Пэйринг и персонажи
Метки
Повседневность
AU
Hurt/Comfort
Нецензурная лексика
Пропущенная сцена
Повествование от первого лица
Приключения
Фэнтези
AU: Другое знакомство
Кровь / Травмы
Неторопливое повествование
Отклонения от канона
Элементы юмора / Элементы стёба
Элементы ангста
Элементы драмы
ООС
Драки
Смерть второстепенных персонажей
Упоминания алкоголя
Упоминания жестокости
Смерть основных персонажей
Упоминания аддикций
Элементы флаффа
На грани жизни и смерти
Галлюцинации / Иллюзии
Ведьмы / Колдуны
Депрессия
Мистика
Элементы ужасов
Повествование от нескольких лиц
Упоминания смертей
Несчастливый финал
Война
Фантастика
Стихотворные вставки
Упоминания религии
Вымышленная география
Темное прошлое
Дневники (стилизация)
Призраки
Боги / Божественные сущности
Разрушение четвертой стены
Элементы мистики
Борьба за власть
Целители
Самобытные культуры
Ближний Восток
Боязнь призраков
Описание
Я жил в своем племени. Достаточно долго, чтобы получить какие то умения. Но на нас напали. Меня лешили родни. Теперь я сирота. Я попал в рабство на 15 лет. Больше я не увижу ясный свет. У меня от слез уже выцвели глаза. Теперь мой Господин управляет мною. Моя шкура словно кукла для него. Ох, Господь, если вы нашли это, то значит меня больше нет рядом. Хорошо, не волнуйтесь за меня. Я просто.. не могу сказать.. спасибо вам..
Примечания
Мы долго с соавтором в школе обсуждали это. И наконец начали печатать. Хе.
Спасибо что прочтете эту работу. Я очень сильно старался, так как Соавтор делал почти толком ничего, так что вся работа моя, личная.
Посвящение
Спасибо за помощь соавтору. Ну а так же самой игре, которая меня радует даже в сегодняшние дни, спасибо
Часть 1—Пролог
18 ноября 2022, 10:14
Любезный мой друг.
Здравствуй, дорогой дневник. Это моя первая запись после начала службы на Господина. Сейчас мне тридцать шесть лет. Я прошел все испытания, за все пятнадцать лет, на выход из рабства. Сейчас моя шкура подтвергается насилию от моего Хозяина. Он угробит меня за малейшую ошибку, по этому я хочу быть паянькой. Меня лишили родни, которые были патриции: Матери, Отца, Сестры. Они все погибли из-за Господина! Вот же тварь, а не Сеньёра!
Раньше я жил у себя на родине, в лесу, в землянке. Там много было домов такого типа. Они были по своему уникальны, потому что каждый строил их сам из деревьев, которые там росли. Край мой звался Луг жизни, так как мы были более продвинуты в отличии от других, хорошо знали географию на все случаи жизни. Вокруг нашего поселения в землю были воткнуты деревянные высокие колья, которые защищали нас от диких лесных тварей. У меня был небольшой дом, потому что дерева было мало. Знаете: рубить лес не так приятно как думалось.
Я хорошо охотился и поэтому добывал для нашего народа дичь: шкуры волков и медведей, мясо кабанов, перья диких птиц. В нашем роде это было отлично.
В далеком прошлом в детстве, я много играл на улице, играл с детворой. Со временем нас пытались обучить базе охоты, к примеру, как убить голубя. Из таких птиц мы часто готовили голубцы и супы. И это правда. Я не лгу. Дети современности шутят на счет голубцы из голубцов, ну а я не шучу. У нас по настоящему все готовилось.
Когда кто то заболевал из нашего народа. Войнов отправляли в близжайший город, где они вызывали Колокольчика. Она часто привозила с собою какие то травы, а из них делали отвары. Эти лекарственные напитки пили мы для того чтобы вылечится. Они действительно помогали спустя многие часы. Со мною это работало сразуч тоесть я после лекарства сразу выздолоавливал и чувствовал себя уже прекрасно!
Когда мы подросли нас отправляли за приделы нашей територрии. Миссия была такова: собрать хворост; добыть мясо, шкуру, ягоды и грибы; выловить рыбу; привезти скот. На этих заданиях, открывались новые умения. Эти способности позже перевели в нашу деятельностью. Я к примеру был охотником, но не обычным! Я метал диск в цель и это выходило у меня здорово!
