Начиная с поезда и далее по списку

      Гермиона непрестанно ворочалась на узкой кровати. «Чёртова бессонница! Стоило мне только подумать, что избавилась от неё, как…» – девушка без сил откинулась на подушку и со всего размаху ударила кулаком по матрасу. Пружины жалобно заскрежетали. Немного успокоившись, волшебница задумалась о том, как же она всё-таки уснула прошлой ночью. «Может, дело в диване?» – задумалась она, – «Да даже если и так, не хочу, чтобы на меня ненароком наткнулся Малфой».       На прикроватной тумбочке тихо тикали часы. Девушка лежала с открытыми глазами и рассматривала зелёные отсветы на потолке. Голова гудела, сон не шёл. Гермионе казалось, что уже близится рассвет, хотя на самом деле время едва перевалило за полночь. Волшебница вскочила на ноги и нервно прошлась по комнате. Подошла к столу, зажгла свечу и тупо уставилась на учебники. За дела браться совершенно не хотелось. Жужжащий рой мыслей даже не давал сообразить, что именно нужно сделать. Постояв так ещё немного, девушка схватила со стула плед, потушила свечу и, прихватив волшебную палочку, направилась вон из комнаты.       Гостиная встретила знакомым потрескиванием горящих дров. Одним взмахом волшебной палочки волшебница передвинула мебель и села на диван. В камине плясали яркие языки пламени. Гермиона закрыла глаза. Всполохи огня вырисовывались красными пятнами на обратной стороне век. Странным образом, они не беспокоили. Блаженно улыбнувшись, девушка укрылась пледом и завалилась на бок. Скоро Гермиона провалилась в беспокойную дрёму, но даже такой сон казался ей лучшей альтернативой бодрствованию.       Красные пятна собирались в странные фигуры и тут же распадались, не давая как следует себя рассмотреть. Внезапно они исчезли, как будто кто-то загородил собой огонь. Гермиона недовольно поморщилась. Ещё через секунду мельтешение красных всполохов возобновилось. Вдруг в голове стало тихо. Гудящий рой мыслей, недавно отступивший на задний план, исчез, как будто его и не было вовсе. Красные пятна перед глазами слились воедино и превратились в танцующую пару. Лица вальсирующих смазало дикое кружение. По плечам девушки разметались пышные кудрявые волосы. Её партнёр был то ли блондином, то ли рыжим. Унесённая сновидением, девушка не заметила, как кто-то прикоснулся к её щеке.       Драко Малфой сидел на корточках у дивана, держа в одной руке волшебную палочку. Он аккуратно откинул прядку с лица спящей гриффиндорки. Та, кажется, ей мешала: девушка смешно морщила нос. Парень горько улыбнулся. Острые прямые носогубных складок делали выражение лица жёстким, а глаза – ещё более серьёзными. Вскоре парень поднялся и направился к двери.       Портрет отодвинулся с тихим шуршанием, обнажая чернеющую темноту коридоров. Драко петлял по ним, не зажигая Люмос, благо, что дорога была уже знакома. От одной лестницы к другой, всё ниже и ниже, к подземельям, а потом ещё ниже, через туннели гигантских кротов в подземные пещеры. Отойдя достаточно далеко от тех мест, где ему могли встретиться призраки замка или блуждающий по ночам Филч, парень всё-таки зажёг свет: ему совершенно не хотелось поскользнуться и запачкать свои любимые брюки. Впереди замигал неровный огонь факела. Слизеринец ускорился и уже через несколько минут очутился в пещере, весь пол которой был покрыт округлыми булыжниками.       