десять, чжань-гэ

Вот что-что, а работу свою Сяо Чжань иногда искренне ненавидел. Когда ты студент, то найти нормальную иногда бывает сложнее, чем выковырять из зубов застрявший кусочек мяса. Поэтому да. Он был здесь. Стоял возле входа в кафе в блядском костюме хот-дога. Менеджер называла это красиво: — Ты промоутер, Сяо Чжань! Аниматор! Улыбайся, ты же доброе дело делаешь! Подсаживать людей на глутамат натрия — самое доброе из его дел, да. Теперь он входит в список святых и после смерти пройдет в рай без очереди как великомученик. Этот костюм мало того, что был уродливым и делал из Сяо Чжаня скорее тухлую сардельку, чем хот-дог, так еще же жара! На улице было плюс двадцать пять, а он на палящем солнце, в огромном поролоновом скафандре и с потными подмышками. Если бы не человеческая потребность в пище и плата за комуналку, Сяо Чжань бы точно сжег этот костюм и всех его братьев и сестер. Чтобы больше никто не мучился. — Дядя, — вдруг услышал он высокий детский голосок откуда-то снизу. — А вы кто, сосиска? — Я хот-дог, — важно кивнул Сяо Чжань воздуху, потому что способность наклонять голову благодаря костюму убежала погулять. Девочка дернула его руку и настойчиво попыталась привлечь к себе внимание, из-за чего Сяо Чжаню пришлось присесть на корточки и посмотреть на это бессовестное дитя исподлобья. — Ну, чего? — Я потерялась, — тяжело вздохнула девочка, нахмурив брови. — Вы должны мне помочь. — Я? — Сяо Чжань удивился и ткнул в себя пальцем. — Милая, если кому из нас и нужна помощь, так это мне. — Как это? — искренне недоумевал ребенок. — Вы тоже потерялись? — Да. Потерял смысл жизни. Вот стою, ищу. Ты не видела? Девочка задумалась и, слегка погодя, отрицательно покачала головой. — А как он выглядит? — Как большой чемодан с деньгами, — не растерялся Сяо Чжань. — Если увидишь, обязательно найди меня, ладненько? Наверное, он был плохим взрослым. Но. Ладно, без но. Нужно было срочно исправляться, пока его вип-пропуск в рай не поменяли на комнату этажом ниже. Пока наивный ребенок оглядывался в поисках чужого смысла жизни, Сяо Чжань отложил на землю табличку, которую до этого настойчиво пихал в лица мимопроходящим людям, и тоже огляделся. Никто из прохожих не выглядел так, будто потерял ребенка. — С кем ты была? С папой, мамой, бабушкой? — Со старшим братом. Бо-гэ повел меня в парк аттракционов, а потом я потерялась, — она снова тяжело вздохнула. — Он такой высокий, красивый, а волосы синие. Вы тоже высокий. — И красивый? — улыбнулся Сяо Чжань. Девочка неопределенно пожала плечами, и улыбка на чужом лице треснула. Кто-то явно не хотел, чтобы ей помогли найтись. — Меня зовут Ван Жэньмэй, — вдруг улыбнулась девочка и протянула непутевому взрослому свою маленькую ручку. Тот, конечно же, охотно ее пожал и представился в ответ. — Мы найдем твоего гэгэ, сяо Мэй. Сяо Чжань улыбнулся девочке весьма ободряюще и взглянул на наручные часы. Его смена заканчивалась через полчаса, но он не думал, что его уволят, если он воспользуется ими ради спасения потерявшегося ребенка. Кивнув собственным мыслям, он встал, взял Жэньмэй за руку и покинул свое рабочее место и вместе с ним убогую табличку, что так и осталась лежать на земле. Он сильно сомневался, что кому-то понадобится ее красть, но очень на это надеялся. Парк аттракционов, о котором говорила Жэньмэй, находился прямо через дорогу, и вход был просто забит людьми разных возрастов. Сяо Чжань, который так и не переоделся, предсказуемо притягивал к себе взгляды всех подряд, и не то чтобы это его не напрягало. Оставалось только надеяться, что какой-нибудь умник не решит сфотографировать его и выложить в какую-нибудь соцсеть. Такого позора он не переживет. Жэньмэй щебетала и щебетала о своем брате, плюшевом медведе по кличке Бурый, каше на завтрак и пластиковой лошади, на которой успела покататься. Сяо Чжань на каждую историю кивал и изображал из себя примерного слушателя, а сам оглядывался в поисках высокого и красивого синеволосого утырка, который обрек его на хождение в костюме инопланетной сосиски по парку, полному детей. К нему уже раз десять подошли и спросили, сколько стоит совместная фотография. На восьмой раз он даже согласился — уж очень приятной оказалось озвученная цена. — Гэгэ, я устала, — дернув его за руку, сказала Жэньмэй. — Жарко. Если бы только она знала, кому из них было жарко по-настоящему! Этот изначально поролоновый костюм уже на девяносто процентов состоял из пота умирающего на солнцепеке Сяо Чжаня. Тем не менее он привык терпеть боль, его этому любезно научила пожирающая нервы и жир сессия, поэтому он ходил бодрячком, а девочка, что не успела пока познать всю боль и страдания взрослой жизни, имела право на отдых. Сяо Чжань понимающе кивнул и усадил ребенка на свободную лавку, а сам присел рядом. Как только его поролоновая задница коснулась деревянной поверхности, его тут же вздернули за шкирку и ударили по роже. Сяо Чжань даже не успел ничего понять, просто раз — и он валялся на земле в позе звезды, держась рукой за ноющую щеку. — Бо-гэ, что ты делаешь?! — звонко воскликнула Жэньмэй и, миновав взволнованного и растерянного брата, подскочила к своему новоприобретенному другу. — Вы как? — Превосходно, — Сяо Чжань скривился от боли в щеке и с трудом сел, исподлобья глядя на возвышавшегося над ним парня, что так истуканом и застыл. — Нехороший ты человек, — вовремя исправив почти вылетевшее изо рта «Ебнутый на голову!», сказал он и, кряхтя, попытался подняться. Очевидно не вышло — тупой костюм мешал, жара мешала, да Сяо Чжаню казалось, что ему собственные ноги мешали. Так и барахтался он на земле, пока осознавший свою ошибку Бо-гэ не протянул ему свою большую ладонь. При виде нее у Сяо Чжаня заныла вторая щека — теперь понятно, откуда такой бздыщ прилетел. Такой