Непокорный

      Жизнь — дерьмо. Эту простую истину Денис осознал ещё в пятнадцать. Когда окончательно понял, что от альфы у него только амбиции и бунтарский характер, но какой в этом смысл если тебе предначертано быть жалким и хрупким омегой. Ему предначертано быть слабым, беззащитным, зависимым от воли и благосклонности альфы. Денис все это дерьмо ненавидел. Как и собственное отражение в зеркале. Низкорослый, тонкокостный, худющий, с растрёпанными русыми волосами и тёмными глазами.       И хоть он поначалу исправно занимался с братом в спортивной секции, никакие тренировки не помогали нормально набрать мышечную массу. Петя хоть и ростом не вышел, но за пару лет обзавёлся красивым рельефом мышц и отличным прессом. Денис же из секции приносил лишь новые травмы и растяжения. А когда ещё и запах начал проявляться, о спортивной секции и вовсе можно забыть. «Нечего юному омеге в раздевалке среди разгорячённых альф в пубертате делать.» — выговаривал ему папа. Собственный запах начал проявляться рано, ещё в тринадцать лет. Его Денис тоже ненавидел. Ему «повезло» оказаться обладателем сильных феромонов и притягательного запаха. Пахло от него бурбонской ванилью, корицей и красным апельсином. Приторно-сладкий запах бесил Дениса до зубного скрежета. — Внешность у тебя конечно на любителя. — усмехался генерал Хазин, ввалившись без стука в его комнату. Отец так часто делал, когда пьяный являлся домой, а запираться Денису категорически запрещалось, ведь, как любил повторять Юрий Хазин, у него здесь не было ничего своего. — Ни кожи ни рожи. — отец бесцеремонно тыкал пальцем в подростковые прыщи, — И в кого ты у меня такой страшненький уродился? Без водки не взглянешь. Жопа и так тощая. Разве что губы минетные. Ну ничего, зато запах тебе достался козырный. Не волнуйся, Дениска, пристроит тебя папка, ещё спасибо скажешь. Есть у моего старого друга сын. — Да он мне в отцы годится! — срывается Денис. — И страшный как атомная война.       Дениса тошнит от этих разговоров. — Не смей со мной пререкаться, щенок! — звонкая пощёчина опаляет правую щеку. — То, что Илья тебя старше, это хорошо. Уж больно норову в тебе много. Тебя в узде держать будет, тебе только на пользу пойдет.       Дениса спасает трель телефона. — Юрий Хазин слушает. — отец вылетает из комнаты, громко хлопая дверью, по пути кроя отборным матом нерадивых подчинённых.       Дверь жалобно скрипит, едва не слетая с петель. Лишь оставшись один Денис словно отмирает, делая судорожный вздох. Оказывается всё это время он сидел сжавшись в комок и почти не дыша. Трёт покрасневшие глаза, смаргивая злые слёзы. Чувство беспомощности и одиночества сжирает его изнутри. Зависимый, жалкий. Стены родного дома никогда не дарили ему ощущения защиты и безопасности. Он здесь задыхался. Сбежать было не вариант, по крайней мере сейчас. У отца везде связи, найдут и вернут обратно. А потом посадят под домашний арест и будут следить 24\7. Да и идти ему откровенно говоря некуда.       Денис искренне ненавидел все эти торжественные юбилеи Хазина старшего, на которые его отец таскал его с шестнадцати лет. Подросток чувствовал себя товаром, выставленным на показ. Генерал предпочитал отмечать свой день рождения в самом дорогом и элитном ресторане Москвы, а место Дениса случайно каждый раз оказывалось рядом с сыном его друга. Резкий запах взрослого альфы забивал лёгкие, он буквально задыхался. Его трясло от страха и отвращения, стоило почувствовать чужую ладонь на своём бедре. Бледный подросток вскочил из-за стола, опрокидывая бокал и поспешно пересел к брату, дрожащим голосом попросил вызвать ему такси до дома, сказав что ему стало плохо. Странно, но Петя не только выполнил его просьбу, но даже поехал с ним. — Я тоже ненавижу это пафосное дерьмо, братишка, — доверительно шепнул близнец уже в машине. — Спасибо, что дал мне повод беспалевно свалить оттуда.       Как и предполагал Ден, отец был в бешенстве. — Как смеешь ты позорить меня перед моими друзьями! — в ярости орал Хазин-старший, — Значит, от Ильи ты нос воротишь. Не хочешь перед законным мужем ноги раздвигать, будешь перед всеми. Да без меня ты никто! Пойдешь на трассу или в вебкам!       Вопреки мрачным прогнозам отца Денис для себя давно выбрал IT. И все свои силы отдавал учебе и занятиям с репетиторами Пети, который активно пропускал занятия, готовясь к поступлению в институт       Отец не был особо расстроен, когда у Дениса в четырнадцать полностью проявился запах и стало окончательно ясно, что он родился омегой, то его брат, который ростом не вышел, неожиданно для всех проявился как альфа. Зря, что они с Петей близнецы. С этого дня для отца он словно перестал быть человеком, так, вещью которую можно удачно продать. Использовать для укрепления своего положения и налаживания выгодных связей.       