БВК

      К пробуждению Вики он подготовился! Навел лимонной воды, нарезал сыр. Хоть Аркадий и говорит, что токсикоз прошел, на всякий случай пусть будет. Ну и для бутербродов настрогал, конечно. Наверняка голодная проснется, а ей надо за троих есть!       Но Вика все спала и спала, и он решил просто полежать рядом с ней. Не стал будить, да и сам снова заснул. А проснулся… кажется, в раю! Потому что почувствовал, как его гладят по лицу. Касания были совсем легкими, почти невесомыми, но тепло от них было ого-го каким ощутимым! Воропаев открыл глаза и встретил ее взгляд. Они улыбнулись друг другу одновременно, а потом он притянул ее к себе и обнял. Она обняла его в ответ. И первой нарушила молчание. — Спасибо, что дотащил меня вчера… — Я готов делать это всю жизнь, — ответил ей честно. — Ой, ты спину, наверное, опять потянул? — Было дело. — Давай, переворачивайся, поправим… — Вика… — Давай-давай! — Подожди! Ты завтракала? — А?.. Нет… — Вот, спина у меня пока не отваливается, а тебе надо поесть. — Точно. Вот сейчас поняла, что жутко проголодалась! — Ты вообще как себя чувствуешь? — Нормально. Ты, знаешь, они уже потихоньку бузят! — А я вчера когда ложился, тоже почувствовал, — охотно подтвердил он. — А я до сегодняшнего дня не ощущала, — призналась Вика, — это специально для тебя, значит! — Наверное, они просто есть захотели? — Или просто выросли? Развитие, оно ведь как происходит? Скачкообразно! — Сначала еда, потом лекция! — заявил он, и Вика прыснула. — Точно. Тогда еда, потом массаж, а только потом лекция! — Можно и так, — согласился он.       Так они и поступили. Пока Вика умывалась и чистила зубы, Саша соорудил несколько сэндвичей и поставил чайник.       Вика сразу оценила наличие лимонной воды. — Класс! Спасибо тебе огромное! А я обычно себе с вечера навожу! — А вчера тебе было не до того… — Вот уж точно! — она кивнула, поставив пустой стакан из-под воды. И сразу схватила сэндвич. Точно голодная! Съела и почувствовала, как в животе началось опять движение. И подумала, что если они сейчас так активны, что же будет потом, когда они подрастут… — Все в порядке? — напрягся Александр, увидев, что она нахмурилась. — Бузят… — коротко ответила она. Он тут же сорвался с места, подлетел к ней и положил руку на слегка выступающий животик. И опять почувствовал легкое движение! Расплылся в улыбке, и Вика, умилившись такой картине, положила свою руку на его…       Ощущение полноты счастья накрыло обоих. А может и всех четверых, точно не известно! — Это после еды, наверное, — сказала Вика. Он ничего не ответил, просто опустился перед ней на колени и обнял, неловко сплетя руки на ее спине. Прижавшись к животу на этот раз щекой. Она потрепала его по волосам. — А тебе надо еще поесть! — он, наконец, поднял на нее взгляд. — Не хочу пока, — она помотала головой. — Пошли, спину посмотрю. Кстати, а где папа? — Ушел по своим делам. Сварил кофе, мы с ним выпили, перекусили — и ушел. Сказал, до вечера его не будет. — Да, он даже по субботам работает, — вздохнула Вика. — Но если честно, я подозреваю, что у него кто-то в Москве есть. — Имеет право! — усмехнулся Александр, вставая. — Ну да, свободный мужчина в самом расцвете сил.       