рукой его и прихлопнуть могли даже с этим костюмом, который смело мог претендовать на первое место в конкурсе бронежилетов. Не будь он вынужден, ни за что бы не принял помощь этого хмыря! Но так как на них уже пялились со всех сторон, руку все же пришлось принять. — Простите, — бархатным голосом промолвил Бо-гэ. — Я, кажется, не так понял ситуацию. — Кажется ему, — пробубнил Сяо Чжань, нащупывая внизу макушку взволнованной девчушки, что со знанием дела ощупывала его руку в поисках пульса. — Жив! — радостно воскликнула девочка. Мда, подумал Сяо Чжань и подтолкнул ребенка к непутевому родственнику. — Ну, раз вы нашлись, то я пошел. Больше не теряйтесь. И да, заявление в полицию я писать, так и быть, не буду, но в следующий раз не бейте людей вот так, не разобравшись. Он уже развернулся, внутренне застонав от боли и осознания, что его все же уволят, ведь какому работодателю нужна порченая сосиска с синяком вместо щеки? Да, тут либо увольнение, либо костюм, закрывающий лицо. Такой костюм на складе присутствовал, но Сяо Чжань лучше съест свою голову, чем оденется яйцом. — Извините! — сказали совсем рядом, заставив Сяо Чжаня обернуться. — Я правда не хотел! Сестра пропала, я так испугался, а потом увидел ее идущей за руку с каким-то мужиком в костюме сосиски. Что я должен был подумать? — Ну, во-первых, я хот-дог, — поучительным тоном ответил Сяо Чжань. — А во-вторых, вы могли подумать все что угодно, но не бить же. В конце концов, в парке столько людей, не украл бы вашу сестру никто прямо у них на глазах. — Я на рефлексе, — попытался оправдаться Бо-гэ и тут же округлил глаза, когда понял, как это прозвучало. — То есть… — Это неважно. Конфликт исчерпан, а меня уже ждут на работе. — Вы разве не в этом парке работаете? — Нет, в кафе через дорогу, — покачал головой Сяо Чжань. Бо-гэ (как же тупо его так называть даже в мыслях, когда этому «гэгэ», наверное, и двадцати не исполнилось!) нахмурился и опустил на притихшую сестру тяжелый взгляд. — Ты что делала возле того кафе? Я же сказал подождать меня возле ларька с мороженым. — Я не виновата, — надула губы и топнула ногой девочка. — Я случайно. Прости? Семейные драмы точно не интересовали заебанного на десять лет вперед Сяо Чжаня, поэтому он решил под шумок сбежать, вернуться на работу и получить нагоняй от менеджера, а потом, если повезет, выспаться у себя в квартире, если сосед опять не начнет долбить по батарее от скуки. Но не тут-то было: Бо-гэ, как только он сделал шажочек в сторону, обратил на него свой виноватый взгляд и схватил за локоть. — Подождите. Может, я могу загладить свою вину? Что угодно… Заплачу за порчу костюма, например? У Сяо Чжаня глаз задергался. — За какую такую порчу? — мрачно поинтересовался он, а Бо-гэ предсказуемо замялся и неловко обвел его внешний вид рукой. — Там сзади, эм, пятно от травяного сока. И, кажется, вы, когда падали, зацепились за лавку. Там немного порвано. Сяо Чжань еле удержался от ехидного высказывания о том, что сейчас еще будет порвано кое-чье очко. Удержался. Вздохнул. И сказал: — Слушай, парень… Как там тебя зовут. — Ван Ибо. — Так вот, Ван Ибо, я очень устал, вспотел и у меня болит лицо, большое спасибо. Все, что мне сейчас нужно, это чтобы ты оставил меня в покое. Справишься? — Ибо нахмурился, а Сяо Чжань улыбнулся. — Отлично. Хорошего дня и до нескорой встречи. Ну все. Теперь он мог вернуться, получить от менеджера по второй щеке за испорченный костюм и с кайфом прокатиться на автобусе до дома. Сорок минут с тремя пересадками. Красота! Его все же не уволили, но предсказуемо наваляли. Менеджер ахала и охала, завидев измученное и немного порченое лицо ценнейшего сотрудника, который был единственным, кто согласился на эту убогую работу. Ахи и охи превратились в громкие матерные восклицания, когда она наконец заметила испорченный костюм. — Нельзя так обращаться с собственностью кафе! Как же так?! Убью! Накажу! — В угол поставишь? — наигранно испугался Сяо Чжань. — Вычту из зарплаты! Сяо Чжань теперь пугался не наигранно и схватился за сердце, начавшее покалывать и стенать где-то в грудной клетке. — Смилуйся, Сун-цзе! Ты и так мне почти не платишь! — Какая наглость! — запыхтела девушка, пригрозив кулаком. Сяо Чжань невольно словил дежавю и сравнил маленькую женскую ручку с той, которая совсем недавно ему наваляла. Даже и не страшно уже было, учитывая, что Сун-цзе была на полторы головы ниже него. — С этого дня работаешь на кухне, пока не заживет лицо. Сяо Чжань мрачно улыбнулся, вытаращив на менеджера полные страдания глаза. — Может, меня за кассу? — Мечтай, — закатила глаза девушка, брезгливо обведя рукой его внешний вид. — За порчу имущества понижаю тебя до помощника повара. Прошлый как раз сбежал. — Только помощника? — Да. Помощника. Должность повара надо заслужить. Покивав головой, девушка скрылась за дверью, оставляя Сяо Чжаня наедине с испорченным костюмом, который еще нужно было как-то снять. Это занятие безжалостно отобрало у него двадцать минут времени, мешок с нервами и кусочек кожи на руке, намертво прилипший к ткани. *** Сяо Чжань работал на кухне около трех дней, прежде чем менеджер наконец успокоилась и перестала глядеть на него исподлобья как на человека, сплюнувшего ей в суп. Таким Сяо Чжань не грешил, хотя иногда очень хотелось, но понимал, почему Сун-цзе была такой взвинченной: все потому, что некому было завлекать народ в кафе с улицы. Он было решил, что она просто его простила и смирилась, но нет, все оказалось куда проще: она нашла ему замену. Как только умудрилась, непонятно, ведь и сам Сяо Чжань большую часть времени, проведенном в костюме еды, подумывал все же податься в уличные художники, музыканты или, если совсем будет нечего есть, проститутки. Все казалось лучше, чем стоять на жаре и