Дьявол с ангельским лицом

«А мне приснилось — миром правит  любовь, А мне приснилось — миром правит мечта. И над этим прекрасно горит звезда, Я проснулся и понял — беда...» Виктор Цой Я проснулась от чьих-то криков на улице. Стрелка на часах едва ли доползла до пяти. Я сонно посмотрела в окно и медленно встала с кровати, проклиная того, кто испоганил мой сон прямо в первый день учебы. Выглянув во двор, я заметила пять черных курток. Со спины показалось, что это были взрослые мужчины, может, лет тридцати…хотя… Не знаю. Один из них высокого роста, с кудрявыми черными, как смоль, волосами что-то сжимал в руке, вероятнее всего, нож, так как предмет блестел при попадании солнечных лучей. Остальные стояли, сжимая посиневшие кулаки и качали головой.  С ножа что-то стекало темно-бурого цвета. Я жила на третьем этаже, так что смогла разглядеть. Это была кровь. Изнутри меня всю передернуло, и сердце забилось чаще. Я спряталась за занавеску и продолжала наблюдать. Тот мужчина выглядел гораздо старше остальных. На минуту его силуэт мне показался знакомым, только я не могла понять точно, где могла его видеть. Широкие плечи, грузные ноги, которыми наверняка можно было забить до смерти. Черные кудри ещё больше вырисовывали его образ в моей голове: этого человека точно стоит опасаться. Группировщик. Бандит. Насильник. И он далеко не один. Их целая тьма. Люди уже давно бояться выходить на улицу, особенно вечером. Все стараются обходить безлюдные места стороной. Теперь сердце каждой матери болит ещё сильнее , ведь её ребенок может и не вернуться домой. Когда толпа разошлась, я пригляделась - кто-то остался лежать на земле. Похоже, я только что стала свидетелем пацанских разборок. Я их так ненавидела, потому что считала бессмысленными. Кому польза от таких драк? Что ты докажешь или получишь, одержав победу над своим «неприятелем»? А ведь чаще всего такими «неприятелями» оказываются просто более слабые и хрупкие. И как бы я ни старалась избегать этого зрелища-все напрасно.  В прошлом году под новый год я чуть не оказалась в больнице.  Я возвращалась с художественной школы, было около семи часов вечера, помню очень хорошо. Как обычно это со мной бывает, я шла «вся в себе», не замечая ничего вокруг. Резкий толчок в бок пробудил меня, но я уже валялась в снегу. Оказалось, я даже не услышала, что на меня буквально летят какие-то два парнишки. Они увлеклись настолько, что за собой смели и меня. Ситуация тогда, конечно, вышла комичная, хотя она могла закончится совсем по-другому. С детства у меня были хрупкие кости, так что я с легкостью могла заработать перелом. Если бы в тот момент я не сообразила перенести свой вес при падении , то никакого праздника, никакой новогодней ночи у меня бы не было. То есть новогодняя ночь бы случилась, но в палате с обшарпанными стенами и запахом спирта, в больнице номер шесть. Наверное, это мой особый дар и талант-находить приключения на задницу даже там, где их не должно быть. С минуту я наблюдала за тем человеком, но он так и не поднялся. В сердце что-то екнуло, я прищурила глаза и задумалась. Может, ему помощь нужна, может…На самом деле я себя всегда ругала за слабость, так как любой дохлый голубь у меня вызывал слезы. Но сейчас это уже не голубь. Это человек. Но стоит ли ему помогать? Вероятнее всего, этот мальчуган из группировки сам уже успел избить несколько сотен человек, а что если он убил?  С этими мыслями я уже спускалась по лестнице во двор. Сылу, на твой страх и риск. Да, я не смогла совладать со своим чересчур мягким сердцем и чувством эмпатии ко всему живому.  