Они направились обратно в спальню. — Давай, ложись, — скомандовала Вика, и он послушно лег. На этот раз было больнее, чем в первый, но он терпел, не издал ни звука. Зато какое расслабление наступило на последнем этапе! — Эй, ты там не заснул опять? — хихикнула Вика. — Нет! Я под кайфом… — он медленно перевернулся на спину, на лице была довольная улыбка. Вика легла рядом. Он нашел ее руку и сжал своей. — Вик… — А?.. — Я очень тебя люблю… — И я тебя люблю… — Прости меня, а? Я такой дурак… — Бывает, прощаю… — Вот так просто? — А я вижу, что ты выздоровел, — просто сказала она. — Это было заметно еще в Зималетто, когда мы виделись в холле. Ты изменился. Я просто чувствую… — Тогда еще не до конца. Да и сейчас, наверное, еще не совсем. Но главное я уже понял. — Ну и хорошо. Вы со Ждановым поговорили, из-за этого? — Да, и мне кажется, мозги встали на место у нас обоих. И Ромка потом пришел, тоже многое добавил. — А я тоже с девчонками поговорила, и мне легче стало. Я им рассказала про детей. И про тебя, без подробностей. Но они и так большую часть знали, так что… — Я им намекал, — он усмехнулся. — Они правильно поняли твои намеки. — Ну и хорошо. — Но с Кирой я еще не говорила… — Давай вместе? — Давай. А то мне одной страшно. — Киры боишься? Это ты зря! Она только рада будет! — Она будет рада за нас, но как она отнесется к тому, что ты отец… — Что станет тетей? Думаю, будет визжать от радости. Да наверное догадывалась же? — Да, наверное… — Слушай, а может, ты ко мне переедешь? — Я… не думаю, что… — Ты не хочешь уезжать отсюда? Но рано или поздно придется. Если ты говоришь, что у отца кто-то есть… — А при чем тут он? — Ну, квартира, я так понял, его? — А… точно. Ты же еще не знаешь. — Скорее всего. Но очень хочу узнать. Но даже не знаю, о чем… — Это моя. Я сама ее купила. — Это хорошо… — Только ты пожалуйста не думай, что я тебя обманываю. Все, что я скажу — правда, честно. Я потом, если захочешь, и документы покажу. Папе они потребовались, без них бы не поверил. — Во что? — В общем, помнишь шкатулку? — Которая с секретом? — Ну да. Точно такую же я купила на блошке на Рождество. И с ней в комплекте — две старинных статуэтки. И там правда были сокровища. — На которые ты купила квартиру? — он повернулся на бок и оперся на локоть, с любопытством глядя на нее. Вика улыбнулась. — Не только. В шкатулке были пасхальные цыплята Василия Петрищева. А в статуэтках — голубые бриллианты из колье царевны Анастасии, и то, и другое считалось утерянным. — Вик… ты меня извини, конечно, но… — Вот в том ящике есть папка, в ней все документы. Я ж на блошку ходила не одна, мы вчетвером. Правда, купила все это я — перекупщик сказал, что хозяйка вещей уехала за границу и оставила ему их в уплату за помощь с переездом. — То есть Пушкарева, Зорькин и Мудров тоже в курсе? — Да, мы уже у меня дома рассмотрели покупки, и я случайно открыла шкатулку. И Катя позвонила своему папе, он — полковник в отставке. Папа позвонил своему другу — полковнику уже милиции. Нам организовали приемку сокровища, пригласили эксперта. И уже там, в отделении милиции, я открыла и тайники в статуэтках. Из одного дома же вещи! — И там были бриллианты? — Ну да. Они сами по себе очень дорогие, а с учетом того, что подошли к колье… — Где, говоришь, документы? — если сначала он и подозревал, что она сочиняет, то теперь понимал: на такое ее фантазии просто не хватит. Да ни у кого не хватит! И Александр достал ту самую папку, просмотрел документы. — Я правильно увидел сумму? — Да, если у тебя со зрением все в порядке…       Сказать, что Воропаев был ошарашен — значит ничего не сказать. Она сказала правду! С одной стороны, он был смущен: он не сможет пленить ее аттракционом невиданной щедрости. Она и сама купит себе все, что захочет. А с другой — теперь он точно знал, что в их чувствах расчет точно не фигурировал! И это было невероятно прекрасным открытием…