Reversed

      Было жарко. Солнце, все из-за него. Оно горело на небе, и листья деревьев, казалось, тоже могли загореться в любую секунду. Ягоды и цветы высохли почти мгновенно. И все живое пыталось укрыться где-нибудь в тени.       Ах, да. И снег тоже был. Холодный, мокрый, леденящий снег. Воздух пульсировал с энергией, не виданной ранее ни на земле, ни за ее пределами.       В самом центре хаоса волны цвета исходили от дома бессмертного мага, известного под именем Эмрис. А за пределами небольшого пространства вокруг дома все было абсолютно бесцветно. Все живое страдало.       Артур никогда еще не чувствовал себя так естественно при таких ужасных обстоятельствах. А вот Хунит — та была прикована к стулу. Ее зрачки расширялись с каждой волной цвета, захлестывавшей их. Это казалось не очень приятным… Больше похоже, что чувства, которые она получала от Мерлина, были подавляюще сильными. Артур мог только представить, каково было по ту сторону, за пределами их волшебного пузыря, где оттенки серого и черного окутали землю. Цвет полностью исчез с пустошей.       — Скоро все закончится, — словно мантру, повторяла про себя Хунит. Будто она сталкивалась с подобным раньше. Наверное, так и было. — Все будет хорошо. Скоро все закончится. Еще немного.       Но Артур не помнил ни одного раза, чтобы мир истощался так сильно и так быстро.       — Как долго это продлится? — шепотом спросил Артур. Кажется, уже в седьмой раз за последние пару часов.       — День. Может, два, — она закрыла глаза.       Мерлин все еще лежал на столе. Его глаза мерцали золотом, а кожа, казалось, плавилась от всей той силы, что он излучал. Артур уставился на него сверху.       И снова задался вопросом: «Почему на меня это не действует?» Это была правда. Артур не чувствовал силы волн. Словно они омывали его, нежно лаская кожу, как дуновение ветра, прежде чем исчезнуть. Может быть, цвета, которые он видел, были еще более резкими в глазах Хунит? Он покачал головой и пошел сменить холодную повязку на ее лице. Она потела почти так же неудержимо, как и Мерлин. Поэтому Артур — единственный, еще способный двигаться, — переходил от одного к другой и проверял, дышат ли они еще.       Все началось рано утром. Мерлин внезапно издал воинственный клич, и весь мир, казалось, стал разваливаться на части. Скоро Артур уже слышал, как люди начинают паниковать. Наверное, они решили, что настал конец света, видя, как падают их дети. У тех оставались силы лишь сделать пару шагов, прежде чем упасть там же, где они играли всего несколько мгновений назад. Это был апокалипсис.       Если бы Артур не понимал, что должно же ЧТО-НИБУДЬ происходить из-за такого странного состояния Мерлина, то тоже запаниковал бы. Хотя, по правде говоря, он все равно паниковал. Вас бы тоже даже лучший видеоролик с ютуба не смог подготовить к полной остановке ЖИЗНИ. Потому что именно это и происходило. Полная и бесповоротная ОСТАНОВКА.       Люди на улице были практически мертвы. Их сердца бились слабо, едва различимо. Дыхание было поверхностным, и если бы Артур не проверял его с помощью меча (так же, как он проверял дыхание Мерлина день назад), то и не заметил бы его. Все были без сознания. И Артур надеялся, что они просто спят и проснутся, как только Мерлин придет в себя.       На самом деле сознание потеряли все, кроме одного человека. Хунит, находясь в центре волшебного пузыря, получила мощную волну жизни и теперь испытывала нечто, напоминающее приступ эпилепсии. Это сравнение, однако, являлось только догадкой, ведь Артур не был лекарем. Он не мог с уверенностью сказать, что с ней происходит.       Он надеялся, очень надеялся, что это все временно. А пока что Артур не мог сделать что-то большее, чем помочь тем, что знает и умеет. Пусть он будущий король Камелота, но, черт возьми, он никогда раньше не был в ответе за столько жизней… Во всяком случае, не в настолько прямом смысле. Артур понимал, что не сможет помочь всем. Но он постарался хотя бы отнести жителей в их дома. Отнести крестьян, что рухнули на землю возле своих домов посреди того хаоса, который вызвали невыносимая жара и ледяной снег. На это ушло несколько часов. Часов, во время которых Артур лишь время от времени возвращался проведать своего лучшего друга и его мать.        — Кто-то… — пробормотала Хунит, и Артуру пришлось напрячь слух, чтобы разобрать ее слабый шепот.       — «Кто-то»? — переспросил он, торопясь сменить холодную повязку на ее голове.       — Кто-то умер, — выдохнула она. — Кто-то могущественный. В последний раз, когда такое случилось… — она резко вдохнула. — В прошлый раз умерла королева фей. И все ее племя вместе с ней. Тысячи могучих существ — уничтожены бандитами, которые наткнулись на их гнездо. Мерлину было пятнадцать.       Артур сглотнул комок в горле.       — Кто? — спросил он.        — Только Мерлин… — она не закончила фразу, когда очередная волна цвета накрыла ее и полностью отключила как минимум на ближайшие десять минут. ТАК долго она приходила в себя в первый раз. Не то чтобы Артур успевал еще и время измерять.       Он громко выдохнул. Он абсолютно ничего не мог сделать. Но он знал, что Хунит пыталась сказать. Он медленно направился к магу. «Только Мерлин может это сказать. Только Мерлин знает».       — Мерлин, — осторожно позвал Артур и вытер пот с его лба. Золотые глаза распахнулись.       — Привет, придурок, — последовал слабый ответ.       — Наконец-то проснулся, да? — обеспокоенно произнес Артур. Хоть он и чувствовал облегчение, наконец-то видя признаки жизни… но это не были признаки ЖИЗНИ. Мерлин был без сознания большую часть дня. Лишь время от времени, очнувшись, он был способен ответить Артуру, жарко ли ему или холодно, устал ли он, больно ли ему. И ни на один вопрос он толком не знал ответа. Где же Гаюс, когда он так нужен?       — Я болен? — спросил Мерлин, медленно моргнув. Его веки были прикрыты. Но что-то в облике Артура, похоже, успокоило его. Мимо Артура пронесся странный поток энергии, и он почувствовал, как мир немного охладел. Может, все уже заканчивается?       — Это все твоя магия. Ты слишком долго держал ее в себе, — попытался объяснить Артур. Прекрасно зная при этом, что Мерлин никоим образом не способен ни понять, ни принять его слова.       — Чепуха. Нет у меня магии, — слабо прошептал Мерлин и закрыл свои сияющие глаза.       — Мерлин, — голос не слушался Артура, — ты в буквальном смысле убиваешь всех, кого ЛЮБИШЬ, идиот! — Артур содрогнулся при этой мысли. Ему хватало и того, что ОН сейчас в ответе за все. Так еще и груз ответственности вместе с паникой от всей этой ситуации совсем не помогали. Как он еще справлялся со всем этим — он и сам не мог сказать.       Мерлин не ответил. Тогда Артур встряхнул его, чтобы разбудить, и снова обратился к нему:       — Мерлин, кто-то умер. Ты знаешь, кто?       Тот в замешательстве отвел взгляд.       — Умер? Кто умер? — спросил он и снова закрыл глаза.       Артур нервно выдохнул.       — Судя по всему, кто-то, обладавший большой магической силой.       — Магия не…       — Кто-то, кто был очень, очень живым, — может быть, Мерлин поймет хотя бы ЭТО. Может быть… Артуру просто не следует использовать слово «магия»? Слова все равно не имеют значения. Лишь бы Мерлин понимал, что Артур пытается сказать ему.       — ТАКИМ живым, — полубессознательно повторил Мерлин. Он явно цеплялся за отдельные слова Артура, не улавливая всей сути.       — Да, Мерлин. Кто это? Кто умер?       По лицу мага потекли слезы. А потом словно прорвало плотину: он взревел. Разница между полной тишиной и внезапным рокочущим криком была столь мощной, что Артур пошатнулся и налетел спиной на стену. Глухой звук удара и возглас Артура прибавились к крику Мерлина, и Хунит бросило в дрожь от перевозбуждения.       Артур сполз по стене на холодную землю, где трава и цветы медленно, но неуклонно начинали расти. И увядать, и умирать, и снова расти.       