Песнь темных вод

      Повсюду доносились крики людей и лязг ломающихся под давлением воды окон, Се Лянь так и не сдвинулся с места, намертво замерев на палубе и наблюдая за всеобщей паникой. Еще недавно красивые и идеальные платья окрасились в цвет грязи или крови — несколько людей уже лежали на полу, забитые до смерти. Юноша каким-то чудом прислонился к стене, полностью игнорируя родителей, которые с силой дергали его за рукав, — он словно погрузился под толщу воды, все звуки казались какими-то далекими.       — Се Лянь, ты идешь с нами, слышишь?       Все еще не в себе, Се Лянь медленно перевел взгляд на мать, которая крепко вцепилась в руку сына, причиняя при этом неприятную боль своими острыми ногтями. Но Се Лянь совершенно не заботился об этом, все его тело оцепенело, он даже не мог выдернуть свою руку из ее хватки. Людей становилось все больше — они пытались забраться как можно выше, избегая неминуемой смерти. Корабль медленно, но верно шел ко дну, а вода поглощала судно с каждой секундой все больше и больше, утаскивая его в темноту.       Народ вмиг забыл о своих «манерах», наступая и топча друг друга до неузнаваемого месива. В этот момент «Кровавый дождь» пошатнулся, а его паруса опустились с жутким скрипом. Все сразу замолчали, боясь даже вздохнуть. На корму корабля поднялся человек, полностью одетый в темные одеяния, но при этом никто не видел его лица — оно было скрыто белой маской. Он осмотрел всех людей, и его взгляд на несколько секунд задержался на Се Ляне. Он кивнул самому себе, а затем скрылся в тени корабля, словно его и не было. Мертвая тишина продолжала стоять на судне, люди прекратили бегать и прыгать, ожидая чего-то еще.       Найдя в себе силы, Се Лянь оттолкнулся от стены, выдернув свою руку из захвата матери, и медленно двинулся к «Кровавому дождю». Ноги, казалось, сейчас подогнутся и юноша просто рухнет вниз, но он все равно упрямо шел, сам не понимая зачем. Он пропустил момент, когда палуба снова наполнилась звуками людских воплей и всплесков воды от падающих за борт тел, и даже не сразу уловил крики родителей, идя вперед.       Зачем?       Его тянуло к кораблю.       Ноги сами шли в его направлении, а Се Лянь и не смел противиться. Он смирился со своей неминуемой гибелью в этих водах — судно качало на волнах, уши начало закладывать от пронизывающего до костей скрипа ломающихся досок и лязга гнущегося металла. Юноша понимал, что корабль разрушался, как карточный домик, и он находился в самом эпицентре этого хаоса. С «Кровавого дождя» потянулся черный, густой туман, в мгновение ока перекинувшись на другое судно. Люди пытались убежать от него, но туман за секунду окутывал их, а те, кто в это время оказывались у края, не удержавшись, падали в воду. Се Лянь опустил глаза в пол, вглядываясь в темную дымку. Рука медленно потянулась к маленьким черным завиткам, ожидая боли или каких-то неприятных ощущений, но вместо этого его ладонь почувствовала легкий холодок — он не причинял вреда.       На палубу выбрались несколько моряков и, с силой расталкивая людей в сторону, принялись развязывать веревки, которые держали спасательные шлюпки. Обезумевшие от страха люди, стали прыгать в них, не дожидаясь спуска в воду. Как итог, многие шлюпки просто переворачивались в воздухе вместе с людьми, а ужасающие вопли несчастных заставляли Се Ляня закрывать уши руками.       Если бы только все они успокоились и действовали сообща, все могло бы быть по-другому. Кто-то мог бы выжить. Но чего он ждал от людей, которые готовы продать своего ребенка за деньги? Се Лянь с горечью подумал, что Му Цин и Фэн Синь так и не узнают правду о его родителях, считая, наверное, что они пытались спасти сына до конца, но погибли, как герои.       Се Лянь уже потерял родителей из виду, возможно, они побежали к шлюпкам, или их унесло толпой. Внезапно глаза защипало и, шмыгнув носом, Се Лянь почувствовал, как слезы потекли по щекам. Чувство собственной беспомощности и слабости накрыло его с головой — должен ли он находиться сейчас здесь? Заслужил ли?       Юноша не сразу понял, в какой момент оглушающие крики и лязг металла сменились сначала звенящей тишиной, а потом тихими перешептываниями. В этом шепоте не было и намека на спокойствие, а в нескольких голосах, которые Се Лянь сумел различить, слышалась паника и животный страх, из-за чего некоторые слова он даже не мог разобрать. Он почувствовал на себе несколько десятков взглядов, прожигавших его спину, но он их проигнорировал.       Вместо того, чтобы обернуться, он поднял голову, чтобы всмотреться в густой туман, который усилился за те несколько секунд, пока Се Лянь пытался немного прийти в себя. На носу «Кровавого дождя» стояла высокая фигура, с ледяным спокойствием наблюдая за всем происходящим. Она выглядела равнодушной, переводя свой взгляд с одного человека на другого.       