Солнце только вставало. Легкий туман все еще окутывал деревья и крыши домов , от чего холод ощущался сильнее. Я медленно прошла вглубь двора, все ближе пробираясь к тому парню. –Вы в порядке?– спросила я.  В ответ прозвучал лишь хриплый стон. Значит, побили его конкретно. Оказавшись совсем рядом , я наконец смогла разглядеть его лицо. Светло-русые волосы, все растрепанные, прилипли ко лбу, из которого до сих пор сочилась кровь. Брови были чуть сдвинуты, армейские усы, а карие глаза смотрели куда-то в небо. Мне на секунду вспомнился тот парнишка в поезде. У него тоже были карие.. Из-за одного единственного фонаря невозможно было оценить все повреждения. Я бегло подмечала бусинки крови на губах, которые скатывались по подбородку. Я попыталась подать руку , чтобы помочь, но незнакомец справился и без меня. Он встал передо мной во весь рост, отряхнувшись от грязи. Одежда на нем была тоже вся потрепанная: синяя куртка, наполовину расстёгнута, черные ботинки и темные джинсы. У меня пропал дар речи. Не то от испуга, не то от неожиданности. Молодой человек внимательно на меня посмотрел и вдруг заговорил. –Ты откуда такая выпрыгнула-то? Девчонка совсем, а уже в мужские драки не боится лезть..Эх, ты– протянул парень. –Хорошо, что я здесь один остался.. А то б и тебя прихватили, сволочи.– с насмешкой бросил он, еще раз отряхнулся и подошёл ближе.  Из-за разбитых губ ему сложно было говорить. Меня воротило от запаха свежей крови, которая кажется заполонила всю улицу. Но на удивление парень чувствовал себя хорошо, раз даже смог подняться. Голос у него ещё такой. Хочется слушать, и слушать. А ведь и не подумаешь, что обычный уличный пацан. Пока в глаза не посмотришь. Хитрые они. Я себя приучила в первую очередь человеку в глаза смотреть. По взгляду многое понять можно, только уметь надо.. В одни посмотришь- так и хочется всю жизнь глядеть, а от других сразу же по коже мурашки, иногда чувствуешь такое отвращение, что еле сдерживаешься, чтобы не плюнуть в лицо. В школе мне особенно трудно сдерживаться. Один только вид моих одноклассников вызывает у меня рвотный рефлекс. Они, вероятно, чувствуют то же по отношению ко мне, но в одном мы с ними различаемся точно – я умею сдерживать свой гнев, а они нет. Эти бляди всегда ищут себе жертву, на которой можно отыграться. Самая противная из них Кира. Её узнаёшь издалека: чистая блондинка, черная юбка выше колена, сумка, больше подходящая для похода к «клиенту на дом», чем в школу. И этот её идиотский взгляд – наглый, надменный, с бегающими глазами. С ресниц у неё всегда комками сыпется тушь, которую она наносит немыслимыми количествами. Походка тоже у неё индивидуальная, на кривых ногах она пытается выхаживать, как по подиуму, однако со стороны это больше походит на походку «три стопки водки-чувствую элегантности нотки». Смех да и только. Но парни-то на неё вешаются… Осмелев, я наконец ответила.  –А я из окна увидела…Вас тут много было, вы на земле еще лежать остались, ну я и решила, что помощь понадобиться моя.– промямлила я. -Оно ,видишь как получается, никому нельзя теперь доверять.- снова начал парень. Договорились мы, значит, с человеком с глазу на глаз вопрос решить, а тут вон оно как. Налетели пять стервятников. Не по-пацански это.- держась за правое колено, сказал он. Тот ублюдок с ножом попал прямо в ногу. Я еле сдерживалась при виде раны-настолько было отвратительно. Уловив мою реакцию, молодой человек снова усмехнулся. –Ну, за переживания, конечно, спасибо. Но ты больше так не поступай, не подходи лучше, поняла?– парень ещё больше сдвинул брови и поджал губы, пытаясь принять серьезный вид. –Та поняла я.– ответив, отвернулась в сторону. 