Вот тогда-то Артур и понял. Эти бессвязные крики, эти вопли, эти волны энергии были вызваны не просто чьей-то там смертью. Эти бессвязные вопли были словами — настоящими словами на языке Дракона. Это могло значить только одно.       Погибла родная кровь Мерлина. Килгарра. Последний из своего рода. Великого дракона — последнего из их благородной породы — больше нет. Он умер. Мерлин был повелителем драконов без дракона. Мощь и жизнь существа, чей возраст измерялся тысячами, возвратились к нему. Жизнь сотен поколений, ранее хранившихся в разуме и сознании Килгарры, теперь хлынула в и без того заполненный магический сосуд Мерлина. Неудивительно, что он переполнился.       Дело в том — и это очень важно, — что сосуд, которым являлся Мерлин, мог лопнуть. Да, мог. Но он был создан не для того, чтобы сломаться навеки. Сосуд восстанавливался сам. Приспосабливался к все большим и большим объемам магии, которые должен был удерживать. Когда Мерлин был еще ребенком, смерть простого колдуна вызывала небольшие всплески. И всякий раз они поражали Хунит своей чистой жизненной силой. Вот откуда ей знакомо это ощущение. Хотя Артур мог поспорить, что предыдущие разы едва ли сравнятся с этим.       Никогда раньше мир не становился бесцветным. Было видно, как вдалеке безоблачное голубое небо стало серым, а деревья, бывшие темно-зелеными, почернели и начали увядать. Было видно, как дома рушились.       Только выйдя на улицу, где медленные волны магии возвращали посеревшему миру цвет, а смерть превращали в жизнь, Артур понял масштабы происходящего с Мерлином.       Когда маг только прибыл в Камелот, его сосуд уже был достаточно велик, чтобы вместить в себя жизнь магического существа. Но это вовсе не значит, что подобные выплески магии не случались в Камелоте. Они были, просто проявлялись в гораздо меньшем масштабе.       (Теперь, когда Артур задумался над этим… возможно, он и видел порой, как Мерлин спотыкался и падал, а картины в замке на короткое мгновение теряли цвет, чтобы после этого вдруг засиять более яркими красками, чем когда-либо. Или это была просто игра света?)       А поскольку Мерлин привык применять магию для своих обязанностей, пользовался ею бессознательно, чтобы спасать жизнь Артура и выполнять каждодневные дела, то немного магии выпускалось обратно в мир. Вот почему эти выплески не оказывали сильного влияния на Камелот. Если они вообще случались. Камелот был — в самом странном смысле, какой можно себе представить, — безопаснейшим местом для магии.       И это еще не все. Поскольку Артур никогда не убивал единорогов и слушал наставления Гаюса, прежде чем отправляться к очередному волшебному существу, на сосуд Мерлина приходилось гораздо меньше магии. Погибло меньше людей — потому что Артур научился УСПОКАИВАТЬ существ, вместо того чтобы убивать их. И это неизменно вызывало у Мерлина улыбку.       Если бы не смерть дракона, возможно, Мерлин продержался бы намного, намного дольше.       Но как же умер Килгарра — на этот вопрос Артур никак не находил ответа. Может быть, Утеру наконец удалось найти способ, как убивать могучих существ. Но какое оружие обладало достаточной мощью, чтобы… Артур замер.       Внезапно у него потемнело в глазах.       Он вскочил и схватил свой меч, который спрятал за входной дверью в дом. Вынул его из ножен. Снова вложил. Моргнул. И повторил все еще раз.       Мерлин собирал его вещи. Мерлин — как его слуга — упаковывал все необходимое, чтобы ехать в Эалдор. В конце концов, он знал свой дом лучше, чем кто-либо другой.       Это был необычный меч. С золотой рукоятью, с глубокой, мощной гравировкой «‎Во имя любви к Камелоту». Это — у Артура начало зарождаться понимание — это не то, что он ожидал прочесть!       Он ожидал увидеть «‎Подними меня — Выбрось меня». На волшебном языке, конечно же. Но этот меч… Это не Экскалибур!       Глаза Артура расширились в полнейшем ужасе. Это… это все… Это все вина Артура!