Счастливые часов не наблюдают

      — В магазине на Доусон-стрит продажи возросли на девятнадцать процентов, по тринадцать процентов роста нам дали центральные универмаги, и фирменный от Дома моды — десять процентов. Это отличные показатели, если мы удержим в будущем хотя бы среднюю позицию, то заполучим около семидесяти миллионов вон чистой прибыли кроме той суммы, которая запланирована, — довольный голос Намджуна, получившего от магазинов статистику за прошедший год, бодро вещал в телефон, а Чонгуку хотелось только одного — швырнуть телефон в стенку так, чтобы он разбился вдребезги, как и его утро с охуенными планами на жизнь. Просто в осколки.       Откинув мобильный, Гук перевернулся на край кровати, простыни которой еще хранили запах Чимина. Не будучи фетишистом, модельер впервые жадно уткнулся носом в подушку, которая пахла сексом…       — Джун, — простонал он в трубку. — Оставь все цифры, мне сейчас не до этого.       — Что-то случилось? — голос в телефоне на миг замолчал и стал более обеспокоенным. — Ты заболел? Простудился?       — Нет, — Гук откашлялся, избавляясь от утренней хрипоты. — Но сейчас точно умру, если ты не перестанешь меня задалбывать.       — Эм-м, — Ким не мог определиться с настроением шефа, поэтому просто резюмировал. — Хорошо, я перезвоню позже.       Писк сброшенного звонка долбил по раскалывающейся голове еще сильнее, и Чонгук наконец-то осуществил свою мечту — телефон полетел в стену и разбился вдребезги.       — Черт, — простонал он, когда понял, что там был записан номер Чимина. Теперь придется ехать к Аманде…       Гук выдохнул, зарылся руками в волосы и уставился в идеально белый потолок. Жизнь была такой же однотонной и не предвещала ничего интересного, пока в ней не появился Чимин. Все бывшие давно надоели: одни партнеры — бесхарактерные пустышки, другие метили в содержанки, а третьи просто хотели пригреть себе место в мире моды за счет его имени. Таких он определял сразу — они прыгали в постель без приглашения, именно поэтому Чонгук часто обнаруживал на утро в своей квартире как женские, так и мужские тела. Все они желали пробыть с ним как можно дольше, и только этот противный мальчишка уже два раза оставлял его постель холодной, а надежды пустыми, как мыльный пузырь. Как только Чон дотрагивался до его переливистых бочков, тот лопался, превращаясь в ничто.       Выдержки Намджуна хватило ровно на час, в течение которого он безуспешно пытался наяривать Чонгуку, но все же пришлось ехать на квартиру. Мозгодробительной трелью он донимал шефа пять раз, пока хозяин не сдался и не открыл дверь. Помятый, не выспавшийся и крайне раздраженный Чонгук оставил дверь открытой и завалился в спальню, грохнувшись на кровать.       — Н-да, теперь понятно, почему ты не брал трубку, — Джун поднял разбитый телефон, повертел в руках уже полностью бесполезную вещицу и отложил на подоконник. — Господи, что здесь было?       Видеть квартиру после бурной ночи Намджуну не впервой. Он открыл занавески, впуская еще больше утреннего солнца и вызывая раздраженное бурканье Чона. Окно, поставленное на проветривание, окутало комнату морозным свежим воздухом. Чонгук накрылся с головой, явно не настроенный на разговор.       — Итак, по поводу чего ты устроил день скорби и разрушения? — Джун насильно стащил с друга одеяло, оценивая уровень пиздеца по шкале от одного до десяти. Сегодня зашкаливало. Сотка, не меньше. — Что-то стряслось? И в этом виноват тот мальчишка из торгового?       — Я протупил, — Чон перевернулся на спину и приподнялся на подушках.       — Очевидно, — хмыкнул Ким. — Давно я не видел, чтобы ты за кем-то так убивался. Рассказывай.       Спустя пять минут, когда Чонгук вкратце изложил так и не начавшуюся историю грандиозной любви, Намджун посерьезнел и задумался.       — Дикий какой-то…       — Именно. Нужно было сразу сказать ему, что я нашел часы. А теперь он думает, что я специально выставил его виноватым и воспользовался этим, чтобы затащить его в постель.       — Глупости! — возмутился Ким. — Он вообще знает, сколько людей мечтают проснуться здесь?       — Прекрати! — с раздражением в голосе оборвал его Чон. — Он — не все. И мне плевать сколько, мне нужен только он.       — Да ты никак влюбился? — удивился Джун.       — Похоже, что влип с первого взгляда, — Чонгук снова зарылся пальцами в волосы, оттягивая их до боли, будто наказывая себя. — Что-то надо делать…       — Ну если пацан с ебанцой, то и мириться надо точно так же.       — Моей фантазии сейчас ни на что не хватает, — поморщился Чонгук, встал с кровати и отправился в кухню. Выпив таблетку от головной боли, он вернулся в комнату. — К себе домой он меня не пустит, телефон тоже не возьмет…       — Единственное место, где ты можешь его словить — молл, — подсказал Намджун. — За два дня до нового года он не упустит шанс подзаработать, поэтому точно отправится туда. Тем более, что сдать часы не получилось, а значит мальчишке все еще нужны деньги.       