Дофамин

      Уже светало, а Чуя так и сидел за документами. Потом поехал домой отсыпаться, но уснуть так и не получилось. Сладкий сон обходил его будто злейшего врага — он так и просидел за кружкой кофе, пока солнце окончательно не опустилось на землю. Произошедшее с Дазаем вчера казалось ему выдумкой; даже не хотелось об этом расспрашивать. Хотелось очистить голову от глупых терзающих мыслей и не думать ни о скучной, в последнее время, работе, ни о шатене. Но из-за его последнего часто меняющегося настроения, Коё уговорила его сходить к психиатру. Так он и решил сделать, чтобы совсем не сойти с ума, по её словам. Оделся в непримечательное худи с джинсами и вышел из квартиры, надеясь не встретить кого-то из соседей по пути. В поликлинике стояла очередь, но он сдержанно отстоял её, а потом высказал всё накопившееся врачу. Ему вроде выписали ещё одни успокоительные и на этом посещение закончилось. Сегодня снова ждала работа, хотя он даже не ложился. Придя в квартиру тот переоделся в форму и поехал в офис. Настроение было паршивое, никого не хотелось видеть, а глаза слегка болели, отчего Накахара часто их чесал и быстро-быстро моргал.       Принимать лекарства Чуя не любил. После лечения он переставал испытывать естественные для него чувства и эмоции, отчего ему казалось, что он становится просто бездушным роботом, теряя свою «индивидуальность». Отчасти так и было. Таблетки успокаивали его вечно воспалённый мозг и делали его другим человеком, как считал Чуя. Накахара с вечными заёбами и ужасным характером, который готов в стадиях обострения разъебать всё и кого, что движется, и Накахара, успокоенный горькими лекарствами, позитивный и иногда даже полный энергии — это совсем разные люди. Он хотел выделяться из серой людской массы хотя бы нестандартной психикой. Но однажды, лет в четырнадцать, немного после того, как ему поставили диагноз, тётя Коё заметила, что бластеры с таблетками абсолютно полные и его чуть не упекли из-за этого в психбольницу. Он умолял не делать этого и уверил тётю в том, что будет лечиться сам. Так и произошло. Под её жёстким контролем он пичкал себя этой гадостью на протяжении всего проживания с ней. Зато сейчас, когда никто не следил за ним в его собственной квартире, он позволял себе иногда пропускать лечение, раз через раз не пил таблетки, а при очередном осмотре в кабинете врача просто врал о том, что всё делает по наставлениям и отлично себя чувствует. Хоть это и было не всегда так.       Парень зашёл в свой кабинет и, забрав всю свою ночную работу, направился уже к Огаю, отчитаться.       — Так быстро? — Мужчина, округлив глаза, прошёлся взглядом по бумагам, а потом вернулся к Чуе.       — Да, я не спал сегодня, это ведь важно?       — Важно. Спасибо, Накахара, но не стоило. Ты мог заниматься этим в течение нескольких дней, постепенно разгребая всё. Зачем такие жертвы?       — Ничего такого, мне просто не спится последнее время.       — Ты принимаешь таблетки? — перейдя на достаточно серьёзный тон спросил босс.       — Да, делаю всё по наставлениям врача. — Он отвёл глаза в окно, пытаясь не спалиться на лжи.       — Чуя, посмотри на меня. — Рыжий медленно и нехотя перевёл спокойный взгляд на него. — Я делаю это не только для тебя, но и для Коё. — Он замолчал на какое-то время. — Она очень переживает за тебя. Прошу, не испытывай моё терпение и не ври мне, я уж в таких вопросах опытней тебя. С завтрашнего дня не ёрничай и лечись как подобает.       — Если проблема только в тёте, то не нужно так париться об этом, Мори. — Он закатил глаза, складывая руки на груди.       — В первую очередь ты моя правая рука. И ты мне нужен со здоровыми мозгами, так что прекращай заниматься хернёй. — Огай прикрыл глаза и начал пощипывать переносицу, откинувшись на кресло.       — Да понял я. Для меня ещё есть работа?       — Ладно, я думал, ты отпросишься выспаться, но это даже к лучшему. — Он перестал играть заботливого «родителя» и снова стал хладнокровным боссом, который раздаёт указания. — Нужно зачистить один клуб, но это даже не клуб, так, притон. — Он помахал рукой в воздухе, показывая всю мерзость этого заведения. — Как узнали наши информаторы, там находится Достоевский.       От услышанного у Чуи глаза на лоб полезли и зачесались руки. Это был предатель Портовой мафии, тот самый. Его не могут поймать уже три года из-за чересчур увилистой жопы и удачных сложений обстоятельств. Когда-то он работал здесь и даже был приближённым к Огаю; его хотели сделать одним из руководящих, подобно Чуе. Да и сам он его знал лично неплохо; они были даже немного большим, чем друзья в какое-то время… Но в один момент он просто исчез из города, а через полгода создал уже свою организацию — «Крысы мёртвого дома», которая как только могла мешать работе мафии, что очень разозлило Накахару и он постоянно срывался на подчинённых, обчищал каждый сантиметр города на наличие этого темноволосого гадёныша.       — Мне нужно больше информации. — Он тяжело вздохнул.       — Его организация, а точнее он сам крышует этот притон не так давно, поэтому он совершил несколько грубых ошибок, благодаря которым мы его и нашли. Но он вряд-ли заявится туда сам лично, скорее всего посадил во главу кого-то из своих подчинённых — он то нам и нужен.       — Директор притона? — Чуя вопросительно выгнул бровь.       — Да, Тацухико Шибусава. — Он протянул фотографию, на которой был запечатлён молодой парень в движении. Его лицо обрамляли белые пряди, спускаясь немного ниже лопаток, а глаза выглядели красными — то ли от освещения вокруг, то ли от природы.       — Он альбинос? — рассматривая фотографию предположил парень.       — Действительно похож, — подтвердил Мори, отведя взгляд. — Ты будешь командовать ящерами и должен привести этого Шибусаву ко мне живым, любой ценой. Здание находится в трущобах, на обратной стороне написан точный адрес. — Он кивнул на фото в его руках.       — Понял. — Чуя кивнул и поспешил выйти из кабинета.       Он собирался зайти в кабинет, где обычно бывали члены «Черных ящериц», отряда специального назначения для особо сложных ситуаций. Тачихара, кстати, находился именно там и часто, когда не было работы, зависал в их общем рабочем кабинете. Накахара направился туда и подошёл к лифту, так как комната была на пятом этаже, как и его кабинет. Но не тут то было — в открывшихся дверях лифта он увидел эту нахальную морду Дазая и понял, что тот не отвяжется.       — Доброе утро. — Он довольно улыбнулся.       — Доброе, — холодно ответил Чуя; ему сейчас было вообще не до подчинённого. Он всем видом показывал, что не настроен позитивно, тем более для обсуждения таких тем, как, например, произошедшее вчера…       — Чего такой хмурый? — нажимая на кнопку лифта спросил Дазай.       — На зачистку еду, но сразу говорю, ты со мной не едешь! — увидев загоревшиеся глаза парня сказал Чуя.       — Почему? Я разве не твоя правая рука?       — Вообще-то ты моя секретарша, разве что без юбки и с длинным языком, — усмехнулся Накахара.       — А как я буду подниматься по карьерной лестнице, если даже не знаю как проходит зачистка? — Он сложил руки на груди.       — Какая ещё карьерная лестница? А кто мне будет кофе носить? — наигранно удивился парень.       — Ну пожалуйста, я буду тебе помогать! — заканючил Осаму.       — Если что, пиздеть под руку — это не помощь.       — Обещаю что не буду. Можем поспорить. — Дазай хитро улыбнулся.       — На что же? — Он азартно подался вперёд.       — Если я проиграю, то загадываешь мне любое желание, даже самое абсурдное, если же ты — то я загадываю тебе.       Чуя недолго подумал, а потом самодовольно оскалился и протянул ему руку:       — Идёт!       