Треф + Бубен

      Клео снова сидела неподалёку от Куромаку и бросала на него застенчивые взгляды, пряча глаза всегда, когда Куро обращал на это внимание. Такая «игра» нервировала трефового по крайней мере потому, что он чувствовал давление от неё и не мог нормально продолжать работать; из-за одного нелепого случая всё развернулось у масти Треф на сто восемьдесят градусов, порождая неловкость и неразбериху в мыслях.       Клео тогда показывала любопытным клонам и дамам свой дар телепатии в действии. Изначально в магическом сеансе добровольцем участвовал только светящийся от нетерпения Феликс, чьи мысли Одиннадцатая транслировала остальным, а в дальнейшем ребята подтягивались друг за другом. — А ну-ка прочти мои мысли! — с живостью воскликнула Николь и взбудораженно прыгнула на стул, в точности как нетерпеливый ребёнок.       Клео буквально через несколько секунд тряхнула головой, раскидывая возникшее напряжение. — Ник, ты слишком возбуждена, — поспешила объясниться жёлтоглазая, — можешь немного успокоиться, пожалуйста? — А, оки! — лучисто ответила химик и закрыла глаза, начиная искать очередную думу и заодно настраивается на волну спокойствия.       Куромаку в этом всём не участвовал, одиноко сидя за столом и созерцая удивлённо-радостных друзей, попивая неспешно кофе. Наблюдал он, преимущественно, за Клео и её способностями, но думал не только о них.       Обычно Одиннадцатая не выделялась яркостью, не часто общалась как с клонами, так и с дамами, и сторонилась кипиша и центра внимания; однако в этот день почему-то она перешагнула рамки и стала этим самым центром, хотя зачинщиком идеи «магического сеанса» был вообще Феликс: под его уговоры девушка согласилась, поэтому сейчас не без удовольствия радовала друзей своей способностью. Куромаку впечатлился и всё время наблюдал за вновь удивляющей Клео, которая не теряла своего спокойствия и тихого, вкрадчивого голоса. — А сможешь ли прочесть мысли Габриэля? — протранслировала Клеопатра, и все вокруг неё оживились. — Да сможет, она у нас такая умница! — всё нахваливал Феля, таща ничего не понимающего бубнового валета к стулу, жестом попросив Николь встать. — Габриша, миленький, думай что-нибудь, а Клео будет твои мысли читать, хорошо? — Хорошо, — немного запоздало ответил эльф, устремляя растерянный взгляд на местную волшебницу.       Зажглась зачарованная печать — все затихли, в том числе и Куромаку, заинтересовавшийся попыткой прочесть мысли Первого сильнее, нежели мысли остальных.       Прошло минуты три и всё безуспешно: Габри оказался орешком с крепкой скорлупой, чей разум перед Клеопатрой не торопился открываться так легко, но и она не спешила сдаваться. Вначале лоб просто нахмурился, копя напряжение и удерживая магическую связь, чего оказалось недостаточно: разойдясь под конец, Клео позволила силе течь по её голове на полную мощь и глазницы загорелись синим светом — девушка стала выглядеть одновременно и устрашающе, и чарующе. «Невероятно, в ней столько силы…» — широко раскрыл глаза Куромаку. — «А не опасно ли выплёскивать её в таких количествах?» — тут же вспохватился.       Свет становился всё ярче и начал аурой обхватывать трефовую даму — Куро вскочил из-за стола и помчался к ней. — Клео, остановись! — парень со страхом потряс Одиннадцатую за плечи, встав напротив девушки и Габриэля, у которого глаза тоже загорелись синим.       Связь оборвалась — свет погас. Вначале пришёл в себя бубновый, а следом — растерянная трефовая, с непониманием смотрящая в первую очередь на переполошённого короля. Остальные клоны успели отреагировать позднее и никак не ожидали именно такой реакции от Куромаку: обычно он с недовольством шёл решать проблемы, ну никак не с ярким страхом за кого-то.       Второй успокаивающе обнял даму, что отходила от ступора и вспоминала произошедшее буквально сейчас.       «Ты меня очень напугала. Я так рад, что с тобой всё хорошо», — с облегчением подумал парень и отстранился, перестав касаться вообще. — Как ты? — В порядке, спасибо, — кротко улыбнулась Клео.       «Очень хорошо», — с оттенком теплоты промелькнуло внутри, но внешне Маку с примесью строгости сказал всем, чтобы заканчивали сей «магический сеанс» для общей безопасности, и удалился к столику с остывающим кофе.       «Слава богу, что с ней ничего не случилось», — выдохнул клон и обернулся на Клео, на лбу которой так и не потухла синяя печать.       Только недавно Куромаку понял, что тогда она прочла его мысли, включая не только обеспокоенные, но и те, над которыми он размышлял, сидя за тем столом после инцидента: из-за чего вообще так отреагировал? Тогда король пришёл к догадке, что чувства к Клео начали таким образом проявляться, а потом и сам ушёл с той комнаты, оставляя всё слышавшую трефовую с интересной информацией.       Вопреки ожиданиям, Клеопатра не стала остерегаться Куромаку после этого, а наоборот: чаще смотреть на него украдкой и улыбаться ему. Это отвлекало и ставило в ступор: неужели она что-то чувствует? А чувствует ли Маку?       Даже если и так, он не мог настолько скоро принять новые эмоции: вначале нужно проанализировать, разобраться, что к чему, а потом делать шаги к укреплению общения и возможным отношениям. Куромаку пугала в возникшей ситуации скорость, с которой всё перевернулось вверх дном в голове, и каким способом это произошло; давила Клео и собственная путаница в мыслях. Трефовая дама дорога королю, но как кто? Как знакомая, подруга или, всё же, любовный интерес?       Он чувствовал к ней симпатию, но предпочёл не менять к девушке своего поведения, акцентируя внимание на ноутбуке, в котором писал какой-то документ, а потом и вовсе вышел и удалился к себе в комнату, пока Клео отвлёк подошедший к ней Данте.       Рано приходить к конечным выводам: для начала нужно всё тщательно обдумать, чтобы потом не навредить ни себе, ни Клеопатре.