Чонгук прикусил губу, отчаянно ворочая в голове больными мыслями. Именно больными, ибо от мигрени болело все: и материальное, и нематериальное. Он понимал, что Намджун прав, но и заявиться в супермаркет просто так нельзя. Чимин просто проигнорирует его, и тут хоть обезьяну с тарелками приводи — его ничего не расшевелит, чтобы выслушать душевные терзания мужчины.       — Кто его работодатель? — поинтересовался Гук. — У тебя же есть телефон?       — Разумеется, — деловито хмыкнул Намджун, ища в телефонной книжке ивент-агентство Джейсона Стивса. — Тебе записать на бумажке?       — Нет, — сморщился Чонгук, глядя на остатки своего айфона. — Набери его и назначь встречу.       — Как скажешь.       Разговор Намджуна со Стивсом, который начинался словами «у нас к вам есть выгодное предложение», обеспечил Чонгуку беспрепятственную аудиенцию в любое время. Джейсон пробормотал в ответ кучу типично американских прощаний и положил трубку.       — Тебя ждут.       — Отлично, — Гук продолжал тереть виски, ожидая прихода от анальгина. — Через час я приду в нормальное состояние, поговорю со Стивсом, а потом словлю эту занозу в заднице.       — Помощь нужна? — подмигнул Джун.       — Надеюсь, нет, но будь на связи. И купи мне в ближайшем магазине телефон, пожалуйста. Совершенно нет настроения заниматься еще и этим.       — Давай, оживай, через часик подъеду.

💜💜💜

             Чимин вернулся в свою квартиру, обреченно повесил курточку на вешалку и включил кофеварку. Звонить Тэхену не хотелось от слова совсем. Он и так задолбал друга своими проблемами, к тому же сегодня у Юнги должен быть выходной, и они явно проводят время вместе. Из планов на день только прокрастинация наивысшего уровня как минимум до обеда, а потом молл. Гадкое ощущение Чимина не отпускало, как он не пытался избавиться от своих дурных мыслей. Ночь с Чонгуком, конечно, была лучшей в его жизни, но черт побери, подставы с часами он не ожидал. Настроение скакало от отметки «да пошел он к чертям, напыщенный индюк» до «я тоже не подарок и характер у меня вспыльчивый».       Кофе немного взбодрил, придал сил и прогнал туман из головы. Чимин свайпнул телефон, чтобы просмотреть соцсети и последние новости и наткнулся на злосчастный номер. Так и подписано — мистер охуенные руки. Обманщик! Без зазрения совести и в полном раздрае Пак отправил контакт в корзину, а потом специально отвлекся от мыслей о красавчике, нагружая себя информацией из группового чата. Они отыграют через три недели дипломный спектакль, потом заключительный мастер-класс по разбору полетов и ошибок от членов жюри, комиссии из университета и все — можно подавать документы для возвращения домой.       — Отлично! — пробормотал блондин. — Прощай, Америка!       Пак вернулся на диван, укутался в плед и задремал. Ночь вымотала из него все силы, поясница до сих пор немного ныла, а ему еще смену нужно отработать. Но телефонный звонок от шефа не дал ему полноценно погрузиться в царство Морфея, а жопка снова почувствовала неладное. Чимин два дня не завозил в офис деньги со смены, но он получил согласие Стивса отдать всю сумму в конце праздников, чтобы не мотаться. Что стряслось на этот раз?       — Да.       — Спишь? — проорал Джейсон. — Мать твою, ты вообще офонарел! Прости Пак, это не тебе.       — Угу, — Чимин правда плохо соображал.       — Слушай, тут такое дело…       Вот этого он не любил больше всего. Ходить вокруг да около — не его черта характера, а в других людях это качество жуть как раздражало.       — Джейсон, не томи, — простонал Чимин, готовый принять любую новость. Хуже сегодняшнего утра ничего быть не могло.       — В общем, с завтрашнего дня будешь работать с напарником, — решительно произнес Стивс и замолк в ожидании возмущений.       — Чего? Эй! — Чимин вскочил с дивана и нервно заходил перед окном. Он быстренько прикинул, что весь его заработок теперь как минимум будет разделен надвое — все, что кидали ему, кинут второй статуе. — В этом есть острая необходимость? Давай я буду отдавать пятьсот долларов?       — Необходимость есть, — перебил его Стивс. — Конкуренты поджимают. Позавчера я видел такое ноу-хау в молле на 12-й авеню. Привлекли немалое внимание, поэтому извиняй, тенденции. Жди подкрепление.       — А если мы не сработаемся? — идея выжить соперника с насиженного места пришла в голову первой.       — Никаких «если», Пак!       — Блядь, — пискнул Чимин в ответ гудкам. Стивс положил трубку, огорошив парня такой неприятной новостью. Да, к дерьмовому утру присоединился дерьмовый день. Стоит ли говорить, что вечер не обещал ничего хорошего?       Настроение в говно.