Они пожали руки в знак договорённости и Дазай разбил их. Дальше они уже вместе направились в кабинет, где уже, судя по звукам, Хиротсу объяснял всем задание. Чуя постучал в дверь и вошёл; следом и Дазай. Народу было не так много, но много и не нужно было — это всего часть от всего отряда. Внутри сидело около десяти человек и все они с почтением посмотрели на Накахару.       — Доброе утро всем, на сегодня я снова ваш руководитель, — по-доброму улыбнулся парень.       — Здравствуй, Чуя. — Пожилой мужчина пожал ему руку; Осаму подметил, что раньше не успел его увидеть здесь. Хиротсу перевёл взгляд на него и тоже протянул руку.       — Осаму Дазай. — Он кивнул в знак приветствия и пожал руку.       — Ах да, это мой помощник, сегодня он работает с нами. Это его первое задание, поэтому если будет косячить говорите мне. — Шатен лишь вздохнул, а Чуя продолжил: — План таков: взрываем здание, заходим и выводим Директора клуба — Шибусаву Тацухико. — Он подошёл к столу и положил на него фотографию, которую ему передал Огай. — Ознакомьтесь. Босс сказал, чтобы Шибусаву привели живым, любой ценой. — Он сказал это низким и грубым голосом, который внушал страх в людей, находящихся в его подчинении; даже Дазая передёрнуло от этого тона. — У кого-то остались вопросы?       — А если там будут посетители? — подал голос какой-то парень.       — Учитывая местный контингент, кроме шлюх и наркоманов там никого не будет. Поэтому при необходимости можете их всех убивать. — Он беззаботно махнул рукой в воздухе. — Собирайтесь и выезжаем.       Все начали вставать со своих мест и брать оружие, а потом выходить в коридор. Когда почти все вышли, Дазай нагнулся к Чуе и сказал на ухо:       — Я не люблю старых людей, но этот дедуля даже не воняет старостью.       Хиротсу, конечно же, услышал его шёпот и Осаму получил от него подзатыльник.       — Молодой человек, я пользуюсь одними из самых дорогих духов, которые можно найти в этом городе. — Он осуждающе посмотрел на него.       — Хиротсу, не обижайся, у Осаму очень глупые шутки.       — Сам ты глупый. — Теперь он получил подзатыльник и от Чуи.       — В общем, я не обижаюсь. Да и ты, Чуя, сам раньше был таким. — Он по-доброму посмеялся в кулак; парень лишь закатил глаза.

***

      Здание клуба находилось где-то на отшибе; окружённое двумя заброшенными домами, оно было не особо большим, даже выглядело плюс-минус нормально. Единственное, что выдавало истинную сущность этого места — это шприцы под стенами и трещины на некоторых окнах, которые так и не поменяли. Многоместная чёрная машина подъехала к заброшенному дому и остановилась за ним, чтобы не вызывать лишних подозрений. Дазай, на удивление, вёл себя тихо и действительно не пиздел под руку. Чуя аж запереживал, что проиграет в этом споре. Одного парня из них, который выглядел менее подозрительным, Чуя отправил в клуб с бомбой в рюкзаке и рацией. Так как нормальной охраны там не было, его даже никто бы не стал проверять — на это и был расчёт. Он должен был оставить рюкзак в туалете и выйти через черный ход. Остальные же вышли из машины и остались ждать дальнейших указаний Чуи.       Парень без проблем вошёл в здание и для вида заказал себе ликёр, а потом начал забалтывать худощавого бармена. Через минут десять он отошёл в уборную под предлогом отлить. В туалете было светло, даже слишком. Он осмотрелся на наличие других людей и когда последние два парня вышли, тот подошёл к одной открытой кабинке, прикрыв дверь, и начал устанавливать бомбу на полу.       В это время из соседней кабинки тихо вышел человек и подошёл к его кабинке. В следующее мгновение молодой парень замер, почувствовав у виска холодное дуло пистолета.       — Чуечка так и не успокоится? Что же сам меня не поймает? К чему этот цирк? — нежным и улыбчивым голосом заговорил парень сзади.       — К-кто ты? — не оборачиваясь спросил он.       — Фёдор Достоевский.

