Далёкие странники/Word Of Honor

Глава 32. Жун Сюань В то время как все трое просто беззаботно ушли прочь, Семья Гао в тот момент была в полном хаосе.  Цао Вэйнин все еще злился, что этот роман, очевидно, произошел из-за недобросовестного поведения секты Хуашань;  чтобы помешать ему болтать, он просто скомандовал ему: «Заткнись». Цао Вэйнин повернул голову, чтобы посмотреть на своего шишу, и как раз хотел сказать: «Шишу, как ты можешь опустить голову перед лицом зла?»  когда Мо Хуайкун указал на Юй Цюфэна и сказал: «Разве ты не видишь, как он рыдает о самоубийстве?  Заткнись, это не имеет к тебе никакого отношения, смотри внимательно! " Цао Вэйнин соответственно закрыл рот. Он на мгновение огляделся, затем понизил голос, чтобы спросить Мо Хуайкуна: «Шишу, скажи, почему Герой Чжао и Герой Гао позволили Чжоу-сюну так легко забрать ребенка Чжана?» Мо Хуайконг смотрел в прямом направлении, как ястреб;  при этом он холодно поглядел на Цао Вейнина и выдавил сквозь зубы фразу: «Собака съела твой мозг?» Цао Вэйнин давно стал толстокожим из-за своих ругательств и ни капли не покраснел, все еще искренне ожидая, пока его шишу демистифицирует ситуацию.  Но Мо Хуайкун отвернулся и снова проигнорировал его;  Цао Вэйнин понял это лишь чуть позже, обнаружив, что его мозг на самом деле съела собака, о которой он даже не мог сказать - очевидно, даже его шишу не знал почему! Преподобный Чиму поспешил к нему, за ним следовал мужчина средних лет.  Этот мужчина был худощавым и одет в черные парадные одежды.  Уголок его рта был опущен, и у него были две глубокие носогубные складки.  Его острые, как меч, брови переходили в бакенбарды, а глаза были чрезвычайно яркими; один взгляд, и можно было сказать, что его нельзя скрестить.  Увидев эту хаотичную сцену, преподобному Чиму пришлось прибегнуть к рыку шаолиньского льва.  У многих низкоуровневых мастеров боевых искусств были пятна, плывущие перед их глазами из-за единственного рева, и толпа только тогда успокаивалась. Гао Чун и Чжао Цзин заметили человека позади преподобного Циму и встали вместо него, а Чжао Цзин первым раскрыл личность этого человека, крикнув: «Шэнь-ши сион! » Услышав вопросительный звук Мо Хуайкуна, Цао Вэйнин поспешно спросил: «Шишу, кто это?» Мо Хуайкун нахмурился и сказал: «Это глава семьи Шэнь в Шучжуне, Шэнь Чжэнь, обычно он как девушка, никогда не выходит из дома, оставаясь дома, чтобы сохранить свое бледное лицо.  Он только когда-либо боялся загара на его коже, почему он готов рискнуть своей нежной кожей, чтобы выдержать солнце в Дун Тин, так далеко от дома сегодня?  Это поистине чудо ". Цао Вэйнин никогда не слышал об этом человеке и тупо сказал: «А».  Мо Хуайкун не мог вынести его тупой манеры и впился в него взглядом, в конце концов объяснив: «Большинство из вас, молодые люди, не знают, что пятью основными кланами с самой большой репутацией в цзянху были Чжан Цзяннань, Чжао Тайху, Чжан Цзянху,  Гао Дунтинга, Шэнь Шучжун и Лу Тайсин.  Хотя сегодня, кроме Гао Чуна и Чжао Цзина, все, что осталось от семьи Чжан, - это один человек, клан Шэнь уже ушел из цзянху и умыл свои руки во всех делах, и от Лу не осталось никого.  Пять основных кланов давно утратили свою мощь, и большая часть молодого поколения их уже не помнит ». Цао Вэйнин сосчитал пальцами и спросил: «Это неправильно, шишу, включая потомка семьи Чжан, всего четыре фамилии, как там пять кланов?» Мо Хуайконг раздраженно сказал: «Это потому, что глава клана Лу умер от болезни десять лет назад, и он не накопил хорошей кармы в своей предыдущей жизни, поэтому он не оставил детей, и родословная умерла вместе с ним. У него были некоторые связи с лидером секты Тайшань, который превратился в Призрака, Хуа Фанглинга, и поэтому оставил свои владения и несколько учеников сектой Тайшань.  