притворяться, что тебе в кайф быть сосиской в тесте. Но какой-то несчастный решил занять его место. Сяо Чжань представил себе худющего голодающего ребенка из неблагополучной семьи, которого жизнь взяла за шкирку и поставила лицом перед выбором: либо костюм, либо трасса. Бедняга, какой же бедняга! Он даже решил с беднягой познакомиться, как время будет. И время было, как раз тогда, когда Ли лаоши вышел покурить, что означало конец надзора. Хотя скорее перерыв. Ли лаоши был хорошим поваром с внушительными бакенбардами и цепким взглядом: под ним ни в телефон заглянуть, ни поссать сходить. — Не прохлаждаться! — приказным тоном чеканил мужчина, выставив перед собой пухлый палец. — Работать надо! — А в туалет? — А в туалет дома! Но после работы Ли лаоши всегда отдавал Сяо Чжаню какую-нибудь еду и по-отцовски хлопал по спине. За это его верный помощник мог простить ему все и вкусно поужинать перед ноутбуком, в котором его ждал недописанный диплом и игра «три в ряд». Сяо Чжань заныкался в уголке, пытаясь притвориться тенью и настраиваясь на спринт мимо ходящей по залу с ровной спиной Сун-цзе, что бдила даже с закрытыми глазами. Ли лаоши баловался никотином на улице тоже в тайне от нее, а сигаретный флер, тянущийся за ним прямиком с выхода для персонала, прекрасно скрывали мятная жвачка и запахи жареного мяса. Удачно проскочив мимо отвернувшегося менеджера и опешившей официантки, которую чуть не сбили с ног, Сяо Чжань выбрался на улицу и тут же услышал: — Горячие бургеры! Такие горячие, что растопят даже ледяное сердце вашего бывшего! Он много потерял! Заходите! — Импровизируешь? — крякнул Сяо Чжань, выросший под боком у нового аниматора-промоутера-мученика. Им оказался тот самый парниша, плохо следящий за своей сестрой. Не уследил он, а в морду получил Сяо Чжань! Щека, с которой уже почти сошел синяк, фантомно заныла. Маленькое лицо большого Бо-гэ, впихнутого в костюм желто-коричневого гамбургера, комедийно сморщилось, и на Сяо Чжаня обратили страдальческий взгляд. — Лучше так, чем реплики, которые дала мне Сун-цзе. Сяо Чжань понимающе кивнул, потому что да, Сун-цзе — она может. В прошлый раз она почти заставила его кричать «Возьми хот-дог, в нем есть белок!» Он тогда любезно поделился своими неприличными познаниями о том, где еще есть белок, и она огрела его по голове табличкой. Пришлось менять на более невинное: «Один хот-дог, в подарок сок!». Конечно, на сок она разоряться не стала, и клиенты поуходили, обманутые и недовольные, а Сяо Чжаня снова огрели, так как идея была его. — Еще есть импровизации? — с любопытством спросил Сяо Чжань, сцепив руки за спиной и качнувшись на пятках. Ибо задумчиво промычал, ловко покрутил в руках табличку и вдруг ухмыльнулся. — Конечно, — затем прокашлялся и во весь голос заорал: — Кто не купит гамбургер, тот лох! Прохожие недовольно скривились — похоже, им заложило уши, да и лохами никому быть не хотелось даже в глазах какого-то ходячего гамбургера. Один паренек, что спокойно себе шел, нахмурился, вдруг развернулся и, недовольно взглянув на Ибо, уверенно дернул ручку двери в кафе. — Надо же, работает… — восхитился Сяо Чжань, сунув мизинец в ухо. Его тоже немного оглушило. Ибо самодовольно хмыкнул, ударив себя в грудь, мол, а-то! Из кафе вместе со звоном колокольчика выбежала Сун-цзе. — Неплохо, — гордо вздернув подбородок, сказала она. В каком-то смысле это действительно была похвала. — Но рифмы не хватает. Может, лох-плох? Или горох… — Сдох-засох-заглох, — любезно подсказал Сяо Чжань, получая один тяжелый взгляд от гнома в юбке и один короткий смешок от гамбургера. Дурдом какой-то. Впрочем, дурдомом была вся его жизнь. Сяо Чжань больше не смог обмолвиться и словом с Ибо, ведь Сун-цзе вдруг осознала, что он не был на рабочем месте, возмущенно взмахнула руками и впихнула его в кафе под протестующий писк. Откуда только столько силы, спрашивается, в этих хилых ручонках? Ли лаоши уже вовсю готовил фирменные десертики, к которым не подпускал Сяо Чжаня даже полюбоваться, мол, он испортит. Он, между прочим, в готовке был очень даже, вот только вся его работа на кухне заключалась в том, чтобы чистить какой-нибудь лук и периодически хотеть в туалет. Иногда на глаза наворачивались слезы как от первого, так и от второго. — Вот, вы потеряли, — Сун-цзе чуть ли не на блюдечке преподнесла Сяо Чжаня усердно украшающему пирожные Ли лаоши, что, не отрываясь от своего занятия, промолвил: — Там бананы завезли. Иди отрывай наклейки. Сяо Чжань схватился за волосы через черную сетку, надетую на голову, и протяжно простонал: — Зачем? Зачем их отрывать? — Спроси то же самое у того, кто их приклеил. На это Сяо Чжаню ответить было нечего. *** Получив свой ужин от заботливого Ли лаоши и мозоли на пальцах от сдирания наклеек, Сяо Чжань, уставший и зевающий, направился прямиком в комнату для персонала, чтобы переодеться. Он так провонял едой, что наелся, не засунув в рот ни крошки за последние несколько часов. В небольшом тускло освещенном помещении один гамбургер вовсю пытался вернуться в ряды Homo sapiens, но смог только наполовину. Вторая половина отчаянно барахталась в недрах костюма и решительно не хотела его покидать. Едва сдержав смешок, Сяо Чжань отложил контейнер, полученный от Ли лаоши, на скамейку и подошел к Ибо, понимающе проговаривая: — Застрял? Ибо тут же прервал попытку выбраться и сейчас напоминал первоначальную версию Чужого. Котлета сморщилась в районе груди, руки торчали из дырки в верхней булке и оттуда же синяя челка. Оставалось только протянуть пугающее «У-у-у», и костюм на Хэллоуин готов. Сяо Чжань бы задарил его конфетами да хотя бы из жалости. — Угу, — донеслось приглушенное из костюма. — Не снимается. Я теперь таким навсегда останусь, да? — голос был не испуганным, а уже смирившимся. Сяо