Счастливые часов не наблюдают

      Нет, только не это! Пак готов разрыдаться от преследующего невезения. Нужно что-то срочно делать, но что? Пойти сдаться добровольно — не вариант. Его еще и в краже обвинят, а потом ничего не докажешь. Отдавать часы в ломбард уже поздно — Чонгук засек его, давая понять, что он узнал свой аксессуар. Голова Чимина лихорадочно соображала и выдала самую фиговую мысль за день — бежать! Бежать что есть сил, ибо расстояние между ними позволяло Чимину оторваться, а еще он вспомнил про запасной выход, который должен быть открыт.       — Простите, я передумал, — пробормотал блондин, и пока он пятился из кабинки, Чонгук уже сделал несколько решительных шагов ему навстречу.       Э-э нет, мистер охуенные руки, вы меня не словите! Чимин мигом проскользнул в узкий коридор подсобного помещения и направился к выходу. Топот за спиной, усиливающийся на последнем отрезке перед выходом, говорил о том, что Чон тоже не промах: быстро сориентировался и бежал за ним.       — Стой! — услышал Чимин голос Чонгука. — Да стой же ты!       Пак хлопнул заветной дверью, ведущей на улицу, и крепко сжал часы в кармане пуховика. Он оглянулся по сторонам и понял, что единственный выход — бежать за кучу снега, насыпанного уборочной машиной. Дорога перед дверями была утоптана колесами машин, что привозили товар, и на открытой местности ему не скрыться, а вот обогнуть снеговые валы и спрятаться за ними очень даже стоило. Моля небеса, чтобы они хоть тут были к нему благосклонны, парень драпанул вправо, не только быстро перебирая ногами, но и помогая себе локтями. Блондин едва добежал до снеговой кучи, вгрузая ногами в рыхлый снег и черпая холод ботинками, как сверху на него навалилось тело, впечатывая несчастного парня лицом в сугроб.       Свое полное фиаско Чимин сперва даже не осознал. Единственное, что его волновало, так это неприятный колкий морозец на щеках. Простите, но ему этим лицом еще работать! Пак гневно зашевелился под массивной тушей, извергая проклятия на весь мир.       — Да слезьте вы с меня! — заорал Чимин, выплевывая снег, который оказался везде: во рту, в воротнике свитера и даже забился в нос. Щеки горели то ли от контакта с морозом, то ли от стыда за содеянное. Повернуться к Чонгуку было смерти подобно, поэтому Чимин ничего лучше не придумал, как лягнуть того сапогом.       — Брыкаться будешь? — зашипел ему тот самый охуенный голос на ухо, и Пак удивился, почему весь снег вокруг не растаял от жара, что охватил его тело.       Сражаться с Чонгуком бесполезно. Он заключил Чимина в кольцо своих рук, крепко удерживая парня в холодном плену. Безвольно распластавшись и полностью признавая свое поражение, Пак пропищал:       — Не буду, только отпустите меня.       — Не отпущу. Слишком быстро бегаешь.       От голоса Чонгука можно было кончить за секунду, и, черт возьми, именно эти мысли лезли Чимину в голову. Это «не отпущу» звучало так властно и интимно, что Пак бы отдал многое, дабы услышать их в другой обстановке, а не лежа под Чонгуком в ледяном сугробе. Впрочем, первое условие их задачки блондину нравилось, но вот второе вновь дало о себе знать болезненным пощипыванием щек.       — Да не убегу я, — заорал Чимин, не оставляя попыток выползти из-под Чонгука.       Внезапно Пак ощутил больше пространства и попытался встать на четвереньки, как его тут же снова повалили в сугроб, только уже на спину. В свете тусклых фонарей, что едва доставали сюда с тыльного входа в молл, Чимин увидел прямо над собой довольное лицо Чонгука. Модельер уперся руками в снег, одно колено положил между ног Чимина, а вторым прочно удерживал его бедро, фиксируя конечности похлеще тэхенова гипса. Мысль о побеге тут же улетучилась.       — Ну что, может познакомимся? — нагловато ухмыльнулся Чонгук, пристально разглядывая Чимина.       — С чего бы это? — буркнул Пак, от обиды надувая губы. — Не горю желанием.       — А вчера я бы так не сказал, — Чонгук прищурился, глядя на Чимина с издевкой, а у блондина в тот момент сердце едва не выпрыгнуло из груди. Девяносто девять из ста, что Чонгук его не узнал, тут же умерли, но тот самый живучий один процент не унимался.       — Я не понимаю, о чем вы говорите! — все, Чимин потратил и его. Теперь оставалось сделать вид, что все это — глупая случайность.       — Не понимаешь? — в коньячных глазах мелькнули всполохи адового пламени, что жарили маленького лжеца на костре. — А если так?       Чонгук улыбнулся и наклонился ниже, давая понять, что Чимину не отвертеться. Он не мог сконцентрироваться ни на чем, кроме того, что происходило здесь и сейчас. Приняв свое поражение, Чимин прикрыл глаза. «Будь что будет», подумал он и тут же почувствовал на своих губах теплоту губ Чонгука. Тот не ждал и не церемонился, но в то же время не напирал, давая Чимину возможность подумать и… продолжить?       Чимин не дурак и возможности последний раз поцеловаться с красавчиком не упустит. Он сам расслабил губы в ответ на движения языка, просящего отдаться. Чон мазнул по пухлой нижней, слегка прикусил ее и остановился, но блондин придвинулся ближе, давая возможность побороться за первенство в поцелуе. Пак хотя и был пассивом в кровати, но очень любил вести в ласках; руководить партнером ровно до того момента, пока он сам не насыщался своей властью. Тэхен говорил, что Чимину попадались лишь неумехи, что не могли завести парня, оставляя его делать все самому.       С Чонгуком сложно было определить кто кого, ибо по темпераменту он не уступал блондину, а после разрешения на поцелуй и вовсе не оставлял Чимину шанса своевольничать. Его язык во рту Чимина творил чудеса, и Пак впервые захотел уступить кому-то, получая от этого факта немалое удовольствие.       — Погодите, — запыхавшись, Чимин увернулся и уставился на улыбающегося Чонгука. — Так нельзя…       — Что нам мешает продолжить начатое? — Чон явно намекал на вечер открытия магазина, и Пак понял, что лгать бессмысленно.       — Хотя бы то, что я лежу в сугробе и могу заболеть, — проворчал Чимин, пытаясь вылезти из-под Чонгука.       Губы пиздецки жгло после поцелуя, а на самого модельера было стыдно смотреть. Чимин сел в сугроб, размотал шарф и вытряс оттуда ком снега. Он противно забился под воротник и достал даже до спины, превращаясь в капли от жара его тела. Чимин тряхнул головой, и с волос посыпались белые хлопья. Чонгук, усевшись перед ним на колени, убирал комья снега с ботинок.       — Ты заболеешь, если сейчас же не согреешься, — подметил он.       — Спасибо, мистер наблюдательность, я уже понял. И вообще-то именно по вашей вине я оказался здесь! — злость в Чимине почти растаяла, но затаенная обида не давала покоя.       — Согласен, — рассмеялся Чон заразительным смехом, вызывая у блондина невольную улыбку. — Это я решил удрать вместо того, чтобы нормально поговорить.       — Но я не просил толкать меня в сугроб! — возмутился блондин, продолжая улыбаться еще сильнее.       — Хей, я тоже в снегу! — развел руками Чонгук, демонстрируя синее пальто с прилипшими комьями снега.       — Заслужил! — Чимин из вредности высунул язык и передразнил Чона.       — Мы перешли на «ты», и этот прогресс не может не радовать, — модельер встал с сугроба и протянул Чимину руку. — Вставай, нужно греться.       Пак оглянулся по сторонам и понял, что вокруг стояла гнетущая тишина. А еще одна за одной гасли лампы у супермаркета, погружая во тьму небольшую улочку. Изнутри грохнул засов, но это уже ничего не меняло — они оказались здесь, на безлюдном пятачке в кромешной темноте, и силуэт Чонгука он различал лишь под светом луны.       — Пойдем, — сказал Чонгук в ожидании, что Пак последует за ним. — Я отвезу тебя.       — Нет, — блондин отчаянно мотнул головой. — Я вызову такси. А еще я хочу отдать часы. Прости…те, что так вышло, — парень засунул руку в карман куртки, куда он точно положил часы, и обомлел. Карман был пуст. — Черт! Не может быть! Ч-черт!       Пак вывернул оба кармана, стучал себя по ногам и даже проверил в задних карманах джинсов, но часов нигде не было. Чон, наблюдая за всем этим, только улыбался и поглядывал на блондина.       — Что? Счастливые часов не наблюдают? — он приподнял одну бровь и продолжил таращиться на парня.       — Не мог же я их потерять, — бормотал Чимин. — Они были со мной, я точно помню.       Чимин вернулся в сугроб и начал разгребать снег руками. Ладони, что только отогрелись, вновь погрузились в колкий недружелюбный холод.       — Да где же они? — блондину хотелось расплакаться от того, насколько неудачно складывалась его жизнь в последние дни. Работа у Стивса стала хорошим шансом поправить свое материальное положение, но с появлением Чонгука все рушилось, как карточный домик. — Придурок, из-за тебя я их потерял!       — Из-за меня? — Чонгук скрипел за спиной Чимина снегом под ногами и с издевкой смотрел вниз на копошащегося в сугробе парня. — Напомню, что ты хотел сдать их в ломбард.       — Это обязательно было говорить? — Чимин кинул на Чонгука злобный взгляд и продолжил разгребать снег. — Вот же ж…       — Прекрати, руки отморозишь, — модельер сделал замечание таким властным голосом, что Чимин остановился и замер. Действительно, он перерыл почти весь сугроб, в который его толкнул Чонгук, но часов тут и близко не было.       — Что же мне делать? — прозвучал удрученный вздох Чимина.       — Ну как минимум будешь должен мне за часы, — улыбнулся Чонгук. — М-м-м, если брать из расчета прайса в вашем ивент-агентстве, то в счет часов я могу взять статую в аренду на четыре часа?       — Я не статуя, я человек, — взбрыкнул Чимин и выпрямился, подойдя к Чонгуку. — Нельзя взять в аренду живого человека! — Пак ткнул Чонгука в теплый свитер, что выглядывал посреди расстегнутого пальто, и наткнулся на накачанную грудь.       — Какой же ты кусачий волчонок, — ухмыльнулся модельер и, схватив его за руку, резко притянул к себе, впечатывая блондина в груду каменных мышц. — Статуей ты мне нравишься больше, когда молчишь и не дергаешься, — прозвучало в ушах Чимина.       Пак хотел было вывернуться и выпалить очередную колкость в адрес напыщенного чеболя, но его рот тут же заткнули страстным поцелуем. Чонгук действовал уже более напористо, а Чимин вновь поддался, ругая себя за то, что его организм становился чертовски слабым, когда в опасной близости оказывался Чон Чонгук. Не особо соображая, Чимин обвил модельера за шею, а на талии парня сомкнулись руки Чонгука, властно прижимая хрупкое тело к себе. Чимину было мало: сучка в нем скулила так, что Пак слышал ее вой в собственных ушах, и он отчаянно отдавался старшему, раз за разом пища внутри от удовольствия.       — Ты совсем замерз, — прошептал Чонгук, прекращая целовать ненасытного упрямца. — А если мы простоим еще немного, то заболеем оба и этот новый год встретим в кровати с температурой. Если в одной, то я не против и померзнуть.       — Подкат засчитан, но я не из тех, кто спит с парнем на первом свидании, — хихикнул Чимин и усомнился в своих словах. Может быть, для Чонгука сделать исключение? Такая себе новогодняя акция, а он — бонус, идущий в дополнение.       — А я не из тех, кто насильно заваливает в постель, — сказал Чонгук на полном серьезе, разглядывая Чимина. — Поехали?       — Поехали, — сдался Чимин. Он продрог до нитки и единственным его желанием было теплое помещение и чашечка чая. — Эй, а чай у тебя хоть есть? — проорал Пак вслед Чонгуку, что вытаскивал его из сугроба, но Чон уже ничего не слышал.