💜💜💜

      Утро следующего дня началось относительно неплохо. Несмотря на все невзгоды, Пак отлично выспался и бодро отстоял смену в Маке, крича на все горло: «Свободная касса!». В три часа дня, когда пришел сменщик — пухляш Микки — Чимин отдал ему фартук, быстренько передал кассу и отправился домой. Смыв с себя запахи фастфуда и наскоро перекусив, Пак привел в порядок волосы и еще дома подкрасил глаза. Если он столкнется с напарником в гримерке, то не должен выглядеть серой мышью.       Но ни в гримерке, ни в туалете новенького он не встретил. Даже вещи Чимина были нетронутыми, все осталось, как есть. Блондин быстренько переоделся, освежил макияж и вышел в торговый зал. Идеально уложенный парик, шляпка и привычная корзинка живой статуи уже никого не шокировали, когда Чимин запер двери подсобки и отправился на свое место. Постоянные покупатели норовили уже на ходу засунуть в корзиночку смятые купюры. Пак улыбнулся одному из менеджеров автомагазина, который опустил пятьдесят долларов, и потрепал малышку, что кинула ему десятку.       Чимин было обрадовался, что Стивс отказался от этой дурацкой идеи напарника, но его мечты разбились в пух и прах, когда он подошел к своему месту у ювелирного. Там стоял стул, а на нем сидела статуя в нелепом серебряном костюме с тростью и в шляпе. Одна нога фривольно согнута в колене и закинута на другую, рука, смачно намазанная серебряным гримом, подпирала подбородок, а поля надвинутого на лоб цилиндра вообще позволяли чуть ли не спать. Эй, ни хрена се, ему таких привилегий не было!       Блондин от злости застыл на месте и прикрыл глаза. Яркая подсветка под потолком раздражающе сверкала на гранях магазинного стекла, но вакханалия бликов на костюме его напарника была неимоверной. Если это блестели пайетки, то Чимин вообще сегодня без глаз останется. Господи, ну за что ему это?       Решительно настроившись на бой, Пак направился к своему месту. Ему нужно обязательно переиграть напыщенного гуся. Не иначе как дружок Стивса, которому нужно дать подзаработать к празднику. В таком костюме он светился, как лампочки на главной елке Нью-Йорка, куда уж тут бедному студенту составить конкуренцию.       — Подвинься, — прорычал Чимин, когда подошел к напарнику. Предвзятость по отношению к новичку ничем ему не мешала отвоевывать свою законную территорию.       — Еще чего, — фыркнул «напарник» подозрительно знакомым голосом.       Ему не послышалось? Пак, наплевав на то, что статуя должна как можно меньше двигаться, вцепился в стул и наклонился к сидящему.       — Ты серьезно?       Чонгук, весь измазанный серебряным гримом, встал, приподнял шляпу и галантно поклонился «даме» в приветствии.       — Ну переспали раз! Что, теперь всю жизнь будем здороваться? — зашипел Чимин, демонстративно отвернувшись от мужчины. — Боже, какой ты придурок!       — Ты забыл, что у меня обостренный слух? — хмыкнул Чон, потянул Чимина за рукав платья и уселся на свое место.       Глядя на модельера, у Чимина губы затряслись от смеха, а на глазах выступили слезы. Ну какой идиот додумался до того, чтобы переться в молл попрошайничать в таком виде? Ну ладно ему нужны деньги, но с состоянием Чона тот может в два счета купить весь магазин с тряпками и прочей чепухой, а он корчит из себя невесть что. Единственное, что тут же осадило гнев парня, как огуречный рассольчик после бодуна, так это то, что он пришел сюда ради Чимина. Внутри разлилась теплота, а злость понемногу уступала место непонятной эйфории и желанию творить всякую дичь.       — Я так понимаю, что больше с тобой поговорить нигде не получится, — пояснил Чон.       — Шляпу сними, — цыкнул на него мальчишка, развлекаясь по полной.       — Что?       — Цилиндр говорю сними, тебе люди туда деньги кидать будут.       Не дожидаясь, пока до модельера дойдет, Пак ловко снял его шляпу и положил на пол рядом со своей корзинкой. Через пару минут Чонгуку даже кинули первые двадцать долларов.       — Какой позор, — пробурчал он, прикрывая лицо ладонью и пряча непрошеную улыбку. От абсурдности всей ситуации самому стало смешно.       — А ты как думал, — хихикнул Чимин. — Кто придумал этот костюм, Чонгук? — прошептал он, наклонившись, чтобы не выдать себя. — Только не говори, что ты сам сшил эту безвкусицу.       — Я потратил весь вчерашний день, чтобы найти ткань, ночью и утром шил этот долбанный костюм только для того, чтобы услышать, какое я ничтожество? — прорычал Гук. — Ничего, болтай, болтай, вечером я найду твоему язычку другое применение.       — Согласись, это самое ужасное, что создавала индустрия моды. Ты похож на клоуна, — не унимался Чимин.       — Ты сейчас договоришься, — шикнул Чонгук, пытаясь не смотреть на то, как в его шляпу падали деньги.       — Ну, наверное, ты поговорить и пришел, если оказался здесь, — намекнул Чимин, мысленно празднуя тот факт, что в его корзиночке прибыль не уменьшилась. — Сколько ты заплатил Стивсу, чтобы провернуть эту аферу?       — Бешеную сумму денег. Твой работодатель — настоящий барыга. А вот если бы ты взял трубку, и мы поговорили, то этого бы не произошло. Я что у тебя в черном списке?       — Нет, падлюка, ты у меня в Красной книге, как особо исчезающий вид оленей.       — Чимин! — не сдержался Чонгук, забывая, что он — статуя.       — Что?!       Модельер, терпение которого лопнуло, продержался в торговом центре ровно двадцать минут.       — Если ты не перестанешь язвить, я выволоку тебя отсюда прямо сейчас и тебе придется поговорить со мной в машине!       — Прекрати! — рявкнул на него Чимин, ощущая косые взгляды в спину. — На нас люди смотрят, а мы ссоримся, как муж и жена!       — Вообще-то мы и есть парочка! — зашипел мужчина, опасно не сводя глаз с ярко-красных губ Чимина. — Напомню, что вчера ты согласился быть моим парнем. Перестань вести себя как маленький ребенок. Ты должен меня выслушать.       Прохожие, явно заинтересовавшиеся происходящим, оборачивались на странную парочку, а некоторые специально остановились, чтобы посмотреть, чем закончится жаркий спор. Группа собравшихся стала увеличиваться, но Чонгуку было плевать на зрителей, и только Чимин затравленными глазками смотрел на людей.       — Да прекрати же ты! — взмолился он. — Чего ты от меня хочешь?       — Ты не дал мне ничего объяснить! Я хочу, чтобы ты меня выслушал наконец-то!       Маленькая девочка лет десяти, что стояла с мамой и ее подругами ближе всех, потянула родительницу за шубку и запищала.       — Мама, мама, посмотри какие красивые жених и невеста!       Ребенок начал бестактно показывать пальцем на орущую парочку, а мама, отвлекшись от последних сплетен, повернулась к дочке.       — С чего ты взяла, Кэтрин, что это жених и невеста? И прекрати показывать пальчиком, это некрасиво!       — Ну как же? Тетя Бекки на свадьбе тоже была в таком красивом платье, а Генри сказал, что она стала его женой и поцеловал ее, — из глаз ребенка разве что слезы не полились от того, что она могла ошибаться. — Поцелуйтесь! Поцелуйтесь!       Невесть откуда взявшиеся детишки начали вторить звонкому голосу девочки. Устроенный Чонгуком балаган с выяснением отношений теперь больше походил на элитную театральную постановку. Чимин с ужасом оглянулся на прибывающую толпу. За спинами собравшихся уже не было видно ювелирки, люди все подходили и подходили, мужчины сажали детей на плечи, чтобы те могли видеть с дальних рядов, нагловатая мелочь протиснулась между родителей поближе, а кто-то из детей даже уселся прямо на пол в ожидании представления. От стыда Чимину захотелось испариться с этого места. Миссия статуи окончательно провалена, он точно выгребет от Стивса по полной, но единственное его спасение — экспромт!       — Я не хочу вас слушать, сэр! — Чимин округлил глаза, чтобы Чонгук ему подыграл. К счастью, Чон не растерялся, подошел к Чимину, взял его за локоть и навис над ним, как коршун над жертвой.       — Но вам придется, милая, — улыбка расползлась на его лице, глядя в испуганные глаза Пака. — Вы затмили мой разум, похитили мой сон!       — Простите, сэр, я ничего не крала, — Пак растянул губы в улыбке, бормоча бессовестную чушь, придуманную секунду назад. — И не моя вина, что одарили вы другую!       Чимин отвернулся от Чонгука, сделав вид, что обиделся на него. Смотреть на разъяренного Чона, измазанного серебром, было смешно до слез, но он сдерживался.       — Другую?! — глаза модельера загорелись огнем, и Пак отпрянул, прося взглядом не устраивать разборок. — Я верен вам всем сердцем и душой!       — Слова, слова, слова… Какой же толк от глупой лжи? Ее я вижу слишком часто.       — Но я не лгу, и докажу вам это! — Чонгук обнял Чимина за талию, не давая тому ускользнуть и посмотрел Паку в глаза.       — Напрасно мы шумим среди толпы. Одно из двух: уединимся, либо обсудим спор с холодною душой и разойдемся. Отовсюду смотрят, — Пак вдруг вспомнил речь Бенволио из «Ромео и Джульетта».       — Пусть смотрят, — улыбнулся Чонгук. — Мне нет желанья ничего скрывать. И вчера, и сегодня, и завтра я готов лишь одно повторять. Моя любовь ничуть не угаснет, если вы станете мне доверять.       Люди вокруг захлопали в ладоши, а Чимин, схватившись за шляпу, был ни жив, ни мертв от страха. Шуршание купюр вокруг усилилось, люди передавали вперед через впереди стоящих, щедро открывали кошельки и отправляли зеленые бумажки одни за другими. Корзинка Чимина давно наполнилась, спасал высокий цилиндр Чонгука, который был почти под завязку забит долларами.       — Поцелуй!!! Поцелуй! — девочка в первом ряду, которая все никак не унималась со своим поцелуем, весело прыгала и хлопала в ладоши. — Поцелуй!       Взрослые, словив кураж, вдруг поддержали ребенка и тоже стали скандировать по слогам:       — По-це-луй!       Чонгук притянул Чимина к себе и наклонился настолько близко, что Пак в ужасе сжал губы в тонкую ниточку, давая понять, что это совершенно невозможно.       — Зрители просят, — шепнул Чонгук на ухо. — Не дергайся и не устраивай скандал, бегляночка.       Только Пак отстранился, чтобы возразить, как Чонгук впился в его губы. Толпа удовлетворенно охнула, дети завизжали от радости, словно получили самый желанный в жизни подарок, а Чимин позорно расслабил губы, моля только об одном, чтобы Чонгук целовал как можно более целомудренно. Чон же не отстранялся. Он настойчиво прижимался к губам блондина, прикусив нижнюю и дразня ее языком. Когда терпеть стало невозможно, он надвинул шляпку Чимина, прикрываясь широкими полями, и поцеловал парня по-настоящему.       — Браво! — собравшиеся громко аплодировали, переговариваясь друг с другом. — Прекрасно!       Аплодисменты не заканчивались, вгоняя парня в краску. Кожу под гримом начало печь, а щеки, если умыть, точно цвета помидоров будут.       — Поклонись! — он больно ткнул Чонгука в бедро, когда они прервали поцелуй, и сделал перед толпой реверанс. К счастью, бант прочно сидел на шее, грим не потек, а помада не размазалась. Сами небеса хранили сегодня его задницу.       — Благодарю, — Чон приставил руку к груди и поклонился в разные стороны. — Спасибо.       Люди расходиться не спешили. Дети зачарованно смотрели на наряды, любопытные девчонки трогали край платья с шикарными кружевами, а мальчики просили у Чонгука подержать трость с набалдашником, которую Намджун утром купил у старьевщика на распродаже, чтобы дополнить образ. Минут только через десять-пятнадцать последние зеваки разбрелись, оставляя угол пустым.       — Я даже не знал, что так тяжело импровизировать, — Чонгук рухнул на стул, утягивая Чимина на колени.       — Чонгук, у меня из-за тебя профессиональная деформация будет. Я никогда не сыграю Шекспира, постоянно буду вспоминать этот позорный вечер, — Чимин приложил ладошку тыльной стороной ко лбу. — Нужно немедленно смыть грим.       — Где здесь туалет?       — Пойдем, — Пак встал и потянул его за руку, но увидев деньги не мог не рассмеяться. — Я теперь всегда с тобой работать буду — посмотри, сколько мы получили.       — Глупенький, — Чонгук подошел ближе и обнял Чимина. — Зачем тебе нужны деньги?       — Коплю на квартиру для мамы. Моя мечта — перевезти ее в новый дом в Каннаме, его сдали не так давно и там еще есть свободные квартиры. Похоже, с тобой я смогу осуществить свою мечту! — Чимин вытащил купюры из цилиндра и подкинул их вверх. Доллары медленно осели на плечо Гука, а остальные рассыпались по полу.       — Я рад, что заставил тебя улыбнуться. Но на самом деле я так и не извинился, Чимин. Прости, что я не сказал о часах. Я нашел их в сугробе, но так бы наши пути разошлись, а я не хотел тебя отпускать. Прости, что ты чувствовал себя виноватым, я просто не подумал, что ты примешь это так близко к сердцу. Обещаю, что впредь я буду внимательнее.       — Ты невыносим! — Пак хлопнул кулачком по груди Чонгука. — И твой костюм все еще самый ужасный, который ты только мог сделать.       — Это была единственная подходящая ткань, которую Намджуну удалось найти, — возразил Чонгук в свое оправдание и тут же продолжил с нотками гордости. — Зато я сшил его сам.       — А мой? — Чимин со всей своей вредностью поднял вверх носик и недовольно сморщил его. — Когда я получу свой подарок?       — Сегодня ночью, — шепнул Чонгук. — Обещаю. Поехали ко мне?       Чимин ничего не сказал, только сжал губки уточкой и получил короткий поцелуй. Сдвинув брови, он выбрался из объятий Чонгука, собрал деньги и вручил мужчине цилиндр.       — Я нашел нам на ночь более интересное занятие — будем считать прибыль! Держи!       — Нет уж, такого добра я тебе дам сколько хочешь, — засмеялся Чон, обхватывая цилиндр с наспех собранными с пола купюрами. — Я не променяю ночь с тобой ни на какие деньги.       Чимин ничего не сказал, только рассмеялся, заталкивая деньги в свою корзиночку.       В подсобке Пак переоделся и потащил Чонгука смывать грим. Вода в туалете была как назло холодной, а от мицелярки мужчина морщился, желая быстрее закончить экзекуцию. Но прикосновения Чимина и его близость делали ситуацию не такой ужасной.       — Сам догадался или надоумил кто? — хихикнул Чимин, стирая толстый слой жирного грима. Ему нужно хотя бы очистить лицо, чтобы они могли спокойно добраться в квартиру, а потом Чонгука все равно придется тщательно отмывать.       — Если бы я знал, что ты будешь снимать грим, то помазался бы везде, — буркнул Чон.       — Даже не вздумай! — Чимин легонько стукнул его по уже чистому носу ватным диском, а Чон притянул его к себе, не отпуская это маленькое сокровище.       — Я соскучился, — прошептал он в шею, вдыхая сладковатый запах косметики. — Ты простишь меня за эту глупость?       — С учетом того, что мы оба налажали, можно считать, что ты сравнял счет. Один-один и мы квиты, мистер охуенные руки, — вздохнул Чимин, прижимаясь ближе. С Чонгуком было удивительно хорошо и тепло, а еще он тоже соскучился по его объятиям. Пак просунул руки под тонкий джемпер, провел рукой по голой коже у ремня, щекоча поясницу Чона ноготками.       — У нас нет времени на глупости? — подмигнул модельер, быстренько осматриваясь в туалете, куда бы посадить Чимина.       — Даже не думай! — шикнул на него Чимин, по глазам разгадавший задумку Чона. — Молл закрывается через пятнадцать минут, а нам еще нужно вещи собрать!       Чимин насильно заставил себя отцепиться от мужчины, мысленно грея себя мечтами о том, что эта ночь пройдет не хуже. Чем ближе к новогодним праздникам, тем все более странно складывались его отношения с Чонгуком. Неужели и правда так выглядит американ дрим?