Теперь Петя стал главной надеждой и гордостью отца, который должен был продолжить семейную династию и реализовывать его непомерные амбиции. Денис с отвращением видел как отец старательно лепит из брата копию себя.       Подросток с тоской вспоминал как они с Петей были близки в детстве. За последние несколько лет пропасть между ними продолжала расти, хуже всего, что сам Петя даже не замечал этого. Брат не стеснялся в его присутствии высказываться об омегах в оскорбительно-принебрежительной манере, порой говоря совершенно несправедливые и дикие вещи. Всё чаще Денис слышал мысли отца в его голосе. От этого он ещё сильнее злился и замыкался в себе.       Пете позволялось все. Пить, курить, тусить с друзьями в ночных клубах, не ночевать дома и даже прогуливать школу. Пока Денис должен был вечерам сидеть дома и блюсти свою невинность. Не то чтобы ему сильно хотелось по впискам и клубам шляться. Просто такой мелочный контроль, вкупе с занудными нравоучениями, порядком раздражал. Особенно лицемерно было выслушивать это от Юрия Хазина, который слишком часто не ночевал дома, и почти в открытую крутил роман со смазливым молоденьким омегой, в то время как его муж мучительно умирал от рака в частной клинике. Он даже не дал своим детям с ним попрощаться. И Денис ненавидел его за это. Правда, у отца не было времени следить за ним постоянно и заметив что его сын вечера проводит за учебниками он немного ослабил контроль. К тому же он слишком часто уезжал по делам, что давало Денису шанс в будущем.       В шестнадцать он был довольно замкнутым, ершистым и довольно язвительным подростком. Раз Пете не было до него дела, файн, он научится защищать себя сам. Ему никто не нужен, ни фальшивые друзья, которых интересовали лишь статус и положение его отца, ни отношения. Всё своё свободное время он посвящал исключительно учёбе и дальнейшей подготовке к вступительным экзаменам. Ведь это было единственным шансом вырваться из-под опеки отца и покинуть стены ненавистного дома.       В отличие от наивных омег, грезивших о встрече с истинным, и томно вздыхающих при виде повзрослевших и вытянувшихся за лето одноклассников противоположного пола, он никогда в отношении альф иллюзий не строил. Рыцари и защитники существовали только в детских сказках. Омега лишённый привлекательности, либо тот, кого нельзя было трахнуть, в перспективе терял в глазах альф всякую ценность. С такими не церемонились, Денис много раз видел подобное, они не стеснялись в выражениях, могли всячески унижать, шпынять и буллить некрасивых омег, либо тех кто требовал к себе равноправного и уважительного отношения.       Еще чаще Денис становился объектом такой травли сам. Это было для них чем-то вроде развлечения — указать омеге его место, типа они имеют право заняться его воспитанием, чтобы завравшаяся течная сучка знала своё место. А ведь он даже ничего не делал, просто хотел нормально учиться и чтобы его просто оставили в покое. Свой привлекательный запах, проявившийся слишком рано Денис искренне ненавидел, считая скорее проклятием, чем даром небес. Да, он не был слишком приветливым и милым, носил растянутые свитера и широкие штаны, держался особняком, огрызался, когда его задевали. Он вовсе не считал комплиментом когда его пытались зажать и облапать в тёмном углу. В гробу он видел такое внимание.       Он не всегда был таким. Вообще-то он рос общительным и открытым ребёнком, да и с одноклассниками никогда особых проблем не имел. Он, как и близнец, любил находится в центре внимания, стильно одеваться, тусить с друзьями. Все изменилось одним утром четырнадцатого февраля два года назад. До этого навязчивое внимание одноклассников вызывало тревожное и липкое чувство. Денис считал их просто озабоченными придурками но в целом не видел в них опасности. Свои дебилы, чего с них взять?!       Поэтому большую часть времени Ден просто их игнорировал, красноречиво демонстрируя средний палец, услышав очередной сальный комплимент его несравненной жопе в ультра узких джинсах. А вот новый одноклассник его серьёзно напрягал. Мутный он какой-то. Сталкерил за ним в соцсетях, в школе рядом ошивался, Ден его даже спалил пару раз за тем, что он шёл за ним до самого дома. Часто Денис сидя за партой ловил на себе его немигающий взгляд. Смотрелось это в вышей степени стрёмно. Васька Алябьев переехал к ним из Архангельска. Говорят, его отец владел там каким-то стратегически важным заводом по производству ракетного топлива. Ден в этими слухами не особо интересовался.       