💙💙💙

      Дорога к квартире Чонгука заняла около двадцати минут. Все это время Чимин грелся в роскошном мустанге, который оказался второй машиной Намджуна. А еще из рассказа модельера Чимин узнал, что здесь у него есть купленная квартира, поскольку по работе ему часто приходится посещать Нью-Йорк. О себе Чимин рассказал минимум — то, что он студент театрального на последнем курсе, и ему пришлось заменить в молле внезапно заболевшего друга.       — Было огромной удачей встретить тебя, — довольно цокнул языком Чонгук, заруливая в небольшой дворик.       Чимин понял, что они приехали в деловой центр, где посреди многоэтажек уютно прятался старый город. Просторные квартиры в низких старинных зданиях здесь продавали за огромную цену. Пак вспомнил это, когда искал помещение в аренду. Чонгук заглушил мотор и размял пальцы.       — Ты согрелся?       — Да, спасибо, — Чимин раскраснелся еще больше, то ли от печки в авто, то ли от неловкости за все, что случилось в этот вечер.       Гук отщелкнул ремни безопасности у себя и у Чимина, и Пак вышел из машины. Забившийся снег противно морозил ноги, спина была мокрой, а лицо все еще горело. Чон пикнул сигналкой и пригласил гостя в дом. На втором этаже было всего две квартиры, в одну из которых и попал Чимин.       Он, конечно, знал, что жить можно по-богатому, но внутреннее убранство удивило парня особенно. Он прилип к стенке, пока Чонгук закрывал дверь, и с удивлением оглядывал все вокруг. От грохота массивных ключей на тумбочке блондин дернулся, прекратив пялиться на огромную коридорную люстру в старинном стиле.       — Конец восемнадцатого века, — похвастался Чонгук. — Я не стал здесь ничего менять, только отреставрировал мебель и сделал небольшую косметику.       — Ничего себе косметика, — охнул Чимин, отдавая хозяину верхнюю одежду. Вся квартира так и дышала стариной. В углу гостиной Пак увидел камин, а через открытую дверь другой комнаты — массивный старинный стол из дорогого дерева с огромной столешницей… Старинная мебель идеально вписывалась в интерьер с инновациями, и Пак в который раз оценил вкус владельца апартаментов.       — Проходи, чего стоишь, — подтолкнул его Чон. — Будем тебя лечить.       — Я еще не заболел, — пробурчал Пак, вылезая из сапог.       — Ты лицо свое видел? — повел бровью Чонгук.       — Нет, а что с ним? — Чимин испуганно прижал пальцы к щекам, но Чонгук ничего не ответил, только прошел дальше по коридору и включил свет в ванной.       Несмотря на давность постройки, с коммуникациями все было в порядке. Когда зашумела вода, Пак понял, что купания ему не избежать. Он бы мог обойтись горячим чаем и ночлегом, но Чонгук решил все за него.       Зайдя в комнату, где ожидал Чимин, Чон вытащил из шкафа теплый халат, чистое полотенце и смешную пижаму с зайцами.       — Держи, — модельер сгрузил вещи, глядя на удивленного блондина. — Попарься хорошо, иначе насморк схватишь.       — Какая забота! — съязвил Чимин, все еще не прощая Гуку приключения в сугробе.       — Не спорь со мной, нам еще новый год вместе встречать, а я не хочу, чтобы ты валялся овощем с температурой!       — Новый год? Да что ты себе позволяешь! — от услышанных слов Пака снова разобрала злость. — А если у меня девушка есть? Может быть я с ней буду новый год встречать?       — Нет у тебя девушки, ты же гей, — спокойно хмыкнул Чонгук, стоя в углу и растапливая камин.       — Так с парнем буду! — топнул ногой блондин, упрямо стоя на своем.       — Не будешь. Я еще не предложил тебе встречаться, а парня у тебя нет. Но если успею до нового года, то все можно исправить, — властный тон с совершенно холодными нотками уверенности бесил Чимина до невозможности. — Иди в ванную.       Полученный приказ Чимин исполнил в точности. Он зашел в ванную и тоже обомлел от ее размеров. Здесь витал запах персикового масла, а само помещение было отделано в нежно-розовых тонах с интересными вкраплениями красного. Краны с золотыми ручками под старину гармонировали с декоративной плиткой, явно переложенной после прежних хозяев. Зеркало со старинной рамой и золотистой подсветкой вписалось не менее гармонично в общий фон. Рука Чонгука чувствовалась повсюду. «Объектофил ебаный», выругался Чимин, погружаясь в горячую ванну. Он откинулся спиной к бортику и прикрыл глаза. Ванна, конечно, не из шампанского, но вполне сойдет. Отмокнув с полчаса и искупавшись, Чимин вытерся, надел пижаму, а сверху укутался теплым халатом.       Чонгука в комнате не оказалось, зато пройдя по коридору Чимин увидел его в кухне. Ароматный чай уже был налит в чашку, и Чон добавил туда немного коньяка.       — Так точно не заболеешь, — пояснил он, придвигая чашку Чимину. — Пей небольшими глотками, но не давай ему остыть.       В полной тишине они просидели некоторое время, пока Чимин делал чайную профилактику простуды. Он слабо верил в то, что это поможет, а сам обряд больше походил на поение зельем, чтобы соблазнить блондина. «Но я просто так не дамся!», подумал Чимин, которому слегка градусы дали в голову. Чонгука на удивление не повело.       — Пойдем, нужно обработать лицо, — буркнул Чон, забирая чашку и ставя в мойку.       — Это еще зачем? — икнул Чимин, пытаясь зацепиться глазами за модельера, но он поразительным образом ускользал от его алкогольного взгляда.       — У тебя микропорезы на лице, — пояснил Чон и достал аптечку. — Когда ты упал в сугроб, то слегка поцарапался, оттого и кожу печет.       — А нечего было меня в снег ронять! — возразил Чимин, но сжался под строгим взглядом. — Понял, иду.       — То-то же, — смех Чонгука в спину был крайне унизительным. Но ничего, его война еще не проиграна.       Чимин сел в кресло, а Чонгук включил лампу и достал мазь.       — Закрой глаза, тебе слишком ярко, но я ничего не увижу без света, — примирительно попросил модельер, меняя интонацию.       Пак послушно прикрыл глаза, а Чон начал наносить мазь легкими движениями пальцев. Его слишком близкое присутствие одновременно успокаивало, даря какую-то уверенность, но в то же время напрягало, постоянно намекая на то, что Чонгук далеко не друг и даже стать им не пытался. Сразу в партнеры метил! Павлин напыщенный!       После мази лицо немного щипало, но спустя несколько секунд на коже появилась прохлада. В нос ударил запах ментола, и Чимин от неожиданности чихнул, подавшись вперед так, что пальцы Чонгука оказались на его губах. Модельер не спешил их убирать, а Чимин замер и не шевелился, сам не зная, что делать дальше. Стоило бы сделать замечание, но возмущаться не хотелось. Об этих руках он грезил с их самой первой встречи, так почему он должен отказываться?       Пальцы Чонгука, что замерли, начали медленно двигаться, обводя пухлые губы Чимина по самому краю. Так заманчиво и так интимно, словно они давние любовники, знающие друг друга до мелочей. Чимин понимал, что его губы нравятся многим, он активно использовал их для поцелуя и других не менее важных дел, но то, что они могут приносить ему такое удовольствие — Чонгук открыл ему этот факт впервые. Пак тактильный во всех местах, он любил, когда Тэхен его обнимал, но движения рук Чонгука далеки от невинных. Подушечка большого пальца, Пак чувствовал это, отдалилась от контура нижней и скользнула уже по самой губе, распаляя в Чимине желание что-то сделать.       