Булыжники бегали, щёлкали острыми зубами, дрались друг с другом своими хилыми ручками, мерзко стонали и кривлялись. Собственно, эти существа не были никакими булыжниками, но здорово ими притворялись, когда застывали в ожидании жертвы. Посреди этого повизгивающего и копошащегося хаоса стоял парень, гневно повелевавший грязными бесятами на чужом наречье. В неровном свету нескольких факелов поблёскивала металлическая котомка, болтающаяся у него на боку. Юноша непрестанно доставал из неё неприглядно поблёскивающие куски сырого мяса и разбрасывал их по сторонам. Наконец он заметил остановившегося неподалёку слизеринца.       – Ты здесь, – произнёс юноша с непривычно твёрдым выговором и удовлетворённо кивнул, – Ты опоздал.       Драко сделал несколько шагов вперёд, брезгливо пнул одно из существ, слишком близко подобравшихся к его ноге, и вместо приветствия произнёс:       – Мне всё ещё невдомёк, как ты на ногах держишься. Стоишь прямо посреди такой-то толпы и тебе хоть бы что.       Драко сверлил взглядом своего знакомого. Погребины, снующие под ногами, были хоть и маленькими, но вредными существами. Эти бесята прятались в тени людей и высасывали из своих жертв все жизненные соки. Когда те валились на землю от ощущения безысходности, погребины тут же накидывались на свою жертву и разрывали её на куски. На свету блеснули русые волосы знакомого Драко. Он обернулся к стоящему поодаль слизеринцу и вперил в него взгляд своих карих, почти что чёрных, глаз.       – У нас не принято хандрить, так что этим тварям мои потроха не светят, – парень гоготнул, – Думаешь почему они у нас эндемиками считаются? Есть им нечего, вот что. Драко улыбнулся и отпихнул от себя ещё пару созданий. Задумчиво оглядел взглядом всё их множество.       – Так, а если эндемики, откуда ты так много достал?       – Они быстро размножаются, – парень вытащил из котомки последний кусок мяса и задумчиво на него уставился, – Через таможню всего пару провёз.       Малфой многозначительно кивнул. Его внимание привлёк здоровенный кусок мяса, приземлившийся рядом. Объевшиеся погребины медленно подбирались к последнему кусочку лакомства. В неверном свете факела блеснули спинки извивающихся личинок и переливы желтоватой плёнки на почерневшей плоти. Слизеринец брезгливо поморщился.       – Почему именно гнилое мясо… – недовольно протянул он.       Его знакомы методично отряхнул руки.       – Они любят, – коротко ответил он.       – И откуда ты берёшь мертвечину? – спросил Драко.       – Ты сегодня слишком разговорчив, – грубо ответил парень и направился к выходу, аккуратно переступая через сыто посапывающих существ, – Ты платишь, я делаю. Драко хохотнул. Ему нравилась суровая немногословность нового знакомого.       – Да уж, Григорий, с тобой не забалуешь.       Парень нахмурился и, наконец выбравшись из кольца дремлющих тварей, подошёл к слизеринцу. Воняло от дурмстрангца адски. Драко поморщился, достал палочку из кармана и использовал очищающее заклинание. Теперь морщился уже Григорий.       – Предупреждать надо.       Слизеринец ухмыльнулся.       – Покурим? – предложил он.       – Ну только если твои, дорогущие, – Григорий нагло улыбнулся, снял со стены факел и двинулся вперёд по туннелям. Драко пошёл следом.       В этом хитросплетение коридоров был один узенький, малозаметный лаз. Григорий с первого раза запомнил его местонахождение, и теперь уверенно завернул в эту щель, вынужденно распластавшись по стене и дальше продвигаясь боком. Драко последовал за ним. Наконец они вышли на маленькую площадку, и Гриша одним жёстким тычком вогнал горящий факел в глубокий снег.       