Материалы дела засекречены

Штирлиц покрутил в руках фотоаппарат ‘Лейка’, который ему протянул Шелленберг. Необычная модель. Он еще такую не видел.  “Изготовлен специально для этой миссии.” - подтвердил Шелленберг догадки Штирлица.  “Миссии, в детали которой вы меня не посвятите пока. Но возьмете с собой в слепую.” - сказал Штирлиц, передавая фотоаппарат обратно.  “Не вижу проблемы тут. Мы привыкли действовать вслепую.” - пожал плечами Шелленберг.  “Так точно. Но вы должны понимать, что ехать вслепую на миссию, вызывает, так сказать, профессиональную настороженность.” - Макс ответил. Кроме поддельного паспорта на чужое имя он ничего не получил. “Не беспокойтесь так, Штирлиц, вы в хороших руках.” - видимо хороших его руках. Шелленберг ободряюще похлопал того по плечу. Ох, как же он любил нарушать личное пространство. В целях поддержания собеседника всегда в тонусе или в каких-то других - сложно было сказать.  Их путешествие, если так можно выразиться, началось с Испании. Обычные два Голландских бизнесмена, торговцы бриллиантами, поехали по работе заключать контракт с французской компанией. И не подкопаешься. Для окружающих они были просто Пол Деккер и Томас Бос. Штирлиц, как всегда, был задумчив и серьезен. Только периодически в жарком поезде, что вез их в Португалию, вытирал пот со лба и убирая волосы, что прилипали. От жары они начали мелко кудрявиться. Было действительно очень душно. Шелленберг же, на самом деле, переживал. А что если их поймают с фотоаппаратом Лейкой и начнут проверять? Или раскроет британская, или французская разведка? А на обратном пути как им быть? На обратном пути их могут поймать с пленками. Надо было все тщательно продумать совместно.  В Португалии, Лиссабоне их встретил старый агент - японец. Он все настаивал на пересмотре деталей миссии. И чем больше и логичнее он разъяснял, то тем больше соглашались Штирлиц с Шелленбергом. Первый молчал, думал, но активно качал головой. Составляя план в голове. Второй же невольно прижимал к себе фотоаппарат. Как оказалось, от него было бы лучше избавиться. Поменять на более простой. И волнение Вальтера этому не помогало. Еще и от такого замечательного фотоаппарата избавиться! Несправедливо. “Подумайте, это обезопасит только вас и обеспечит удачное выполнение миссии.” - японец вежливо обратился к Шелленбергу. “Фотографии должны быть четкими. Детальными. И ничего лучше немецких изобретений не может быть.” - Шелленберг попытался настоять на своем. Ох, как непрофессионально. И все из-за камеры. “Есть много очень хороших других марок фотоаппаратов, которые не вызовут подозрения.” - продолжил японец. Штирлиц лишь грустно бросил взгляд на фотоаппарат, а потом на спутника. Чисто по-человечески Шелленберга можно было понять. Ведь, техника и правда отличная. И, скорее всего, не придется потом отдавать обратно…  В Дакаре они остановились у обычной португальской семьи еврейского происхождения. Все необходимое было урегулировано по деловым каналам. И уже через пару дней нужные документы портовых властей были заполучены. Все оформили как бизнес сделку между торговцами бриллиантов. И достаточно крупная сумма была уплачена за эти важные бумажки. Необходимые контакты с судовладельцами установили на встречах в более узких кругах. Штирлиц и Шелленберг посетили множество частных приемов за короткое время. Поразительно, как за большие, но не такие уж впечатлительные суммы денег, многие готовы продать хоть родину, хоть мать. Но самое сложное была сама фотосъемка.  Они притворились туристами на прогулке. Конечно, туристы обычно не гуляют в порту, где стоят военные корабли, но всегда можно ‘случайно’ заблудиться.  “Я считаю, что вы должны меня сфотографировать.” - тихо сказал Штирлиц, пока они в очередной раз сворачивали за какой-то портовый склад, чтобы пройти к месту, где швартовались корабли.  “Сфотографировать вас?” - спросил так же тихо Шелленберг. “Да. Мы же туристы.” - Штирлиц многозначительно развел руками. Шелленберг его понял. Конечно, вопросов это вызвало бы много, если их кто-то заметил. Но  вариантов особо не было.  “Тогда, уважаемый Томас,” - подставное имя, “идите туда и покажите мне свою самую лучезарную улыбку.” - уже громче сказал Шелленберг. “Вот так. Ну улыбнитесь же, дорогой.” - Вальтер вел себя громко, как самый настоящий турист, попавший в экзотическое место. Он заставлял Штирлица позировать, вставать в нужные позы, чтобы корабли на фоне вышли с правильных ракурсов. Ну и конечно же улыбаться для ‘любимой жены’, что ждет его дома.   “А теперь встаньте вот так. Нет, нет, чуть подальше. Солнце с этого ракурса отсвечивает.” - сам же Вальтер приседал, вставал на носочки и чуть ли не ложился на асфальт, лишь бы заполучить нужный кадр дорогого спутника.  Одним словом, они вели себя как самые обычные туристы…  

