Андеграунд

      Приятный грудной голос голосового помощника с придыханием сообщает, что пришло время вставать. Информирует о погоде и температуре на улице и в квартире, об уровне вредных примесей в воздухе и атмосферном давлении. Игриво перечисляет дела на сегодня. Какаши неподвижно лежит на спине, вслушиваясь в почти правдоподобные интонации почти смахивающего на человеческий голоса.       — Юко, сделай кофе.       — Команда принята. Делаю кофе, — дружелюбно отзывается голос, и с кухни доносятся механические звуки возни. Юко, тем временем, продолжает свой список дел с прерванного места. Какаши встает, преодолев почти непосильную тяжесть притяжения, тащится на кухню.       -… В час дня запланировано: встреча с командой генинов с целью знакомства.       — Точно… — сам с собой тянет Какаши, волочит свое бренное тело к столу, на котором аккуратными стопками лежат бумаги. Вот и они: личные дела его новых подопечных. Какаши берет все три папки, захватывает по дороге кофе, и, нагруженный таким образом по обе руки, устраивается обратно на кровать.       — Сообщение от Майто Гая, — кокетливо оповещает Юко, — Прочитать вслух?       — Нет, — бурчит Какаши ровно настолько четко, чтобы помощник расслышал команду, и уже больше сам для себя в полголоса замечает, — Сам справлюсь.       Первая папка оказывается на удивление толстой. Просмотрев по косой, Какаши отмечает, что подавляющую часть объема составляют отчеты о дисциплинарных нарушениях, актах мелкого вандализма и драках. «Узумаки Наруто» — читает Какаши, вернувшись к началу досье. Видимо, оставили фамилию матери, чтобы обозначить принадлежность к экспериментальному клану. Логично, но все равно отдает каким-то горьким чувством, будто такое решение несколько стирает память о командире Минато. Какаши находит в папке упоминание об инциденте двенадцатилетней давности: пара страниц сухого пересказа событий, стоивших воен-институту десятка зданий и многих жизней, включая жизнь тогдашнего «лица организации» и его жены. Перелистывая страницы, Какаши ищет что-нибудь примечательное в табеле с оценками, но находит только примечательный уровень необучаемости. Личные характеристики Наруто выданы соответствующие толщине папки: характер скверный, уважения к авторитетам не выказывает, идеологию Конохи соблюдает постольку-поскольку… «Будет сложно, » — заключает Какаши, ощущая странную смесь из заранее зародившейся усталости и смутной надежды.       Вторая папка оказывается посвящена Учихе Саске. Последнему живому образцу, оставшемуся от некогда многочисленных носителей Кеккей Генкай Учих. Не считая его брата, нынче прозябающего в далеком районе Аме на миссии, подробности которой можно узнать, только имея уровень доступа от анбу и выше. Память машинально выдает портрет неулыбчивого, спокойного юноши. Впрочем, вряд ли Саске достался под его патронаж «по знакомству», скорее сыграл роль когда-то удачно прижившийся глаз того же вида, что у него. Папка Учихи почти стандартного размера, пролистывается быстро: оценки высокие, поведение — почти безукоризненное. Шаринган — активация второй ступени. Комментарий психолога: «наблюдается много подавленной агрессии». Впрочем, после «геноцида Учих» — характеристика даже не самая плохая. «Какие-то вы все проблемные…» — заключает про себя Какаши и берет в руки последнее досье.       Сакура Харуно. Высокие оценки, безукоризненное поведение, высокие физические показатели. «Ну, с этой будет попроще…» — без особого энтузиазма отмечает Какаши, открывает раздел «биография» и удивлённо моргает. Родители: тренер и швея, резиденция: НИИ ОБ Коноха, уровень военной подготовки: начальный. Какаши просматривает список на пару-тройку поколений назад и не обнаруживает ни одного военного в родовом древе. Не уникальное, но весьма нетипичное дело для Конохи, в которой обычно принято идти по стопам родителей. «Интересные ребятки, » — заключает Какаши, допивая кофе и вставая с постели навстречу рабочему утру.       Быстрым шагом Обито пересекает превратившуюся в неглубокий ручей улицу, проваливается в переулок, пинает мусор под ногами и, приложив чип к считывающему устройству, проходит через раздвижную дверь. За ней — складское помещение местного бара и проход в сеть коридоров, соединяющих бесчисленное количество складов и мастерских, в такой час уже обесточенных и покинутых рабочими. Обито с щелчком снимает маску с респиратором, вдыхает полной грудью очищенный вентиляционными фильтрами воздух. Часы на руке автоматически показывают время, дату и основные данные. Индекс загрязнения воздуха невольно обращает на себя внимание: 442, для этой части района — вполне чисто, хотя не настолько, конечно, чтобы снимать респиратор на улице.       «Надо поговорить» — высвечивается сообщение рядом с аватаром отправителя. Обито хмурится и шагает вперед по коридору, до первого поворота направо. До лестничной клетки, потом вниз на три этажа, до конца коридора и налево, через котельню к черному входу, оттуда — снова на лестницу и в люк в полу, а там — пара поворотов по стокам и дверь в темном углу без опознавательных знаков с накладным кодовым замком допотопного года выпуска. Прежде чем войти, Тоби натягивает маску.       — Какие люди! — громогласно приветствует его Хидан, потрясая в воздухе чем-то, по размерам напоминающим базуку, — Хой, Тоби! Пожрать не принес часом?       — Кто не работает, тот не ест, — на автомате бурчит Какузу, не отрывая взгляд от планшета в руках.       — А то чо? Посадишь на хлеб и воду?       — Хлеб дорогой, но белковую пасту вместо мяса могу выдать, — продолжает Какузу с нескрываемым раздражением, бросая на Хидана едкий взгляд, — Так что не беси меня.       — Говнюк, — шипит Хидан, но почти тут же меняет тактику, — Да ладно тебе, один раз всего…       За столом справа от спорящих, в глубине зала, Дейдара и Сасори чертят линии по голограмме незнакомого Тоби здания. Тоби как можно решительней направляется к ним, рассудив, что уходить из основного зала не стоит, но наблюдать за перепалкой, имеющей хорошие шансы перерасти в мордобой, лучше издали.       -… плохо кормленный наемник — плохо работающий наемник, а… — продолжает увещевать за его спиной Хидан.       — Работай за идею, — язвит Какузу.       — Ну, Какузу, родной… — тянет Хидан то ли издевательски, то ли правда пытаясь подлизаться, — Я и так работаю за идею, вот я и не могу все подряд миссии брать, смекаешь?..       Тоби запрыгивает на стол справа от Сасори и Дейдары.       — Да говорю вам, мастер Сасори, замок мы подорвем, ага… — в пылу разборок Дейдара косится на Тоби, но фразу не прерывает.       — Замок логичнее взломать, дрон справится, — Сасори даже не смотрит на пришедшего.       — Да это ж ждать придётся сколько, ну!       — Зато это бесшумно, — парирует Сасори без особых эмоций в голосе, но механическая радужка наливается оранжевым, выдавая подступающее раздражение.       — А что нужно сделать? — Тоби падает прямиком через голограмму на стол, вызывая гневное восклицание Дейдары, — А то Тоби может помочь! Я быстро метнусь, туда — обратно, как молния!       — Свали с плана, Тоби, ты все портишь, ну! — Дейдара отпихивает его с голограммы и тычками пытается согнать со стола.       — В этом есть смысл… — Сасори задумчиво скользит взглядом по маске Обито.       — Нет, мастер! — Дейдара оставляет попытки свалить со стола изворачивающегося Тоби и теперь с возмущением смотрит на напарника, — Он нам все запорет, слово даю! — Тоби издает недовольное восклицание и тут же получает тычок, — Чем приплетать этого идиота, просто дайте мне сделать мою работу, а?       Сасори молчит, обводя равнодушным, казалось бы, взглядом Дейдару, Тоби и собачащихся в отдалении Какузу и Хидана по очереди. Глаза его меняют цвет на привычный тепло-желтый.       — Делай, что хочешь. Но чтоб я не ждал тебя опять с полчаса.       — Дык, это ж не моя вина, а! — из ближайшего к ним коридора выныривают Итачи и Кисаме, и Дейдара заметно подбирается, прожигает первого взглядом, пока они идут к тому же столу.       — Как людно, — усмехается Кисаме, — Насколько помню, таким оживленным этот зал не был уже давно. Отрадно созерцать своих товарищей в добром здравии и полными сил и энергии для жарких дискуссий, что скажете, Итачи?       — Шумно, — коротко откликается тот, выжидающе глядя на Дейдару. Дейдара, в свою очередь, сосредоточенно впивается взглядом в голограмму, снова водит по ней пальцем.       — Тоби не идиот! Тоби правда может быть полезен, — Тоби чуть ли не залезает слившемуся собеседнику в лицо, но получает от Дейдары очередной тычок и отступает, — Ну возьмите Тоби с собой, Тоби хочет на настоящую миссию!       — Мешаешь, — снова закипает Дейдара, но в тот же момент Тоби чувствует, как его за шкирку тянут со стола.       — Из-за тебя особенно шумно, — мрачно отмечает Итачи, увлекая его за собой.       — Эй! Я сам разберусь, ага! Не вмешивайся! — кричит вслед Дейдара, но Итачи не обращает внимания, тащит Тоби в ближайший коридор. Они заворачивают за угол, прежде чем Тоби наконец чувствует, что свободен.       — Тебе не надоедает? — философски уточняет Итачи, глядя в тонированные линзы маски, — Отстань от мелкого.       — Да ладно тебе, — смеется Обито, — Я воспитываю в нем стоика!.. не очень успешно, но все впереди, — Итачи качает головой в знак сомнения, — Чего хотел?       — Кисаме, — как всегда сразу к сути, — Я подумал над этим. Я считаю, что его нужно посвятить в суть происходящего.       — О-о-о… — заговорчески тянет Обито, чем вызывает у Итачи недовольный выдох, — Я надеюсь, это тебе сердечко подсказало?       Итачи сопровождает его вопрос глубокомысленным молчанием.       — Слу-ушай… — продолжает Обито, обеспокоенно приложив ладони к щекам, — Я не то чтобы против, чтобы к нам в наш маленький заговор приходили через постель, но ты уверен, что не стоит ещё поприсматриваться?       — Уверен, — Итачи кивает, как всегда пропуская все шутки и подколки мимо ушей, — Если считаешь, что нужна ещё проверка — как хочешь. Но Кисаме будет полезней, если будет знать, за что мы боремся на самом деле.       Серьезный до невозможности. Обито подавляет упрямое детское желание ущипнуть Итачи, чтобы добиться хоть какой-то эмоциональной реакции, картинно вздыхает вместо этого.       — Проверка, говоришь… — Обито показательно разминает кулаки, — Что ж… устроим ему проверку, с твоего позволения, — он усмехается, хоть Итачи того и не видит.