Ивана Купала

      Зорянке было обидно. Так обидно, что хотелось плакать, хотелось кричать. Девочку просто переполняла кипучая жажда деятельности, и, как назло, до настоящих дел ее как раз и не допускали. Нет, без дела девочка не сидела. Как и обещал, боярин вплотную занялся ее обучением. Горыня пространно отвечал на ее многочисленные вопросы, учил новым словам, не раз и не два выбирались они в лес, луга и даже болота за всевозможными травами. Чародей даже пустил ее в своя святая святых, личную библиотеку. Но мало этого было, так мало. Зорянкина душа жаждала действий, великих свершений и открытий. А какие открытия и свершения могут появиться в жизни, если весь день заниматься зубрежкой, да уборкой в лаборатории. Каким никаким свершением можно было назвать разве, что уборку в Змиевом сарае, и то с большой-пребольшой натяжкой.       Зорянка вылила очередное ведро ледяной колодезной воды в корыто и покосилась на Змия Горыныча. За год зверь значительно подрос и обзавёлся острым гребнем, который начинался от затылков каждой из трех голов и заканчивался острой костяной пикой на кончике хвоста. Чешуя его, когда-то мягкая, гибкая и тонкая, теперь не уступала по прочности стали, позвякивала на манер кольчуги при ходьбе и отблескивала металлом на солнышке. Добрая с голодной головы, хоть и прибавили в размере, но внешне изменились не сильно. А вот центральная в полной мере компенсировала их слишком мирную внешность. Свою суровость и главенствующую роль она подчеркнула, отрастив на макушке венец из рогов вида вполне себе княжеского. Про клыки и когти, спокойно разрезающие латный доспех, Горыня Волхович специально проверял, можно и не говорить. В общем, в глазах дворни ежедневная кормежка и уборка в Змиевом логове вполне тянули на серьезный такой подвиг. Зорянка с этим мнением была категорически не согласна.       — Кс-кс-кс, — поскольку, как подзывать таких неведомых зверей, как Горыныч, не знал никто. Зорянка, недолго думая, приучила его откликаться на банальное кошачье «кс-кс» чем с успехом и пользовалась. — Ну, иди, иди сюда, мой то хорошенький, мой то красивенький.       Зверь вскочил на лапы и плавно, по-змеиному изгибаясь всем телом, подошел к девочке. Центральная голова легонько кивнула в знак приветствия, замерла, полуприкрыв глаза, гордо задрав нос. Младшие же головы, не страдающие чрезмерной гордыней, радостно потянулись к подруге. Лева за лаской, правая — в карман за угощением.       — Ну и наглющие же вы! Ну, на, на, лопай, проглотик ты мой! — Зорянка вытащила из слегка пожеванного кармана здоровенную морковину и протянула правой голове. К всеобщему удивлению и искреннему расстройству Горыни, Змий оказался травоядным и немножко выпечкоядным. Страха у дворни перед непонятной скотиной это знание не убавляло. Действительно, какая, в сущности, разница, сожрут тебя после того, как разорвут или сожгут, или просто оставят бренные останки.       С умилением понаблюдав за аппетитно хрупающим Горынычем, девочка захватила ведро и вышла из сарая. Ярко светило солнышко, легкий ветерок гнал по синему небу перышки облаков, звонко пели птички, а настроение с каждым шагом к терему падало и падало. Змий Горыныч: вот и все. Больше ничего то серьезного она не сделала. И Змия то почти полностью сделал барин. Она рядышком постояла да пару сказочек прочитала. И, кажется, не понравилось барину ее скромное участие. Вон как расстроился, когда Змиюшка только-только вылупился. Может поэтому к своим делам больше не допускает? Часто теперь бывает, что запрется Горыня Волхович ото всех в лаборатории волшбу творить и не пускает Зорянку больше. Говорит, что маленькая еще, что опасно де и не поймет пока, только простенькие зельица да словеса показывает. А Зорянке уже двенадцатый годок пошел, не маленькая она совсем. И обидно ей, до слез обидно!       Проходя по двору, девочка краем уха услышала перешептывание двух сенных девушек.       — Седьмица осталась до Ивана Купала. Я волнуюсь, Малашка.       — Чегось это?       — Хочу Первака позвать через костер прыгать. Люб он мне очень.       — Первака? Это кузнецова сына что ль? Так и зови. Хороший парень и с тебя глаз не сводит.       — А если кажется тебе, что не сводит? Вот позову я, он откажется и с другой пойдет. Вот стыдно то выйдет. И вообще, слышала я, собрались наши парни за цветом папоротниковым. Если совсем на гулянья не придут, как тогда быть? Ой, волнуюсь я.       — Смотрит, смотрит. Окромя тебя не на кого и не глядит, чай. Давай я намекну, что хочешь с ним на праздник идти. Ручаюсь, побежит он к тебе, а про цвет этот проклятый и думать забудет. Что за радость по темноте с нечистью шарахаться, когда такая девица ждет?       Дальше Зорянка не слушала. Конечно, как она могла забыть про Ивана Купала ведунья называется. Папоротников цвет, что все клады открывает, учит звериному да птичьему языка, власть над нечистью дарует и многое, многое еще может. Он — решение ее проблем. Вот найдет она цветок, вот принесет его боярину, и он поймет, какая она смелая и умела, а главное — взрослая и самостоятельная. Девочка зажмурилась, представляя, как Горыня ее хвалить будет, да виниться, что не уважал, не ценил такую замечательную ученицу.       Зорянка вспомнила, как боярин показывал ей лепесток этого цветка, когда варил одно из зелий для Змия Горыныча. Когда Горыня был молод и силен, не раз хаживал он в лес в купальскую ночь и возвращался не с пустыми руками. Последний цветок, добыл он его почти двадцать лет назад и тратил очень экономно, потому как купить папоротников цвет невозможно. Не желают расставаться с этакой ценностью редкие его обладатели. А на новый поход за этим сокровищем Горыня уже не решался. О последнем Зарянке, конечно, сказано не было. Но по тому, как резко погрустнел учитель, вспомнив о прошедших своих подвигах, и как бережно обращался с последним лепесточком, девочка и сама догадалась.       Охота на цветок папоротников была делом крайне опасным. Нередко гибли охотники, кто не добравшись до цели, кто не сумев с цветком из леса выйти. Зорянка прекрасно понимала, что в этом деле ей даже Лесьяр Молчаныч, местный леший, дружный с ее учителем, не помошник. Поэтому готовилась к Купальской ночи тщательно. Вычитала в рукописях Горыниных все, что он знал о папоротниковом цвете и Купальской ночи. Выучила заговоры, с каким в лес идти, с каким цвет рвать, с каким от нечисти спасаться да из леса выходить. Улучила время, чтобы навестить тайную полянку с чудодейственными травами. И, разумеется, была отловлена и оставлена на чаепитие гостеприимным лешим. На чудесной полянке девочка собрала плакун-траву и Адамову голову, смастерила из них обереги от нечисти, как учил Горыня Волхович. В общем, Зорянка была девочкой умненькой и старательной. Даже к самым безумным своим авантюрам подходила она со всей ответственность и тщанием.