Если бы Пак открыл глаза, то мог бы увидеть, как жадно смотрел на него Чонгук, разглядывая добычу миллиметр за миллиметром. Будто через увеличительное стекло оценивал гладкость кожи, запоминал родинки, отмечал морщинки, но все равно взглядом облизывал только губы. Но Чимин не смотрел, потому что боялся сорваться. Показать Чонгуку свое желание не позволяла гордость. «Побежден, но не сломлен», этот девиз неоновыми флагами засел в блондинистой головушке, пока Чонгук продолжал гладить губы. Палец с нижней губы аккуратно переместился на верхнюю, прошелся к уголку рта и замер в ожидании.       И Чимин понимал, что Чонгук просил разрешения. Его пальцы легли на скулу, придерживая ее так, чтобы показать полную власть над парнем, но в то же время Чон не делал ничего насильно, предоставляя Чимину право выбора. И блондин соврал бы, если сказал, что это его не подкупило. Он замер, ровно секунду обдумывая, что делать дальше, но Чонгук снова решил все за него — он слегка надавил на подбородок, заставляя Чимина расслабить рот. Тот едва не охнул, когда пальцы Чона оказались на его губах, а через мгновение — уже внутри. Чимин не помнил, как сомкнул губы вокруг, жадно посасывая фаланги и позволяя Чонгуку исследовать его изнутри.       — Хороший мальчик, — прошептал Чонгук, наклонившись ниже.       У самого уха Чимин ощутил движения горячего языка, а зубы Чона хищно сомкнулись на хрящике, легонько прикусывая и пробуя надавить сильнее. В ответ на это Чимин зубками сдавил пальцы модельера, продолжая облизывать подушечки. Едва слышный стон от Чонгука стал самой лучшей оценкой для Чимина, что выпустил его пальцы, но подставил под властную руку подбородок и шею, моля не останавливаться.       — Я тебе уже говорил, что насильно не затаскиваю в постель, — хриплым голосом сказал Чонгук и внезапно погасил лампу. — Ложись под одеяло и грейся, я скоро вернусь.       Блядство! Чимин хотел позорно запищать, затопать ногами и сделать любые другие бессмысленные вещи из-за такого облома. А если не насильно? Если он очень даже не против? Кто-нибудь вообще его спрашивал? Чимин зыркнул в широкую спину Чонгука и мысленно послал ему десятки молний, но только потом заметил, что кровать в комнате одна.       — Эй, а куда мне лечь? — крикнул он вдогонку.       — Прости, я живу один, поэтому и кровать у меня одна, а так пол во всех комнатах в твоем распоряжении.       — Очень гостеприимно! — съязвил Чимин.       — С учетом того, что ты потерял мои часы и должен мне несколько десятков штук баксов, то да, — рассмеялся Чонгук.       — У, зараза!       Чимин промокнул лицо и понял, что мазь не жирная. Он скинул халат, залез под одеяло и на всякий случай отодвинулся на самый край. Теперь барыня обиделась, и нечего замаливать свои грехи тупыми подкатами. Его не попустит ни сейчас, ни через десять минут, ни к утру.       — А ты так и останешься без секса, Чон Чонгук, — прошептал с обидой Чимин. — Тоже мне великая цаца.       — Да спи ты уже, несчастье, — донеслось из проема двери. — Прости, у меня обостренный слух.       Чимин готов был сгореть от стыда, но единственное, что он мог сделать, это накрыться одеялом до самого подбородка и поскорее закрыть глаза, чтобы не встретиться взглядом с Чонгуком.