Никогда не замерзавшее озеро плескалось у ног. Луна светила ослепительно, множа своё сияние в водной глади и пушистом снеге. Мир сверкал так, что резало глаза. Драко вдохнул морозный воздух, поёжился, но всё-таки радостно улыбнулся. Григорий протянул руку, требовательно выпрашивая сигарету. Слизеринец достал из кармана золотистую пачку и протянул своему знакомому. Тот, не колеблясь, вытянул две сигареты и спрятал одну за ухо. Драко усмехнулся: Григорий делал так каждый раз.       Закурили. Помолчали. Драко протянул:       – Раньше не спрашивал у тебя, но всё-таки, – кареглазый парень заинтересованно изогнул бровь, – Почему они возвращаются в эту пещеру? Не остаются в школе?       Григорий загадочно улыбнулся и затянулся.       – Дрессирую их, – проговорил он, выдыхая клубы дыма и пара, – Слышал про условный рефлекс Павлова?       Драко неуверенно покачал головой. Григорий вздохнул.       – Коротко говоря, наука. Забей, в общем.       Драко нахмурился.       – Магловская, что ли?       – Ну да, – безразлично кивнул стоящий рядом парень.       – Ну и зачем она тебе? Ты же волшебник, – не унимался слизеринец.       Григорий задумался.       – Я вот эту твою хрень понять не могу. Волшебник, магл, а разница то какая? Каждый вносит свой вклад. Вот вы, живёте в своём средневековом сеттинге, а про центральное отопление или интернет даже не слышали. А они ведь жизнь упрощают. Как будто заперли себя в волшебном мире, мне это так видится, – парень в последний раз затянулся и отбросил бычок в сторону.       Драко нахмурился. В такие моменты он не понимал Григория. «Как можно ограничить себя волшебным миром, если он – это всё?» – думал слизеринец, – «И маглы тоже его часть, пусть и не особо значимая». Благодаря долгим беседам с Гришей, последние даже заимели лицо в голове слизеринца. Презрительно бросаемое слово вдруг стало человеком с носом, ртом и впадинами глаз. Это всё, конечно, не отменяло превосходства чистой крови. Драко сощурился. Григорий ухмыльнулся.       – Свою нацистскую дрянь при себе оставь. Доиграешься, буду тебя Гитлером называть всю оставшуюся жизнь.       Драко насупился, зябко повёл плечами и выкинул бычок.       – Тебе не холодно?       Григорий отвернулся и заскользил взглядом по водной глади.       – Напоминает о доме, – как-то невпопад ответил парень.       Молчание затянулось. Драко спохватился, полез в карман и достал небольшой мешочек. Оттуда послышался металлический звон. «Как хорошо, что профессор Снейп не стал задавать лишних вопросов, а просто дал эти деньги. Главное, чтобы родителям не сообщил», – думал Драко, ощупывая сквозь ткань гладкий металл. Стоящий напротив парень вперил хищный взгляд в позвякивающий мешочек.       – Тут всё, что тебе причитается, – слизеринец отдёрнул руку, когда Григорий потянулся за монетами, – Но не забывай, что работа ещё не окончена. Парень кивнул и наконец получил своё вознаграждение. Он деловито пересчитал монеты, после чего спрятал мешочек за пояс. Помявшись с ноги на ногу, ученики в последний раз вдохнули морозный воздух и, несколько погодя, скрылись в недрах школы.       ***       Портрет с тихим шуршанием отъехал в сторону. Драко, перекатываясь с пятки на носок, медленно вошёл в гостиную и огляделся. Гриффиндорка всё ещё мирно посапывала на диване. Парень зашагал к лестнице, нарочно смотря строго впереди себя. Его взгляд невольно скользнул к спящей девушке. Он сам не заметил, как остановился.       Тёплый свет камина выхватывал из темноты девичье личико. Он блестел золотом на пушке кожи, подрагивающих ресницах, сбившихся волосах. Девушка дремала, и вместе с ней – вся гостиная. Время текло медленно, неохотно. Вдруг волшебница зашевелилась. Слизеринец вздрогнул, боясь обнаружить своё присутствие. Меж тем девушка высвободила руку из-под пледа, положила её рядом со своей головой и снова замерла. Драко неосознанно перевёл взгляд на белеющую в темноте кисть, худое запястье. Он остервенело разглядывал ногти, костяшки, жилы, стараясь засмотреть эту картину до тошноты, до омерзения. Не выходило. Он порывался уйти – не получалось.       