***

      Через полчаса ожидания к ним пришёл тот самый парень, которого посылали закладывать бомбу. Он выглядел чересчур нервным, а глаза были на мокром месте, но Чуя на это не обратил внимания. Списал всё на то, что подчинённому просто стало жалко людей, находящихся внутри, ведь это было довольно частой историей. Когда же Накахара выбьет эту дурь из своих работников? Но он был не настолько жесток, чтобы действительно «перевоспитывать» подчинённых, поэтому обычно обходился устными предупреждениями и беседами. Вот и теперь нужно будет вправить мозги этому парню, ведь на их работе нет места сочувствию, так как от этого страдает продуктивность.       — Всё готово. — Он протянул начальнику детонатор.       — Молодец. — Чуя слегка улыбнулся и потянулся за детонатором.       — Отойти! На нём бомба! — грозным тоном проорал Осаму, и, толкнув рыжеволосого на землю, подбежал к молодому парню, откидывая его грубым толчком подальше ото всех.       Едва кто-то понял, что происходит, как раздался взрыв и подчинённого разорвало на кусочки, которые разлетелись вокруг, полетев на группу людей. Запахло жженой кожей и до тошноты омерзительным запахом внутренностей. Органы впечатались в стену дома неподалёку, а кровь заляпала всё и всех. Дым не давал разглядеть, но по запаху и всему кровавому пиздецу под ногами и на одежде было понятно — парень мёртв. Большую часть людей, ту, что стояла впереди покрыло ожогами, а потом и волдырями; кто-то вообще еле остался жив, в том числе и Чуя.       — Осаму! — Кашляя от дыма и металлического привкуса крови во рту, он пытался пробраться дальше и надеялся найти друга живым. Тачихара тоже пытался пройти вместе с ним, щуря глаза.       Чёрный дым потихоньку рассеивался и все увидели очертания сапог, а потом и разорванной плоти на ногах и в конце концов полноценный, отделённый от ног и рук, труп парня, который минуту назад пришёл с клуба, заложив бомбу. Он выглядел так, словно не умер только что, а будто гнил в земле лет так десять. От головы остался только череп, немного обрамлённый сожжённой кожей, а остальное его тело, чтобы рассмотреть, нужно было собирать по кусочкам. Также взрыв задел нескольких людей из отряда — они тоже погибли, но их трупы выглядели немного лучше, если можно так выразиться. Зрелище было не из прекрасных, отчего половину затошнило. Кто-то просто падал на землю, хватаясь за обожжённые части тела со сгоревшей одеждой. Тачихара тоже упал на колени, почувствовав резкую боль, оставляя Чую одного. Накахара отвёл взгляд от кровавого месива из своих подчинённых и увидел Дазая, лежащего лицом на земле.       Он подбежал к нему и присел, переворачивая его на спину. Правая рука была разорвана и сильно кровоточила, в груди было несколько осколков от металла, а на шее ужасные ожоги и кровоподтёки. Бинты сгорели сразу же, тем самым поджигая и кожу Осаму, что тоже оставляло естественный запах в воздухе. Этот привкус смерти оставался на языке и не давал сделать глубокий вдох, горячий после взрыва воздух обжигал лёгкие, хотелось взвыть от боли и не видеть всего вокруг. Одежда на шатене сгорела почти вся, обнажая глубокие раны. Голова была разбита, шла кровь из носа, рта, да легче было сказать, где крови не было!       Накахара как в лихорадке прислонил руку к лицу и успокоился, только когда почувствовал чужое дыхание на ладони. Он взял того на руки, а встав и сам почувствовал боль во всём теле, но шёл ровно, не поддаваясь даже на кровь, что текла с виска и капала на одежду. Каждый шаг отдавался мукой, словно в него воткнули тысячи игл и острых ножей, что так и хотели разрезать его плоть и добраться до сердца. Чуя был уверен, что если бы не адреналин и шок, он бы упал прямо сейчас. Но он держался и судорожно держал Дазая на руках.       — Все в машину, быстро! — парень не знал сколько у них времени — возможно уже через секунду раздастся автоматная очередь и они все снова лягут на землю, но уже замертво. — Затаскивайте всех в машину, я поведу!       