💜💜💜

      — Хей, давай помогу с багажом!       Чимин смотрел на то, как Тэхен, все еще щадя вывихнутую ногу, грустно катил свои пожитки по гладкому полу аэропорта в Инчхоне. Юнги с ними не полетел. Он, как студент музыкального отделения, не просто проходил вместе с ними стажировку, а выиграл грант на запись песни с одним из крутых американских рэперов, имя которого Чимин не запомнил.       — Да не переживай ты так! Всего неделя осталась, и он вернется.       — Конечно, не переживай, ты-то с Чонгуком из постели не вылазил, — фыркнул Тэхен, показательно надувая губы.       — Айщ, не завидуй! — Пак стукнул его легонько по спине и обернулся. К счастью, ни куратор, ни ребята ничего лишнего не услышали. — Чонгук уже как две недели улетел в Сеул, а ты до сих пор его вспоминаешь. И вообще он грозил мне каким-то сюрпризом, а от этого становится еще страшнее.       — Все равно завидно, — сказал Тэ и показал язык. — Он тебе хотя бы звонил каждый вечер.       — А тебе Юнги вообще песни пел по ночам! — парировал Чимин. — А моему медведь на ухо наступил.       Куратор из института велел им собраться у табло прибытия, чтобы удостовериться, что все студенты получили багаж и чувствуют себя после перелета нормально. Одногруппники шумели, обсуждали американскую стажировку, кто-то звонил в службу такси, кто-то сообщал родителям о посадке… Привычная кутерьма родного города поглотила парней сразу, как только они сошли с трапа самолета. Родители Тэхена, приехавшие встретить сына, издали помахали ему рукой и направились к группе студентов.       — Уже все хорошо, — Тэ крепко обнял маму и похлопал по спине отца.       — Мы так переживали, когда ты сообщил о травме, — сокрушалась госпожа Ким, осматривая сына. — Самое главное, что все позади. Привет, Чиминни, — обернулась она к Паку и приобняла мальчишку. — Устали, ребята?       — Есть немного, — скривился Чимин, потирая шею. От долгого перелета ныло все — и шея, и спина, и попа.       — Ну ничего, я встретила у входа твою маму, она скоро должна быть здесь, — обронила госпожа Ким, забирая у Тэ вещи. — До свидания.       Тэхен кивнул остальным, попрощался с куратором и отправился за родителями, по которым неимоверно соскучился. Чимин же поставил подпись в очередной бумажке и выслушал наставления о том, что им дается отдых до конца недели, а потом надо будет утрясти все дела в институте и готовиться к распределению. В толпе послышались волнительные вздохи — кто-то уже нашел себе местечко, другие же только мечтали попасть в театр. Решив не забивать себе голову, Чимин тоже попрощался с друзьями и направился к выходу. Странно, госпожа Ким не могла ошибиться, но мамы Пак не видел, как он не крутил головой во все стороны.       — Чимин!       Пак повернулся в сторону и обомлел. Госпожа Пак стояла неподалеку и улыбалась ему, а рядом стоял Чонгук. Он заботливо придерживал ее под локоть и что-то увлеченно рассказывал, кивая на Чимина. На лице женщины расцвела улыбка и она часто закивала, едва не смахивая родительскую слезу.       — Эй! — блондин решительно направился к ним, подозревая неладное. — Это что, заговор?       Ничего не понимая, Чимин сразу же попал в мамины объятия, а Чонгук бережно забрал его чемодан, освобождая руки. Мальчишка погладил маму по хрупким плечам, успокаивая, чтобы она не заплакала от переизбытка чувств. Под своей ладонью Чимин ощутил мягчайший кашемир и, отстранившись, посмотрел на госпожу Пак. На ней было новое пальто, которого в ее гардеробе Чимин не видел. Он перевел взгляд на Чонгука, который очень внимательно рассматривал лист огромного фикуса, коих в зале ожидания было наставлено через каждый метр.       — Чонгук! Как вы познакомились? — Чимин прищурился, глядя на модельера.       — Ой, сынок, — мама затараторила, освобождая Гука от тягостных объяснений. — Чонгукки мне все рассказал…       Ну пиздец! У Чимина нервно дернулся глаз, но со слов мамы он понял, что все было прилично. Единственное, что не представлял Чимин — как мама пережила то потрясение, что Чон представился его парнем. Она, конечно, знала, что ее сын гей и никогда не осуждала его за это, но модельер явно не из его круга общения.       — Поехали домой? — очнулся Чонгук, выпав из астрала.       Модельер специально не вмешивался в болтовню госпожи Пак. Она заметно скучала по Чимину и очень ждала его возвращения. А вот Чон, как только ступил на родную землю, времени не терял. Домашний адрес — это первое, что узнал Гук в деканате института, когда пришел оставить заявку на распределение Чимина. Именно его имя он указал в приглашении на работу в J-Cor для студентов-выпускников театрального факультета. Но об этом Чимин пока еще не знал.       