Ты был скомпрометирован

      Лаборатория была местом где Шури чувствовала себя наиболее комфортно. Лаборатория была тем местом, где она проводила больше всего времени. Лаборатория была единственным верным вариантом, где её можно было найти. Всегда за работой Всегда работает над каким-то проектом. Будь то броня, нанотехнологии, технология Старка или просто обмен идеями с помощью видео с Рири. Шури всегда усердно подходила к работе, хотя у неё было много способных работающих на неё людей. Шури всё делала сама. Хотела делать всё сама. Как будто ей это нужно. Нужно как побег. Это нужно как отвлечение.       Потому что безделье наводит на мысли. Мысли, на которых она не хотела сосредотачиваться. Просто вещи, о которых она не хотела думать. Такие как Он. Его лицо. Его мускулистые руки. Его рельефная грудь. Его мелодичный голос. Как он зачёсывает назад свои тёмные мокрые волосы, когда выходит из воды. Каким мокрым выглядит его тело. Из-за воды. Пота. Как он глубоко стонет. Как он шепчет её имя, как проклятие и молитву. Его вкус. Опухшие от поцелуев губы. Его кожа. Его член. Его глаза, когда он смотрит на неё. Его взгляд.       Его преступления. Его отсутствие. Его убийство. Его война. Его ярость. Его ошибки. Его прощение?       Его сожаление. Его печаль. Его потеря. Его раскаяние. Его заключение. Его изгнание. Его отстранённость. Его молчание.       Молчание. Как нарушить молчание? Как вернуться к тому, какими они были когда-то? До войны? До потери? Когда была страсть. Когда была любовь. Как повернуть вспять руки времени?       Время. Тони Старк сделал это. Сумел повернуть назад руки времени и победить Таноса и вернуть Камни Бесконечности. Если бы смог это сделать, возможно, она может тоже. В конце концов, технология в Ваканде была гораздо более продвинутой. Кроме того, Шури была так же умна, как Старк, если не умнее. Может быть, она могла…       — Мама?       Голос прервал её мысли. Это была её дочь, Яциль. Яциль. В ней совместились их черты, отца, и матери. Красивая девушка с тёмными волосами, длинной теперь до плеч. Волосы ниспадали свободными волнами. Её кожа была одновременно тёмной, как у отца, и смуглой, как у матери. Её глаза были тёмными, но мудрыми и проницательными для её возраста. Мускулистая, как отец. Крылья… такие же, как у отца.       Такая красивая девушка. Плод любви. Плод гармонии. Плод альянса, союза. Но где же был этот союз сейчас? Где теперь был Нэмор? Как повернуть время вспять…       — Мама? — Яциль позвала снова, но громче. Шури покачала головой, чтобы развеять свои мысли и сосредоточиться на дочери. — Мама, я ухожу. Ты ведь будешь в порядке?       Шури кивнула и пошла вокруг лабораторного стола к дочери, чтобы обнять её.       — Да, я в порядке. Я буду в порядке. Я просто думала о некоторых вещах. Убедись, что твои бусы Кимойо работают.       Яциль кивнула и обняла маму. Она поцеловала её в щёку и вышла из лаборатории матери.       Яциль, ставшая старше, часто уходила гулять в одиночестве без Доры Миладже в качестве охраны. Они ей не нужны. Скорее, не хотела гулять с ними. Подростки и эта их конфиденциальность. Кроме того, было бы глупо пытаться что-либо предпринять.       Яциль обладала силой и быстротой отца. Остроумием, хитростью и умом её матери. Технологиями Гриота и Ваканды. Всё, что она должна была сказать, это «Эй, Грио», и он подчинялся её командам. Если она захочет отправить армию в своё местонахождение в течение нескольких секунд, она сможет это сделать. Все это знали. Все знали, что она была дочерью Принцессы и дочерью Нэмора. Она была неприкасаемой… под защитой Ваканды. Снаружи она была просто ещё одной девушкой. Простой девушкой.       Ей нравился этот статут. Он давал ей покой. Простота означала отсутствие косых взглядов. Отсутствие перешёптываний. Отсутствие ропота о её матери или отце. О расколе между ними. Разговоров о распавшихся семьях. Она простая девушка, поэтому не слышала ничего из этого.       Единственное место, где она была простой девушкой, было в море. Яциль положила свою обувь в сумку возле дерева на берегу прямо перед пляжной линией. Поместив свои бусины Кимоё рядом с ожерельем, она сказала «Трансформация», и её тело облёг водоплавательный костюм. Это были доспехи и гидрокостюм. Мама подумала о таком костюме, способном противостоять любым пулям, любым вибраниевым копьям, который при необходимости нагревается и охлаждается, но при этом остаётся гибким, позволяющем ей плавать и двигаться с большой скоростью.       Яциль побежала к воде и нырнула с головой. Как и её отец, она могла дышать и видеть под водой. Она могла видеть всё ясно, как будто она была на поверхности. Единственный раз, когда Яциль нуждалась в искусственном освещении, это когда она исследовала подводные пещеры. Это было её любимым занятием. Яциль слушала рассказы о первом впечатлении своей мамы, ну, о том, как она посетила Талокан и прекрасную подводную пещеру со светлячками, которые освещали всё вокруг. Она хотела увидеть это своими глазами. Она хотела увидеть Талокан.       