Чжань прыснул, не смог удержаться. Затем услышал недовольное пыхтение и плаксивое: — Помоги, а? — Да, сейчас, — все еще посмеиваясь, ответил Сяо Чжань и в знаке поддержки коротко сжал болтающиеся в воздухе запястья. — Где именно ты, эм, застрял? — Да везде! — Но где-то же давит сильнее? Немного помолчав и слегка пошатнувшись, Ибо ответил: — В плечах, наверное, — а после, тяжело вздохнув, добавил: — Поторопись, пожалуйста, я темноты боюсь. Жутковато здесь. И жарко. Сяо Чжань понятливо кивнул, пусть Ибо этого и не видел, и, осознав суть проблемы, наконец помог Ибо снова увидеть свет. Хотя первым, что Ибо заимел честь лицезреть, была голова Сяо Чжаня в сетке для волос. — Спасибо, — парень ярко улыбнулся. На его красивом лице появилось выражение облегчения. Он и правда был красивым, вдруг подумал Сяо Чжань, внимательно оглядев брезгливо отбрасывающего треклятый костюм на пол парня. Высокий, чем хвасталась его милая младшая сестренка, широкоплечий, с белой кожей и растрепанной синеватой шевелюрой. Белая футболка была насквозь мокрая от пота, и Сяо Чжань вдруг сглотнул, опустив взгляд на живот Ибо. Мокрая ткань прилипла к нему и выделила буквально каждый превосходный кубик. Чуть повыше просвечивались мышцы крепкой груди и гордо топорщились небольшие соски. Рот одного опешившего Сяо Чжаня вмиг наполнился слюной, когда его взгляд опустился ниже и намертво прилип к чужому паху. Костюм веселого бургера не предусматривал штанов, зато лосины — всегда пожалуйста, такие отвратительно желтые и будто со встроенным подогревом, так как ноги потели похлеще туловища, замурованного в скафандр, стилизованный под еду. И эти лосины сейчас так откровенно насмехались над Сяо Чжанем, который, между прочим, был приличным геем и на чужие члены в основном засматривался только с разрешения, но сейчас не смотреть было невозможно. Обтягиваемый плотной тканью, он так и умолял, чтобы Сяо Чжань заценил и оставил отзыв. — Кхм, — Сяо Чжань почувствовал, как запылали щеки, и отвернулся от Ибо, что даже не подозревал о чужом моральном падении, обессиленно плюхнувшись на крохотную скамейку и тем самым чуть не скинув ужин Сяо Чжаня на пол. — Не за что, да. Пиздец! Сколько лет было этому мальчишке? Ему хотя бы исполнилось восемнадцать?! Плохой, глупый, неотесанный Сяо Чжань, а-та-та, куда мы пялимся? Еще на детей не хватало заглядываться! — Фух, а у вас тут душа нет? — вдруг спросил Ибо. Сяо Чжань открыл свой шкафчик и чуть отодвинул дверцу, чтобы взглянуть во встроенное в нее зеркало. Его отражение было глупым, раскрасневшимся и немного охуевшим. Еще бы — такой внушительный чл…! В общем, да. Такие не каждый день увидишь. Задница понимающе сжалась. — Нет, душа нет. Но у меня есть влажные салфетки. Надо? — Если можно, — улыбнулся Ибо. Сяо Чжань, старательно на него не смотревший, понял это по голосу. Перебросив Ибо салфетки и получив искреннюю благодарность, Сяо Чжань первым делом избавился от сетки, что превращала его голову в мешок для лука. Затем услышал шуршания со стороны скамейки и с ужасом понял, что Ибо раздевался. Боги! Как жить? Смотреть нельзя, убьет. Зашибет красотой с вероятностью в сто один процент. То, что ему бы и самому не помешало переодеться, Сяо Чжань осознал не сразу. А когда осознал, то страдальчески простонал и вцепился в дверцу побелевшими пальцами. — Ты чего? — Да вот, вспомнил, что мне еще диплом писать, — брякнул Сяо Чжань первое, что пришло в голову. Точно, еще же диплом. Да за что! — Диплом? — удивился Ибо, снова чем-то зашуршав. — Тебе сколько лет? — Двадцать четыре. — Ты смеешься?! Шуршания прекратились, а Сяо Чжань, развязавший шейный платок и уже начавший расстегивать красный поварской китель, замер. — В смысле? — нахмурился он, обернувшись к Ибо, который стоял за его спиной. Полностью одетый, слава богам! — Я думал, ты моложе. Примерно как я, может, старше на годик. — А тебе сколько? — Девятнадцать, — ответил Ибо и тут же как-то сник. — Будет. Скоро! Мда, подумал Сяо Чжань, мысленно раздающий себе оплеухи. Конечно, Ибо не совсем дите, даже совершеннолетний уже, но все равно как-то некрасиво вышло с… со всем этим. — А оказался на этой работе ты как? — спросил Сяо Чжань, снова отвернувшись. Несмотря на то, что теперь оголяться перед Ибо ему было неловко, переодевания никто не отменял. — Да вот, деньги нужны… — неуверенно пробубнили сзади. — На… на скейт новый, да. Старый того… Украли. — Украли? — удивился Сяо Чжань, затем стряхнул куртку с плеч и аккуратно сложил в шкафчик. По коже тут же побежали мурашки то ли от низкой температуры в помещении, то ли от чужого взгляда, который Сяо Чжань отчетливо чувствовал. — Украли, да, — голос Ибо приобрел хриплость, и Сяо Чжань нахмурился, заволновавшись. Неужели заболел? — Я мимо проходил, объявление увидел, и меня взяли. — Еще бы не взяли… — едва слышно усмехнулся Сяо Чжань. На такую работу даже собаку бы взяли, если бы ей был впору костюм! Ей и платить деньгами не надо, сошли бы и объедки. Быстренько переодевшись под чужим застенчивым взглядом, Сяо Чжань сложил контейнер в рюкзак и пошел на улицу. Ибо, который давно переоделся и мог уже быть на полпути домой, зачем-то остался до конца стриптиза и увязался следом. На выходе их встретила замотавшаяся Сун-цзе, которая махнула головой на прощание и строго наказала завтра не опаздывать. Вечерний воздух оказался прохладным и приятно ерошил волосы, отчего на лицо лезла блаженная улыбка. — Ну, — Сяо Чжань схватился за лямку рюкзака и улыбнулся уже не ветру, а пареньку, что мялся на месте, будто хотел что-то сказать, но никак не решался, — до завтра? — Да, — кивнул Ибо, но остался стоять. — Еще раз спасибо за помощь с костюмом. И еще раз извини за то, что ударил. Мне очень стыдно. — Все в порядке, я уже и забыл, — хмыкнул Сяо Чжань. — И