Следующий шаг был самым ответственным — Чон выбрал свой лучший костюм, купил огромный букет цветов и отправился в Ахен. Матерясь на чем свет стоит, ибо машину пришлось оставить еще в начале улицы, Чонгук пешком поднялся по обледенелому тротуару, изрядно вспотев и разнервничавшись перед важной встречей. Впрочем, волновался он зря. Мама Чимина, удивительно улыбчивая и доброжелательная женщина, которой едва перевалило за сорок, отогрела его теплым чаем и накормила вкусными пирожками с кремом, которые модельер уплетал за обе щеки. Нахваливая ее кулинарные способности, Гук приобрел на свою сторону самую ярую сторонницу их с Чимином отношений.       Ну про «отношения», конечно, пришлось наплести. Приукрасить, так сказать. Чон с важным видом оповестил госпожу Пак, что они с Чимином вместе уже несколько месяцев, но держали их отношения в тайне до того момента, пока малыш закончит институт. В доказательство глубины своих чувств и давности их связи Чон сунул маме совершенно недавно сделанные фотографии из Нью-Йорка. В тот вечер примирения они с Паком приехали на Бруклинский мост через Ист-Ривер и Чонгук выкинул часы в реку, сказав, что они стали причиной их разлада, и он не хотел бы тащить старые вещи в новую жизнь.       Прагматичный Чимин, прикинув сколько тысяч долларов отправились кормить рыб на дно, едва инфаркт не получил и набросился на своего парня с кулаками и обвинениями в расточительстве. Чон же, чтобы не устраивать сцены на людях, скрутил вопящего Чимина в объятиях и поцеловал. Этот романтический момент не остался незамеченным уличным фотографом, который щелкнул парней и без какой-либо оплаты отправил им снимки, пожелав счастья в новом году. Госпожа Пак утерла выступившие от счастья слезы и сказала, что не будет переживать за Чиминни, если рядом с ним такой любящий и внимательный парень.       Чонгук тогда просиял от счастья, ненароком пытаясь осмотреть жилище, где жил Пак. Не удивительно, что мальчишка стремится к роскоши. Низкие потолки, старая мебель, горшочки с цветами на деревянных окнах — все крайне скромно, но чисто и аккуратно. С задатками и потенциалом Чимина сидеть в этих трущобах просто непозволительно. И та взбалмошная идея, которую он тут же предложил госпоже Пак в качестве сюрприза для сына, сыграла просто на все сто процентов. За две недели, пока Пак отыгрывал в Нью-Йорке дипломный спектакль, Чонгук успел купить и обставить квартиру в той самой новостройке в Каннаме, на которую метил Чимин. Как оказалось, владелец домового комплекса был его постоянным клиентом, поэтому с оформлением документов и заселением проблем вообще не возникло. Госпожа Пак получила ордер и ключи ровнехонько за неделю до приезда любимого чада.       Пока Чонгук решал бумажную волокиту, Чон Хосок с утра до вечера колдовал в мастерской. Так у мамы Чимина появилось новое пальто, несколько брючных костюмов, платья того фасона, которые она заказала. Женщина все порывалась позвонить сыну в Нью-Йорк и спросить, что за сказочный рыцарь появился у ее сына, но Чонгук ее заверил, что сюрприз лучше не портить, да еще и подключил тяжелую артиллерию — маму Чон, которая помогла маме Пак обжиться в квартире и справиться с бытовой техникой. Приходя навестить госпожу Пак, Чон часто заставал ее с собственной мамой за посиделками. Они то пироги пекли, то над дорамами плакали, то новые сорта чая пробовали, насильно пичкая Чонгука ароматным напитком.       — Поехали.       Чимин был все еще в шоке от встречи, но больше всего он удивился, когда они вкатили в подземный паркинг, а потом поднялись на лифте в квартиру, где еще пахло ремонтом.       — Заходите, мальчики, не стойте у порога… — она открыла двери новой квартиры, струсила снежок и прошла внутрь, с непривычки еще ища полочку для ключей, которая стояла слева в их старой квартире.       — Сейчас, ма! — крикнул Чимин, прикрывая массивную бронированную дверь. — Чонгук, ты просто сумасшедший! Это и есть тот самый сюрприз?       — Да, бегляночка, — Гук резко прижал его к стене и жадно поцеловал. Всю дорогу от аэропорта до квартиры он сдерживался, что. — Надеюсь, тебе понравилось, потому что мы с госпожой Пак очень старались. А еще у нас сегодня гости — придет Хосок и наша мама, поэтому давай в душ, отдохни, и чтобы к вечеру был как огурчик.       — Ты самый сумасшедший человек, которого я встречал, — глядя на счастливое лицо Чонгука у него замерло сердце.       — Ради тебя я готов и не на такое…       — Надеюсь, у меня ещё будет возможность в этом убедиться!