Another Brick In the Wall

      Распогодилось! Джон Сноу с довольным ебальником сидел на лестнице и коптился на солнышке, подставив под подбородок надраенный до блеска наплечник - чтоб загар ровнее ложился. Где-то там, за белой громадиной, точно жуки в навозной куче копошились одичалые и Иные, пытаясь поделить последний жёлтый сугроб. "А и нехай на них," - подумал Джон, подставляя ласковым лучам вторую щеку. Жалел сейчас он только об одном: подрочить не успел с утреца - так бы какой-никакой, а все ж крем для загара. Не «Дедушка Тормунд», конечно, но тоже сгодится.       Сэм тоже не тужил. В то время, пока его лучший друг, соратник и люб… брат восполнял в организме витамин D, он сам с не менее довольным еблищем поедал жареное мясцо, которое еще только утром бегало по двору и радостно блеяло. Так же на столе стояла миска с грибочками, с утра презентованными ему Джоном. Сэм с умилением глянул из окна на кучеряшку, и сморгнул скупую мужскую слезу. Любит его друг, балует!       Грибочки шли как родные, даже без сметаны. Сэм уписывал их один за другим, то и дело довольно похрюкивая и икая.       Да! Жизнь определенно налаживалась. Времена, когда Сэму приходилось выбирать между правой и левой рукой, а то и отсиживать "незнакомку", остались в прошлом. Еды от пуза, под боком баба с сиськами (с настоящими сиськами!), под ухом не истерит и не чикает ножницами батька, грозящийся «сделать из него дочку, раз сын не получился».       И вообще, есть на Стене свои прелести. Комаров, опять же, нет. Виды, конечно, отстойные, Иные жрут всех почем зря, в особо студеную снежную пору можно примерзнуть пипиркой к забору, но в целом не жизнь, а сплошной курорт. И ничто в целом мире не могло испортить Сэмми настроение!       Ворота с жалобным кряканьем отворились, показались смутно знакомые очертания чьих-то подкопченных рож. Сэм снова икнул, хрюкнул и подавившись шляпкой гриба, закашлялся.       — Ебите меня, Семеро... Джон! Это точно опята, а не опиата?       Он потер глаза, снова покосился в сторону ворот. Видение не пропадало. Призрак с лицом бати смотрел на него в упор. Лучше б пристрелил в упор. У Сэма дернулся глаз. Правый. Потом левый. Потом еще один. Призрак моргнул и улыбнулся. На этот раз дернулись оба глаза. Два раза.       — Джон, пс-с-с, — позвал Сэм друга, пытаясь угомонить истерично-нервный тик. — Ты тоже это видишь?       — Завязывай псыкать, — заговорило видение знакомым голосом.       Сэм моргнул. Призрак тоже. Дергаться начали не только глаза, но и три подбородка.       — Ну че, обнимешь батьку?       Из-за широкой спины бравого стратега показалось умное лицо еще одного до боли знакомого индивидуума.       — Бля, — выдал Сэм.       — Пиздец, — согласился с ним Дикуся.       — Ебать, еще Тарли что ли? — заверещал кто-то из ворон с галерки.       Картина маслом, короче. Пикассы и Рубенсы отдыхают.       — Э… — собрав всю мудрость поколений на лице, протянул Сэм. — А вы чё тут?       — Да блять! Позагорать прибыли! В Просторе ж солнце спиздили.       — А-а-а… — умственные способности Сэма умножались на ноль. Хотелось эля, поплакать и на ручки.       — Кто тут старшо́й будет? — рявкнул Рендилл Тарли, оглядев ахуевших дозорных нагловатым взором.       — Я, — сказал Джон.       — Головка от хуя, — ответил Рендил.       — Куда?..       — В жопу. Внимания! Это бунт. Теперь я тут главный!       — Ой, да забирай! — от радости Джон чуть в штаны не брызнул.       Искрясь и сыпля счастьем аки Тинкер-Белл, он подпрыгнул с места и стянул с себя заебавший до лютого черный плащ, провонявший то ли дохлой псиной, то ли чьей-то пиздятиной. — Хоть будильник на час позже поставлю...       Солнышко весело светило, Иные добивали одичалых, Стена сверкала, переливалась и искрилась голубизной. Все дышало спокойствием и гармонией. И только где-то в тихом уголке, в кладовке со швабрами, горько плакал один маленький Сэм.