Пара для пришельца

      Путешествие было недолгим — им даже не пришлось пользоваться лифтом, но ощущение времени в такие моменты теряется. Десять минут простоять в очереди и десять минут до окончания экзамена — это совсем разные десять минут. Восприятие Лиама затупилось как топор в руках неумелого дровосека. Он перестал думать о настоящем, не запоминал дорогу, не слушал разговор охранников. Он полностью сосредоточился на ближайшем будущем.       Охранник со шрамом сказал, что он сможет встретиться с теми, кто тоже получил привилегии социализации. Намёк понятен — такое сокровище явно заработали не все. Тогда кто? Не Дин Дэвис. И не его подпевала Гейб. Не Шэлби. Насчёт Алекса ни в чём нельзя быть уверенным, как и насчёт Тома. Остаётся Юкио, который всегда идёт по пути наименьшего сопротивления, и Эд, достаточно умный, чтобы следовать правилам. Лиам очень надеялся, что прав, ибо увидеть своего умного и рассудительного друга хотелось больше всех остальных вместе взятых.       Изначально он думал, что их с Вивом ведут в один “манеж” для мышек, но в середине дороги их разделили.       — Люди налево, нитзенцы направо, — сказал охранник со шрамом, и Вива тут же потянули в другую сторону.       Малыш запищал как маленькое животное и распахнул свои прекрасные золотые глазки во всю ширь. Его миниатюрная рука, что спокойно лежала в большой ладони мужчины в дороге, теперь вцепилась в кисть до побеления пальцев.       — Мы ведь не торопимся? Минутку, — попросил Лиам, притягивая Вива к себе.       Его хвостик тут же обнял мужчину за пояс. Охранники закатили глаза, но главный был тот, что со шрамом, а он пожал плечами, будто ему всё равно. Хрипел своей неплотно прилегающей маской как так и надо, а натренированные руки держат светящееся оружие со сноровкой старого вояки.       “Кабан, мать твою, чего ж ты не задыхаешься как остальные?” — думал Лиам, ощущая дрожь Вива всем телом. “Надеюсь, когда мы будем бежать, тебя на смене не будет”.       Мужчина погладил малыша по чёрным жёстким волосам, а тот вжался носом в чужую грудь, прося защиты.       — Тихо-тихо, не переживай. Да, мы идём не вместе, ничего страшного. Ты ведь хочешь встретиться с братом?       — Конечно, — ответил пришелец, а его голос звучал гнусаво из-за придавленного носа, — хотел я познакомиться вас.       — Познакомишь в другой раз. Может, нам когда-нибудь разрешат встретиться всем вместе, — предположил Лиам и, отстранив от себя пришельца, взял его лицо в обрамление ладоней, осторожно, словно хрупкую пиалу. — Ну же, будь сильным и иди скорее, не трать время для брата на меня. Мы скоро увидимся.       — Хорошо.       Он знал, что Вив будет оглядываться через плечо в поисках дополнительной поддержки, и мужчина уже был готов ему помахать и ободряюще улыбнуться. Пришелец ответил несмелым жестом, едва двигая кистью. Кажется, он уже не выглядел таким испуганным, и Лиам мгновенно почувствовал себя лучше.       Да, он всё делает правильно.       А потом все мысли просто исчезли — он попал в новый дальний блок. Здесь не пахло краской или цементом, но отчего-то сразу было понятно, что это место выросло из-под земли как гриб не более нескольких месяцев назад. Это просто витало в воздухе. Или дело было в полу. Здесь всюду царила стерильная чистота, но глянцевое покрытие пола везде было стёрто сотней ног, но только не здесь.       Стены и пол сверкали белизной; через каждые два метра в этом коротком коридоре под потолком вырезаны фрамуги, но без ручек, будто эти горизонтальные форточки вовсе не предназначены для того, чтобы пускать сюда свежий воздух, только лучи солнца. Прозрачная дверь в конце коридора позволяла рассмотреть в комнате обстановку в белых тонах и буквально море света, но не дневного, а лунного, будто там нет стен. Так и оказалось, но не совсем — стены стеклянные.       