Поскольку Хуа Цинсонг здесь, разве он не считается кланом Лу?  Почему ты не разбираешься в чуши, откуда у тебя столько вопросов?  Не говори другим, что я твой шишу, и не смущай меня! » Шэнь Чжэнь что-то пробормотал преподобному Чиму.  Преподобный Чиму вздохнул и пробормотал буддийскую мантру, кивая.  Вскоре после этого он встал и, получив коробку, подаренную учеником Шэнь, открыл ее.  Внутри был шелковый мешочек;  Шэнь Чжэнь открыл сумку, и послышался звук, когда кто-то глубоко вздохнул и крикнул: «Это лазурная броня!» Цао Вэйнин тоже вытянул шею, чтобы посмотреть.  Когда этот объект был полностью раскрыт, это был чрезвычайно изысканный стеклянный фрагмент размером не больше ладони, слабо блестящий на солнце.  Если бы об этом не объявили, кто бы мог подумать, что это была такая маленькая игрушка, которая вызвала неистовство крови и запекшейся крови? Узел на горле Юй Цюфэна покачнулся, когда он откашлялся, бормоча: «Это действительно одна из пяти частей лазурита?» Шэнь Чжэнь сказал: «Совершенно верно»- и перевел взгляд на Гао Чуна. Выражение лица Гао Чуна было непроницаемым.  После полубакта тишины он наконец проинструктировал Дэн Куаня, стоящего рядом: «В шкафу слева от двери в моем кабинете есть секретное отделение, за экземпляром Книги Обрядов на третьей полке.  Открой и принеси мне все, что внутри. Дэн Куань не понимал почему, но пошел, как было приказано, и вскоре вернулся с небольшой коробкой в ​​руках.  Гао Чун взял коробку, вздохнул и открыл ее на глазах у толпы, поставив рядом с маленькой коробкой Шэнь Чжэня.  И вот так, на глазах у всех были выставлены две части легендарной лазурной брони. Гао Чун сказал: «Поскольку дело дошло до этого, этот старик должен каждому дать объяснение.  Это действительно правда, что лазурная броня состоит из пяти частей;  все эти годы каждый из нас пятеро фактически держался за одного.  Несколько лет назад Лу-сюн умер раньше своего времени и доверил свою работу Герою Хуа, лидеру секты Тайшань, но он никогда не думал, что... это навлечет на него фатальные проблемы ». Преподобный Чиму продолжил: «Амитабха, этот старый монах тоже знает кое-что из того, что произошло». Все взгляды обратились на этого добродушного шаолиньского монаха с белыми бакенбардами только для того, чтобы услышать, как он сказал: «Я не уверен, кто здесь помнит ту катастрофу, которая произошла с миром кулачных боев тридцать лет назад». Как только он сказал это, выражения лиц некоторых присутствующих пожилых людей мгновенно изменились.  Даже Е Байи, сторонний наблюдатель, наслаждающийся шоу, слегка поднял голову. В этот момент Чжоу Цзышу рассказывал старые истории семьи Чжан совершенно невежественному Чжан Чэнлину по памяти.  В стороне, в неведении, спал Вэнь Кэсин.  Несмотря на то, что Чжоу Цзышу оттолкнул его, он все еще крепко держался за рукав, неприлично растянувшись на полу. Когда сегодня утром Цао Вэйнин вытащил Чжоу Цзышу, Чжоу Цзышу как раз собирался поесть;  не имея возможности сделать это, он мог только завернуть его и оставить на потом.  