Никто не смел ослушаться, поэтому в темпе начали затаскивать товарищей в машину, а трупы в багажник. Оставили только взорвавшегося парня — точнее то, что от него осталось.       Чуя, на самом деле, сам был на ниточке от того, чтобы вместе с соратниками лечь в багажник и навсегда уснуть, но он держался — ведь не зря он стал одним из руководителей мафии. Чуя Накахара, глава исполкома Портофой Мафии, кто, если не он, вытащит свой отряд из пепелища? Даже если сам почти испепелился.       Он уложил шатена на переднее место, а сам сел за руль. Прокрутил ключи и сразу нажал на газ. Через пару секунд, как и ожидалось, послышались выстрелы в машину и стёкла, но благо она была бронированная — пули не проходили, однако машина всё равно немного тряслась. На его спине было много ожогов, которые жутко болели, поэтому он старался не прикасаться спиной к креслу, хотя и держать спину ровно давалось тяжело.       — Кто мёртв? — тяжело дыша и стараясь не выпускать слёз из глаз спросил Чуя.       — Три человека, сразу с концами, — тихо ответил Тачихара. — Ещё четверо уже на грани. — Парень как в бреду оглядел полуживых коллег, что заляпали кровью весь салон.       — Приём, нужно подкрепление, встретьте нас с врачами. У нас три трупа и много раненных, — передал рыжеволосый по рации; в ответ он услышал лишь то, что к ним поедут навстречу аж две машины из порта и сопроводят до больницы.       — Мичизу, Хиротсу, вы как?       — Хиротсу тоже тяжело ранен, без сознания, — снова ответил друг.       Накахара сглотнул болючий ком в горле и резко прибавил газа, как пуля проехал на красный свет. Потом с ним по сторонам поравнялись две чёрные машины со знакомыми номерами и в одной из них, с опущенным стеклом, он увидел Акутагаву, что обеспокоенно смотрел на него. Чуя лишь кивнул и слегка улыбнулся, мол, всё хорошо, но нихуя не было хорошо! «Чёрные ящерицы» почти разбиты, нервы на грани. Он почти не чувствовал ног, что давили на педали, рук, что держали руль. Достоевский опять обвёл его вокруг пальца, сука! Что раньше всегда дурил его в картах, так и сейчас обернул его же козыри против него.       Три машины подъехали к портовому госпиталю, Чуя остановился прямо перед большими дверями у парковки — именно туда завозили на каталках раненных и тех, кого уже не могли спасти. Парень выпрыгнул из машины и его тут же встретили врачи, хирурги, а также обеспокоенные мафиози. На расспросы врачей он отмахнулся, сказав, что в порядке, пару царапин; помогал закатывать пострадавших в отделение. Большинство отправили прямиком в реанимацию, а особенно сильно он беспокоился за Осаму. Ведь если бы он не подбежал тогда, не оттолкнул его, то сейчас Чуя был бы не здесь, а остался бы лужей крови с горкой костей рядом с тем разорванным парнем у притона. Он был очень ему благодарен, но в то же время злился, что Дазай мог погибнуть, да и до сих пор может — его не хило потрепало после взрыва.       Чуя только сел на стул в коридоре, как увидел мчащегося к нему Огая. Парень попытался резко встать, отчего у него подкосились ноги и потемнело в глазах — он уже почти упал, готовясь ощутить затылком холодный пол больницы, но этого не произошло; благо босс его поймал и усадил обратно.       — Достоевский перехватил нашего человека и привязал ему под одежду бомбу. Потом ещё и пытались обстрелять, пока мы уезжали. Дазай понял, что что-то не так и оттолкнул того с бомбой дальше от нас, но уже было поздно. Есть погибшие, все ранены. — Он говорил быстро, начиная задыхаться от потока слов.       — Ты как? — Мори внимательно осмотрел его, примерно отмерил пульс и тихо выругался. — Какого чёрта, Чуя?!       — Я виноват… Не уследил за Фёдором, можешь наказать меня.       — Да я не об этом! Ты сам еле дышишь, пульс зашкаливает, почему не в палате?! Сейчас врача приведу, я быстро.       — А… — Чуя не успел сказать и слова, как мгновенно вырубился на стуле. Стало темно и очень холодно — сможет ли кто-нибудь из отряда пережить эту ночь?