не за что. — Дашь свой номер? — вдруг выпалил Ибо на одном дыхании, порывисто шагая вперед. — Э-э? А надо? — Ну, мы же теперь коллеги. Сяо Чжань бросил на Ибо подозрительный взгляд и сощурился. Коллеги они, ишь чего! Что-то тут нечисто, подумал Сяо Чжань и снова пригляделся. Повнимательнее. Ибо теперь стоял совсем близко, с бесстрастным лицом, такой красивый с растрепанной челкой, хитрыми глазами и этими своими кубиками. Конечно, под футболкой и свитером, но они там были, теперь Сяо Чжань знал и почему-то нервничал. — Ладно, — медленно и неуверенно ответил он, а Ибо тут же просиял. — Но писать разрешаю только по работе, раз мы коллеги. Будешь заваливать меня мемами — заблокирую. — А если мемы по работе? — Ц, — он закатил глаза и не смог сдержать широкой улыбки. — По работе можно, так и быть. *** Так как Ибо благополучно занял его место и по словам Сун-цзе справлялся с работой в разы лучше Сяо Чжаня, второй остался работать на кухне под руководством сурового Ли лаоши. Сяо Чжань был совсем не оскорблен и воспринял это как своеобразное продвижение по карьерной лестнице. Ибо оказался хорошим парнем, несмотря на неудавшееся первое знакомство. Он был веселым и активным, мог даже выполнить лишнюю работу и выйти в свой выходной, если у него не было своих дел. Сун-цзе растаяла спустя четыре дня и теперь называла его не иначе как Бо-эр, подкармливала по возможности и даже не настаивала на том, чтобы он надел злополучный костюм яйца. На Сяо Чжаня в свое время она с этим насела на месяц и сдалась только после того, как он пригрозил самоликвидацией с шара земного. Как и обещал, Ибо не слишком активничал в вичате, обходясь всего парой мемов и смешными кричалками. В один из вечеров, когда Сяо Чжань сидел дома и лез на стену от скуки, Ибо прислал ему первую. Ни привета, ни какделета, только: «С нас вкуснейшее яйцо — с вас счастливое лицо!» Сяо Чжань оценил, поржал и ответил: «Твое художество или Сун-цзе?» «У меня с рифмами не очень, так что нет, не мое» «У Сун-цзе с рифмами тоже не очень, если ты не заметил» «Заметил. Она разрешила мне импровизировать, но все равно скинула свой список» «Надеется, что ты ее поддержишь» «Ну нет, мне дорога моя репутация!» «Ибо, ты ходишь по улице в костюме говорящей котлеты. От этого уже не отмыться» «Тогда и Чжань-гэ не отмыться. Я все еще помню, с кого взял пример» «С одного старого-бедного хот-дога?» «С одного очаровательного хот-дога» Щеки Сяо Чжаня залило легким румянцем, и он на какое-то время просто завис, разглядывая экран телефона и пытаясь понять, не привиделось ли ему. Но нет, слово «очаровательный» оставалось на своем месте, как и предательский румянец. Оставалось понять: это был флирт, дружеский комплимент или шутка? Понимания все не было, оттого Сяо Чжань решил сумбурно попрощаться с Ибо и лечь спать от греха подальше. С того дня они часто делились друг с другом лучшими мемами, коверкали лозунги Сун-цзе, выдумывали новые и даже составили небольшие списки на каждый день недели, а еще много шутили. Никаких странных сообщений от Ибо больше не приходило, так что Сяо Чжань о том случае и забыл. Еще он поражался тому, что Ибо умудрялся не выглядеть нелепо в любом из убогих костюмов. То есть, конечно, он выглядел смешно, особенно когда натягивал на лицо не подходящую случаю ухмылку и кричал что-нибудь из их совместного с Сяо Чжанем списка, но не нелепо. А уж когда приходило время снимать этот маскарад и становиться собой, Сяо Чжань вообще плыл. Ну как можно быть таким красивым в восемнадцать? Он пытался это понять, тараня лбом металлический шкафчик, чтобы не смотреть на чужие переодевания. Невозможно. Вне работы они все же не виделись, хотя Ибо как-то предложил, провожая его до остановки. — Пойдем в парк завтра? Покажу тебе пару трюков на скейте. Его голос, вид и все остальное просто излучали уверенность и даже гордость, но во взгляде Сяо Чжань увидел что-то вроде нетерпения. Сомнения? Надежды? В общем, что-то точно было. — Так скейт же украли? — удивился он. Ибо споткнулся и ойкнул, а Сяо Чжань вовремя подхватил его локоть. — Точно, украли же. Тогда просто погуляем? Теперь Сяо Чжань отчетливо услышал в его голосе надежду, и тем сильнее ему было стыдно отказываться. Но на следующий день у него было слишком много дел, чтобы выделить для парка хотя бы полчасика. Ибо, казалось, ничего говорить было не нужно — по чужому виноватому лицу все понял и опечалился, но понятливо кивнул. Такой он хороший был, красивый, понимающий и старательный. «Ну жених!» — сказала бы мама, если бы знала, что Сяо Чжань гей. Надо бы сказать ей, что ли. — В другой раз обязательно сходим, — обнадеживающе улыбнулся Сяо Чжань и несильно сжал чужое плечо, а в ответ его ослепило широкой улыбкой, что обнажила розовые десна и стерла с лица земли одного незадачливого помощника повара. Спустя еще неделю Сяо Чжаня наконец подпустили к блюдам, чтобы поглазеть и восхититься, а ручонки — прочь! Сяо Чжань кивнул, ручонки за спину прибрал и следующие полчаса восхвалял с каждой секундой сияющего все ярче Ли лаоши, что под конец оды развеселился и благословил Сяо Чжаня попробовать его новое творение. Только сказал, то ли похвалив, то ли унизив: — Подхалим! Далеко пойдешь! Ли лаоши не просто так был лаоши. Сяо Чжань мечтал когда-нибудь познать все доступные повару секреты и готовить десерты так же божественно, как это делал Ли лаоши. Но пока только получал по башке за волосы в еде, хотя исправно носил сетку и обвинял во всем чужие бакенбарды, которые дед отращивал двадцать лет и обещал сбрить только через свой труп. Когда Ли лаоши в очередной раз воровато оглянулся в поисках бдящей Сун-цзе и убежал курить, Сяо Чжань на свой страх и риск украл самую неприметную печенюшку и пошел делиться с наверняка проголодавшимся Ибо. Тот сегодня