Драко мысленно выругался. Грязно, обстоятельно. Последние несколько дней он мыслил оскорблениями. Поначалу они помогали выкинуть гриффиндорку из головы. Вскоре все эти ругательства стали просто словами. Даже «грязнокровка» больше не отталкивало. Парень закрыл глаза. «Когда это началось?» – он коротко вздохнул, – «В понедельник? Да, кажется тогда».       Драко резко развернулся, ухватился за поручень и несколькими быстрыми движениями затащил себя наверх, затем одним махом преодолел узенькую площадку второго этажа и скрылся за дверью своей спальни.       ***       Проснулся слизеринец от непонятного трезвона и нехотя разлепил глаза. Звук шёл откуда-то из комнаты Грейнджер. Парень зажмурился, отказываясь просыпаться. Трель магловской машины становилась только громче. Драко упрямо зажал уши подушкой. Не помогло. «Опять! Ну почему опять!» – слизеринец недовольно застонал и вскочил с кровати.       – Грейнджер! – заорал он.       Ответа не было.       – Грейнджер, твою мать! – крикнул он ещё громче.       Опять тишина.       Драко спустил ноги на пол, раздражённо запихнул ступни в свои именные тапочки и стремительно направился к двери.       – Грейнджер, опять твоя… – едва выглянув из своей спальни, парень осёкся.       Волшебница стояла у двери в свою комнату, сжимая в руках красный плед, и удивлённо смотрела на подскочившего с постели парня.       – Я слышу, иду выключать, – девушка открыла дверь и уже хотела было зайти, как вдруг о чём-то вспомнила и обернулась, – Кстати, доброе утро!       Она улыбнулась. Ослепительно. Лишь на одно мгновение – а потом скрылась в своей комнате. Драко зашёл к себе, надавил на ручку и беззвучно закрыл дверь. Тяжело выдохнул. «Могу я хотя бы вот эту одну, одну-единственную улыбку назвать своей?» – пронеслось в голове слизеринца. Он раздражённо сжал губы, сдёрнул нательную майку и резким движением распахнул дверцы шкафа. Тот, скрипя и кряхтя, зашатался на месте. Слизеринец наугад вытянул рубашку и брюки и бросил их на кровать. Быстро переоделся. Он ещё не успел до конца застегнуть пуговицы на рубашке, как в дверь постучали. Волшебник зло её распахнул.       – Что ещё? – рявкнул он в лицо заглянувшей девушки.       Она окинула парня холодным взглядом.       – Ничего, – процедила она, – Профессор Макгонагалл попросила собрать всех учеников в Большом зале. Я пойду в комнаты Гриффиндора и Пуффендуя, а ты – Слизерина и Когтеврана. Не задерживайся.       И, развернувшись на пятках, девушка удалилась.       Драко грохнул дверью, да так, что та затряслась от страха.       Он искренне верил, что день не задался с самого утра и лучше уже не станет. Сидя за слизеринским столом, волшебник зло теребил свой галстук. Нудная речь профессора Макгонагалл только ухудшала и без того паршивое настроение. «К чему клонит эта старуха?» – всё думал раздражённый слизеринец, не особо вникая в то, что говорит заместитель директора.       – Таким образом, – подытожила она, – Мы вынуждены объявить, что переносим дату отбытия студентов. Вам придётся покинуть школу чуть раньше. Святочный бал также отменяется.       «Вот оно! Эвакуация!» – Драко ухмыльнулся и посмотрел на сидящего в другом конце зала дурмстрангца. Григорий едва заметно кивнул в ответ.       «Значит, пора сворачиваться», – довольно отметил про себя слизеринец и принялся за завтрак.