Один из наших старейшин на ареопаге* заявил, что на нас движется беда. Соседние племена уничтожались одино за одним. И были догадки, что это дойдет и до нас.
В конце осени, рано утром, раздался вой тревоги. Были слышны как по нашей земле скачут вражеские кони с войнами. Наши дома разрушали, поджигали. Наши войны с таким величественным войском не могли справиться, так как из-за болезни нашего правителя самые сильные войска были отправленны прочь за Колокольчиком. Были слышны крики опомощи, молитвы, прощение милостыни. Горели дома, наши великие идолы. В языках огня обрывались голоса дитей, матерей. Мы были слабы перед огнестрельным оружием. Поэтому мы проиграли. Многие смогли сбежать и я в том числе. Мы бежали кучей, кучей безоружных мирных людей по густому глухому и темному лесу по тропинке. Конечно, это было страшно. Но увы, когда мы сделали привал, нас догнали рыдцари на конях. Они взяли нас в плен и увезли в непонятно пути. По дороге они что то вкололи в нас, в наши шеи и все как в тумане. Я не помню, что было тогда. Я лишь слышал как выстрелы в стороне нашей родины, звуки пламени утихали в моих ушах, когда это было очень громким.
Я очнулся со своими в каком то темном сыром помещении из камня. Было три стены, но четвертая была покрыта решеткой. Я лежал пока все некоторые ходили по закрытой комнате и пытались выбраться, пока моя шкура и другие мои друзья пытались проснуться. Мы лежали на деревянных досках подвешанные на веревках к стенам. А кто то спал на полу. Через небольшое количество времени, к нам пришли два непонятных человека. Они были одеты в непонятную одежду. (Позже я узнал на них были одеты доспехи). Нас пару раз ударили плетью и вытащили в коридор продолжая бить, чтобы никто не сбежал. Это нагоняло ужаса. Нас куда то повели. Я не помню точного пути, но там точно было много поворотов. Вместо стен находились такие же клетки, но с другими несчастными народами. Это были наши соседи. Нас привели в какую то залу. В середине комнаты был некий правитель, как я понял. (Позже этот человек стал моим Господином). Мне тяжело это все вспоминать. На нас кричали на каком то другом языке. Мы не понимали ни слова. Мы лишь юноши, которых поймали. После долгого диалога нас привели в какую то комнату, похожую уборную. Мы сразу поняли что с нас требуют. Нам выдали непонятные приспособления для уборки. И заставили вычищать каждую необычную вещь в этой комнате до блеска. Мои руки просто тряслись от страза. Делать нечего и мы начали убираться. (Позже мы узнали, что это не самое страшное, что могло быть). Меня заставили чистить амфору*. Она была столь огромна, что я если как удерживал ее в своих руках. Тут разбитого стекла и выстрел за моей спиной. Я дернулся чутли не уранив вазу. Я повернулся чтобы узнать что произошло. Мой брат. Он лежит на полу. Вокруг него появлялась лужа крови. Я видел, как он дышал. Его грудная клетка шевелилась. Он посмотрел на меня и пытался что то сказать, но не мог. Я слышал лишь кряхтения и тяжелые вздохи. Мне было плевать на эту дуратскую амфору. Но я боялся попасть на тот свет за какую то ерунду. Я лишь печально смотрел в глаза своего брата. Он был последний с моей родне. Я больше не имею родню кроме племя. Мама, Папа, Сестра были убиты там, а здесь убили Брата. Я с трясущими руками дердал вазу. Мои глаза наполнялись слезами. Я подбежал к телу брата, поставил свою вазу рядом, в чистое место. Мои руки автоматически обняли его. Я рыдал. Я не смог сдердать крика, поэтому комната налилась моим жаломным громким голосом. Надзиратели смотрели на меня. Я перевел взгляд на этих сволочей. Я во весь голос своего дыхания крикнул: «ДА ЧТОБЫ ВЫ СДОХЛИ УБЛЮДКИ!». Стражники не поняли меня. Я рад за это, так как я мог быть следующим. Мне что то тыкунло в спину. Я посмотрел назад. Там была женская фигура, которая в ту же секунду пропала. Но я запомнил ее облик. Бледная кожа. Белые длинные волосы с косою. Лилия на голове. Зеленый травяной костюм. Огромный плащ, который краями лежал на полу. Руки были обмотаны длинными большиии листами травы. Что то знакомое, но не припомню что. Я резко обернулся, так как мне показалось, что меня позвали надзиратели. Я не ошибся. Мой слух не понимал их. Они указали на моего брата, на лужу «брусничного сока» под ним. Они хотят чтобы я удрал это? Но они потом указали на амфору. До меня дошло, что они хотят. Стражники желали того, чтобы я собрал его кровь и залил в вазу. Зачем? Да, сам не знаю. Может чтобы поиздеваться надо мною? Я до сих пор не понял.