щеголял в костюме бекона, у которого в холодильнике заканчивался срок годности, поэтому продать надо было срочно. — Новые рифмы будут? — улыбнулся Сяо Чжань, спрятав десерт за спину. — Неа, — скривился Ибо, но тут же улыбнулся в ответ. — Бекон-айфон? — предложил он. Ибо прыснул, привычно повертел табличку своими длинными пальцами и совсем не невинно ухмыльнулся. — Страпон тоже подходит. — Ибо! — наигранно возмутился Сяо Чжань, хихикнув. — Маленький извращенец. — И ничего не маленький. О, уж Сяо Чжань знал, насколько. — Хочешь сладенького? — решил он сменить тему от греха подальше, но этот самый грех, кажись, понял его фразу двояко и ухмыльнулся снова. — Я, если что, про еду. Вот, — он достал из-за спины предварительно завернутое в салфетку печенье. — С предсказанием? — воодушевился Ибо, благодарно улыбаясь, и принял из рук Сяо Чжаня печеньку, тут же разламывая ровно пополам, чтобы получить свое предсказание. — «Блюда с беконом сегодня по скидке». Чжань-гэ? — растерялся Ибо. Сяо Чжань тоже растерялся и отобрал у Ибо бумажку, внимательно вчитываясь в написанное. Проморгался. Прочитал снова. И, переглянувшись с Ибо, рассмеялся, а второй вмиг подхватил. Хихиканье и лающий смех смешались, на выходе получился какой-то вой, на который выбежала Сун-цзе. — Вы так клиентов мне распугаете! — взмахнула руками девушка. — Бо-эр, реплики. Смех прекратился как по щелчку пальцев. Если кафе разорится, подумал Сяо Чжань, то Сун-цзе в армии с руками и ногами оторвут. — Мы не придумали подходящую рифму, — ответил Ибо и закинул в рот печенюшку. Хруст-хруст. — Идеи? Сун-цзе задумчиво потерла подбородок, а у Сяо Чжаня в голове предстал дед, что в свое время делал точно так же. Они с Сун-цзе, оказывается, не только тягой все контролировать были похожи. — Бекон… Силикон? Мда, айфон и силиконовый страпон. Какой-то набор юного вебкамщика. *** Однажды произошло то, чего так сильно боялся Сяо Чжань: к нему пришла Сун-цзе и вручила костюм креветки. Он даже ущипнул себя, чтобы убедиться, что ему не снится очередной кошмар, но увы и ах — кошмар происходил наяву. — За что? — протяжно застонал Сяо Чжань, совсем не театрально хватаясь за сердце. — Я где-то провинился? Ли лаоши снова жаловался на волосы в еде? Ну хочешь — я налысо побреюсь, только не обратно в ад! — Лысый ты мне точно не нужен, — содрогнулась менеджер, невольно представив эту картину. — И не бойся — это всего на разочек. Сегодня Бо-эру нужен напарник. — Зачем это? — Потому что одна креветка выглядит одиноко, — уверенно кивнула Сун-цзе. — И потому что второй костюм напрокат дали бесплатно. В раздевалку! Помогите, подумал Сяо Чжань. За что, подумал Сяо Чжань. А как же репутация, подумал Сяо Чжань. Ай, пофиг, подумал Сяо Чжань и покорно удалился в сторону раздевалки под нетерпеливым взглядом менеджера. Ибо уже ждал его там, полностью перевоплотившийся в воодушевленную появлением собрата креветочку. — Сегодня твой счастливый день? — хмыкнул Ибо, подметив чужое опечаленное выражение лица и костюм под мышкой. — Заткнись, — закатил глаза Сяо Чжань, затем бросил костюм на скамейку и стал быстро раздеваться под внимательным взглядом одной наглой креветки. Ну, у этого костюма штаны были, и на том спасибо. Хотя по степени обтягивания они как-то подозрительно напоминали лосины, недовольно подметил Сяо Чжань и впихнул себя в розовый поролон, как пятилетка перед утренником в детском саду. Только пятилеткам хлопали родители за отрепетированное выступление, а они с Ибо будут импровизировать и надеяться, что никто из знакомых не решит прогуляться по району в это время. — Котлетка, — обреченно вздохнул Сяо Чжань, прикрывая табличкой лицо от солнца и людей заодно. Выдумывать рифмы к слову «креветка» стало как развлечением, так и проверкой на клоунизм, которую они с Ибо оба успешно прошли. — Кокетка. — Салфетка. — Табуретка. — Пипетка. — Людоедка. — И как из этого собрать что-то адекватное? — снова вздохнул Сяо Чжань, вынырнув из своего сомнительного укрытия и скептично взглянув на Ибо. Тот безразлично пожал плечами. — Никак. И я еще после котлетки жрать захотел. — А после людоедки — перехотел? — Перехотел, — с серьезным видом кивнул Ибо и как всегда сразил Сяо Чжаня своей широкой улыбкой, от которой сердце ныряло вниз живота и танцевало хип-хоп. *** Как-то раз Сяо Чжань нашел себя сидящим между пареньком с волосами цвета «мне, пожалуйста, все, что есть в палитре, и по два» и тучного мужчины с камерой, что была размером с его голову. От разноцветных волос в глазах рябило, а камера периодически била его в плечо, за чем следовало низкое: «Звиняй», но в целом было терпимо. — Чжань-гэ, придешь на мое выступление? — спросил Ибо три дня назад, выбираясь из очередного костюма в уже родной раздевалке. — Мы с парнями танцуем в числе первых, так что сидеть долго будет не нужно. — Но… — И я выбью тебе билет в первом ряду. — Но Ибо… — И мне бы очень хотелось, чтобы ты пришел. Открывший было рот Сяо Чжань тут же его захлопнул. Отказывать жалобной мордашке этого парня из влажных снов каждой второй женщины на земле теперь было очень некрасиво. Да и отказывать, казалось, не было причин — в конце концов, Сяо Чжань не был настолько занятым, чтобы не суметь выкроить времечко на своего теперь друга. А говорить, что он попросту боялся обкончаться на этом самом выступлении, ведь уже месяц не брезговал дрочить на фантазии о чужом прессе… В общем, вряд ли Ибо оценит. Сяо Чжаню хватило одного тридцатисекундного видео, чтобы понять, что Ибо и танцы равно его, Сяо Чжаня, смерть. Он все еще считал, что поступает плохо. Ибо было восемнадцать, он только-только школу закончил, ну куда? Ну, туда. Поэтому сейчас он сидел в первом ряду, грыз кожу у ногтя на мизинце и нервировал сидящую на его коленях Жэньмэй. — Гэгэ, тебя дома