Ничего особенного в Ваське не было, только глаза эти слишком светлые, водянистые. Словно на тебя смотрит мёртвая выпотрошенная рыба. У Дена от него мурашки по коже. Ещё и пах отвратно, болотной тиной. В общем Ден не то что встречаться, он бы с Васькой на одном гектаре срать не стал. Кто ж знал, что этот придурок припрётся в школу четырнадцатого февраля с цветами и конфетами и сам начнёт позорится у на глазах всей школы, предлагая Дену встречаться.       Денис отшатнулся от него, замотал головой и ответил стремительным отказам. От стрёмных объяснений его спас звонок. Но Алябьев почему-то решил что завравшийся омега унизил его на глазах у всей школы и воспринял его отказ как личное оскорбление. Дальнейшие события стали чёрным пятном на репутации элитного лицея, хотя администрация всячески пыталась замять скандал.       После четвертого урока Васька Алябьев просто набросился на него прямо дворе школы, словно дикая псина. Бил жестоко, в слепой ярости, словно действительно хотел забить до смерти. Ден даже ничего не успел сделать, когда его резко схватили за шкирку и впечатали головой в ближайшую стену. Первый удар в лицо прилетел почти сразу. Ден закричал от адской боли, нос хрустнул, кровь залила белую рубашку. Дальнейшее Денис помнит смутно, его словно парализовало от страха, голова шумела от удара он был жутко дезориентирован и напуган. Кажется, ему разбили бровь и нижнюю губу, прежде чем повалили на траву. Кажется, Васька целенаправленно хотел превратить его лицо в кровавое месиво, чтоб ни один альфа больше на него не смотрел.       Позже он помнил всё размыто, словно в замедленной съёмке. Это было похоже на затянувшийся кошмар. Он помнил лица одноклассников, которые стояли в стороне и просто наблюдали за происходящим. Тех самых, которые ставили лайки под его новым фото в социальных сетях, которые рассыпались в комплиментах рассчитывая получить нечто большее, чем дружбу. Никто не заступился за него. Альфы просто смотрели как его избивают с садистским любопытством и злорадством, что нашёлся кто-то, кто наконец поставил высокомерную сучку на место. Словно у самих была кишка тонка сделать это. Их лица навсегда врезались в память.       Кто-то из бет вызвал охрану, в какой то момент Алябьева просто оттащили от него, а самого Дениса отвели в медпункт. — Как ты себя чувствуешь, мальчик мой? — директриса влетела в медпункт, расплылась в приторной улыбке полной лицемерного сочувствия. — Послушай, я понимаю что то, что произошло просто ужасно, — женщина взяла в руки его ладонь, сжимая её сильнее чем следует, и подросток почувствовал как дрожат её пальцы. — Но в случившемся есть и твоя вина. В конфликте всегда виноваты обе стороны. Васька, он ведь так сильно тебя любит, а ты его публично унизил, ранил его чувства. «Любит?! Серьезно?! Когда любят не пытаются избить омегу до полусмерти. А ваш муж тоже к вам подобным образом свою любовь выражал?» — Омеги должны быть мягче, следить за словами, ведь альфам бывает сложно контролировать свой гнев. Давай ничего не скажем твоему отцу. Пусть это будет нашим маленьким секретом. Скажем, что ты поскользнулся на лестнице и уборщик уже уволен. А я позабочусь о том, чтобы ты успешно сдал все выпускные экзамены, договорились? — Мой отец в курсе и уже едет сюда, — мстительно прошептал подросток.       Хазин старший примчался прямо с работы немедленно, лично отвёз его в дорогую частную клинику. В частной школе он устроил такой разнос, что директриса сразу подала заявление об уходе, правда Василий Алябьев трусливо сбежал обратно под крылышко к своему отцу в Архангельск, прямо через пару часов после позорного инцидента, правда о том, добрался ли он до места назначения история умалчивает.       В больнице Денису вправили нос под наркозом, а после его ждала долгая реабилитация и шлифовка оставленных на лице шрамов. К сожалению подросток очень быстро убедился что отца больше всего интересовало, что он может потерять товарный вид, а не то что его сын получил моральную и физическую травму.       Эта история стала переломным моментом в его жизни. В тот день Денис окончательно понял, что альфам доверять нельзя. И он сделает всё, чтобы поступить в институт и добиться полной независимости. Он сможет всего достигнуть сам. И если потребуется — он проживет жизнь один, травя себя блокаторами и подавителями. Если это цена его свободы он готов к этому.