Страшилки. Шестое чувство

Баба Маша счастлива — теперь-то она может полить грядки, хоть затопить их к чертям. Она отворачивается на секунду, я краду ромашку. Ну что ж, сегодня я дважды нарушила закон. Или не нарушила? Да и ладно — водку грех было не спиздить! — Семёнов, — я иду к нашему кисломордому инвалиду, — а, Семёнов? Как он мне поможет в поисках собаки? Ну, хрен его знает. Разве что я за то, что не помог, засуну ему в его тощую парализованную жопу черенок от лопатки и прокру… Так, вы этого не видели! Я — девочка добрая! Добрая, понимаете?! И лучше с этим согласиться, чем получить лопаткой в лоб! — Ну чего тебе ещё? — спрашивает он с недовольной миной. — Да я тебе цветов нарвала, вот, — отрываю лепесток и запускаю, — любит, не любит… Ай, нет, не то… Лети-лети, лепесток, через запад на восток, короче, хочу, чтобы Семёнов мог ходить! Он сперва покраснел, как рак, затем стал белей бумаги. Казалось, он готов был на меня накинуться и придушить. — Не, Шиза, ну ты вообще обнаглела! — злится он. — Да ладно, я же не со зла, — строю милую гримасу я, — к тому же, ты ходить-то и правда не можешь. Молчание. Семёнов вертит головой, затем, невольно улыбнувшись, откатывается в тень. — С этим не поспоришь. Ладно, чего надо? — Ну как что надо? Собака пропала. — Понимаю. А я тут при чём? — спрашивает он, глядя на меня с таким видом, будто я ему невесть чего сказала. — Да говорю же: пропала, исчезла, испарилась… Тьфу! Как тебе ещё объяснить?! — злюсь я. — Ты не заводись, — неожиданно мягко говорит Семёнов, — зацепки какие-нибудь есть? — Да какие зацепки? Вот только если камера… Ну конечно! Она-то и должна была всё зафиксировать! Только вот как запись достать? В том здании — филиал НИИ, а на входе сидит какой-то полоумный амбал, воображающий себя на войне. Как-то раз я заглянула из любопытства, потом только покрутила пальцем у виска. Контуженный какой-то. И как ему доверили охранять НИИ? По блату, не иначе. — Ну это здорово! Значит, она должна была всё зафиксировать, если только она в другую сторону не побежала, — говорит Семёнов, — только бы запись достать… — Вот это дело! — отвечаю я. — Постараюсь подсуетиться. Никуда не уходи, — со смехом говорю я, удаляясь от нашего юного хакера. В этот момент я снова наталкиваюсь на бабу Машу. — Баб Маш, — спрашиваю я, — а ты Митрича знаешь? — Кольку что ли? Дворника? Знаю, а что? — Да так… Странный он какой-то, — я то ли смеюсь, то ли удивляюсь, — «У», да «о». — Да ребёнок он ещё, — снисходительно отвечает бабка, — мужик-то такой, крепкий, а на голову — что дитя малое! Но ты его не бойся — он дурак безвредный, а уж как рыбу любит вяленую — страсть, не оторвёшь! Хм… Он мог бы мне помочь сломать решётку! А вот ещё так удачно висит рыбка на одном балконе. Подождав, пока баба Маша уйдёт, я достаю бумеранг и мечу прямо туда, где связка висит. Есть! Где я прокачала удачу — не спрашивайте, просто поверьте, что я с первого броска сбила связку рыбы. По-быстрому завернув рыбку в пакет, подвернувшийся под руку, я кладу её в рюкзачок. Митрич всё ещё на улице работает. Я решаю проверить. — Митрич, — зову я, — тарань будешь? Он подлетает так, что я не успеваю опомниться, как рыбина оказывается у него в руках. Он чуть ли не с руками вырывает её и съедает с такой скоростью, что я «му» сказать не успеваю. «Не кормят его что ли»? — думаю я. Однако, план-капкан всё ещё в силе. — Смотри, Митрич, рыбка! — зову я, спускаясь в люк. Он с диким мычанием за мной, я кидаю за решётку, и вот, эта туша прыгает вслед. От такого грохота сантехник оклемался и с матюками полез на Митрича. Тот, не стерпев, прописывает ему такой чепалах, что сантехник, ойкнув, падает. Митрич же спокойно ломает решётку, будто она алюминиевая, а не стальная, и, схомячив рыбу, убегает куда-то в сторону. Всё это происходит так быстро, что я не успеваю опомниться. Теперь можно и посмотреть, что там такое. — Ну них… Митрич! — зову я, но в ответ только гулкое эхо. Освещение тут такое, что нихрена не увидишь дальше собственного носа. Но глаза к темноте потихоньку привыкают. Я вижу две двери. Одна, железная, плотно закрыта, а другая… Хм… На вид не слишком прочна. Подсветив, я могу в этом убедиться. И замочек такой… Беспонтовый, короче, замок. Чем бы её вскрыть и куда она ведёт? Пожарный щит ещё здесь с какого-то перепугу! — Ну его, полезу-ка я назад, — думаю я, оставив лежащего в отрубе сантехника у его драгоценного чемодана.