Вечером нас привели обратно в камеру. Выключили свет. Был мрак. Надзиратели ушли. Я трясся от того что было сегодня: убили моего брата, потом чей то силуэт позади меня, переливание крови в дебильный сосуд. Я всю ночь провалялся с дурными мыслями. Я уснул когда было утро. Спать уже не было времени. Я решил встать, чтобы меня не разбудили ударами плетью. Оказалось я сделал прявильно. Где-то через две или же три минуты пришли они. Весь мой народ спал. Один я сидел на полу и смотрел на них. Вдруг один из стражников вошел в нашу клетку. Он начал бить плетью и пинать мой род. «Я был не тронут, потому что встал сам». Моя шкура была невредима. Оказалось, кто то при уборке стащил метлу, чтобы смести свое место в клетке. Но его посчитали за черный уборщиков. Вывели из клетки моего друга. Они отобрали метлу. Дальше последовали удары. Они били этой метлой его. Прямо до смерти!
После этого нас повели куда-то. Но зачем? Новая чистка? Не знаю. Нас повели уже по другому коридору. Стены были сиренивые с золотыми узорами, а с потолка свисали дорогищие люстры, которые я раньше называл светилом.
Нас вывели на ружу. Я удивился. Это была пустынь. Нет, я не лгу! Я видел пустыню! Это Египед? Одному Богу известно. И так, вернемся. Нас привели на какуе-то деревянную площадку. Края нашего ряда были закрыты стражниками. Но впереди были жители. Они что то кричали. Не ужели это казнь, или насилие прилюдное? Пришел какой-то темно-кожий. С тускло-сиренивыми глазами. Длинные скрученные волосы светло фиолетовые! На голове шапка белая, похожая чем то на купол или на шапку Монамаха, а скрепляло всю эту конструкцию дорогущий темный камень. Он был озолочен в золотую рамку. А спомощью нее была призепленно полупрозначное голубое перо. Синий и узорчатый джакет растегнутый. По этому я видел его обнаженную грудную клетку. Белые штаны шара-вары, да синий пояс, который держали их на теле. С шеи свисали золотые ожерелья, а на правом плече браслет. Ну а в руках веер. Ходил он босиком. Вот он стал перед народом. Загородив меня. Он что то начал говорить. Тут резкий поворот ко мне. Я вздрогнул. Его глаза смотрели в моги так грозно и злобно, что хотелясь убежать и спрятаться. На его лице пока сверкала белая улыбка. Тут с правого от меня конца послышалась фраза: «Да, ей-богу! Эти ублюдки ненавидят нас! Тьфу! Да и правитель их ужасно противный!» Тут я увидел полную злобу в глазах их главы. Он сложил веер обратно крепко сжимая. Наш вышел из строя. Его толкнул стражник. Последовал диалог:
—Ты! Если вы хотите злиться, смерть найдет вас! —сказал этот в белой шапке, -Твоя не повинность может угробить тебя! А коль ты не додумал, что я могу знать ваш язык, то не надумай! Я знаю более шестидесяти языков, и то! Эти новые говоры требуются для захвата чужих краев, да знаний о нем!
—Да ради всего святого! Учите сколько влезет! -говорит наш, -Но наше племя не трогайте! Мы не обязаны служить кому-то чудовищу! Вы монстр который не имеет никакой милости! -наш переводит свой голос теперь на жителей, -Вы! И все вам подобные, заслуживайте лишь одного! Во имя нашего старейшина и силы что течет в моих венах, -положил на грудь наш, -Ради всего святого! Помрите! Помрите! Помрите!
Выстрел. Вновь кровь, ранение в грудную клетку. Наш уже не стоял, не говорил ничего, а лишь, тяжело дыша стоял на коленях перед народом и перед чужим госпадином. «Видете, рабы мои, -обратился к нам злой как волк чужой правитель, -Если будете перечить мне, то вас ждут такие же последствия!»