не кормят? — нахмурив брови, спросила девочка и, встретив недоуменный взгляд Сяо Чжаня, отвела его руку ото рта и потрясла перед лицом. — Не ешь себя. Ты что, переживаешь? За Бо-гэ? Не волнуйся, он здесь самый лучший, честно-честно. Сяо Чжань натянуто улыбнулся и перевел взгляд на сцену, а заерзавшая на его коленях Жэньмэй, удовлетворенно кивнув, откинулась ему на грудь. Свет в зале погас, а Сяо Чжань задержал дыхание. Десять минут назад ему пришло сообщение от Ибо, в котором говорилось, что они с ребятами выступают первыми, поэтому они с Жэньмэй начали аплодировать еще до того, как на сцене кто-то появился. На них сразу начали странно коситься, но Жэньмэй выкрикнула: — Жги, братюня! Бо-гэ лучший! Порви их всех на Британский флаг! И Сяо Чжань понял, что если позориться, то до конца, поэтому поддержал сестренку Ибо громким свистом. Свистеть он, кстати, не умел, но не будем об этом. Конечно, Ибо на сцене был единственным, на которого стоило обращать внимание, и ничего Сяо Чжань не предвзят! Но то, как плавные движения сменялись резкими и наоборот, как ловко и будто не прилагая усилий выполнялись трюки, как гибко двигалось стройное юное тело… Из зала Сяо Чжань планировал либо быть вынесенным вперед ногами, либо выплыть растекшейся лужицей. Жэньмэй воодушевленно хлопала и каждую секунду орала Сяо Чжаню в ухо: «Ты видел?! Видел, как он умеет?!» Сяо Чжань, который предварительно перед приходом сюда надел линзы, мог только активно кивать и капать на пол слюной. А Ибо все танцевал и улыбался им со сцены самой яркой своей улыбкой. Ну что за сокровище… *** Сяо Чжань был отчаянно влюблен в ходячий фастфуд. Без контекста звучало, конечно, странно, но по-прежнему оставалось неизменной правдой. Наверное, его чувства появились намного раньше, чем пришло осознание. Может, когда Ибо впервые проводил его до дома в тот самый день, когда последний автобус вдруг решил не приезжать? Сяо Чжань тогда даже не понял, что Ибо его провожал, просто шел рядом и сокрушался по поводу усталости и боли в ногах, а Ибо все кивал и придерживал его за локоть. А потом у самого подъезда вдруг притянул к себе и обнял. Всего на одну крохотную секундочку, но Сяо Чжаню этого хватило, чтобы вмиг растерять все слова и смутиться от осознания, что Ибо его проводил. Будто после свидания, если так можно было назвать совместный ужин из контейнера в раздевалке, во время которого Ибо шутил не переставая, чем довел Сяо Чжаня до икающего смеха и заставил подавиться едой три раза. Может, в тот день, когда Ибо не с кем было оставить сестру, и Сун-цзе разрешила ему привести Жэньмэй на работу. Она должна была сидеть за столиком и рисовать, но ей предсказуемо стало скучно, и она пошла искать веселье в компании Сяо Чжаня, что трудился на кухне, замешивая тесто для булочек. Ли лаоши пропадал в никотиновой коме, Сун-цзе отчитывала очередного дрожащего от страха официанта, поэтому за Жэньмэй с Сяо Чжанем некому было присмотреть, и они устроили битву едой, погром кухни, сожгли чей-то обед, а тесто, не выдержав, убежало. И вовремя отошедший в туалет Ибо нашел их, рисующих на лицах друг друга нецензурную брань взбитыми сливками. Сяо Чжань снова показал себя, как плохой взрослый, но винил во всем подсунутые маленькой проказницей конфеты с ликером. Охуевший от увиденного Ибо, осознавший, какой бздыщ прилетит Сяо Чжаню за учиненный бардак как от Сун-цзе, так и от Ли лаоши, взял всю вину на себя. Никто ему, конечно же, не поверил, но за одну только попытку расчувствовавшийся Сяо Чжань захотел его расцеловать. Может, это случилось еще раньше, когда они с Ибо сперли из холодильника испорченные креветки и сидели на унитазах в соседних кабинках, оценивая степень вони по десятибалльной шкале? — Десять, Чжань-гэ. — Да ты чего? Какое же это десять? Я уверен, ты можешь лучше! — Да я про тебя. — И я могу лучше. В общем, неважно когда, но это случилось: Сяо Чжань влюбился. И совсем не знал, что ему делать с этим, до одного момента. *** У Ли лаоши был день рождения, и по такому поводу Сун-цзе закрыла кафе на час раньше, чтобы сыграть роль хорошего начальника и устроить небольшой банкет на десять человек. Помимо нее, именинника, Сяо Чжаня и Ибо присутствовали так же официанты, бариста и уборщица. Сун-цзе расщедрилась на алкоголь, закуски не из просроченного ассортимента и даже подарок, хотя на последний, конечно же, предварительно собрала деньги. Судя по тому, что роль подарка выполняла кружка из соседнего супермаркета, и алкоголь, и закуски были оплачены обманутыми сотрудниками, поэтому вообще были. Конечно, все напились, как без этого? Каждый вставал, мямлил убогий тост и заливал свой позор рюмкой. С каждым кругом тосты становились интереснее, Ли лаоши — довольнее, Сун-цзе — улыбчивее, а остальные — пьянее и веселее. «Шоб хуй стоял…», конечно, никто сказать не осмелился, но «Пукай громко — жизнь одна» у кого-то изо рта все же вылетело. Сяо Чжань хихикал, прикрывая рот ладонью, и подливал байцзю отвернувшейся Сун-цзе, чтобы у нее не осталось воспоминаний с этого мероприятия, а то была вероятность, что после сегодняшнего пукать громко они все будут на бирже труда. Ибо, сидящий рядом, с каждой новой рюмкой двигал стул все ближе к нему, пока расстояние вовсе не закончилось, затем обвил его шею рукой и запел. Сяо Чжань подхватил, как и все остальные, и Хэппи Бездэй звучало из всех углов, иногда икающими, а иногда полусонными голосами. Ли лаоши предсказуемо отрубился первым, грузно впечатав лоб в салфетку на столе, да так, что рюмки и бокалы зазвенели. Официанты попадали следом, а уборщица тяжело вздохнула, уже догадываясь, кому завтра убирать учиненный беспорядок. — Давайте, парни, — сказала Сун-цзе. Легко опрокинув в себя полную рюмку, она схватила Ибо за шею и притянула к себе, чтобы ткнуться