Словно завороженный, Се Лянь двинулся ближе, чтобы рассмотреть человека получше. Капитан «Кровавого дождя», Хуа Чэн (а в том, что это был именно он, Се Лянь не сомневался), развернулся на сто восемьдесят градусов и двинулся вниз к спустившемуся трапу, который перекинулся с одного судна на другое. Толпа обезумела еще сильнее, чем прежде, когда до них начало доходить, кто сейчас предстал перед ними.       В груди Се Ляня поднялось ликование. В совершенно неподходящей обстановке, но его сердце забилось с огромной скоростью от счастья и мыслей о том, что он не зря верил. Ему хотелось найти родителей, подвести их к самому краю корабля и доказать их ошибку. Но ноги продолжали вести его, с трудом проталкиваясь через обезумевшую толпу. Корабль заметно опустился — это было видно по тому, как отличалась высота «Кровавого дождя» — больше половины судна уже ушло под воду. И самое удивительное, что корабль не был поврежден, как Се Лянь успел понять, он не пропускал воду, не было никакой трещины, — судно равномерно тонуло, словно вода с какой-то невообразимой силой затягивала его в свои глубины — лишь несколько минут назад под давлением воды выбило стекла в окнах. И эта самая сила нисколько не трогала «Кровавый дождь».       Вдруг Хуа Чэн резко повернул голову в направлении Се Ляня, отчего последний резко остановился и замер. Теперь юноша мог разглядеть капитана: его лицо было поистине красивым, и повязка на одном глазу совсем не портила его. Наоборот, подумал Се Лянь, это делало его еще привлекательнее.       Осознав, о чем он сейчас подумал, Се Лянь заметно покраснел. Хуа Чэн все еще смотрел на него, не отводя пристального взгляда, поэтому юноша снова сдвинулся с места — капитан сделал то же самое.       Когда Се Лянь пробрался к трапу, Хуа Чэн стоял на его краю, опустившись на одно колено.       Толпа снова замолчала: кто-то молился, сидя на полу, кто-то плакал, а кто-то просто неотрывно смотрел на Хуа Чэна глазами, полными дикого ужаса. Поняв, что бежать некуда, остальные просто падали на колени, моля капитана «Кровавого дождя» оставить их в живых. Но мужчина, казалось, их даже не слышал — все его внимание сконцентрировалось на Се Ляне.       — Сань Лан, — не подумав, позвал Се Лянь.       Но это не разозлило мужчину. На его лице появилась нежная улыбка, а глаз прищурился.       — Гэгэ.       В голове Се Ляня появилось столько вопросов, но ни один так и не был озвучен, и все, что он мог, это безотрывно смотреть на шикарные одежды кроваво-красного цвета и на замораживающую улыбку, которая, как понял юноша, предназначалась только ему.       — Ты… Хуа Чэн?       Се Ляню захотелось ударить себя. Он зажмурился, чтобы хоть как-то пережить свой позор. Что за глупый вопрос он сейчас задал?       — Разве гэгэ не сразу догадался? — Се Лянь не мог с полной уверенностью ответить на этот вопрос.       Догадался ли он, что Сань Лань — это Хуа Чэн? Казалось, в его голове были такие мысли, но они, не имевшие оснований, покидали ее. Возможно, сердце с самого начала подсказывало ему правильный ответ, а он просто ему не доверился.       Зря.       — У меня были подобные мысли, — губы Се Ляня тронула грустная улыбка.       Он улыбался, потому что получил доказательства своей не беспочвенной веры, а грустил, потому что это последнее, что будет в его жизни.       Неожиданно, Хуа Чэн поднял руку и протянул ее Се Ляню. Тот вопросительно посмотрел на нее, но, почему-то, не раздумывая, ее принял.       — Гэгэ, ты подумал?       Хуа Чэн ловко поднял его над полом и опустил уже на трап, подальше от людей. Глаза невольно опустились вниз, и от увиденного юношу пробрала дрожь. Смотреть на пугающую глубину темных вод, видя, как она поглощает такое огромное судно, было страшно. И в то же время прекрасно. Вода действительно была темнее, чем обычно. Темно-синего цвета, она окружила судно со всех сторон. Се Лянь пошатнулся от накрывшей его паники, но рука на его талии лишь прижала его крепче, не давая упасть. Юноша прикрыл глаза, пытаясь справиться с легким головокружением, схватившись за Хуа Чэна мертвой хваткой.       — О ч-чем?       Немного отстранившись, чтобы была возможность посмотреть на Хуа Чэна, Се Лянь не смог сразу догадаться, о чем его спрашивают. Мысли в голове путались, и найти ту самую, которая даст ответ, он не мог.       — Сбежать со мной.       Се Лянь на мгновение лишился дара речи. Со стороны могло показаться, что он тогда воспринял эту идею, как шутку, но, на самом деле, он хватался за нее, как за единственный путь к спасению — убежать от всего: от родителей и их постоянных попыток женить его на ком-то богатом. Когда Хуа Чэн — нет, Сань Лан, — произнес те, казалось, шутливые слова, для Се Ляня они стали смыслом просыпаться и идти на их уже привычное место. Он наивно думал, что Сань Лан действительно мог забрать его от всего, в окружении чего он жил все эти годы.       