***

Попрощавшись, я даже узнала его имя. Владимир. Мы разговорились. Оказывается , он недавно вернулся с Афгана. Военным оказался. Правда я не стала спрашивать его про то, что именно случилось сегодня утром. Лучше мне не знать. Не мое это дело.  Зайдя обратно в квартиру, я уже не ложилась, хотя вставать нужно было ещё через два часа. Все это время я сидела на кровати, и из головы все никак не вылезал тот человек с ножом. Мало того, что он просто так носит оружие, так ещё использует его, чтобы запугивать людей. Тогда нужно сообщить в милицию? А что я им скажу?Я ведь даже лица его не видела. Спустя час я кое-как позавтракала, собралась и поплелась в школу. Глаза то и дело слипались. Ещё бы! Заснула я где-то около часа, а вскочила в пять. Для меня ранние подъемы это что-то непостижимое. Они являются второй причиной по которой я ненавижу школу. Каждый раз, когда я просыпаюсь, у меня обязательно плохое настроение, хочется плюнуть на всех и уткнуться обратно носом в подушку. И не просыпаться больше никогда. Такие мысли меня преследуют уже на протяжении одиннадцати лет. Жду не дождусь окончания школы. Ну, год остался. Погода стояла на удивление хорошая. Туман уже давно испарился, небо стало яснее, на улицах закипела жизнь. Первое сентября. Для меня оно последнее в этот раз. Потерплю год и все. Выпуск.  Мимо меня пробегали второпях будущие первоклассники с родителями. Город ожил- отовсюду стали слышны разговоры соседей, гул промышленных предприятий. Кто-то набегу поправлял своей дочурке огромные белые банты, кто-то возился со своим автомобилем, а кто-то стоял на балконе хрущевки и неторопливо курил сигарету, спокойно наблюдая за бешеным ритмом утренней улицы. Во дворе школы уже толпился народ, так что мне пришлось буквально пробираться к своему классу. Пока я пыталась увернуться от каждого локтя и не наступить детям на ноги, чья-то рука коснулась моего плеча.  –Надя!– прокричала я так громко, что кто-то из родителей недовольно перевел на меня взгляд.  –Сылу, ты чего так кричишь, я тебя тоже рада видеть.– заулыбалась она.  Я уже стояла в толпе и крепко обнимала подругу, забыв об утреннем инциденте, о школе, обо всем. Надя была именно тем человеком, которого я была рада видеть больше всего. Только она могла поднять мне настроение, развеселить, вызвать у меня настоящую и искреннюю улыбку. Даже при отце я не всегда могла показать все свои эмоции. Я стеснялась этого. Но Надя – это другое. С ней я себя чувствовала настолько хорошо, что могла каждый раз найти новую тему для разговора или просто молчать. Причем от молчания нам обеим становилось как-то спокойнее. Не было никакой неловкости, мы просто проводили время вместе. Так и сейчас- мы молчим, а в душе сгораем от радости. После линейки начались уроки. Вот уже кто-то опаздывает и стремглав забегает в класс, переводя дыхание. Вот уже слышны ругательства учителей и директора, который случайно отловил очередного прогульщика в коридоре. На первом этаже снова сидит добрая тётя Нина, которая всегда угостит чаем и сладким. А за окном золотая осень. –Кайсарова! Пахомова! Если не наговорились на перемене, выйдите из класса. Только вас и слышно!– приказным тоном проговорила Тамара Федоровна, переводя свой взгляд в сторону нашей с Надей парты. Мы переглянулись и тут же замолчали. Обычно на уроках мы с Надей сидим тихо, но сегодня первый день. Казалось, мы не виделись не три месяца, а целых десять лет.  Тамара Федоровна была учителем математики. Женщиной, которая в детстве оказалась в блокадном Ленинграде. Она всегда была строга к каждому, требовательно относилась ко всему и терпеть не могла лентяев и «попрошаек». У нее не было любимых учеников, она никого не выделяла и ко всем относилась одинаково, с уважением. К себе требовала того же. Война однозначно закалила её характер: я ни разу не видела, чтобы Тамара Федоровна выходила из себя. Она не повышала голос, а молча замирала и вставала напротив ученика, пока тот не выдержит натиска и наконец извиниться. Я всегда её побаивалась, а потому старалась учить материал и выполнять все задания на дом. Хотя, математика явно не мое. Это самый жуткий предмет. В свои шестнадцать лет я до сих пор не довела до автоматизма устный счет – упущение с начальной школы. До шестого класса я практически не училась, даже не думала об учебе. Взялась за ум только в седьмом. Последний урок закончился. Мы с Надей торопливо засобирались, чтобы успеть выйти и не попасть в давку.  Выйдя за ворота , я вдруг услышала знакомый голос. У гаражей собралась целая толпа, среди которой я узнала какого-то парнишку из восьмого, имени я не знала, и его. Тот пацан, которого я встретила в поезде, когда возвращалась домой из деревни. Вахит…так он, кажется, представился. Я прибавила шагу в надежде, что меня не заметят, но уже было поздно.  –Әй, гүзәл! Без тагын очраштык.– прокричал Вахит, выглядывая изо спины друга.  Мне показалось, что мои щеки загорелись.  -Ты их знаешь?- спросила Надя, взяв меня за руку.