Теперь он вынул его и отдал Чжан Чэнлину, наблюдая, как этот юноша быстро снимает шарф. «О вещах, которые произошли тридцать лет назад, я знаю только приблизительно. Твой отец, вероятно, был еще молод, когда гений боевых искусств по имени Жун Сюань появился в цзянху. Со своим длинным мечом он не имел себе равных в мире,  и он любил путешествовать, чтобы подружиться с героями повсюду; предположительно, тогда он был очень близок с молодым поколением пяти основных кланов. Теперь пять основных кланов никогда не говорят о нем, но как о потомке Чжана. Семья, тебе тоже следует знать об этом, верно? " Чжан Чэнлин кивнул.  В уголке его рта был кусочек торта.  Он сказал: «Но мой отец никогда о нем не упоминал». «Мало того, что твой отец не упоминал о нем, но в течение этих тридцати лет его имя также было табу на произнесение».  Чжоу Цзышу вздохнул и продолжил: «После этого Жун Сюань женился на девушке. По слухам, его жена также была выдающейся женщиной, чрезвычайно красивой и родилась из Долины Целителей…» В этот момент он внезапно остановился и опустил голову, чтобы посмотреть в сторону Вэнь Кэсина, думая: «Также рожден из Долины Целителей, разве это тоже не совпадение?» Он поднял голову, и Чжан Чэнлин смотрел на него, не мигая, ожидая, пока он продолжит.  У Чжоу Цзышу были некоторые подозрения, но он не раскрыл их перед ним и продолжил: «Они оба были глубоко влюблены и были небесным союзником, но кто знал, что однажды кто-то стал причиной смерти Жуна.  Жена Сюаня ". Чжан Чэнлин был шокирован и задал глупый вопрос: «Почему?» Чжоу Цзышу засмеялся.  Нужна ли кому-нибудь причина, чтобы кого-то убить? Тем не менее, он подумал об этом и объяснил: «Скажем так, по большей части это был… невиновный человек, осужденный за его тайник с нефритом». Я не был свидетелем техники владения мечом Жун Сюаня, только слышал, что это действительно соответствует  беспрецедентный и невозможный для подражания. Еще до того, как ему исполнилось тридцать, он основал секту и изобрел легендарный «меч Фэншань». Неспособность увидеть в действии технику меча Фэншань, которая тогда раскалывала горы и разделяла море, также является одной из величайших в жизни. Этот его меч Фэншань разделен на две части. Верхний свиток - это мантра, стоящая за ним, а нижний свиток техники меча;  нижний свиток был его собственным изобретением, хотя, по слухам, он написал верхний свиток после того, как натолкнулся на секретное древнее руководство.  Ты же знаешь, что... одни слова «несравненный господин» могут довести людей до безумия». Чжан Чэнлин спросил: «Что случилось потом?» «После этого Жун Сюань погрузился в глубокое горе и испытал отклонение ци.  Его поведение изменилось, и он начал убивать невинных.  Без какого-либо другого выбора пять основных кланов тогда работали вместе, даже призывая Командование Царства, чтобы вместе выследить его - если подумать, с того последнего появления Командования Царства на сегодняшний день прошло около тридцати лет.  После этого Жун Сюань сбежал в бамбуковый хребет на горе Фэня и вступил в ожесточенную битву с теми, кто охотился за ним, возглавляемыми пятью основными кланами.  Никто не знает, сколько погибло в той битве, и, по слухам, до сих пор можно слышать плач мертвецов.  Кто бы мог подумать, что лучшие друзья могут направить друг на друга оружие и устроить друг другу непрерывный ад?» Может быть, все узы в этом мире были такими непостоянными? Он сделал паузу и кивнул: «Действительно, бамбуковая роща на горе Фэнъя - это Долина Призраков.  До сегодняшнего дня никто не знает, почему Призраки тогда поддерживали Жун Сюаня.  Эта битва длилась бесчисленное количество дней и ночей, пока Жун Сюань в конце концов не покончил жизнь самоубийством.  