Лиам так и замер на пороге, когда прозрачная дверь бесшумно закрылась за ним, отрезая охранников как второстепенных персонажей пьесы от основного действия. “Сцена” походила на комнату отдыха, класс изобразительного искусства, библиотеку и спортзал в одном лице, но сейчас мужчина не имел ни малейшего желания всё это разглядывать. В комнате он был не один.       За круглым столом сидел он, как всегда, сгорбив плечи. Русые волосы идеально зачёсаны налево от пробора, пальцы с большими костяшками нервно постукивают по книге с красной обложкой, что на столе прямо перед ним, а очки в чёрной оправе сползли на нос.       — Эд!       Новые светло-карие глаза встретились с его собственными.       — Лиам!       Эд вскочил со стула, и они побежали друг к другу навстречу как в ромкоме. Только осознание неуместности такого хода остановили мужчину от того, чтобы закружить сослуживца в воздухе, но разжимать объятия никто не спешил. Всё ещё держась за плечи, они осматривали друг друга, отмечая изменения или их отсутствие.       Эд выглядел прекрасно — здоровый и розовый, он даже немного располнел, хотя раньше форма на нём болталась. Он был одет в черную футболку отсюда и красно-зелёные клетчатые штаны, как из пижамного комплекта шотландца. Знакомые очки в чёрной оправе без нижней дужки, делали его карие глаза больше, чем они есть на самом деле, и сразу подчеркнули новый медовый оттенок радужки.       “Он прошёл через то же, что и я”.       — Ты не представляешь, как я рад тебя видеть! — с улыбкой на лице поделился он, быстро ведя друга обратно к столу.       — Очень даже представляю, — не согласился Лиам, отодвигая стул, чтобы сесть рядом с другом.       — Я был в твоём блоке, видел твоё имя на двери, но не мог быть уверен, что ты там, — сказал Эд, и Лиам сразу вспомнил про мыло на вентиле, о чём решил не упоминать, но понимающе кивнул. Друг поджал губы. — Я уж думал, что ты… Только никто про тебя ничего не говорил, как про других…       — Ты знаешь про других наших? Что с ними? Сюда ещё кого-то приводят?       — Нет, я здесь совсем один с самого начала, — ответил друг, поправляя очки в знакомой манере, закрывая лицо рукой, так что мужчина сразу напрягся.       Эд закашлялся, вовсе не собираясь торопиться и просвещать собеседника по поводу интересующих вопросов, а потом быстро встал, показав пальцем в сторону кулера неподалёку от входа. Вода забулькала в синей перевернутой бутылке, пока он утолял жажду из сине-белого стакана с золотым иероглифом посередине.       “У корпорации зла есть лого?”.       Лиам выждал достаточно, чтобы настоять на своём, даже голос изменил на более командный, которому не каждый мог протестовать.       — Эд, что с остальными?       — Да, Эд, мне тоже интересно, — вклинился Дин Дэвис собственной персоной.       Лиам, конечно, был больше сосредоточен на друге, но не заметить Дэвиса? Дверь сдвинулась обратно и охранники, что стояли в проходе, мгновенно исчезли, словно оптическая иллюзия. Дверь прозрачная только с одной стороны? Да какая разница! Будто есть смысл об этом думать.       Тем временем Дэвис лишь на шаг отступил от раздвижных дверей, а Эд, резко вышедший из оцепенения, попятился назад, да так, что расплескал воду из стакана и чуть не зацепился о собственную ногу.       Дэвис выглядел собой и одновременно был совсем не похож на самого себя.       Как клон.       Он сложил бугрящиеся мышцами руки на груди, но никакие мускулы не могли отвлечь внимание от прекрасных светлых кудрей, делающих грубое лицо Дэвиса даже более чем привлекательным. Друзья опешили на пару и переглянулись дважды, будто хотели убедиться, что это не сон. Глаза Дина посветлели от переливания крови, и, помимо очевидного, в нём явно ещё что-то поменялось. Будто линия челюсти стала мягче или губы не такие сжатые. В любом случае выглядел он точь-в-точь как тот самый мальчик у бара с аристократически впалыми щеками, который тебе не по карману, поэтому даже не пытайся.       — Хуле уставились? — в своей манере быканул Дэвис и потрепал волосы, отбрасывая светлые пружинки со лба, понимая, сознательно или подсознательно, что пялится есть на что. — Чё здесь только мы трое?       — Четверо, — поправил Гейб, по-французски не выговаривая “р”, хотя был вылитым рыжим деревенщиной из кукурузных полей Небраски, с веснушками, что делаются ярче от солнца. Он тоже только шагнул в комнату отдыха, не спеша проходить дальше, копируя свой идеал, как всегда.       Мужчина оказался таким же жилистым, что указывало на постоянные тренировки. Будто Дэвис со своим подсосом парой в зал вместе ходили, как и на базе. Гейб делал хорошую мину при плохой игре, посматривая на Дина с плохо скрываемым восхищением, казалось, того и гляди бросится обнимать. Но Дэвису было не до того, он и головы не повернул, когда пожал протянутую руку.       — Ну, что с остальными, Эд?       — Лучше сядьте, — не слишком обнадеживающе начал он.       Выбросив стакан, он медленно поплёлся назад, стараясь оттянуть неизбежное, и разместился на прежнем месте, а остальные окружили его, ожидая плохих новостей, но последовал его совету только Лиам. Двое из ларца облокотились о стол, нависая словно горгульи с края здания. Мужчины замерли в напряжённом молчании. Эд снял очки и зажмурился, массируя переносицу.       — Том умер.       — Откуда ты знаешь?       — Что произошло? — перебивая друг друга, одновременно заговорили Дин с Лиамом.       — Слышал. Он умер в полёте. Некоторые просто не переносят космос, несмотря на подготовку.       — Я видел его капсулу, она рядом с моей стояла, — заспорил Дэвис, стукнув кулаком по столу, — он вроде был в порядке.       — Ты же не доктор, Дэвис. Говорят, он день не дотянул до приземления.       — Кто говорит? — настаивал он. — Я ничего такого не слышал.       — Ты разве не впервые вышел за пределы своего блока?       — Это же ещё не все, верно? — вклинился Лиам, не поднимая головы.       — Нет, — выдохнул Эд и надел очки обратно, — Алекса убили при попытке побега. Кто-то из охраны слишком сильно шарахнул его электроном, и сердце не выдержало. Умер на месте.       Гейб отодвинул для себя стул. Мужественности в нём поубавилось. А Эд продолжал.       — Юкио лежал в адаптационке до прошлой недели. Мне позволили его навестить. Его тело отторгало кровь нитзенцев. Он так и не смог дышать здесь. Насколько я понял, его слишком поздно перевели обратно на баллон. Наверное, всё надеялись, что механизм адаптации запустится… Его мозг сильно пострадал из-за кислородного голодания. Мне сказали… Он ушёл тихо. Я хочу им верить, — затихающим голосом закончил Эд, горбясь как старая сова. — Про Шэлби ничего не знаю, но теперь считаю, что это хороший знак. Про вас троих я тоже ничего не слышал, хотя, только про Дэвиса, говорят, та ещё заноза…       Лиам будто нажал мут на звуковом пульте и абсолютно отключился от разговора, перестав его слышать. Сердце всё ещё беспокойно колотилось. Спина согнулась под ношей осознания, плечи ссутулились.       Юкио.       Том.       Алекс.       В уголках глаз собрались слёзы.       Неужели, он мало потерял?       Он ни разу даже не вспомнил о них, с того момента, как очнулся здесь. Думал только о себе и Эде. О Дине, но не об остальных. Почему-то казалось, что их восемь и меньше стать просто не может. Они же неприкасаемые, их не били и не морили голодом. Они на особых условиях. Как же легко он забыл, через что им пришлось пройти!       С каждым уровнем становилось всё сложнее. Полёт в наркотическом сне длиной в полгода. Привыкание к чужой атмосфере. Изоляция. Давление. Запугивание через соседей-нитзенцев. И наконец, принуждение к репродуктивному труду. К насилию над собой и над другим. А ведь даже это не самое сложное.       