Судьба ли? Едва ли...

      Спустя два дня Мандарин открыл глаза. Сфокусироваться удалось не сразу. Немного пошевелив руками, стало понятно, что в них катетеры с капельницами. На шее чувствовались швы. Попытка повернуть голову привела к порции жгучей боли.       Вскоре зрение пришло в норму. Белые стены и потолок. С левой стороны доносилось пиканье аппарата. Там же покоились два стула. У стены, на против него стоял деревянный кофейный столик, над которым висел телевизор. Больница.       — Ёбаный ад, – тихо прошипел Тенджерин.       Дверь в палату отворилась. Повернув голову, новая порция ругани не заставила себя ждать. В проёме стоял Лимон, держа в руках стаканчик кофе. Выглядел он неважно. Мешки под глазами, замученный вид. Хорошо, что рубашку сменил. Заметив пришедшего в себя брата, сразу бросился к нему.       — Тендж! Ты очнулся. Господи, как я рад, – взяв стул, второй близнец подсел к кровати, аккуратно сжав чужую руку.       — Тоже самое могу сказать и про тебя, старик, – прошептал Мандарин и тут же замолчал, подняв бровь.       Лимон поспешил успокоить брата.       — Тихо, тихо. Для начала послушай. Ты - пиздец какой счастливчик. У тебя была слишком большая кровопотеря, несовместимая с жизнью. Врачи буквально с того света тебя достали. Но, с одной поправкой. Пуля прошла навылет, задев какую-то херню, что отвечает за голос. И, скорее всего, ты будешь говорить только вот так, как сейчас.       Осознание того, что Мандарин лишился голоса, окатило его холодной водой. Он жив - это несомненный плюс, но какой ценой...       Лимон наблюдал за братом, попивая кофе. На лице кудрявого мелькнула ухмылка, больше походившая на оскал.       — Что ты задумал? – спокойно поинтересовался Лимон. Он знал близнеца наизусть, и легко мог понять, что у того на уме.       Тенджерин только открыл рот, как отворилась дверь. Снова порция ругани. Божья Коровка зашёл в плату. Удивление и злость отобразились на лице Тенджа при виде наёмника.       На лице того цвели синяки. Пара ссадин заживали на губе и брови. Волосы собраны в небрежный пучок, пара прядей спадали на лицо.       — Ты очнулся! Я рад. Как ты себя чувствуешь? – залепетал Ледибаг, подходя к койке.       — Какого хера ты здесь забыл? – зарычал Мандарин.       — Пришёл проведать. Я чувствую себя виноватым из-за той... ситуации, – Коровка неопределённо махнул рукой. – Даже больше скажу, всё то время, пока ты был в отключке, я плохо спал. Барри, мой психиатр, объясняет это тем, что за короткий промежуток нашего с тобой общения, мой мозг посчитал тебя близким человеком, и как бы вышло так, что я причинил боль близкому человеку, и из-за этого больно мне.       Мандарин поднял бровь, а Лимон с каменным лицом допивал кофе.       — Упёздывай отсюда.       — Как грубо. Я, между прочим, спас тебе жизнь и это твоё "спасибо"? – возмущению не было предела.       — Ты же и подстрелил меня, чёртов ублюдок!       — Мы вдвоём нажали на курок, так что условно... ты тоже поучаствовал.       — Ты совсем охренел? Пришёл сюда, чтобы обвинить меня же? Лимон! Дай пистолет.       — Прости, брат. Я здесь ночевал все три дня, оружия нет.       — Опять пистолет. – Ледибаг закатил глаза. – Послушай, я лишь хочу сказать, что мне правда жаль, что всё там так вышло. Я прошу прощения.       — Засунь свои извинения в...       Диалог прервал лечащий врач, зайдя в палату.       — Добрый день, Николас. Вы очнулись. Как себя чувствуете? – средних лет мужчина подошёл к койке.       — Хуёво. – настроение Мандарина было испорчено появлением Коровки. – Я теперь всегда буду так разговаривать? Когда меня выпишут?       — Попрошу вас, не выражайтесь. Полагаю, брат объяснил вам вашу ситуацию? Я не могу дать никаких прогнозов. У вас очень крепкий организм, раз вы пережили такую кровопотерю, от которой любой другой давно бы умер. Можно лишь надеяться, что голос восстановится. Сейчас я возьму у вас кровь на анализ, после сделаем пару тестов. Если показатели будут в норме, то уже завтра утром вы отправитесь домой.       — Спасибо, док. – отрешённо бросил Тенджерин, подняв взгляд на врача.       — Если позволите. У вас прекрасные друг и брат. Не отходили не на шаг. Сейчас редко такое встретишь среди людей. Я зайду к вам позже.       Лечащий врач вышел за дверь, оставляя парней в тишине. От услышанного на счёт "друга" Мандарин покосился на Коровку. Лимон допил кофе.       — Ты что, ночевал здесь?       — Я... Э-э. – Ледибаг отвёл взгляд. – Ну да. На нашей... работе прознали, что ты находишься в больнице. Думаю, ты прекрасно осознаёшь, какая это возможность. Барри сказал, что я себя накручиваю, и, наоборот, должен быть рад, что другие за тебя волнуются. – тихая усмешка. Он посмотрел в глаза Мандарина. – Только вот он не знает о том, кем я работаю.       — Много было посетителей?       — На удивление, никто не сунулся. Все же знают, что мы сидим с тобой. – вклинился в диалог Лимон.       Божья Коровка полез в карман и достал оттуда золотой кулон.       — Чуть не забыл. Я подобрал его после стычки на синкансэн. Видимо Кимура случайно сорвал его с Лимона. Я отнёс в ювелирный починить застёжку. Теперь как новенький.       Выпитый кофе не помог второму близнецу. Трое суток без сна дают о себе знать. Он задремал со спокойствием на душе, ведь Мандарин очнулся. Да и к Коровке он уже привык.       — И что? Мне тебя теперь в жопу поцеловать?       — Мы с тобой так близко не знакомы, чтобы ты мою жопу целовал, – на одном дыхании выдал Ледибаг.       Лицо Тенджерина вытянулось от удивления. Коровка тут же зажал себе рот рукой.       — Прости, прости. Это всё нервы. Я же просто сделал жест доброй воли. Несколько раз. Почему тебе так сложно сказать хотя бы спасибо?       Николас осмотрел с ног до головы Коровку, останавливаясь на лице. Он просто не привык к такому отношению к себе. Что ему кто-то просто так помогает. В его жизни за любую услугу нужно платить. А тут...       — Ладно... прости, – еле выдавил из себя Мандарин.       — Что? – Ледибаг подвинулся чуть ближе.       — Извини меня...       — Извини, я реально не расслышал. Ты так тихо говоришь...       — Я тебя на кусочки порежу, ты кусок...       — Да почему ты угрожаешь громче, чем просишь прощение? Я всё услышал. Извинения приняты. – улыбка украсила лицо Божьей Коровки. – Позволишь?       — Валяй... – Мандарин сдался, закатив глаза.       Ледибаг склонился над близнецом, застёгивая кулон. После отодвинулся, смотря на результат.       — Ну вот. Другое дело. – Коровка откинулся на спинку стула, как вдруг зазвонил его телефон.       На экране высветилось имя его куратора.       — Прости, мне надо идти. Вот, – достав из кармана листок, он положил его под подушку близнеца. – Там мой номер телефона. Если что, свяжись со мной. Буду рад. Выздоравливай, Николас. – Ледибаг произнёс имя с улыбкой на лице.       — Иди уже, – прошипел в ответ Мандарин.       Наёмник скрылся за дверью, оставляя Тенджерина на едине со своими мыслями и спящим братом.