* * *

Шелленберг улыбнулся, вспоминая ту миссию. Она была чертовски успешная и продуктивная. Собранные данные хорошо послужили в разработке дальнейших планов против Франции. Самое важное же для теперь уже начальника внешней разведки было фото, которое осталось с той миссии. Оно как-то случайно завалялось и нашлось в нужный момент. На ней был Штирлиц, скромно стоящий, с нежной улыбкой на фоне носа военного корабля. Здесь он получился такой… натуральный? Реальный? Макс был просто самим собой. Вальтеру сложно было сказать, когда этот человек по настоящему стал дорогим и любимым. Но это фото он хранил как что-то бесценное.  Дверь личного домашнего кабинета приоткрылась, “Бригаденфюрер, вы просили доложить лично, как только я вернусь с задания.”  “Макс,” - начал было Шелленберг. Он быстро убрал фотографию в ящик стола и закрыл на ключ, “кхм, Штирлиц, давайте сюда отчеты. Я их завтра просмотрю.” - Деловой тон. Он встал, поправляя домашний халат словно пиджак и вышел из-за стола.  Штирлиц деловито отдал папку с отчетами. Все же должна была быть доля официальности, хоть на секунду. А потом Шелленберг притянул Штирлица к себе и поцеловал. Они не виделись всего неделю, но даже эта разлука вызывала боль. Для людей их профессии это был полный провал.  “Простите, Вальтер, но я пропустил ваш день рождения. Но теперь я готов наверстать упущенное.”  Вальтер промычал, что-то невнятное в плече, “вы ничего не упустили. Без вас день рождение был совсем грустный.”  “Готов исправляться, а пока…” - Макс немного отстранился и дал небольшую коробочку Вальтеру в руки. “Ммм, что же там?” - Вальтер не стал дожидаться и начал разворачивать подарок. Под оберткой показалась коробочка с маркой ‘Лейка’. Это была последняя модель. “Боже, Макс!” - воскликнул Вальтер переводя взгляд то на подарок, то на любовника.  “Я знал, что вам понравится.” - Штирлиц улыбнулся. Вальтер быстро чмокнул мужчину в гладко выбритую щеку, “тогда, прошу вас, не согласитесь вы стать моей моделью на сегодняшний вечер и ночь? Хочу опробовать новый фотоаппарат.”    “Всегда к вашим услугам, дорогой Вальтер…” 

* * *

Из тайного внутреннего кармашка пиджака Вальтер достал старую помятую фотографию. На ней был любимый сердцу человек. Даже после всего. Даже после обмана и предательства. Хотя, было ли это предательство? Если он никогда и не служил интересам Германии? Но в личном, Штирлиц его никогда не предавал. Шелленберг знал, что Макс его любил искренне. А сейчас он в Швеции, в богатом поместье дорогого друга графа Бернадота. Сейчас ему бы позавидовали многие чины бывшего Рейха, кто еще был жив, да и простые граждане Германии. Но все равно Вальтеру было одиноко, потому что главного не было. Как бы это смешно не звучало, но любовь злая штука. Самая страшная из всех. Страшнее Советской артиллерии и Британских бомбардировок. Вальтер аккуратно провел подушечкой пальца по улыбающемуся лицу Штирлица с фото. Он тут был еще такой молодой и беззаботный. Почему-то. Почему-то Вальтеру казалось, что у них все еще будет хорошо. В дверь постучали. “Господин, Шелленберг.” - горничная, скорее всего, принесла обед.  Вальтер быстро убрал фотографию обратно в кармашек пиджака. Ближе к сердцу, “да, да. Входите.”