Варим зелье к Новому году

*** Он снова здесь, как всегда в последнее время. Сердце Гермионы на мгновение забилось сильнее, когда их взгляды встретились в пустой комнате. Она торопливо опускает взгляд на пол. Девушка не уверена, делает ли он то же самое или нет. Иногда она поднимает глаза и ловит его взгляд, румянец заливает его щеки, прежде чем он быстро отводит взгляд. Она задается вопросом, смотрит ли он сейчас, но не набирается смелости проверить это.   Проходя через библиотеку, Гермиона раскладывает свои вещи за «своим» столом. Это был ее стол задолго до того, как он начал так много пользоваться библиотекой, поэтому она успокаивает себя, что сидит здесь не для того, чтобы смотреть на него.   Теодор Нотт. Он тихий мальчик. До этого года она почти не замечала его существования, хотя подсознательно знает, что он всегда был на ее занятиях, когда там были слизеринцы. Но он никогда не насмехался над ней и не пытался причинить ей боль. Для слизеринца это лучшее возможное поведение. Гермиона интересуется им. И она думает, что хотела узнать его, даже если бы их взгляды не встретились, если бы она не заметила застенчивую улыбку на его губах потом, когда набралась смелости оглянуться.   Сегодня она не торопится, раскладывая тетради и перья, прежде чем поднять взгляд. Его там нет, и Гермиона чувствует приступ разочарования в животе, пока не понимает, что его вещи все еще на месте. Он должен быть где-то среди книг. Она заметила, что он проводит много времени, просматривая их, прежде чем выбрать одну. Он, вероятно, будет занят в течение некоторого времени сейчас.   И она тоже. Наполненная страхом и волнением, Гермиона отправляется на поиски нужной ей книги, надеясь и не надеясь, что они столкнутся друг с другом. Было бы неплохо поговорить на минутку? Она представляет себе весь разговор в своей голове, хотя знает, что если она действительно найдет Теодора, пока ищет, она, скорее всего, просто извинится и пойдет дальше.   Она так занята своими фантазиями, что не замечает приближающейся опасности.   Малфой грубо пихает ее за мгновение до того, как усмехается: – Смотри, куда идешь, грязнокровка!   Ударившись о стеллаж, Гермиона задыхается, когда книги падают на нее. Она падает и слышит, как Малфой смеется, когда уходит.   Прежде чем она успевает выбраться из кучи книг, перед ней появляется рука, предлагающая помощь. Она смотрит на Теодора, не в силах двигаться, говорить или даже думать.   – Я видел, что произошло, – говорит он, выглядя обеспокоенным. – Малфой – задница. У тебя все нормально?   – Д-да, – выдавливает Гермиона, все еще глядя на его руку, не совсем веря, что она там, он там. Не желая этого, она спрашивает: – Ты хочешь прикоснуться к грязнокровке?   – Не называй себя так. Никогда, – говорит Теодор выглядя то смущенным, то злым. Он наклоняется вперед, нежно дергая ее за руку, и Гермиона позволяет ему помочь ей подняться. Вместе они поднимают книги и ставят их на место.   Затем их взгляды встречаются, и они смотрят. Гермиона знает, что на ее щеках появился теплый румянец, но не может отвести взгляд от его сапфирово-голубых глаз.   Он нервно прочищает горло. – Я Тео, – представляется он.   – Я…   – Гермиона. Я знаю, – говорит он с легким смехом. Ее все знают, невыносимую всезнайку. Хорошее настроение, которое она начала чувствовать, испаряется, когда она представляет, о чем он думает на самом деле.   – Не смейтесь надо мной, – начинает она, но он прерывает ее.   – Хочешь посидеть со мной? – спрашивает Тео. – На случай, если Малфой вернется. Я не силен в дуэлях, но он не пойдет против меня из-за наших отцов.   – Что подумает твой отец, если Малфой расскажет о тебе? – спрашивает Гермиона, беспокоясь о своем новообретенном друге, еще до того, как он стал другом.   Тео сглатывает, прикусывает губу, но затем качает головой. – Это не имеет значения. Я бы предпочел, чтобы ты была в безопасности.   – Почему тебя это беспокоит? – спрашивает она, не в силах остановиться.   – Моя мама была магглорождённой. Когда я был маленьким, она рассказывала мне, что у каждого из нас есть своя звезда на небе. Я любил слушать эту историю, представляя, что где-то там, далеко-далеко, есть моя собственная звезда. Но потом мой отец убил маму, и … Я потерял надежду. Но ты сияешь, как звезда, Гермиона.   Она задыхалась, не в силах отвести от него взгляд. – Что ты говоришь, Тео?   – Ты – звезда на моем небе. Не хотела ли бы ты сопроводить меня в Хогсмид на следующих выходных? Я никогда раньше не был знаком со звездой, – он нежно поцеловал тыльную сторону ее ладони.   — Да, — ответила она шепотом, слишком увлеченная моментом, чтобы говорить громче. — Я тоже хотела бы узнать о звезде.