Мы испугано кивнули. Но тот в шапке не успакоился и подошел к раненному, пнул его.
—Скажи-ка хоть, как звать тебя? -величественно спросил он.
—Катись к черту! -выдавил тихо из себя наш.
—Ух, если заговорил так, то будем тоже так! -сказал тот в джакете, перевелся на свой язык и что то попросил у стражников.
Я лишь испуганно прикрыл рот рукою. Мое трепетное сердце не ожидало что то хорошего. Так оно и есть. Принесли какой то длинный меч, он оказался кинжалом. Резкий взмах, удар. Новое ранение в нашем. Лезвие проткнуло нашего. Я тихо начал лить слезы. Моя шкура просто захлопнула свои глаза и закрыла лицо руками. На сколь надо быть жестоким? Но правитель на этом не остановился. Он начал подходить и вытребывать наши имена. Шла очередь, скоро была моя участь. Ко мне подошли, тот не успел назвать вопрос, как я уже кричу тому свое имя рыдая. Тот не разберает пои плачишущие мямли. По этому тот открыл мое лицо и посмотрел туда. Мои заплаканные глаза плохо видели. Все было в перемешку и мыльно. Тут он достал плоток, бетенький такой, и он начал аккуратно и без жалостно тереть мои глаза. Было больно слегка, но терпимо. И когда правитель оттер очи мои то было видно, как мое лицо его тихо рыдает. Я утер слезы и уже хорошо видя, взглянул на него. Тот смотрел на меня величественно и с ожиданием. Я тихо проговорил, тяжело или с резкими рывками своего вдоха: «Сирень меня зовут. Сирень». Правитель кивнул мне головою, когда могло быть ударом. Он пошел дальше. А я пытался успаеоиться и отпустить того кто ранен. У него были последние секунды на жизнь. Но все он скончался, видемо из-за меня. Ведь у нас есть такое верование: «Если держать человека в душе, то на земле он продержиться. Ну а если отпустит его последний челевек то покинет он нашу планету». Царство ему небесное. Нас представили народу. И отпустили обратно в клетку. Закрыв там нас до следующей миссии.
Позже продолжалось изо дня в день однп уборка. Из-за черных чистильщиков, количество народа уменьшался. Пока не остался один я. Мои глаза повидали много ужасов. Моя шкура потеряла эмоции. Для меня смерть было уже поседневное зрелище, а не какое-то горестное событие. Правда, из-за большого количества смертей, я не мог прекратить трясстись. Мне казалось, что я видел мертвых жителей моего племени, они говорили мне, чтобы я жил ради них, что они будут даже на том свете держать меня здесь.
Моя шкура сдержала те советы, которые дали мне мертвые. Я прошел все испытания. Все эти пятнадцать лет я чувствовал себя одиноко, но я привык. Спасибо, этой женской форме силуэта, которая недавно описывалась. Она помогла мне. Спасибо ей. Храни тебя Бог.
Большую часть я стал сидеть у себя в клетке, где я бил баклуши. Зато мне разрешали смотреть как убивали других, а так же как они выполняли работу. Забавно. Но я понимаю, что так выглядило наше племя когда жила. Я буду ненавидеть всех кто убил мою семью. А родней я считал всех в нашем племени. Прошел месяц. За это все время мне стали доверять. Бывало, что я с ними смотрел как работают другие заключенные. Но в этот раз было что то другое. Меня вызвали одного. Я думал, что это на то чтобы полюбоваться новым зрелищем. Но увы, нет. Меня заставили пройти к моему будующему госпадину. Нервый. И не в себе. В моем сердце что то кололо, словно иглою. Что ты, скотина, хочешь от меня?! Меня заставили пройти еще пару состезаний. Они были на метания диска, на ловкость со скоростью. Я прошел это все. Я не понимал зачем. (А это толтко начало). Меня пытали на голод, на долгую продержку в холоде и в зной. Спустя месяц пыток меня отправили на службу. И вот сегодня я заслужил доверия и знамя того что моя шкура действительно соответствует знамени сторож. Хоть не их рода, но их языку я еще обучусь. Сейчас я понимаю лишь по мимике рук. Буду пытаться быть пайянькою.
Прощай дневник до будующей записи спасибо что ты всегда со мною.
Сирень.
Осень. День первый.