Яциль до сих пор не могла найти его самостоятельно. Она могла спросить своего отца, но они ни разу не разговаривали. Скорее, она не знала его. Она чувствовала себя некомфортно. В детстве именно злой человек-рыба не пускал её в Ваканду, и именно из-за него она не могла плавать в море и общаться с морскими обитателями. Он был её личным Бугименом. Так что знание того, что он оказался её отцом, было всё равно нелегко принять.       Одной из многих вещей, которые она любила в море, были морские обитатели. Яциль могла с ними общаться. Она не разговаривала с ними напрямую, как с обычными людьми, но они каким-то образом поняли её. Она их понимала. Они одинаково тяготели друг к другу. Рыба плавала вокруг Яциль кругами, как будто приветствовала её. Морские обитатели подплывали к ней и позволяли ей гладить их. Хищники держались подальше, как будто им угрожали. Яциль не могла точно описать связь. Она никогда не говорила об этом своей матери. По этой и многим причинам море было безопасным. Море было безопасным во всём.       Яциль застыла и поплыла вертикально, чтобы оглядеться. Она что-то слышала. Её слух, усиленный, как у её отца, мог уловить, как что-то приближается к ней. Что бы это ни было, оно было очень быстрым. Яциль развернулась и начала плыть в обратном направлении. Она проплыла лишь небольшое расстояние, когда остановилась. Перед ней появились тёмные фигуры. Она повернулась, чтобы поплыть назад, и там также появились фигуры. Яциль двинулась влево. Они уже стояли там. Яциль двинулуась направо. И там они были. Она была окружена. Все они поплыли к ней, уменьшая круг вокруг.       Яциль посмотрела на них. Люди. Мскулистые люди. С копьями и другим оружием. Нефрит и вибраниум на примитивных доспехах туземцов. Она узнала их по описаниям своей матери. Это были талоканилы. Круг разорвался, и воины отплыли в сторону, чтобы позволить войти кому-то. Человек, что плыл к ней, была свирепого вида женщина-воин в наряде в виде головы рыбы-льва. Нэмора.       Яциль улыбнулась, надеясь, что это покажет, что она не враг, и приветствовала по-талоканильски, Лик’ик талокан.       Нэмора смотрела на молодую девушку, медленно плавая вокруг неё по кругу. Глаза Нэморы упали на лодыжки чужачки, а затем вернулись к её лицу. Она наклонила голову и приблизилась, чтобы рассмотреть получше. Нэмора осмотрела каждую сторону лица девушки и увидела её заострённые уши. В глазах Нэморы не было никаких сомнений, чей это был ребёнок.       Нэмора ответила приветствием талоканила. Её солдаты успокоились и повторили её жест вслед за командиром. Они тоже поняли, кто родитель данного ребёнка.       — Не могли бы вы отвести меня в Талокану? Я бы с удовольствием посмотрела, откуда вы родом, — спросила Яциль на совершенно безупречном юкатекском наречии майя. Нэмора была ошеломлена и обрадована таким сюрпризом. Житель поверхности. Но она знала язык. Знал талоканское приветствие и обычаи. Нэмора была приятно удивлена и впечатлена.       — Почему ты хочешь увидеть Талокан?       — Хочу знать. Знать, откуда я. Знать о моём народе. Не только на поверхности, но и тут, снизу. Я хочу знать о море. Не только о поверхности.       Прежде чем Нэмора смогла ответить, группа разноцветных рыб приплыла поприветствовать Яциль. Они игриво плавали вокруг неё и тёрлись о неё. Яциль улыбнулась.       — Не сейчас, ребята. Я поиграю с вами позже, — сказала она вслух и помахала рукой. Поняв её, рыбы в последний раз покружились вокруг Яциль, как бы прощаясь перед отплытием.       Нэмора наблюдала, как всё больше морских обитателей, казалось, стекались к девчонке, приветствуя её в море. Казалось, всё море хотело встретиться с ней. Яциль повернулась к Нэморе, словно смутившись.       — Мы можем идти? Боюсь, это будет продолжаться, если… — она замолчала. Яциль посмотрела вниз. Её бусы Кимоё запищали и завибрировали. Обычно это происходило, когда её маме не нравилось, где она находилась, и та хотела, чтобы дочь вернулась на землю. Это также означало, что она была в беде.       — О, простите, мне пора идти. Мне очень жаль, — сказала она Нэморе. Яциль повернулась и исчезла, как будто раздался звуковой удар. За ней последовал поток воды.       Нэмора наблюдала, как она пытается собраться с мыслями. Она была впечатлена. Впечатлена способностями девушки, её теплотой и добротой. Её любопытством и желанием узнать больше о Талокане. Её принятием талоканского языка и культуры. Она была так похожа на своего отца, а также на свою мать. Она была впечатлена. Нэмора решила, что хотела бы встретиться с ней снова, и уплыла со своими воинами.