💙💙💙

      Спал Чимин или нет, он так и не понял. Больше было похоже на состояние полудремы, ведь он слышал, как Чонгук вернулся из ванной, погасил свет и лег на другом краю кровати, заботливо накинув на парня спавшее с него одеяло. Всю ночь Чимин ощущал ворочанье по кровати старшего и лишь через пару часов, когда Чонгук заснул, Пак из любопытства подсмотрел за ним. В свете луны модельер выглядел не менее красиво: лучи тусклого белого света ложились на его тело, подчеркивая матовую бархатистость кожи, и Чимин бессовестно пялился на него, следя за дыханием и размеренно поднимающимися мышцами груди. Чонгук явно любил спортзал, ибо даже Чимин позавидовал его рельефам.       С рассветом, когда солнце поднялось над городом и заглянуло в окошко, Чимин тихонько встал и на цыпочках вышел из комнаты. В его ботинках предусмотрительно лежала сушка для обуви, куртка и шарф лежали возле обогревателя совершенно сухие. Забота Чонгука не могла не растрогать, но у парня не было никаких причин и отговорок, чтобы оставаться здесь. Сняв пижаму и сложив ее на край кровати, Чимин надел свою одежду и остановился в дверном проеме. Чонгук спал безмятежным сном, а Пак понял, что едва не проебал смену в Маке. На такси он еще успевал, а пока…       Пока он наслаждался Чонгуком. Вина за потерянные часы давила на Чимина по полной, поэтому в последние минуты пребывания здесь он хотел запомнить прошлый вечер и ощущение рук Чона на своих губах. Вероятно, ему теперь придется сменить квартиру на общагу, а Стивса умолять перевести его в другой молл или вообще придется уволиться. Сорок тысяч долларов — и это только по оценке ломбарда! У Чимина нет таких денег, и никогда не появится, а Чонгук не из тех простачков, который спишет ему долг. Успешный, уверенный в себе, он явно ценит каждую копейку, заработанную собственным трудом. Иначе бы не стал тем, кем он был сейчас. Пак прислонил голову к стене и улыбнулся. Что ж, его американ дрим закончилась, так и не начавшись…       Блондин тихонько закрыл дверь и спустился по лестнице под промозглый холод. Погода не радовала, и даже утренний снег казался грязным и противным. Вчера, валяясь в сугробе с Чонгуком, он хотел бы остаться там на всю жизнь, лишь бы снова Чон так влюбленно смотрел на него. Чимин слепил снежок и со всей обидой, вложенной в этот маленький ледяной комочек, метнул его в стену соседнего здания, после чего пошел в сторону метро, даже не оборачиваясь назад.       — Вот трусишка, — улыбнулся Чонгук, проснувшись спустя час и не обнаружив Чимина в квартире.       Чон размял мышцы и довольный, словно кот, похрустел спиной. Всунув ноги в тапочки, он дотопал до кухни и включил кофемашину, чтобы взбодриться. С чашечкой ароматного напитка модельер отправился в коридор, достал из кармана пальто Патек Филипп и спрятал их в ящик стола, после чего позвонил брату.       — Привет, Хо, — Гук отпил бодрящий напиток, ощущая, как мысли приобретали более стройный вид и организм просыпался от волшебного аромата арабики. — Ты уже начал работу над подарочным заказом?       — Вчера кроил до полуночи, а сегодня собираюсь шить. Не переживай, успеем, — раздался в трубке бодрый голос брата.       — Отбой. Я сделаю все сам.