Каково им всем будет растить ребёнка здесь? Каково будет заботиться о ком-то маленьком и невинном, зная, что не сможешь его защитить? Зная, что его могут отобрать в любой момент и сделать подушечкой для иголок, тогда как родители будут не в состоянии этому помешать?       Чем таким в жизни, он всё это заслужил?       — … если мы все здесь, то, значит, приняли правила игры. Эта комната, возможность встречаться — очевидное поощрение.       — Настоящее поощрение, — начал Лиам гортанно, а Эд выпучил глаза, ведь слишком хорошо его знал, — это наконец делать то, чего всегда хотелось. Да, ребята? Как оно, быть латентными пидорами?       Дин сузил посветлевшие глаза, линия челюсти снова чётко прорисовалась. Кулаки они сжали одновременно. Гейб было начал вставать, но Дэвис придержал его за плечо, усаживая обратно. Эд испугался, инстинктивно отодвинувшись от стола на добрый метр, а Лиаму было всё равно.       Он хотел подраться.       Они с Дином столько раз сцеплялись, ведь мужчина отказывался стелиться перед гомофобным куском дерьма и не подбирал выражения, приводя этого кабана в настоящую ярость. Теперь понятно почему. Лиам уже немного отклонился от стола, представляя как Дэвис тот опрокинет. Было бы очень в его духе.       Но в этот раз что-то было не так.       Дин как-то задеревенел, выглядя словно скульптура, которую высекли изо льда. И оставили при плюсовой температуре. Острые углы вдруг сгладились. Мощный кулак снова превратился в ладонь.       — Я перестал скрипеть зубами во сне, — ответил он, продолжая удерживать на месте Гейба, чьи ноздри всё ещё яростно раздувались, а спина натянулась как тетива лука. — А ещё, видно, стал умнее тебя. Нас осталось пятеро на чужой планете. Мы должны объединиться, а не расколоться на группы. Не верю, что я должен говорить это. Угомони его, — обратился он к Эду и потянул товарища за собой к книжному стеллажу.       И это был новый Дин Дэвис, который избежал драки и сказал всё по существу. Получается, и вправду поумнел. Лиам подвинулся, со скрежетом царапая белый сверкающий пол ножками стула, и уронил голову на скрещённые на столе руки. Злость медленно вытекала сквозь кожу, словно яд, бегущий от антидота чужого здравомыслия.       — Его точно подменили инопланетяне, — сказал Эд, когда друг снова сел ровно, и они оба уставились на Дина с Гейбом.       Дэвис покровительственно сжимал его плечо, слегка качая сослуживца со стороны в сторону, и что-то едва слышно говорил ему. В ответ Гейб то кивал, то качал головой, то сжимал, то разжимал кулаки, тихо что-то рассказывал, а лицо его при этом искажалось в муке, будто он босыми ногами на углях стоит. В его случае чуда не случилось, видно, открытие нового себя ему даётся с трудом. Дин повернул товарища к книгам, и они стали рассматривать корешки.       “Такие примерные мальчики, а я — чёртов псих”.       — Я так и не спросил, как твои дела, — сказал Лиам, снова стараясь стать самим собой, душой компании, хорошим и заботливым другом, хоть в горле и застрял ком, а перед глазами мелькали лица почивших сослуживцев. — Как так вышло, что ты допущен сюда с первого дня? Неужели с самого начала догадался, в чём суть?       — Ну, — неловко заёрзал на месте Эд и отвёл взгляд в сторону, — я бы догадался сам, вероятно, но шанса не представилось. Я не знаю, как там у тебя… Вернее, представляю, раз ты здесь только сейчас, а мой пришелец… Как бы это сказать? Немного со сдвигом.       — Мой — просто запуганный мальчик, — пожал плечами Лиам, стараясь быть здесь и сейчас, врезаясь ногтями во внутреннюю часть ладони. — Что ты имеешь в виду?       — Как я понял, он здесь довольно долго. Достаточно для промывки мозгов, понимаешь?       — Да-да, беременность — это благо. Вы должны гордиться, что вас выбрали. Вот эта херня?       — Да, именно эта, — кивнул Эд. — Их били и морили голодом ещё до того, как мы дышать здесь научились, стараясь втемяшить свою идеологию. В какой-то момент мой не выдержал и его психике пришлось адаптироваться. Он поверил в программу. Поверил настолько, что убил прошлого мужчину, с которым у него ничего не вышло.       — Ни хрена себе!       — Да. Мне удалось кое с кем наладить контакт, хотя они часто меняют персонал. Но система не безупречна, — сказал друг и вдруг взял его ладонь в свои руки, — несмотря на это, выбраться отсюда нельзя. Камеры абсолютно везде, двери открываются по-разному и вырубить охрану невозможно.       Его палец двигался по чужой ладони совсем незаметно, прикрытый другой рукой. Лиам бы впал в депрессию после таких слов от человека, которого всегда считал гораздо умнее самого себя, но Эд, говоря очередной негативный факт, писал на его ладони твердое “нет”.       “Ну, конечно! Эта комната напичкана камерами и прослушкой, как и любая другая. Даже если Эд что-то придумал, а он точно придумал, он не может просто рассказать это во всеуслышание, как и не может каждому шептать в ухо, вызывая подозрения и готовность к ответным действиям у наблюдателей”.       — Конечно, я всё понимаю, — весомо ответил он, одними глазами давая знак, что в самом деле понял.       — Мы должны выжить, но получится только вместе, здесь я с Дэвисом согласен. Ты знаешь, я не лидер, а эмоциональное состояние очень важно для дела. Меня очень Шэлби волнует, с ним сложно договориться.       — Я смогу, — заверил Лиам, вспоминая шоколадного здоровяка, — он мне доверяет.       — Ты достоин доверия. Хорошо бы это ещё распространялось на пришельцев. С твоим всё ладно?       — Насколько возможно. Он милашка, мягкий и покладистый. Я ему доверяю.       — Ты слишком мало знаешь его, чтобы доверять, — жёстко напомнил Эд, значимо подняв брови.       “Понятно, он не хочет, чтобы я делился с Вивом даже наличием плана”.       — Ты прав. А как с твоим?       — Фух, — снова заволновался друг, поправляя очки, — мне самому сложно оставаться с ним начеку.       — Ты же сказал, он верит в программу.       — В самом прекрасном её смысле. Он мечтает о ребёнке. О семье. В первый день я едва порог успел переступить, как он сразу набросился на меня. Сам понимаешь в каком смысле.       Эд заметно покраснел и наклонился через стол, в желании поделиться своим опытом с тем, кто хоть немного мог понять.       — Они там каким-то образом понимают, когда лучше заниматься… этим, чтобы всё получилось, а тогда как раз срок был. Меня предупредили перед переездом на новое место, что сосед у меня будет “малость ненормальный”. Я ж думал, он хочет меня убить, отбивался там, а он как грызанёт меня, представляешь!       Видно, нервы у Лиама стали совсем не к чёрту, ведь он едва удержался от смеха, глядя на праведное возмущение друга, сверкающее за толстыми стёклами очков.       — Я как почувствовал симптомы, сразу вспомнил тот тест на аллерген, но до последнего не верил, что всё идёт к тому самому. В какой-то момент я вроде задремал, а очнулся голый, — страшным шёпотом поделился друг, — и мне уже так хотелось, вообще невмоготу терпеть. Я и… ты понял. А потом… ну, в общем, не раз это было. И он всё, знаешь, так ластится, обнимается, называет меня “дорогой”, вещи мои складывает, стекла очков полирует.       — Прям семейная жизнь.       — А я ж о чём! Ему это всё будто в радость. Оно и понятно, думаю, ты уже в курсе, что за устрой здесь, на Нитзене, а мне тяжело от него дистанцироваться из-за такого отношения. Знаешь, он очень умный, играет на такой штуке, называется каполла… К чему это я? — спросил сам себя Эд, зарываясь пальцами в русые волосы, устраивая беспорядок своей аккуратной причёске.       “Боже, да он боится, не что я разболтаю, а что сам не выдержит”.       — Понимаешь, он как раз такой, каким я описывал своего идеального партнёра в тех тестах, — нашёлся друг, подтверждая мысли Лиама. — Они специально свели нас с теми, кому сопротивляться не сможем. Я уже себя не понимаю, потому что перестал делать всё насильно. Знаешь, даже радуюсь, когда он начинает подбивать клинья на близость, хоть это и так каждый день и не единожды… — Как ты справляешься с отходАми после возбудителя? — вмешался в их разговор Дэвис, которого оба друга, слишком увлечённые темой, не заметили.       Эд мгновенно покраснел и замолчал, опустив голову. Дэвис не особо деликатничал. Поставил стопку книг, что выбрал для чтения, на стол и сел рядом, повернувшись к тому, кого называл четырёхглазым и пугал одним лишь видом, с вежливым вниманием. Гейб был здесь же, со стопкой гораздо меньшей, и прижимал он её к груди так, будто старался отгородиться от остальных. Напряжённое выражение не сходило с его лица.       — Ну, ты отвечать будешь? — надавил Дэвис в своей манере. — Уверен, здесь всем интересно.       — Это… — неуверенно начал Эд, всё ещё не поднимая глаз от сложенных на столе рук, — пройдёт, когда организм адаптируется. Нужно время и… ну…       — Ебля. Понятно. Кстати, — сказал Дин и показал верхнюю книгу своей стопки.       Лиаму сначала показалось, что это какой-то обман зрения или он разучился читать, но нет. Перед ним вдруг оказался самый интересный и уникальный в мире учебник.       “Жизнь с нитзенцем” — гласило название. “Психология, физиология и секс с представителем другого вида” — раскрывал подзаголовок, а аннотация обещала научить, как понять пришельца, и жить с ним в гармонии. Лиам не знал, чему удивился больше: тому, что такая книга существует, или тому, что Дин Дэвис решил её прочесть.       — Один экземпляр, — заявил он и положил книгу обратно сверху стопки. — Прощёлкали, неудачники.       — Будешь учиться сосать член?       Эд задушено всхлипнул, а Гейб так грохнул кулаками по столу, что Лиам почти оглох, но смотрел только на того, к кому обращался. Дин натянулся как струна, желваки заиграли на мощной челюсти, и он повёл головой, как часто делал раньше, но теперь светлые кудряшки сделали этот жест сексуальным. Кисти рук аж побелели от того, как сильно он вжал их в стол, и пальцы остались разогнутые. Мышца на его лице дернулась, а потом он сказал:       — Я уже умею.       Все замерли в гробовом молчании, и неясно было, кто поражён сильнее: Дин своей прямотой или сослуживцы его внезапной честностью.       “Ну точно инопланетяне подменили, не иначе”.       — Вот таким ты теперь будешь?       — Ага.       — И что люди скажут?       — А мне до пизды, я не боюсь. Я прохожу мимо, и пусть они боятся.       — Классно, — ответил Лиам и протянул ему раскрытую ладонь через стол, которую Дэвис пожал так, будто хотел кости переломать, но пожал ведь, — я рад, что ты начал принимать самого себя.       — Дерьмо это всё! — выбесился Гейб и сгрёб со стола свои книги, кои разбросал в порыве ярости. — Идите нахуй! Я в ваш клуб пидаров записываться не собираюсь!       — Правильно говорить “пидоров”, — вдруг вмешался Эд, видно, осмелев оттого, что Дэвис теперь в их команде.       Гейб тоже это понял и, плюнув на пол, зашагал к двери так, что под его ногами чуть пол не крошился.       — Откройте ёбанную дверь, блять, или я расшибу её к хуям!       Казалось, сама дверь испугалась его гнева и отъехала в сторону.       — Не расшиб бы, — прокомментировал Эд, — это не стекло и не экран. Сто процентов. Сюда пускают только землянской ночью.       Он продолжал смотреть на верхнюю книгу, которая явно интересовала его куда больше, чем разворачивающаяся вокруг драма.       — Я вот никак поверить не могу в существование подобной литературы…       — Мой инопланетянин считает, что здесь давно уже все перетрахались, — пожал плечами Дин.       — Да ну, — не согласился Лиам, — под маску залезть проблематично.       — Залезать под неё и не нужно. Это только для нас, чтобы желанием горели, а кое-кто здесь горит и так. Целая планета неудовлетворённых “самок”, ведь заполучить ебыря сложно, а содержать ещё сложнее. Как тут вдруг нарисовывается охуенно-огромная группа тех, кого нельзя назвать привередами. Некоторых из них только пальцем помани. Вот тебе и ответ.       — Очень интересно, — глубокомысленно кивнул Эд. — Я не додумался.       — Из-за восприятия. Я тоже бы не додумался. Ещё что интересное расскажешь?       — Слышал, они случайно похитили полицейского под прикрытием.       — Нихрена себе! — мигом воодушевился Лиам. — Это же хорошо?       — Как сказать, — пожал плечами Эд. — Пришельцы не особенно переживают, на похер внедрили его в программу.       — Его точно будут искать. Когда пропадает коп, все на ушах стоят, — со знанием дела поделился Дин, но прибавил. — На Земле. А здесь-то, конечно, хуй знает. Весь мир вверх тормашками.       — Да даже не в этом дело. Получается, кто-то подозревает, что здесь происходит. Ведёт расследование.       Эд, как всегда, выделил самое важное. Если задуматься, то скольких своих они уже похитили? Нитзенцы малочисленны, связь семьи важна настолько, что Вив готов вырастить в себе наполовину землянина, лишь бы его брата не мучили. И его брат готов пойти на то же самое. Кто-то должен был понять что происходит. От следующей фразы мужчина аж вздрогнул, ведь Эд будто его мысли прочёл.       — А, ещё есть два брата, которых друг через друга заставили заниматься репродуктивным трудом.       — Это мой, — одновременно произнесли Лиам с Дином и переглянулись.       И пока Лиам думал, насколько нелепо то, что тесты свели их с нитзенцами из одной семьи, Дин сжал руки в кулаки и стукнул по столу, заставив успокоившегося Эда подскочить.       — Ну ублюдки же, а! Такую мерзость провернуть, заставлять шантажом сотрудничать, а перед этим хуярили их, тупо по одним местам каждый день. Пытка! Как можно так со своими?       — Их научный глава… — начал Эд, заёрзав на стуле, — в смысле по части пришельцев, нами, например, человек занимается. Так вот, говорят, он нитзенец с ледяным сердцем. Или вообще без сердца. Он сюда собственного сына засунул.       — Чего?! Своего ребёнка? — не поверил Лиам.       — Представь себе.       — Но а как же… — запнулся Дин. — Мне мой говорил, что связь ребёнка с отцом очень сильна. Особенно, с атма.       — А тот глава именно атма, — поддакнул Эд.       — Да ладно?! Нихуя себе…       — Объясните, — вмешался Лиам, — кто такой атма?       — Рожающий отец. Отма — получается, не рожающий отец, по-другому не скажешь. Это как два пола у нас, аналогия женщины и мужчины.       — Атма и отма, — повторил Лиам и перевёл взгляд на Дина, который сидел, подпирая кулаком щёку, будто и так всё это знал. — Не в первый раз слышишь?       — Я это даже написать могу, — хмыкнул он довольно, — столько времени прошло, пора и научиться. Не только трахаться же.       — Мы с ним… Я пока установил контакт, доверительные отношения, а секс у нас был только вчера.       — Вчера? — возмутился Дин и стал крутить в руках невесть откуда взявшийся карандаш. — Я, блять, какой-то особенный или что? Мы уже давно…       Но закончить мысль Дэвису было не суждено — дверь открылась. Сначала появился целый отряд охраны, что разлился в обе стороны словно ручей вокруг камня. За ними шли двое учёных — высокий человек в синем костюме с маской и баллоном и нитзенец в белом костюме, настолько маленький, что едва доставал спутнику до плеча. Но и они отошли в сторону, уступая место в центре особой группе людей — костюмы золотого цвета, такие же позолоченные маски. Лиам без тени сомнений мог сказать, кто они, хоть ни разу их раньше не видел.       Они выглядели как хозяева.