, а после смотря на столе. — так вот он, — Семенюк берёт рядом лежащий на диване штопор, протягивая Лёше. голубые глаза мельком проходятся по всей поверхности мебели, замечая лежащий в углу комок из проводов и маленьких лампочек. — ты так и не распутал её? — длинные пальцы поднимают гирлянду, которую он попросил распутать. — да это блять головоломка, я её порву быстрее, чем разберусь, — немного хмурится Вова, наблюдая, как Губанов немного осматривает комок проводов, делает пару движений и на пол падает длинная и распутанная гирлянда, от чего лицо парня меняется на удивление. он полчаса путал в ней руки, а у Лёши с первого раза получилось всё сделать. с самодовольной усмешкой, мужчина кидает её парню, чтобы тот хотя бы на елку её повесил. Лёша всё продолжает по комнате метаться, думая над тем, что ещё надо сделать, что не успели и прочее. время всё бежит и приближается к двенадцати. — да сядь ты уже, заебал суетиться, — немного хмурится Семенюк, наблюдая за старшим. чтобы у Губанова не было возможности ему возразить, парень нажимает кнопку на пульте, а экран телевизора показывает прямой эфир с красной площади. конечно, речь президента это не то, ради чего стоит ждать целый год, поэтому эта часть моментально пролетела мимо ушей. ну вот, куранты, даже за стенкой слышно громкое и радостное «два! три! четыре!» — как кто-то отсчитывает двенадцать, чтобы чокнуться бокалами. когда отсчёт доходит до двенадцати и бокалы соединяются в приятном звоне стекла об стекло, Семенюк делает небольшой глоток, двигается к Лёше и припадает своими губами к губам старшего. на языке остаётся приятный вкус от шампанского, а поцелуй, кажется, опьяняет больше, чем алкоголь. пьяные голоса за окном не замолкают, Вова все удивляется от того, как там никто не замёрз и домой не уходит. легкое опьянение, приятная атмосфера, это всё так расслабляет, заставляя чувствовать себя просто великолепно. — Лё-ёш, — протягивает гласную парень, лёжа головой на ногах Губанова. — чего? — старший немного склоняется к его лицу, смотря в серые глаза, что немного блестят. — а я люблю тебя, — Вова улыбается, голос такой довольный, немного уже не трезвый. — я знаю, — усмехается Лёша, путая свои пальцы меж серебристых прядей, — и я тебя тоже люблю. — докажи. — звезду тебе достать, или что? — улыбка не исчезает с его лица. ему даже не смешно, просто нравится наблюдать за таким плавным Вовой. — поцелуй меня, — младший усмехается. если бы всё так просто можно было доказать, жизнь была бы намного проще. Губанов на последок хмыкает, склоняется ближе к лицу парня, вовлекая в очередной поцелуй. нежный, словно невинный, но это конечно не сравнится с их первым поцелуем, когда Вова явно переборщил с выпитым алкоголем, но стеснение никуда не уходило. кажется, Леша никогда не забудет то смущенное выражение лица и невнятные слова о бесконечной любви, как Семенюк краснел на утро и как ему было стыдно за это. Вова немного отстраняется, берёт одну дольку мандарина, ему явно скоро от них уже плохо будет, и вновь целует Лёшу. на губах остаётся приятный сладкий вкус цитруса, а парень продолжает уверять себя в том, что Лёша целуется лучше всех.