носом ему в затылок и занюхать выпитое его чудесной шевелюрой. Ибо, конечно, прихуел, но мудро решил, что сопротивление бесполезно, и в поиске поддержки схватил Сяо Чжаня за бедро под столом, отчего второй от неожиданности икнул. — Давать что? — испуганно спросил Ибо, выбираясь из хватки. Его рука осталась на чужом бедре, но теперь не сжимала, а просто мирно лежала. Сун-цзе ответила: — Рассказывайте, почему вы такие красивые и тем временем одинокие. — С какой целью интересуешься? — насторожился Сяо Чжань. — Ну как же? — удивилась Сун-цзе. — Знаешь, сколько у меня молодых незамужних подруг? Все красивые, готовят хорошо, заботливые. Вам надо? — А у тебя распродажа? — фыркнул Сяо Чжань, невольно схватив напрягшуюся на своем бедре большую ладонь и погладив местечко, где размеренно бился пульс, большим пальцем. — Да ну тебя, Чжань-Чжань, — Сун-цзе закатила глаза и перевела любопытный взгляд на Ибо. — Бо-эр, тебе надо? — Мне не надо, — покачал головой Ибо, под столом переплетая пальцы с улыбнувшимся Сяо Чжанем. — Я, может, уже того… — Влюбился, что ли? — Может, и влюбился, — ответил Ибо. С лица Сяо Чжаня сползла улыбка, и он заглянул в почему-то совершенно трезвые глаза Ибо, чувствуя растерянность и замешательство. Ибо же, крепче сжав его руку, смотрел ему в глаза с некой решимостью и сиял, как бабушкин сервиз. — В кого? — не успев себя остановить, спросил Сяо Чжань и тяжело сглотнул. Взгляд почему-то опустился на чужие влажные губы и на них застыл. — Два тебе, Чжань-гэ, — покачал Ибо головой с какой-то досадой. — За что? — по привычке надулся Сяо Чжань, возвращая взгляд к глазам, в которых плескалось веселье. — За сообразительность, — серьезно кивнул Ибо. — За красоту десять, а за сообразительность — два. Примерно в то же время Сун-цзе отвлекли от лицезрения очень интересного представления с ее ценнейшими сотрудниками в главных ролях тихим: — Им не надо, мне надо. Она перевела взгляд на застенчивого бариста, хохотнула и кивнула. Раз надо — будет! *** Распределив всех пьяниц по такси, Сяо Чжань вместе с Ибо остались стоять у входа закрытого кафе, молча провожая уезжающие машины задумчивыми взглядами. Ночной воздух приятно холодил горячие от выпитого щеки и все остальное, свободно проникая под одежду. — Хорошо посидели, — сказал Сяо Чжань, запахивая легкую ветровку. — Хорошо, — кивнул Ибо, прожигая его взглядом. — Было весело, — отчего-то смутившись и почувствовав, как кровь приливает к щекам, добавил Сяо Чжань. — Весело, — Ибо снова кивнул и сделал небольшой шаг в его сторону, что заставило Сяо Чжаня по инерции отступить назад. — Теперь, наверное, по домам пора… — проблеял он, прижимаясь спиной к двери кафе. — Наверное. Ибо подошел совсем близко. Уперся руками в дверь по обе стороны от чужой головы, и пусть он был ниже, хоть и совсем чуть-чуть, именно Сяо Чжань почувствовал себя маленьким и беззащитным. — Бо-ди, ты влюблен в меня? Ну вот, он решился. Даже если его предположение окажется неверным, он все равно планировал вскоре уволиться, как только найдет работу по специальности, и с Ибо их будет связывать только куча прекрасных воспоминаний. — Десять, — ухмыльнулся этот бесстыжий гремлин. — Десять? — удивился Сяо Чжань и, активно пошевелив мозгами, вмиг просиял. — За сообразительность? — За сообразительность. Сяо Чжань никогда не думал, что сможет услышать, как от радости визжит в грудной клетке собственное сердце, но он смог. Еще он смог схватить одного Ван Ибо за ворот футболки, выглядывающей из расстегнутой куртки, приблизиться к его лицу и ненавязчиво так сказать: — А у меня есть запасной ключ. Ибо, не растерявшись, обхватил его талию руками и ответил: — Кто-то метит на все одиннадцать. — А-то, — ухмыльнулся Сяо Чжань. В раздевалку они ввалились уже раздетые по пояс, потеряв футболки и куртки в районе сваленных друг на друга бутылок между столиков в пустом зале. Сяо Чжаня обнаженной спиной прижали к холодному металлическому шкафчику, отчего он зашипел и тут же взвыл: — Холодно! Ибо, поплывшим взглядом скользящий по его телу, решительно поменял их местами и предсказуемо скривился от холода, но не издал ни звука. Сяо Чжань, лишившийся опоры, запутался в собственных ногах и споткнулся, впечатываясь в Ибо всем собой и слыша над ухом гремлинское хихиканье. — Кажется, я пьян, — вздохнул он и улыбнулся, почувствовав, как обнаженной кожи спины касаются большие горячие ладони. Под ними хотелось выгибаться и мурчать, словно довольный кошара, и Сяо Чжань в этом внезапном желании отказывать себе не стал. — Целоваться будем? — вдруг спросил Ибо, на этот раз впечатывая в себя Сяо Чжаня намеренно. Сяо Чжань всем собой почувствовал твердость чужого тела, эти кубики, эту грудь, этот член! О-о-о, член… Он опустил вниз руку, скользя ей между обнаженных тел, и нащупал внушительный бугор в чужих джинсах. О-о-о… — О-о-о, — протянул Сяо Чжань, на пробу сжав руку. Ибо резко вдохнул носом воздух и несмело качнул бедрами. — Вау. Как давно я об этом мечтал… — Насколько давно? — тяжело задышав, спросил Ибо и заскользил ладонями по его обнаженным плечам. — Ты что-то говорил про «целоваться»? Прежде чем Ибо успел возразить и заявить, что хочет получить ответ на свой вопрос, Сяо Чжань сократил малюсенькое расстояние между их лицами и лизнул его нижнюю губу. Ибо застыл и заинтересованно посмотрел на Сяо Чжаня, что завел обе руки за его шею и наконец прижался к губам в настоящем поцелуе. Той ночью Сяо Чжань получил пусть немного неумелый, но самый крышесносный минет в своей жизни, яркий засос на шее, много головокружительных поцелуев и одного Ван Ибо, который на следующий день повел его в парк, зацеловал до звездочек перед глазами в кустах и наконец признался, что скейт его на самом деле никто не крал. А вот сердце — с первого взгляда.