Просто взять и бросить своих отца и мать он не мог. Но после того, как открыто собирались продать его, словно их сын был какой-то вещью, с помощью которой можно было достичь определенных целей, — денег, в основном.       Возможно, пришло время сделать выбор в пользу себя?       Думаю, я обречен в любом случае, — пронеслось в голове у Се Ляня.       Сейчас он не доверял своему голосу, тот мог сорваться в любой момент. Поэтому ответом послужил кивок, и уже чуть позже, уверенная улыбка. Лицо Хуа Чэна, которое до этого было серьезным и даже немного напряженным — расслабилось, а уголки губ приподнялись в ответной улыбке. Казалось, он волновался не меньше Се Ляня, хоть и скрывать это у него получалось лучше. Люди до сих пор в панике пытались спастись, совершенно не заботясь ни о ком, кроме себя, и все эти крики так сильно давили, что юноша невольно поморщился. Он хотел тишины.       — Гэгэ? Прости, я не должен был предлагать тебе такое, я…       — Нет, Сань Лан, — поспешил прервать его Се Лянь, — я… я согласен сбежать с тобой, так что…       Голос сорвался из-за внезапной боли в горле, — только сейчас он смог уловить запах, распространившийся вокруг него. Се Лянь решился повернуть голову назад, но разглядеть что-то было трудно — все заволокло черным дымом, который валил из машинного отделения. Скорее всего, что-то загорелось из-за пробитого бака с топливом, и корабль еще быстрее стал идти ко дну.       Мои родители…       — Они… они хотели продать меня, Сань Лан, — на глаза стали наворачиваться слезы, и Се Лянь даже не пытался их спрятать — его сердце разрывалось от боли предательства, — они просто… будто я не их сын…       Руки Хуа Чэна на талии юноши сжались еще крепче, а в глазах поселилась тоска, — он будто чувствовал всю боль, что чувствовал Се Лянь.       — Мне так жаль, гэгэ. Никто из этих людей не заслуживает жизни, позволь мне забрать тебя отсюда. Я никогда не заставлю тебя жалеть о своем выборе.       Сань Лану легко доверять. Се Лянь знает, что он не врёт. Никогда не врал. Только ему нелегко понять, почему так вышло, почему он смог заинтересовать такого, как Хуа Чэн, и что в нем особенного?       Все время, пока они общались, Се Лянь просто был собой, отвечал с искренним интересом, делился своими мыслями и радовался, когда Сань Лан отвечал ему тем же. Что бы то ни было, юноше лишь оставалось благодарить Богов за то, что на его пути появился такой удивительный человек, сошедший из хорошо ему знакомых мифов и легенд.       — Да, Сань Лан, — взгляд мужчины загорается надеждой, — забери меня отсюда.       Хуа Чэн выглядит довольным. На его скулах проступает яркий румянец, сливающийся по цвету с алой накидкой. Руки на талии Се Ляня чуть подрагивают, но хватка не становится слабее. Только спустя несколько секунд Хуа Чэн разрывает объятия и подаёт Се Ляню свою ладонь. На губах юноши играет благодарная улыбка, и, приняв ладонь, он аккуратно ступает на «Кровавый дождь». Ноги чуть подрагивают от волнения, зародившегося где-то глубоко внутри от мысли, что он действительно сейчас является пассажиром коробля-призрака.       Как только его ноги касаются твердых полов палубы, он вдыхает с неким облегчением. Се Лянь не может не обернуться на тонущий корабль позади себя, который исчезает все дальше и дальше. Но даже несмотря на это, Се Лянь все еще слышит крики и мольбы о помощи, пока то, что осталось от корабля, медленно уходит под воду. К моменту полного поглощения Черными Водами, судно разделилось на две части, сломавшись посередине, словно это был не огромный корабль, а небольшая сухая веточка.       Пока последние сантиметры не ушли под воду, Се Лянь не мог оторвать взгляда. Его глаза начали слезиться от холодного ветра, а руки с силой вцепились в бортики.       Правильно ли он поступил?       Нужно ли было ему остаться и встретить свою смерть с родителями?       — Гэгэ, — от резкого оклика совсем рядом с ним Се Лянь еле заметно вздрогнул, — я не убиваю ни в чем неповинных людей. Все они получили то, что заслужили.       — А я? — голос немного дрожал, но теперь юноша не был уверен, от чего именно.       Хуа Чэн подошел ближе, вставая рядом с Се Лянем, но при этом не соприкасаясь с ним.       — Тебя не должно было быть там, гэгэ, я проверял список гостей много раз.       Се Лянь кивнул.       — Родители решили в последнюю минуту.       Сильный порыв ветра заставил Се Ляня поежиться, что не укрылось от взгляда капитана. Он выпрямился и стал всматриваться вглубь корабля.       — Ин Юй, — в ту же секунду рядом с ними появился молодой человек, одежда которого была черного цвета, а лицо его скрывалось под белой маской.       Он вежливо поклонился сначала Хуа Чэну, а потом и Се Ляню, держа в руках неопознанную красную ткань.       — Капитан Хуа, Господин Се, — с этими словами он протянул ткань Хуа Чэну.       — З-здравствуйте, — Се Лянь не знал, как правильно нужно вести себя на этом корабле, поэтому решил просто повторить жест этого мужчины.       После того, как Ин Юй удалился также неожиданно, как и появился, на плечи Се Ляня легла накидка, которую до этого Хуа Чэн держал в руках, и юношу сразу окутало теплом, защищая от ледяного морского ветра.       — Спасибо, Сань Лан, я… — Се Лянь прервался, не зная, что именно хотел сказать.       — Тебе не стоит благодарить меня, гэгэ. Это должен делать я — ты согласился пойти со мной, оставив свою прошлую жизнь позади.       — Возможно, моя прежняя жизнь не было такой уж прекрасной, раз я расстался с ней так легко. Я должен чувствовать вину за то, что оставил своих родителей на смерть, но я не чувствую ничего подобного. Только некое… спокойствие?       Хуа Чэн не сразу ответил. Какое-то время он всматривался в лицо Се Ляня, выискивая намёк на грусть или неискренность. Се Лянь был очень добрым человеком, который отдал бы всё нуждающемуся, в итоге сам оставаясь ни с чем. Лицо Хуа Чэна отражало неуверенность, он до сих пор находился в некоем трансе от произошедшего — капитан до последнего не верил, что Се Лянь решит уйти с ним. И в таком случае он бы оставил судно, спас бы всех этих неблагодарных людей, которые не заслуживают спасения — не все заслуживали мучительной и долгой смерти в ледяных Черных водах — некоторые захлебнутся, другие задохнутся от дыма или будут заживо съедены морскими обитателями. Хуа Чэн считал, что это подходящий конец для подобных людей. Но Се Лянь отличался от них, он заслуживал всего самого лучшего, что есть в этом гнилом мире. И если бы он остался со своими родителями, Хуа Чэн впервые бы нарушил свое собственное правило и позволил судну жить. И неважно, что потом всю оставшуюся жизнь ему пришлось бы слушать насмешки Черновода.       — Я сделаю все, чтобы гэгэ было здесь комфортно. К сожалению, я не смогу находиться рядом все время.       Се Лянь, кажется, совсем не обиделся. Он быстро замахал руками и улыбнулся.       — Все в порядке, Сань Лан, я понимаю. Ты все-таки капитан, и тебе нужно управлять таким огромным судном.       Се Лянь впервые оторвал взгляд от Хуа Чэна с момента прибытия и начал осматривать судно. Оно казалось необъятным, вселяло восхищение от каждой до мелочи проработанной детали. Юноша чувствовал себя таким крошечным по сравнению с величием «Кровавого дождя». Этот корабль идеально подходил его капитану — они оба источали власть и силу, создавая вместе дуэт, способный поставить на колени весь мир. Се Лянь уже был готов это сделать, пока Хуа Чэн стоял прямо перед ним и улыбался ему самой прекрасной улыбкой, которую когда-либо видел юноша.       Се Лянь тотчас покраснел от своих мыслей. Не прошло и суток, как он пережил крушение корабля и смерть родителей, а его уже уносило не туда.       — Я оставлю гэгэ компанию, которая должна ему понравиться. Хоть иногда его и хочется прибить за чрезмерную болтливость, но я ему доверяю.       Се Лянь оторвал взгляд от красот корабля и наклонил голову вбок, выражая заинтересованность. Ему на ум сразу пришёл тот юноша, Ин Юй — единственный, кого Се Лянь видел здесь помимо Хуа Чэна. Но тот был уверен, что он — не единственный. Такое огромное судно должно тщательно охраняться, а уход за ним, должно быть, требовал n-количество людей.       — Если Сань Лан доверяет ему, тогда я спокоен.       — Я обязательно проведу тебе экскурсию завтра при утреннем свете, если хочешь, — глаза капитана искрились весельем, граничащим с детским восторгом.       Начинало смеркаться, и солнце почти скрылось за горизонтом бесконечного моря. Се Лянь нечасто выходил в море, но красота, которая предстала перед ним сейчас, поистине восхищала. Вода, казалось, горела изнутри, сливаясь с небом.       Сань Лану так повезло видеть такую красоту каждый день, — пронеслось в голове у Се Ляня.       — Я бы очень хотел этого, Сань Лан! — радость в его голосе заставила Хуа Чэна засветиться от счастья.       Мужчина подал Се Ляню свою руку, другой указывая путь вглубь корабля. На судне стояла тишина, поэтому юноша, недолго раздумывая, взял предложенную ладонь и, укутавшись в накидку поплотнее, последовал за капитаном. Они целенаправленно куда-то шли — сначала спустились с носа корабля, а потом вошли в светлое помещение, напоминавшее небольшой коридор с несколькими развилками. Они повернули направо, заходя в просторную комнату с кроватью, столом и уютным уголком с диваном и тумбочками. Чуть дальше от двери находилась еще одна, но поменьше. А кровать казалась такой мягкой и манящей с этим плюшевым белым покрывалом на ней, что Се Лянь невольно зевнул.       — Гэгэ, должно быть, устал, я оставлю тебя отдыхать. Мой кабинет находится рядом, если тебе что-нибудь будет нужно, ты можешь зайти ко мне в любое время. Это дверь в ванную комнату. Цинсюань придет завтра, а в обед я приглашаю тебя на экскурсию.       — Д-да, звучит отлично, и я буду ждать! — ответил Се Лянь с улыбкой, — я действительно немного устал, а кровать выглядит очень удобной.       Засмеявшись, юноша почувствовал, как внутри разливается тепло — комок положительных и не очень привычных для Се Ляня чувств, стал быстрее перегонять кровь по венам, направляясь прежде всего к щекам.       — Тогда желаю тебе сладких снов, гэгэ, и помни, если что, я буквально за стенкой.       Се Лянь кивнул и снова улыбнулся. Казалось, он не улыбался так много раз за всю свою жизнь, чем за сегодняшний вечер.       Дверь за Хуа Чэном с тихим звуком закрылась. Се Лянь не был уверен, что у него достаточно сил, чтобы сходить в душ, но пренебрегать этим он не мог. На это у него ушло не более пяти минут, но зато теперь он чувствовал себя гораздо лучше и, откинув покрывало и щелкнув выключателем, он забрался в кровать. Перина была настолько мягкой, что юноша буквально утопал в ней, все мысли вмиг исчезли, и Се Лянь погрузился в блаженный сон.       Се Лянь не помнил, когда последний раз так хорошо спал. Он бы пролежал еще несколько часов, если бы настойчивый стук в дверь окончательно не разбудил его. Сначала юноша растерялся и долго не мог понять, где находится, пока картинки вчерашнего крушения и вечера не стали проплывать перед глазами, заставляя Се Ляня поморщиться. Мысли о родителях не оставляли его, а вина, словно темные тени, следовали за ним по пятам.       Сможет ли он когда-нибудь избавиться от этого?       Пришедшего с утра гостя Се Лянь впустил, смущенно оглядывая себя. Он был лишь в легких ночных одеждах, а волосы представляли собой жуткие запутанные локоны, по причине того, что он не дождался их полного высыхания вчера и лег с еще слегка влажными. Подходя к двери, юноша кое-как попытался расчесать их пальцами, но когда понял, что лучше не сделает, бросил затею.       За дверью стоял парень, на вид около двадцати лет, с длинными русыми волосами, которые завивались ближе к концам. Его глаза казались неестественно яркого цвета морской волны, но при этом они светились как два маленьких драгоценных камня, а улыбка не сходила с его лица ни на секунду.       — Доброе утро! Я Цинсюань, капитан Хуа предупреждал тебя обо мне, я надеюсь? — от громкого голоса Се Лянь едва не поморщился, но все равно улыбнулся.       Этот юноша казался ходячим солнцем, и от его дружелюбной энергетики словно накрывал купол добра и спокойствия.       — Доброе утро! Да, Сань Лан предупредил меня, но я не успел еще привести себя в порядок, прошу прощения, — Се Лянь смущенно почесал нос, в голове рассчитывая время на сборы.       — Сань Лан? Хм… — Цинсюань загадочно улыбнулся, но это продлилось буквально мгновение, — ничего страшного, Ваше Высочество, я могу подождать, пока вы приведете себя в порядок. Прошу, не спешите, у нас еще много времени! Если что, зовите меня, и я вам помогу!       — В-ваше Высочество? — Се Ляню же не показалось...?       — Да не смущайтесь вы так! У нас так теперь принято вас называть — вы смогли очаровать нашего капитана Хуа, ха-ха.       Лицо Се Ляня начало гореть, поэтому он поспешил удалиться в ванную комнату, чтобы немного прийти в себя. Юноша был уверен, что Цинсюань говорил это не со злым умыслом, в его словах не было скрытой злости или неискренности, он просто был человеком, для которого разговоры и чужие эмоции были сродни кислороду. Но его слова все равно сильно смущали, хоть и в какой-то мере были приятны.       Как только Се Лянь освежился и умылся, он вспомнил про свою одежду. Его старая вся пропахла гарью и была безнадежно испорчена, но понял он это только стоя в ванной комнате.       — Э… Цинсюань?       — Да? Вам чем-то помочь?       Се Лянь не стал долго раздумывать над словами и решил сказать как есть.       — Моя одежда испорчена, а я совсем не подумал о новой и…       Не успел Се Лянь закончить предложение, как по ту сторону двери послышались шорохи и шаги.       — Ох, я совсем забыл! Капитан велел передать новый комплект, вот, я положу перед дверью.       — Благодарю, — Се Лянь с облегчением выдохнул и, забрав одежду, быстро начал ее надевать.       В ней не было ничего необычного, но она удивительно точно передавала характер Се Ляня, как и его обычную цветовую гамму. Белоснежная рубашка с множеством ремешков и шнурков, и темный низ.       