Крылья бабочек

Ничего не чувствую. В груди словно ничего нет, лишь пепел от старых воспоминаний. Апатия уже больше как хроническое, нежели временное. Хочется кричать от бессилия, рвать волосы на голове, раздирать кожу на руках, ломать ногти, царапая дерево, рыдать, будто в последний раз. И так почти каждый день. День за днём это тянется грузом вины. Будни превратились в нескончаемый день сурка: действия, движения, эмоции отточенные до автомата. Смотреть в зеркало противно, уродство лишь одно. Не столь внешнее, а больше душевное. В отражении в ответ смотрит безжизненная кукла, мёртвые глаза, из которых льются слёзы, стекая по щекам. Только физическая боль даёт осознать, что ты ещё живой человек. Только холод, проходящий мурашками по коже, даёт понять, что в этом теле есть жизнь. Горечь от алкоголя на корне языка не заглушает боль, словно появился иммунитет. От сигарет будет тот же эффект через некоторое время, хоть фантазия дыма, что забирает из лёгких жгучее отчаяние, так и манит разум. Лишь белый цвет лепестков лилий является ярким пятном. Из-за них в воспоминаниях появляется что-то светлое, что я пытался забыть, не желая чувствовать ту же боль, те эмоции, за которыми так скучаю и по сей день. Резкий запах цветов заставляет сердце биться быстрее, чуть ли не разрываться из-за прошлого, что скрывается за этим ароматным шлейфом. Ноги становятся ватными, когда ступаю на подстриженный газон, но останавливаться нельзя. Цветы, похожие на белых бабочек, ведут за собой, давая по крохе чего-то светлого и родного. Слёзы обжигают холодные щёки, когда вижу светлую улыбку и лучезарные глаза. Убираю старые цветы и ставлю в вазу новые, немного навожу порядок рядом с надгробием. Хочется что-нибудь сказать, хоть слово, но в этом нет смысла. Никто больше не ответит. Некому смеяться с шуток, обниматься и просто быть счастливым. Мне не помогают разговоры с мёртвыми. Провожу рукой по надгробию, где написано: "Эдвард Гулд". На дату и не смотрю, он ушел слишком рано. Хочется смотреть только на фотографию, с которой мой любимый искренне улыбается. Глубоко вдыхаю и с трудом убираю руку, которую прячу в карман куртки. Прошло уже несколько лет с его кончины, но ни чувства к нему, ни память о нём не утихли. Ощущение, что он рядом, лишь я не могу его увидеть, словно тот призрак. Отойдя от могилы на несколько шагов, оборачиваюсь назад и говорю в пустоту: — Эдд, мы ещё встретимся, я обещаю. Только дождись меня.