Число героев под этим небом сократилось вдвое, и пять основных кланов так и не оправились.  Именно из-за этой битвы, в которой обе стороны понесли тяжелые потери, было установлено правило, согласно которому, войдя в Долину Призраков, они не могут покинуть ее, и мы получили тридцать лет мира». Здесь Чжоу Цзышу нахмурился.  Он узнал об этой истории понаслышке и не приукрашивал ее своими догадками.  Рассказывая это так, на самом деле было много вещей, которые он не понимал, например, что на самом деле произошло на горе Фэнъя тогда или как умерла жена Жун Сюаня.  Как такой гений, который по праву должен был стать гроссмейстером своей эпохи, оказался в Долине Призраков и присоединился к этим людям?  К счастью, Чжан Чэнлин не был умным ребенком и только слушал, сбитый с толку, ничего не понимая. События в этом деле были похоронены с течением времени.  Сколько из них было достаточно безскандальным, чтобы быть разоблаченным? Те, кто участвовали, были либо мертвы, либо не осмеливались говорить об этом;  даже Тянь Чжуан не разгадал правду.  Чжоу Цзышу подозревал, что... Лазурный доспех был пережитком битвы на горе Фэнь много лет назад. Вечером Чжоу Цзышу, наконец, оторвал руку Вэнь Кэсина, смертельно цеплявшуюся за его одежду, и поохотился на дичь, чтобы поджарить на ужин.  Он подумал, что может пойти куда угодно без проблем, но взять с собой этого маленького олуха будет обузой. Тем не менее, он также не хотел принуждать его, а предпочел позволить Чжан Чэнлину самому решать свой собственный путь. Вэнь Кэсин был сильно пьян;  даже когда наступила ночь, он все еще лежал там, как куча грязи, не в силах подняться.  Чжоу Цзышу научил Чжан Чэнлина еще нескольким строкам рифмы, сказал ему, чтобы он сам понял их, затем прислонился к стене в сторону и закрыл глаза, чтобы восстановить силы.  Он не знал, сколько времени прошло, прежде чем он задремал, но внезапно почувствовал, как на него пробирается рука, ловко расстегивая его верх. Чжоу Цзышу схватил человека за запястье и открыл глаза. Вэнь Кэсин этого момента не было ни малейшего опьянения;  увидев, что его поймали, он не паниковал, только улыбнулся ему в темноте и все же сказал разумно: «Я просто хотел увидеть, как выглядят легендарные «Три осенних гвоздя из семи акупунктур», ничего такого, я не собирался что-либо делать с тобой, и я не собирался делать никаких шагов против тебя ». Поговорка «Предоставление объяснений - это всегда попытка скрыть правду, а сокрытие - всегда начало ошибки», воплощенная в этом склизком человеке по фамилии Вэнь. Когда Чжоу Цзышу поймал одно из запястий, а другой рукой держал землю, он почти наполовину лежал на Чжоу Цзышу.  Чжан Чэнлин уже спал как мертвый;  их дыхание и слова были настолько тихими, насколько они могли заставить их, и в темноте они говорили им внушение, которое невозможно было определить. Вэнь Кэсин внезапно подошел ближе, снял верхнюю одежду и накинул ее на Чжоу Цзышу.  Он поиграл прядью волос сбоку от головы Чжоу Цзышу и спросил тихим голосом: «А-Сюй, твое настоящее имя - Чжоу Сюй?» Чжоу Цзышу отбросил руку, оттолкнул его и сказал, уверенно и оправданно: «Какую шутку отпускает Вэнь-сюн?  Как будто «Вэнь Кэсин» - твое настоящее имя ». Услышав это, Вэнь Кэсин приподнял брови и спросил его в ответ еще более мягким голосом: «Итак, по твоему мнению, как меня зовут?» Чжоу Цзышу некоторое время молчал, прежде чем шепотом спросил: «Вэнь-сюн, твоя фамилия действительно Вэнь?  Я считаю, что вместо вашей фамилии должна быть Жун.»