Как только Се Лянь был готов, он вышел к Цинсюаню, который сидел на диванчике и зачаровано смотрел в окно.       — Я готов!       Цинсюань в ту же секунду отвлекся от вида морских красот и повернулся к Се Ляню, осматривая его оценочным взглядом. К слову, сам юноша носил похожую одежду, только вместо белого, верх на нем был цвета бирюзы, под стать его глазам.       — Вам так идет, Ваше Высочество! Это поистине ваш стиль!       Волосы Цинсюаня были аккуратно причесаны — часть собрана вверх пучком и завязана зеленой лентой, а другая струилась по спине. Се Лянь сразу вспомнил про свои и поспешил собрать их хотя бы во что-то, похожее на хвост.       — О, нет, нет, Ваше Высочество! Не нужно рвать свои волосы, если позволите, я могу их расчесать и собрать, как бы вы хотели, идет?       Се Лянь был всеми руками "за" — иногда справляться со своей длинной он не мог самостоятельно, как бы стыдно ни было признаваться.       — Я буду бесконечно благодарен!       Се Лянь присел на место Цинсюаня, а тот, в свою очередь, зашел юноше за спину, взяв из-под стола гребень. Тишина была комфортной, и Се Лянь так и не сказал бы ни слова, но ему не терпелось узнать что-нибудь о Цинсюане, как он попал сюда, где его родные и является ли он… членом команды.       — Господин Цинсюань, не могли бы вы рассказать что-нибудь о себе?       Цинсюань аккуратными движениями отделял по одной прядке и проводил по ним гребнем, из-за чего Се Лянь почти не чувствовал дискомфорта.       — О, ну, я на корабле уже около двух лет, вообще я нахожусь не под командованием капитана Хуа, он лишь присматривает за мной и заботится.       — Как же вы попали сюда?       — Я познакомился кое с кем на земле и… ха-ха… глупо влюбился, — в голосе Цинсюаня послышались нотки горечи, — мои родные не могли принять этого, поэтому я сбежал.       Се Лянь отчасти понимал его. Сбежать от семьи равно тому, что ее лишиться — оборвать все связи и понимать, что вы больше никогда не увидитесь.       — Мне жаль, — теперь голос Се Ляня был пропитан тоской.       Но Цинсюань нисколько не сожалел, судя по внезапно вернувшейся улыбке.       — Не стоит, я счастлив, что сделал это — жизнь, которая у меня была… даже сложно назвать таковой. Мои родители и брат, в силу нашей крови, требовали от меня вещей, которые заставляли меня чувствовать себя грязным и ненастоящим.       — В силу вашей крови?       — Да, мой род относится к королевской династии.       Се Лянь не ожидал подобной новости. Хотя если присмотреться, то можно заметить, что у юноши есть привычки знатных особ — его спина по-аристократически ровная, подбородок высоко поднят, а в движениях нет зажатости, — они не лишены изящества.       — Тогда мне стоит называть вас Ваше Превосходительство? — сзади послышался смех.       — Меня давно так никто не называл, это навивает воспоминания.       Цинсюань закончил с одной частью волос и аккуратно убрал ее в сторону, закрепив сбоку.       — Тогда если вы называете меня Ваше Высочество, позвольте называть вас Ваше Превосходительство, по-моему, это честный обмен, — с улыбкой произнес Се Лянь.       Ши Цинсюань снова засмеялся, откладывая гребень.       — Хорошо, Ваше Высочество, ваша взяла! Только если отныне мы будем друзьями!       В груди Се Ляня снова разлилось тепло. Он давно не разговаривал с кем –то так непринужденно.       — Это будет честью для меня.       — Вот и славно! И я как раз заканчиваю вашу прическу. — Цинсюань решил сделать несложный пучок на макушке из одной части волос, закрепив конструкцию белой лентой и шпилькой, украшенной настоящим жемчугом.       — Могу я задать еще один вопрос?       Цинсюань, рассматривая свою работу, согласно промычал в ответ. — Вы сказали, что влюбились в человека и сбежали, но где он сейчас?       Юноша ответил не сразу, то ли он думал над ответом, то ли слишком увлекся осмотром своей работы.       — Я влюбился не в человека, Ваше Высочество, и в этом была моя ошибка, — Цинсюань наконец-то присел рядом, обращая свой взгляд в окно, — вы не подумайте, у меня не разбито сердце или еще что-то, это я обычно всем сердца разбиваю, а не наоборот.       Последняя фраза вызвала у Се Ляня улыбку.       — Моя любовь находится на дне моря.       Улыбка Се Ляня сразу же пропала.       — О, Боже, он… он был моряком и его корабль забрало море?       Цинсюань, на удивление, только рассмеялся, махнув рукой.       — О нет, напротив, он тот, кто забирает корабли, — на лице Се Ляня читалось искреннее непонимание, и практически видно было, как в его голове крутятся шестеренки, — вы что-нибудь слышали про Черновода?       Конечно, это имя было ему знакомо — в историях о «Кровавом дожде» было упоминание о Хозяине Черных Вод. Но если о Хуа Чэне было достаточно сведений из первых уст, то про эту таинственную личность никто ничего толком не знал.       — Хозяин Черных Вод Хэ Сюань? Да, я знаю о нем, но совсем мало.       Цинсюань весело усмехнулся, а в глазах появился намек на тепло, пока по его щекам поднимался румянец.       Интересная реакция.       — В отличие от Капитана Хуа, Хэ-сюн не любитель показываться на поверхности, поэтому люди о нем почти ничего не знают.       — Но вы, Ваше Превосходительство, знаете гораздо больше, расскажете?       Цинсюань какое-то время собирался с мыслями, думая, с чего лучше начать. Было правдой то, что он знал о Черноводе гораздо больше, чем люди на земле, и это каждый раз становилось причиной его внезапной улыбки.       — Легенды о капитане Хуа довольно правдивы, но никто не знает, кем именно он является. Если говорить кратко, то он один из Князей мира демонов.       Значит, есть и другие?       — Один из? — сразу же спросил Се Лянь.       — Да, а также Хэ-сюн. Его владения находятся в глубинах моря, он управляет жизнью под водой, куда никогда еще не ступал человек. Он нечасто выходит на поверхность, потому что капитан Хуа обеспечивает его всем необходимым. Люди на кораблях, что потерпели крушение, отправляются во владения Черных Вод. И что происходит с их душами дальше, известно только их хозяину.       Се Лянь слушал каждое слово с замиранием сердца. Все, что он сейчас узнавал, казалось ему нереальным, он ждал, когда Цинсюань улыбнется и скажет, что пошутил. Но в глубине души он понимал, что такого не случится. Все это действительно является реальностью.       — Значит, господин Хэ тот самый, кого вы полюбили?       — Да, так и есть! — счастливая улыбка снова тронула губы юноши, — но это уже другая история, Ваше Высочество. Пока мы с вами тут разговаривали, пришло время вашей с капитаном экскурсии! Поэтому сейчас я отведу вас к нему на палубу, пойдемте!       Улыбнувшись, Се Лянь встал вслед за своим новым другом, и они направились той же дорогой, которой они вместе с Сань Ланом ходили вчера. При солнечном свете стены этого судна казались еще красивее, гранича с волшебным, совершенно другим миром. Хуа Чэн был прав, когда говорил Се Ляню о том, что приведет к нему того, кто ему обязательно понравится. Цинсюань был действительно потрясающим и необычным человеком, а для Се Ляня, который привык к статике и спокойствию, такой друг был глотком свежего воздуха.       Выйдя на палубу, Се Лянь зажмурился от яркого света — солнце было высоко в зените и своим сиянием способно было ослепить. У судна были спущены паруса, и, как понял юноша, сейчас корабль дрейфовал, мирно раскачиваясь на волнах. Море было спокойным, а его края Се Лянь и не думал увидеть. Только одному Хуа Чэну было известно, в какой точке земного шара они сейчас находились.       Цинсюань бережно вел юношу за собой, ведь теперь палуба не была пуста. Народу было не так много — все занимались своими делами, отвлекаясь лишь для того, чтобы поприветствовать их. Приглядевшись, Се Лянь заметил, что это и не люди вовсе — некоторые имели заостренные уши, как у эльфов в сказках, некоторые были покрыты чешуей или имели нечеловеческие части тела: копыта, рога или больше одной пары глаз. К удивлению, это совсем не испугало Се Ляня. Существа не казались враждебными, некоторые из них даже улыбались или приветливо махали рукой — или лапой — неважно.       По дороге Цинсюань перекинулся с кем-то парой фраз, представляя Се Ляня. Они поднялись выше, на нос корабля, где находился штурвал. Управлял кораблем, как успел заметить Се Лянь, не сам Хуа Чэн, а стоящий рядом с ним Ин Юй. Капитан судна лениво облокачивался на деревянный уступ и что-то говорил своему помощнику, который иногда кивал головой, давая понять, что слушает. Се Лянь хотел было еще немного полюбоваться тем, как Сань Лан красиво выглядит на солнце, но у Цинсюаня были другие планы.       — Капита-ан Хуа, я привел вашего дорого гостя! — достав откуда-то веер, Цинсюань стал яростно отмахиваться от горячего воздуха, что-то недовольно бурча себе под нос.       Се Лянь смог разобрать лишь слова «жара» и «ужас». Но даже не зная всего предложения, юноша точно был уверен, что его новый друг не является любителем жаркой погоды.       Хуа Чэн с легкостью выровнялся и, повернувшись, одарил Се Ляня улыбкой.       — Добрый день, — поздоровался юноша, смущенно помахав всем рукой.       Он все еще не до конца понимал, как правильно себя вести, и каждое движение сопровождалось неуверенностью.       — Гэгэ, здравствуй, — снова улыбка, — Цинсюань, спасибо, надеюсь, ничего не произошло?       Цинсюань на это лишь фыркнул, будто обидевшись, что ему сказали такую чушь.       — Что могло произойти, капитан? — не прекращая отмахиваться веером, спросил Цинсюань, — так, моя миссия здесь выполнена, поэтому я пойду!       Дождавшись кивка Хуа Чэна, юноша попрощался со всеми и направился вглубь корабля.       — Ваше Превосходительство! — Цинсюань остановился и вопросительно приподнял брови, — мы ведь еще сможем поговорить?       Юноша улыбнулся, забавно закрывая глаза от солнца, и закивал.       — Конечно, Ваше Высочество! Ждите меня завтра!       После этого он убежал на нижние палубы, оставляя после себя лишь шлейф приятного цветочного аромата.       — Капитан, я могу идти? — Се Лянь невольно вздрогнул, он совсем забыл о том, что здесь находился Ин Юй.       — Да, пока ты свободен, — Ин Юй поклонился и ушел в неизвестном направлении.       Когда они остались наедине, Хуа Чэн, облокотившись на бортики, повернулся к Се Ляню, подперев рукой свою щеку. На его губах играла очаровательная улыбка, словно чего-то ожидая от юноши. Но у Се Ляня было так много вопросов, но все они в один миг испарились.       — С чего Ваше Высочество хочет начать нашу экскурсию?       Возмущение застряло в горле, и Се Лянь закрыл ладонями лицо. Это прозвище стало почти привычным из уст Цинсюаня, но когда его так называл Хуа Чэн, эмоции буквально взрывались у него внутри тысячью бабочек.       — Сань Лан! И ты туда же! — сбоку послышался смех, который вызвал у Се Ляня ответную улыбку.       — Что я могу сделать? Тебе очень идет, гэгэ, я готов тебе поклоняться.       — Тебе кто-нибудь говорил, что ты настоящий льстец?       Хуа Чэн, казалось, нисколько не смутился, лишь раззадорился еще больше, ни на секунду не теряя своей улыбки и хитрого прищура глаза. В голове сразу возник вопрос о том, как с ним случилось подобное, но слова застряли в горле, и он не решился поднимать что-то столь личное.       В силу своей проницательности, Хуа Чэн сразу увидел немой вопрос в глазах Се Ляня. Обычно люди не осмеливались смотреть на него таким образом, ибо знали, что их ждет за чрезмерное любопытство. Но Се Лянь не был обычным членом экипажа, и карать за вопрос, который даже еще не был озвучен, он не будет.       Даже если бы он прямо задал его, я бы не смог не ответить, — пронеслось в мыслях у Хуа Чэна.       — Ты можешь не отвечать, если пока не готов, — голос Се Ляня был чуть громче шепота.       Хуа Чэн усмехнулся — его гэгэ был таким же проницательным, как и он сам.       — Давай совместим приятное с не очень приятным — экскурсия плюс рассказ о моей нелегкой молодости? — голос казался игривым, с нотками несерьезности, но Се Лянь заметил — это защитная реакция.       Тема, которую они собирались затронуть, оставила сильный след в жизни этого сильного мужчины. Все трудности он встречал с улыбкой, а с какой именно — ухмылка или оскал — зависело от их сложности.       — Ты удивительный, Сань Лан, — не успев даже подумать, с придыханием выпалил юноша.       На лице Хуа Чэна промелькнуло удивления, но оно почти сразу же исчезло, словно и не появлялось вовсе.       — Не такой удивительный, как ты, гэгэ. А сейчас, позвольте пригласить вас на экскурсию по моему судну, Ваше Высочество.       Остатки напряжения от поднятой темы разлетелись в тот миг, когда они ступили вниз по лестнице.       История о том, как Хуа Чэн потерял свой глаз, повергла Се Ляня в шок, заставляя волосы вставать дыбом. Он перебрал в голове много разных вариантов: война, нападение или несчастный случай — но мысль о том, что капитан сделал это собственными руками, не давала покоя. По словам Хуа Чэна, с самого детства цвет его правого глаза отличался от левого кроваво-красным оттенком — люди боялись и гнали маленького ребенка, думая, что он приносит несчастье. В какой-то момент, сам Хуа Чэн стал думать так же. Именно поэтому в приступе нечеловеческой ярости он собственноручно избавился от своего глаза, надеясь, что так беды отступят. Но когда ничего не изменилось, ребенок понял — дело было не в нем или его глазе, а в людях.       Так рассказ перетек в историю о том, как появился знаменитый ятаган капитана «Кровавого дождя», который неотрывно был связан со своим хозяином.       Конец экскурсии они закончили в кабинете капитана, находившемся рядом с комнатой Се Ляня. И юноша тогда подумал, что если бы Хуа Чэн был комнатой, то он точно был бы этим кабинетом — темное дерево было главным украшением всего помещения. Они еще какое-то время разговаривали о всяких мелочах — о Цинсюане и даже Черноводе, при упоминании которого Хуа Чэн раздраженно закатывал глаза, — складывалось ощущение, что они знакомы уже много столетий, хотя не прошло даже двух недель.       Они говорили до тех пор, пока море не стало принимать оранжево-красный оттенок, отражающийся от заходящего солнца.       Я был прав, он действительно удивителен.